Мысли не о чем и обо всем сразу
Художник, береги чистоту холста. Будь ответственным.
Если ты не можешь изобразить истину, которую ты задумал,
не порти белое пространство, лучше пусть останется пустой холст,
чем испачканный твоим невежеством.
Писатель очень ценит, когда его мысли служат на пользу,
а не читаются мимолетно. Можно ошибиться, полагая,
что люди в большинстве своим умеют читать книги.
Такое умение нужно воспитывать. Люди, если и
принимают книгу, то это не значит,
что они умеют прочесть ее\».
Ф. Конюхов
* * *
Литература как священная корова
Издревле повелось так, что владеющие пером (стилом и прочими средствами начертания) были в привилегированном положении: это в равной степени относилось как к \»техническим\» специальностям (писарям, писцам), так и к \»творческим\» (баянам, менестрелям, поэтам и другим талантливым людям, способным ясно и доходчиво доносить до окружающих то, что их волнует и беспокоит). Именно поэтому создался вокруг литературы, а также около людей, имеющих отношение к ней, некий культ исключительности, избранности. Культурные традиции Возрождения, не говоря уже о более поздних веках, лишь потакали этому заблуждению.
Конец двадцатого века произвел немало потрясений по всех сферах жизнедеятельности человека и, в первую очередь, в культурной. Появление \»массовых\» компьютеров, или, точнее сказать, компьютеров в массах, не говоря уже о пресловутой Всемирной Паутине, дало невиданные прежде возможности самому обычному человеку. Оказалось, что любой, независимо от своих талантов и способностей, может при желании и при совсем небольшом умении свободно публиковаться в сети, и тем самым стать своего рода \»писателем\», счастливо избегнув бича всех писателей прошлого в лице редакторов и издателей, не говоря уже и критиках. Кстати, о последних. Под \»критиками\» я имею в виду не тех доморощенных крикунов и раздутых от осознания своей значимости специалистов по всем сферам жизни, а настоящих профессиональных литературных критиков, которых, к сожалению, практически не осталось.
Можно с уверенностью утверждать, что к концу 20 века в Интернете сложился новый \»культурный\» пласт — смесь литературы с неизвестно чем, под названием сетиратура.
Cетиратура — это прежде всего отличная школа пиар-технологий. И больше в ней особой пользы нет. Ну, может быть, еще возможность завести какие-то интересные и/или полезные знакомства. Но для этого удобнее быть \»по ту сторону\» — т.е. в \»редакциях\» каких-либо сайтов. (Вадим Кейлин).
Положительное ли это явление или отрицательное пока говорить рано, но факт остается фактом — массы хлынули в литературу, затоптав и оттеснив на периферию всё то, что составляло её основу. \»Раз массы читают — значит всё схавают\» — вот суровая правда жизни. И, действительно, зачем соблюдать жанры — литературный винегрет, щедро сдобренный эротикой, или описанием половых актов — вот залог успеха у читателя. Чуть что не так — можно бить себя в грудь кулаком (а других можно и по морде, хотя бы виртуально), и кричать, что никто не понимает авторского замысла. Так прям и хочется спросить, штож ты милок так пишешь, что твоего замысла никто понять не может? Чай не Достоевский или Толстой, штоб тебя с лупой изучать, да разные прочтения текста выискивать.
\»Творчество\» звучит неизменно сладко только для дилетанта. Тот, кто внутри профессиональной творческой среды, знает, насколько оно бывает обманчиво. В древности харизма давалась пророкам, великим поэтам, истинным творцам. Только харизматическая личность, то есть талантливая личность может быть свободной, и только при свободе можно максимально себя проявить. Итак, чтобы творить, надо иметь талант, свободу и \»харизму. Если чего-то нет, творчество получается ущербным, жизнь тоже.\» (Ф. Конюхов)
Талантливые и не очень люди тусуются на разных литературных, окололитературных и откровенно графоманских сайтах и играют, нет, не в войну, как вы возможно подумали (хотя, и такое бывает), и даже не в солдатиков, а в Литературу… Да, да, именно в нее, с большой буквы. Они всерьез рассуждают о вещах, о которых не имеют никакого понятия, и обижаются, если их начинают даже не критиковать, а, скорее, мягко указывать на недостатки более сведущие в литературе товарищи. Все это напоминает действия ребенка, у которого пытаются отобрать любимую игрушку. Как же так? Ведь они — Авторы, гениальные к тому же, причем все поголовно, у них есть своё, \»авторское\», видение текста, чего вы ещё хотите, побойтесь бога… Поэтому они с благодарностью внемлют всяческую похвалу, даже самую вульгарную, льстивую и негативно относятся к любой критике. Нет, даже не к самой литературной критике. Простой обзор вызывает у них реакцию совершенно неадекватную — они не хотят слышать ни советов, ни пожеланий — их, видите ли, неправильно прочли и не так поняли. А кто спрашивается в этом виноват? Кто так написал?
