Поэма четвертая. Саша Иваненко

Был год тревожный, грозовой:
Еще нам помнился Даманский,
Как под остервенелый вой
Полки дивизии Таманской

Всю Чехию пересекли
И вышли на границу с НАТО…
Синай, Голаны душу жгли –
Чего израильтянам надо?…

Весь мир бурлит, как кипяток…
А в США опять бастуют…
Нет мира в мире – так, браток?
Почтовый ящик мой пустует —

Когда же мне журфак пришлет
Формальный вызов на учебу?
А у меня среди забот
Премерзкая…. Премерзкой пробы

Субъект, покуда я в Москве
К высокому с боями рвался,
Подонок в подлом воровстве
Над вдохновеньем изгалялся:

Проведав, что «Гогена» нет,
В мою каморку с хлипкой дверью –
Студийный жалкий «кабинет»
Пробрался… До сих пор не верю:

Такую низость проявить –
С какой же черною душонкой
Приходится на свете жить?!
Ту грязь — хоть шоркай, хоть не шоркай –

С его души не соскрести…
Короче – фотопричандалы –
Да не мои – смог унести –
Казенные… Платить – немало

Пришлось за ту потерю мне…
У родичей, знакомых занял…
Но не о денежной цене,
О нравственной страдает Саня –

Как будто самого меня
Покрыли грязью – не отмыться…
Такая мерзкая фигня…
А как теперь посмотришь в лица

Коллег? Ведь не со стороны
Был этот вор – из коллектива…
Под подозреньем все – темны
Чужие души – мне тоскливо…

Но август тихо отцветал,
А из столицы – ни полслова…
В тревоге очумелой ждал…
В который раз спустившись снова –

До сентября лишь пара дней –
В почтовом ящике увидел
Конверт… Да, адресован мне…
Дрожащими руками вынул…

Есть! Поздравляют – дескать, я
В студенты МГУ зачислен…
Во дворик… Во дворе скамья…
Там – мама с женщинами… Мысли

Смешались – отдаю конверт…
От радости рыдает мама,
А с ней и прочие… «Концерт»
Непродолжителен… Программа

Для всех предопределена…
Лишь день мне на «бюрократию»:
ЖЭК снял с прописки… Есть одна
Задача… Трудно летаргию

Чиновников преодолеть –
Они-то не спешат, понятно…
Теперь – в контору… Мне успеть
Уволиться… Вот здесь — (отрадно) –

Все помогали, как могли,
И поздравляли… Словом – вышло!
— В Москве ты не суши мозги:
Как только вор найдется, вышлю,

Взыскав с него, что уплатил
За эти фотопричандалы…
В науки там из всех, брат, сил
Вгрызайся… Да, крути педали! –

Начальник руку мне пожал…
Оставив за спиной контору,
Лечу стрелою на вокзал…
Билеты? Есть! Домой! На сборы –

Часок… Присели – и вперед!
И дрогнул под ногами поезд,
И мама вслед идет, идет…
Ей жить, о сыне беспокоясь…

Наутро я уже в Москве…
Сперва, конечно, к тете Тоне…
И – на журфак!… Уже в листве
Столичных тополей на фоне

Их изумрудной красоты
Блестят отдельные монетки…
Москва, судьбу позолоти!
С букетами шагают детки…

И я, как прежде – в первый класс,
Спешу на первый курс журфака…
Сердечно поздравляет нас
Декан… Запомнилось:
— Однако,

Не каждый в журалистский цех,
Войдет, пусть и диплом пре-красный…
Есть искра божья не у всех…
Но на журфаке – не напрасно

Пройдут счастливые года.
С преображенною душою
Вам жить отныне – навсегда!
И этот разговор – межою

Останется… И вы сейчас —
Журфаковцы… Вперед, ребята!
Мы все надеемся на вас…
Да, у судьбы нет дубликата…

И нужно сразу поднажать…
Учеба страшно интересна…
Калинин… Нет, не передать!
Ему до тонкостей известна

Суть и оттенки смысла слов…
Какие приводил примеры!
А как шутил! Не до звонков –
Лишь слушать бы и слушать… Серы

Еще пока у нас мозги,
Но все ж светлеют потихоньку…
Их отчищают от лузги
Наставники умело… В койку

