Улыбка бога
Приблизительно полдень
Белобрысая девушка, усмехнувшись, отвела взгляд от рекламного щита:
— Теперь ты знаешь, кто здесь живет!
Сидевшая рядом рыжая предпочла не отвечать, она уставилась на ровные дома, расположенные по краям дороги, с испугом, если не с ужасом, разглядывая палисадники, ухоженные садики и разноцветные заборчики.
— Ты уверена? – прошептала она.
— Да, конечно, — кивнула Белобрысая, дорога перед ней была пустая, и она могла позволить себе не следить за ней.
— А где?.. – продолжала шептать Рыжая. – Где?..
— Жители? – уточнила Белобрысая.
Рыжая отрицательно мотнула головой:
— То есть да… — спохватилась она и огляделась.
Город – а точнее деревенское поселение – был пуст, и их ярко-красная машина скользила по удивительно ровной дороге, без щербинки и опасной выбоины, пересекая селение по местной main avenue настолько легко, что казалось, будто они плывут или даже летят…
— Может, они все спят? – предположила Белобрысая.
Рыжая только вздрогнула.
— Смотри, — крикнула она и вытянула руку.
За очередным витым забором, перед очередным чудесным домиком с ипотечной рекламы на апрельских качелях сидел десятилетний мальчик и жевал бутерброд. Услышав звук мотора, он заранее поднял голову, с любопытством встречая автомобиль с открытым верхом. Разглядев девушек, он приветливо помахал им рукой, продолжая жевать бутерброд.
Теперь вздрогнула Белобрысая.
— И дети, да? – спросила у нее Рыжая, едва не выпрыгивая из авто. – Даже дети, да?
Белобрысая, окончательно забыв о дороге в лобовом стекле, провожала взглядом ребенка.
— Ты видела? Видела? – страшным шепотом спрашивала Рыжая. – Даже дети! Даже такие маленькие мальчики! – она примолкла, глядя перед собой, а потом спросила:
— Ты видела?.. Ты видела, как он отреагировал на нас?!
Белобрысая снова вздрогнула.
— Быстрей отсюда! – вскрикнула Рыжая. – Быстрее…
Белобрысая послушно переключила скорость.
Они помчались мимо домов, оград, ухоженных садов.
— Я не выдержу! – шептала Рыжая. – Они все! – Она оглянулась, чтобы убедиться, не преследует ли их тот мальчик на самокате.
— Смотри! – сказала Белобрысая, и тон ее голоса, десять минут назад такой уверенный, потерял всю свою твердость, наполнившись чуть ли не ужасом от картины, открывавшейся впереди.
Рыжая, страшась видеть, и не в силах не глянуть, посмотрела.
Рядом с огромным вязом – из тех, которые в Вековечном лесу ловили хоббитов, – стояла девушка примерно их лет, и жеребец, гнедой. Он радостно ржал и бодал девушку в грудь, а она смеялась и обнимала его. На коне не было ни седла, ни уздечки – свободный как ветер, тем не менее, он никуда не рвался, а оставался с хозяйкой.
Они не обратили внимания на приближавшуюся машину, и та ярко-красной каплей пролетела мимо, не потревожив их.
От ужаса Рыжая больше не могла сказать ни слова. Она молча смотрела на Белобрысую и разевала рот, точно рыба, оказавшаяся на берегу.
— Я тоже этого не понимаю, — ответила Белобрысая, хотя никакого вопроса так и не прозвучало. – Я тоже… — И она сама надавила на педаль газа. – Еще долго, — сказала она. – Отвлекись как-нибудь…
— Как? – слабым голосом прошептала Рыжая. – После этого – как?
— Почитай что-нибудь, только не… — Белобрысая не стала заканчивать фразу, опасаясь произнести крамольное слово.
— Дарвина можно?
— Шутишь? – ужаснулась Белобрысая. – Теперь тебе нравиться Дарвин?
— Нет, — выдавила улыбку Рыжая. – Не он, только его теория!
Четыре с половиной часа назад
Внутри церковь оказалась абсолютно пустой – внутри не было даже алтаря. Гулкая, белая комната такая же солнечная, как и парк вокруг, – свет проникал через окна под потолком и, отражаясь от стен, заполнял все пространство, как и чистый лесной воздух, состоявший из запахов листвы, цветов и свежей воды…
Рыжая девка, такая наглая, ощерилась ядовитой ухмылкой, не способной даже для наивного мальчика сойти за улыбку.
В дальнем углу прямо на полу расположился молодой мужчина с проседью в волосах; в одежде монаха-послушника он казался черной кляксой на белых стенах. Услышав чье-то приближение, он поднял голову.
— Здравствуй, — прошептала Наглая.
Мужчина не ответил; глядя на нее, он продолжал стоять на коленях, прижимая руки к груди.
— Ты? – спросила Наглая. – Это ты? – повторила она, пересекая комнату.
Он продолжал ждать, глядя на нее молча.