И дальше начинается самое интересное: сверхчувствительные и задетые за живое \»писатели\» яростно бросаются в бой, прибегая к излюбленному оружию всех спорщиков — они цепляются за отдельные слова и фразы, выдергивая и из контекста (а, зачастую, и вообще забыв о нем) и начинают на этих осколках строить свои теории зазеркалья, попутно успев высказаться обо всем на свете: от сотворения мира до родственников по матери их задевшего. О чем это я?
Да вот о чем. На одном из литературных сайтов разгорелась нешуточная дискуссия, а точнее сказать спор, между автором одного из рассказов и обозревателем конкурса любовно-сентиментальной прозы. Казалось бы на пустом месте. Один написал рассказ на конкурс, другой высказал свое (подчеркиваю, СВОЕ мнение). Ан, нет. Получилось так, что спор тут же перерос предмет оного. Что же такого необычного было в рассказе из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор? Да ничего особенного. Сумбурные, невнятные мысли, которые автор считал, как \»изложенные нестандартным языком\» (признаюсь честно, \»нестандартности\» не обнаружил, сколько не искал), \»двойственность, даже тройственность повествования\» (кстати, тоже). Есть рваная сюжетная линия. Есть попытки эксперимента с формой. Есть поиски самого себя, поиски своего места в жизни, через любовь, через свое отношение к людям. Последние представляют собой вечные проблемы литературы и не только ее. У каждого — свои поиски. Поиск — абсолютно хаотичное, беспорядочное движение, движение мыслей, поступков, действий. И чаще всего они алогичны, иррациональны, не поддаются здравому смыслу.
Что же плохого в том, что автор видит и чувствует свой текст другим, нежели читатель/критик? Ничего! Одно но: не похвалишь себя сам, никто не похвалит. Многие авторы не умеют и не хотят отделять себя от своих лирических героев, некоторые наоборот предпочитают противопоставлять себя своему герою, наделяя его теми чертами, которых у самого нет. Что это? Боязнь самоидентификации? Боязнь жизни или попытка исправить, оправдать свое собственное существование, дав ему второй шанс? Шанс заново прожить жизнь, пусть даже не свою, а если и свою, то вымышленную, идеальную? Шанс не совершить ошибки, шанс создать и построить то, что не удалось сделать самому в силу различных причин? Я не знаю. Просто непонятно зачем тогда отстаивать свою авторскую позицию, если ты не можешь ее внятно и четко сформулировать в своем тексте.
Кто же они такие и с чем их едят? Когда меня однажды попросили сформулировать в двух словах свое мнение о них, я ответил: \»Писатель просто пишет, а графоман ждет свою музу\». Поясняю: дело в том, что под писателем я имею в виду не того человека, который мнит себя оным, а именно того, кто зарабатывает себе данным ремеслом на хлеб. Что это тяжелый труд никто спорить не будет. Любой писатель-профессионал уделяет ему по несколько часов в день, постоянно дорабатывая и совершенствуя свое произведение.
Графоман — это человек, желающий сочинять художественные тексты и сочиняющий их, независимо от наличия или отсутствия у него таланта. Себя он изначально считает гениальным, а свои тексты — шедеврами. Он целиком зависит от Музы/Вдохновения (называйте это как хотите), так что тексты пишет спонтанно, под воздействием момента, а написав редко к ним возвращается. Зачем к ним возвращаться, если им водила рука Судьбы? Он знает (нет, он надеется), что однажды ему удастся написать нечто такое, что… Что же будет это \»такое\» он не знает сам. Но он верит в свою судьбу и продолжает марать бумагу… Пардон, теперь это, кажется, называется топтать клавиши.
В принципе, в графоманстве как таковом нет ничего страшного. Общеизвестно, что писателями не рождаются, а писателями становятся. С этой позиции графоманство — это всего лишь начальная стадия любого писателя. Но не следует забывать, что из ста графоманов редко выходит более одного-двух писателей (опять таки, я имею в виду профессионалов), а то и того меньше. Остальные, в лучшем случае, остаются на стадии \»тихого\» графоманства — пописывая тексты (зачастую очень неплохие) для узкого круга друзей и знакомых, другие переходят на стадию \»буйного\» — оккупируя многочисленные сетевые литературные проекты, тусуясь на литературных форумах. Они мнят себя большими знатоками и доками от литературы (пардон, сетиратуры) и с удовольствием перебирают косточки себе подобным, разбивая надежды графоманов-новичков в пух и прах своей критикой (зачастую, кстати сказать, справедливой). К сожалению, выводы обе стороны делают чаще всего самые неадекватные, что, в конечном итоге, неизбежно приводит к войне, в которой участвуют целые кланы графоманов (свидетелем оных я неоднократно был как на таких литературно-графоманских сайтах как \»Проза.ру\» и \»Самиздат\»).