Уж заполночь валюсь без сил…
Но надо бросить взгляд в газету…
В портфеле Юрином носил
Ее весь день… Привычку эту –

Читать газету перед сном –
Здесь приобрел – журфак, деревня!
Иначе ты – осел ослом…
Что где сегодня и намедни

Случилось – это важно знать
В международном положенье…
Вот – важно! Надо прочитать…
Так… Договор о прекращенье

Изготовленья, чум, холер
И всякой химии впридачу
Сентябрьским днем и СССР
И США, решив задачу

Доверья в мировых делах
Ратифицировали разом…
Прекрасно! Это смелый шаг…
Кому ж безносым и безглазым,

В страданье хочется сдыхать,
Как от химической атаки
На Ипре? Надо прекращать
Такие игры, забияки!

… Идет немецкий хорошо…
Мы с нашей «немкою» Раисой
Васильевной – душа с душой,
Сдружились… Славно: без коллизий

Идет ответственный предмет…
Я приглашаем ею в гости…
Прескромный маленький букет
Принес учительнице… Бросьте,

Какой же тут подхалимаж? –
Я к ней, как должно – с уваженьем…
Дом – старый, «сталинский»… Кубаж –
Прещедрый… Скромно угощенье…

В квартире много старых книг…
— Что хочешь, — выбери на память…
Но мне неловко… Ученик,
Я понимаю, как обрамить

Ее доверия ко мне
Обязан четкие границы…
Я благодарен ей вполне
За разговор, который длится,

И наполняет душу мне
Возвышенным теплом и светом…
Мне ясно: ей наедине
Порой нерадостно – с портретом…

На нем – ушедший рано муж –
Моряк… Теперь ей одиноко…
И надобно общенье душ –
И слава Богу, коль немного

Заполнить пустоту в душе
Способен Саша Иваненко…
Моя – не из папье-маше –
Открылась ей душа маленько –

И я рассказываю ей
О братьях и сестре, о маме…
Чтоб ей, наставнице моей,
Добавить радости, программе

Учебной, уделив часок,
Учу немецкий сверх программы…
Пока не постучит в висок
Усталость дятлом, но сезамы

Мне открываются и я
В немецком новые глубины
Постиг старанием… Сия
Премудрость легче, коль любимым

Стал трудный для других предмет…
Второй любимый – фотодело.
Им увлекаюсь много лет,
Но совершенству нет предела…

Здесь обнаружил близость душ
Со мной Вадим Евгеньич Стяжкин –
Понятно, я не бил баклуш…
Другие мучались, бедняжки,

Впервый в жизни в руки взяв
Учебный старый «Фэд» и «Зоркий»…
Здесь я в фаворе – больше прав –
Приятно получать «пятерки»…

Вадим Евгеньич, распознав
Во мне умелого «снимаку»,
Чтоб не скучал среди раззяв,
Мне разрешает взять – однако! –

Бесплатно – как бы напрокат
Журфаковские аппараты…
Вот славно! Ну, я рад-не рад!
Девчонки в группе тоже рады:

Я, дескать, должен их снимать…
Я это слово в смысле фото
Умею лишь употреблять,
Пошлить, ребята, неохота…

И мне достались чудный «Старт»
И «Флексарет»… К сему добавим:
За «так» бумагу!… Я в азарт
Войдя, снимаю… Ну, восславим

Свой курс в портретах… Есть контакт!
Стой смирно, не вертись, приятель!
Успеха добавляет факт,
Что в лабе – классный глянцеватель,

Дающий «ТАСС-овский» эффект…
Приятно в профессионалах
Ходить, в чем есть еще аспект:
Удастся сохранить в анналах

Чудесной молодости дни…
Татаринова… Что за голос!
Глаза лучатся – загляни –
В них молодой задор и гордость —

То форте, то пиано, и —
Вновь звонко: «Други,…», — на подъеме,
Мажорно возгласит, — «Мои!»
Никто так не умеет, кроме

Людмилы Евдокимовны…
А как она на старо-русском
Торжественно: «Не лепо ль ны…», —
Вещает – Левитан пред пуском

Небесных кораблей «Восток»
Мог брать бы у нее уроки…
Тот голос порождал восторг,
И в нем, в том голосе, истоки

Любви к словесности своей,
Что, закипев, не остывала,
За что поклон нижайший ей…
Кучборская… Все будет мало,

