ХЛЕБ.

Гуляя по заросшей дорожке в заброшенном парке, я добрела до бывшей танцплощадки; столбы поддерживающие крышу этой нехитрого заведения, перекосились, а доски покрылись мхом. Обогнув обветшалый пятачок прошлых знакомств, любви и вальсов, вышла на липовую аллею.
Под липами изредка попадались скамейки. Пока я шла, в весеннем воздухе под переломанными лучами солнца растворилась зимняя грусть и обнажилась свежая кожа земли.
Я взглянула на освещенную солнцем скамейку, возле которой стояла женщина и кормила голубей хлебными
крошками. Я задержалась взглядом на женщине, в ее темных волосах играли золотые солнечные блики.
— Здравствуйте, кормите птиц? — спросила я, разглядывая ее красивое и спокойное лицо.
— Да, я часто здесь гуляю и кормлю птиц, они не боятся меня и подлетают совсем близко.
— Вы не против, если я покормлю Ваших птиц?
— Это не мои птицы, но они узнают меня, помедлив сказала она.
Когда моя булочка для бутерброда была отдана, по маленьким кусочкам, голубям; мы пошли рядом по аллее и женщина рассказала мне об одном эпизоде из ее детства:

— Я была любимицей в семье и мне жилось хорошо, родители работали допоздна, а меня воспитывалa
сестренка. Тогда я не понимала, что можно жить лучше и не догадывалась даже об этом.В неповторимом уютном мире моего послевоенного детства, царившем под крышей нашего дома, текла здоровая и чудесная жизнь.Мама умела придать нашей квартире праздничный и романтический вид: у нас всегда были чистые полы и накракмаленные белые салфетки, а на круглом столе лежала вышитая скатерть с голубыми мережками.
И еще, мама любила полевые цветы, и составляя из них необыкновенные букеты, она не переставая пела,и даже тогда, когда готовила нам вкусные \»щи из топора\». У нас было много книг и мало хлеба.Подыскивая слова, женщина смотрела куда-то вдаль, продолжая:
— Я вспоминаю свое раннее детство, тогда все выглядело по-другому, жили мы проще, честнее и
веселее.Какой-то живой свет согревал нас изнутри. Каждая мелочь была большим праздником. Конфетами и
пряниками мы не были избалованны, только на Новый год в подарок получали \»барбариски\». Я очень долго хранила \»барбариску\» и, откусывая каждый раз по маленькому кусочку, была счастлива. Белый хлеб не водился в нашем доме и мы его никогда не пробовали, только черный \»кирпичик\»(он был дешевле белого).
Однажды, зимним вечером,когда я вышла на заснеженную улицу,чтобы встретить маму с работы, уже спустились сумерки. Навстречу мне шла соседская девочка, в черной шубке и в белой пушистой шапке, а в руках она держала свежий белый хлеб. Я вдохнула холодный зимний воздух, пропитанный запахом, хорошо пропеченного, свежего хлеба. Мне казалось, что он должен быть необыкновенно вкусным, глотнув слюну, я спросила:
— У тебя день рождения?
-Нет,- ответила соседка.
-А почему белый хлеб? — продолжала я свой допрос.
— Мы всегда едим белый.
-Что? Ты хочешь сказать: каждый день, — тихо спросила я , думая, что она избалованная неженка.
-Да..- ответила девочка.
Но я уже не слушала ее.Внезапно в начале улицы, сквозь сумерки, я увидела маму, она шла легким шагом и несла в руке черный хлеб. Я подбежала к ней и на радостях , чуть не вылезая из своего детского тела, обняла ее. Мама мягко погладила мою густую челку.
— Пойдем домой, доченька. — улыбаясь, проговорила мама и взяла меня за ручку.
Забывая о белом хлебе,я почувствовала, что наливаюсь маминым теплом, она мне становится самой близкой и самой необходимой.

Женщина неожиданно затихла, как успокоившийся ребенок. Потом заключила: — Сегодня белый хлеб не
считается роскошью, как в прежние времена. Мы даже птиц порой кормим белым хлебом. Но черный хлеб, пропитанный домашним ароматом тех лет, стал для меня священным.

Выходя из парка, я уже не помнила, что меня сюда привело. Я шла и думала о маленькой девочке,
оставшейся в своем, незнакомом мне, далеком детстве и о теплом священном хлебе.