Лук, нарезанный для праздничного салата, оказался особенно едким, и слезы полились ручьем, а потом превратились в рыдания. До нового года оставались считанные часы. Женька обвела взглядом украшенную комнату и от осознания того, что жаловаться ей совсем не на что — зарыдала еще сильнее. “Как же мне хорошо!, — всхипывала она, — есть уютная квартирка, любящий муж, две чудо-дочки! Шеф – душка! Друзья – прелесть! Воот, новый год наступает, праааздник, а таак мне груустно… Поочемуу??”
Телефонный звонок заставил встряхнуться:
— Я в гости опаздываю, душенька, — проворковала трубка маминым голосом, — ты скоро девчушек заберешь?
— Еду, еду – спохватилась Женька.
Поскрипывая свежевыпавшим снежком, Женька побежала к машине.
Город затих, предвкушая веселье. Фонари светили как-то по особому: сказочно и торжественно. Ветер помогал елкам прихорашиваться, обдувая с них некоторое снежное излишество. На самой середине пути от дома к маме, и на самой же безлюдной улочке, машина вдруг крякнула, застонала и медленно стала затихать до полного онемения. “Только этого мне еще не хватало! Накликала слезами неприятности! “ – в сердцах чертыхнулась Женька. Но как она ни уговаривала, как ни называла машину ласковыми именами – заводиться та отказывалась. Женька выскочила на заснеженную дорогу, и под сверкающими на морозе снежинками, что волновались в порывах ветра, совершила ритуальный волшебный танец, чтобы отрешиться от страхов и сомнений и исполнить свое намерение – исправить машину и в срок очутиться дома. Танец не подействовал. Оставалось “помирать” на дороге. За последние полачаса по ней не проехал ни один добрый человек…
Женька прикорнула. Ей причудилось теплое летнее солнце и двигатели десятка машин, что исправно работали в летнюю жару. Солнцем оказались фары постороннего автомобиля, что светили Женьке прямо в упор. Машина, как вкопанная стояла напротив. В окне Женька увидела препротивненького мужичонку, жестами показывающего: открой, мол, капот!
Вдвоем они заправски начали подсоединять проводки от одной машины к другой, как вдруг, будто бы и не рядом, а откуда-то издалека она усльшала:
— Маешься, милая?
Женька повернулась к мужичку. Он смотрел на нее ясными глазами и улыбался. Ей сразу захотелось броситься к нему на шею и вдоволь наплакаться.
— Маюсь! – отрезала она.
— А у меня рецептик от твоих бед есть, старинный, вааалшебный! – проскрипел мужичонка уже совсем другим голосом, — ты ж балуешься, волшебством-то? – прикрикнул он и ехиднейше подмигнул.
— А что поделаешь!? Балуюсь, дедушка! — в тон ему вторила Женька.
— Ты садись в машинку, помолчи маленько и представь, что для боли-тоски твоей душевной есть необыкновенный выход. Да только не в тебе он. И не в твоих силе, воле, да возможностях. В твоей он слабости. И в том, что помощь Всемогущую ты принять сейчас – готова. Заслужила, значит. А потом, как представишь тепло и свет необьятные, что идут к тебе на помощь – включай двигатель. И с Богом!
Женька, как завороженная прослушала мужичка и покорно двинулась к машине. За считанные мгновенья перед ней пролетело многое из ее жизни. Как училась она всему рьяно и не щадя себя. Как строила дома, семью, вынашивала и выкармливала детей. Как однажды решила обеспечить всех, кто как-будто бы и ждал ее действий, и начала работать без отдыха и сна. Как радовалась до беспамятства оттого, что хоть и трудно, хоть и больно, но все ей удается. Даже чудеса! И уже ни во что другое, даже в любовь собственного замечательного мужа, ни во что, кроме себя, ей не оставалось верить… Что-то очень теплое будто- бы коснулось ее груди, и она почувствовала себя маленькой песчинкой, полностью отдающей себя необьяснимой, зовущей силе. Машинально она повернула ключ в зажигании и ее вдруг прощибла дрожь, разлетевшись по всему телу серебрянным звоном.
Женька очнулась. Двигатель машины исправно работал. На дороге не было ни души. Она взглянула на часы – времени до Нового Года оставлаось в обрез!
Праздник удался как никогда! Они долго веселились дома с детьми и друзьями: пили шампанское, разворачивали подарки и танцевали, танцевали! Невыносимо легко стало Женьке в эту волшебную ночь.
А когда они засыпали, ее совешенно чудесный возлюбленный муж погладил ее по голове и спросил:
— Что с тобой? Ты какая-то прозрачная вся сегодня! Светишься аж.. И взгляд такой… отрешенный!
— Знаешь, — ответила Женька вмиг, будто бы весь вечер ждала этого вопроса, — я сегодня, по-моему, была так близко к Богу! Он напомнил мне, какие же мы все маленькие и хрупкие, и как же сильно-сильно нужно Любить, чтобы сберечь тепло наших жизней. Волшебный всемогущий Бог! Хорошо, что в эту ночь он намекнул мне, что верит в меня…