Что ни расскажешь о такой…
Казалось, что сама Паллада
К нам с непокрытой головой
Пришла в ее обличье… Надо

Бы видеть каждый точный жест
И слышать голоса оттенки
В рассказе, как сам бог Гефест
Кует Ахиллу щит, а зенки –

У всех по плошке – вот театр,
Такой, что и не надо МХАТ’а…
…И разъясняла каждый кадр,
Доказывая: «Илиада» —

Уже готовый – для кино
Многосерийного – сценарий,
Как будто сам Гомер давно,
Чтоб режиссерских истязаний

Литературы избежать,
Поэму разделил на кадры…
Актеров только подобрать,
Натуру, антураж… Эх, как бы,

Будь режиссером, я бы снял!
Уверен, был бы интересный
Многочастевый сериал…
Ахиллом был бы неизвестный

Похожий на меня актер,
А мог бы сам сыграть Ахилла…
Да ладно, это шутки, вздор…
Меня учеба захватила,

Общественной работы вес –
На факультете и в общаге,
Но впрягся – и как Ахиллес
Ташу… Досталось бедолаге

Быть старостой на этаже…
Даю задания дежурным,
Взираю, чтоб при зубреже
Окурки не бросали в урны,

Курили, где разрешено –
Не дай Всевышний, чтоб в постели,
Еще пикантное одно
И неприятное: алели

В мусоросборниках клочки
Девчоночьей «дежурной» ваты…
Ну, возроптали мужички…
Пришлось воспитывать:
— Девчата,

Пред тем, как в мусорник швырнуть, —
Нехитрое, как будто, дело, —
Тампончик надо завернуть
В газетку, чтобы не алело….

Однажды небольшой пожар
Случился в нашей комнатушке:
Уже, готовясь спать, лежал,
Почти и спал – на раскладушке.

На стуле рядышком стоит
Включенная – (читаю) – лампа…
Вдруг набок…Мой матрац горит,
Дымится… Ну, подумал – амба!

Ну, значит, бросились тушить
Водой, потом одеколоном,
Чтоб вонь густую заглушить…
Но спать нельзя, таким «озоном»

Часок подышишь – и каюк!
В холл потащили раскладушки,
Легли… Уснешь тут! Все вокруг
Туда – сюда – дружки, подружки…

— Ребята, почему вы здесь? –
С вопросом Катя из Канады…
— Ждем кофе, — отвечаю, — есть?
— Есть!
— Утром… Нет, сейчас не надо…

Сирийский парень, Мухаммед,
Страдает в этой заварушки…
Мы в холле, где не гасят свет,
И он, как я, на раскладушке.

Я русскому его учу,
Арабскому меня сириец…
— Салям Алейкум, — бормочу…
В студенческом котле варились

Монголы, африканцы… Нам
Они ужасно интересны…
Жаль, — по минутам и часам
Расписана вся жизнь… Для тесных

Контактов с ними нет минут…
Нагрузочка – не для Ахилла,
Елва ли сдюжил бы – капут!
С другими воевал нехило,

А повоюй-как ты с собой,
Своим недо-образованьем –
Увидим, вправду ли герой…
А нам приходится стараньем,

Терпеньем преодолевать
И недоразвитую память,
И неспособность понимать
Перебороть, переупрямить…

Чем мог, ребятам помогал,
И мне они порою чем-то…
Со мною вместе проживал
Хохол Иван Калиниченко,

Володя Елуфимов… Сын –
Крестьянский из седой глубинки,
Где пажить, клюква и овин…
— Что значит «пажить», Саша?…
Вникни,

Как добивался Мухаммед
До смысла сложных слов упорно!
— Со мной в деревню хочешь, нет?
— Хочу!
И Мухаммеда сдернул

К своим Володя под Рязань…
В деревне-то мороз покрепче…
И выживания азам
Учился, где больнее резче

«Расейская» простая жизнь
По чувствам иностранца хлещет…
— На лыжах в лес…Крепись, жерэись…
Поди, до сей поры трепещет

Сириец, помня тот мороз,
Когда с бровей свисали льдинки
И побелели щеки, нос…
Вот так живет народ в глубинке…

На печке ночевпал араб,
Испробовав пред тем и баньку…
Арабский парень, но не слаб,
По водке – и иного Ваньку

На спор, коль нужно перепьет…
Такие были сверх ученья –
Брала Россия в переплет –
У Мухаммеда приключенья.

