Старик и море.
Однажды, очень давно, когда люди еще не были такими всезнайками, а значит, думали чуть больше, чем сейчас, нежился в лучах послеобеденного солнышка седой крепкого вида старик.
Имени местечка я не упомню, да и не было имени. Как и не было белых пятен на картах – оттого, что карт не существовало. Скажу лишь, бухта – дело было на взморье… бухта имела очертания, мчащегося верхом человека. Наездника.
В ту пору Земля еще не успела оформиться в подобие грецкого ореха. Была плоской. Покоилась на трех могучих китах. Старик пытался представить, как те хлещут в ярости хвостами по океану Времени. Глаза его были полузакрыты.
Раз за разом море облизывалось на прибрежные камни. Аппетитные доисторические булыжники раз за разом щерились на докучливого соседа. Границы их владений кишмя кишели забавными, похожими на кузнечиков существами, которых подхватывали и уносили прочь в своих клювах безмолвные белые птицы.
Тьмы невиданных созданий погибали тогда без покаяния, ибо Бог желал лишь одного – покоя. Смерть была в новинку. Благословенное время…
Благословенная Земля…
С края по край мира шли, двигались тогда бесчисленные караваны. Торговцы, поэты, мудрецы, просто путешественники… Они шли с надеждой на будущее, и каждый нес с собой, что мог. Кто неслыханной красоты и щедрости товар. Кто тайное и могучее знание. Кто же, подобно пчеле, переносящей пыльцу с цветка на цветок, нес свою душу и свою судьбу, чтобы оплодотворить чью то судьбу и душу.
Корабли… Удивительные, они трогались с места и плыли, и поднимались вверх, повинуясь одной лишь воле человека, а не хитроумной машине.
В Знании был смысли сила тех сокровенных времен. На той Земле…
Мохнатое облачко плевком стекало по горизонту в сторону. Ветер тихим зверем шелестел в кустах. Таинственные крылатые существа стонали в поднебесье.
Сумерки всходили над бухтой наездника.
Светило, одно за другим втягивая свои щупальца, медленно падало в воду.
«Ничто в мире не стоит и одного мгновения жизни,» — думал старик, и еще: «Но жить – трудно…» – и еще: «А умирать – жаль.»
Утренний прилив аккуратно стянул мертвое тело в воду.
Где оно и упокоилось.
-ДЫМЪ-