Она шептала! Господи, спаси!
В глаза смотрела золотой иконе,
И, как лишь поступают на Руси,
В надежде, замерла в земном поклоне.
Она молилась! Страстно. Тяжело.
Слова не подбирала, а бросала…
И, кажется, лампадное тепло,
Её в пути надежду согревало.
И спутались молитвы и мольбы,
И слёзы расплывали взгляд на Бога!
Она молилась, и для злой судьбы,
Она просила, самое немного…
Она молила только одного,
Того единого, что женщине жизнь дало,
И на сосках грудное молоко,
Ненужное младенцу, умирало.
Врачи сказали страшный приговор…
Муж и свекровь, смерившись, постарели.
И лишь она, безумный, жадный взор,
С иконы не сводила у постели…
Она молилась! Страстно! Тяжело!
В глаза смотрела золотой иконе…
И ощутила вдруг она тепло
Расслабились вдруг влажные ладони.
Она заснула, набираясь сил.
Младенец потянулся ручкой к маме…
И Божий ангел их двоих хранил
Своими белоснежными крылами.
Алексей Карелин