В немецком я – передовой,
Я с ним, а он со мною дружит…
Дружу, что важно, с головой…
Она мне в «дойче» верно служит…

В мозгах, по счастью, не «эклер»…
Учительница сверх нагрузки,
Задачу ставит: в ГДР
Есть девушка. Она по-русски

Желает в переписке быть,
А я, чтоб, дескать, по-немецки
Ей отвечал бы, чтоб копить
Реальный опыт…
Есть!
Отметки –

Отметками, но есть резон
В общеннии уже конкретном….
В тех письмах тем диапазон
Неограничен — и анкетным

Подробностям отдали дань…
Я — о Москве, мне – о Берлине,
О братьях, и сестре – ну, глянь –
И мне она о том же – ныне…

Чтоб стиль не повторял букварь.
И предрасполагал к общенью,
Фразеологии словарь
Купил двухтомный, чем ученью

Еще один был импульс дан…
Москва… Театры и музеи…
Театроман и меломан –
Хожу, внимаю и глазею….

Сперва «Хованщина» в Большом,
Зал «Гнесинки» и «Третьяковка»….
Пополнить новым багажом
Хочу полней мозги… Неловко

Здесь оказаться в стороне
От мировых вершин искусства…
Не все и по карману мне,
Но, освежая ум и чувства,

Стараюсь чаще посещать
Концерты, встречи вернисажи…
Один из наших доставать
Умел в «консерваторку» даже

Билеты… С кем-то был знаком
В консерватории Виталий…
Пусть даже и на приставном,
А все ж порою попадали

На наших и заезжих звезд…
— Спасибо, Тохтамыш!
— Да ладно…
Отличный парень – честен, прост…
С таким в студенчестве отрадно…

Читать нам – не перечитать!
Библиотека, что в общаге
Лишь на ночь может выдавать
Шедевры – не проси пощады,

Коль рано утром не вернешь,
Что не вполне осилил за ночь,
Накажут – больше не возьмешь…
Вот потому себя терзаешь,

Высиживая по полдня
То в «историчке», то в «ин-лите»,
В «некрасовке» был у меня
Абонемент – чего ж хотите —

Раз книгу надо прочитать, —
Вот и мотался по столице…
Порой не просто и достать,
Но надо, в крайности, стремиться…

Нам в том хотя бы повезло,
Что по «мар-лену» «семинарил»
Сам лектор с нами… Проняло,
Когда он нам мозги ошпарил,

Демонстративно разобрав
Статью «Паденье Порт-Артура»…
Вот это был разбор! Состав.
До «косточек статьм структура

Была показана… Явил
Профессор Прохоров секреты,
Так, будто сам статью творил,
Как будто Ленину советы

Давл, как лучше написать –
И тот их исполнял дословно…
Вот нам бы так же понимать
Написанное! Хладнокровно

Поэлементно расчленять,
Чтоб даже скрытый проявился
Смысл текста – и его понять….
Учил профессор, я учился…

Я встретил в декабре в метро
Ларису… С ней дружили прежде…
Здесь вновь мне выпало «зеро»:
Опять не довелось надежде

Осуществиться – и любовь,
Сверкнув, рассыпалась страстишкой…
Ну, что ж – судьбе не прекословь…
Она была в метро с парнишкой –

Разбойничком-сынком… Ну, что ж…
Повспоминали, погрустили…
— Как ты живешь?
— Как ты живешь? –
И разбежались… Жили – были…

Потом – начальник не подвел –
Прислали перевод с работы…
Нашли грабителя… Осел!
Ведь есть на свете идиоты –

Воруют нагло, где живут,
Где трудятся, и неизбежно
Однажды вычислят, найдут…
Нашли безмозглого успешно –

И мне – ура! — под Новый год –
От Санта-Клауса гостинец –
Тот пресловутый перевод…
И мы с ребятами сместились

В семидесятый год… Пришлось
На сессии потрепыхаться,
Поволноваться… Удалось
И через тот барьер прорваться…

Мы разъезжались по домам –
Каникулы – святое дело.
Даем отставку всем томам –
Дошли в учебе до предела.

Мой польский выпросил Семен…
Дал, но надежда эфемерна,
Что там откроет… Крепок сон
Под маминым прсмотром… Верно?