— Так это, в самом деле, ты? – спрашивала Наглая, опускаясь рядом с ним на колени. Взгляд мужчины опустился вместе с ней, он, не отрываясь, смотрел ей прямо в глаза, только в глаза, словно не замечая прозрачного топика и джинсовых шорт, слишком узких и от того не застегнутых.
— Я… — прошептала Наглая…
— Хочу… — Она отвела взгляд, но мужчина – нет…
— Чтобы… — продолжала девушка в костюме вавилонской блудницы…
— Ты… — выдохнула она…
— Меня… — через мгновение она закончила: — Исповедовал…
— Я не могу, — ответил мужчина.
Наглая опешила:
— Почему? – спросила она. Ее кукольный взгляд заметался, фотографируя его лицо, белые стены, пылинки, танцующие в солнечных лучах… — Почему? Я не понимаю!
— Мне нельзя исповедовать молодых девушек, — прошептал мужчина. – Столь прекрасных молодых девушек!..
Наглая улыбнулась: ее ресницы вздрогнули, щечки порозовели. Она обняла себя руками, притворно вздохнула и медленно сказала:
— Почему тебе нельзя… меня?..
— Потому что я – мужчина…
— А я – женщина, — согласилась Наглая, ее руки соскользнули с плеч и забрались под шорты, которые сползли, увеличив видимость. – Что делать? Я другая…
Она улыбнулась.
— Разве это плохо? – спросил мужчина. Он тоже улыбнулся, но не отвел взгляда от лица девушки, смотрел прямо и уверенно, не позволяя усомниться в честности своих намерений.
— Нет, — промурлыкала женщина. – Это дает только преимущество…
Мужчина усмехнулся. Поднявшись с колен, он выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз:
— Какое преимущество? – спросил он.
Девушка рассмеялась, для этого она откинулась на спину и так замерла, упершись руками в пол, полностью открывая себя для его глаз. Она лукаво наклонила голову набок:
— И ты не догадываешься?
Он наконец-то скользнул взглядом по ее телу — улыбнулся:
— Ты расскажешь?
Она рассмеялась искристо и звонко, как горный ручей, покачала головой и вдруг рванула, точно в атаку, к нему, обвила его ноги, прижалась лицом к его коленям:
— Боже, — прошептала она. – Боже!..
— Что же ты?.. – прошептал он в ответ. – Что же ты?
«Не останавливайся», — почудилось ей.
— Ты знаешь все о любви? – спросила она.
— Я проповедую любовь! Она во всем! – ответил он. – И в тебе тоже…
— Она такая, — сказала женщина, не отпуская колени. – Она особенная!..
— Расскажи мне о своей любви, — предложил мужчина. – Не стесняйся.
«Не останавливайся!»
Она подняла голову и посмотрела вверх.
— Кто много любит, — опустив взгляд, напомнил мужчина, — тому многое…
— Я хочу видеть тебя голым, — выдохнула женщина.
— …простится, — кончил мужчина.
Вскинув руки, она ногтями вцепилась в одежду на уровне его груди, подтянулась, встала на колени, прижалась к животу, скрытому сутаной.
— …раздеться перед тобой… — задышала она.
Мужчина откинулся, закрыв глаза и разведя руки, точно воображая себя на Голгофе.
— …изогнуться дугой, задрать… — Она пыталась добраться до него через одежду.
— …тому многое будет!.. – напомнил мужчина.
— …позволить мужчине проникнуть… — сказала женщина. Потянувшись руками, обняв за плечи, и, повиснув в воздухе, как над пропастью, она добралась до его лица: до прикрытых век и сомкнутых губ, — …целовать тебя здесь…
…и там…
— …взять тебя в рот и ощутить мужской вкус… — прошептала Наглая…
— …сладковатый… — подсказал он.
Она томно потянулась, прильнув к губам:
— Да, — согласилась она. – Твой…
Внезапно все изменилось.
— Что? – спросила она. – Откуда ты знаешь?
Мужчина открыл глаза и посмотрел ей в лицо.
— Откуда Ты знаешь вкус спермы?
— Я люблю всех! – просто ответил он.
— Как… всех? – удивилась С1.
Руки разжались, ноги сползли с его бедер.
— Ты же Бог! – крикнула она. – Ты же Мессия, Ты же наш Спаситель!
— Да, — согласился мужчина. – Я – Бог, и Я люблю всех!
— Абсолютно всех?! И даже… — С1 запнулась… — мужчин?
— Я люблю этот мир, каждую травинку, былинку, звездочку – мы всё должны его любить!
С1 свалилась ничком к Его ногам.
— Так буквально! – воскликнула она.
— Всех, — строго сказал Бог. – Всех!
С1 попятилась, подтянула джинсы и обернулась к дверям, проверить насколько они далеко:
— Ну, я пойду?! – спросила она и, не дожидаясь ответа, бросилась к выходу. Вместе со смехом ей в спину летело только одно слово: «Всех!»