Пройти мимо.

— Ну просто мечта любой женщины!
Моя Снежка насмешливо наблюдала за спешно отъезжающей красной «Ауди».
День рождения Михи мы отметили на полную катушку – пришли чуть не все русскоязычные небольшого прибрежного городка, расположенного на Атлантике. Одно это было уже удивительно – обычно столько народу собрать не получалось. Все работают на двух-трех работах и спят в выдавшиеся короткие часы – никаким соблазном из постели не вытащишь.
Но Миха был здесь давно — его знали, его уважали, к нему обращались за советом и помощью, и потому пришли поздравить именинника – в ущерб собственному отдыху.
Но, как водится, ни один хороший праздник не обходится без хорошей драки. И этот не стал исключением.
Из-за чего сцепились – было неясно. То ли после очередной рюмки пришли в выводу, что друг друга не уважают, то ли еще чего… Одним словом, драка вышла приличная – едва растащили. У Сереги кровь из носа, у Женьки выбиты зубы, стеклянная дверь на веранде расколота вдребезги, снесена вместе с петлями дверь в ванной, и разбит монитор компьютера.
Американская подружка Сереги вызвала полицию, и едва стало об этом известно, народ, способный передвигаться, предпочел исчезнуть, и побыстрее. Как вот только что сломя голову промчался мимо Артем на своей новенькой – спасибо папочке – «Ауди».
Именинник грустно смотел вслед отъехавшей машине. Вместе с Артемом «Ауди» уносила Ирку. Она ушла от него к Артему не так давно, и Михе пока еще было лихо. Он пахал на двух работах – зарабатывал на адвоката, который делал ему заветную грин-карту, на колледж, куда надеялся поступить, когда жизнь станет чуть полегче, на будущее – с Иркой. Потому у него не оставалось времени на то, чего хотелось Ирке – на развлечения. У Артема же было все время на свете, чтобы лихо прожигать жизнь – его даже в Штатах содержал отец. Деньги на кутежи и новехонькая красная «Ауди» — немногого, однако хватило, чтобы Ирка соблазнилась.
Дурочка она, еще локти кусать будет. Хорош парень, если чуть что – сразу убегает. Надеюсь, Миха поймет, что о такой жалеть не стоит – ну какая с ней будет жизнь?
…Мы дождались полицию. Снежка, правда, тянула меня домой. Понятно – ей не хочется лишних неприятностей. Но если совсем не останется свидетелей – еще, того и гляди, у Михи будут проблемы.
Я наказал ей оставаться в машине и вышел к подъехавшим копам. Они сняли с нас показания, забрали обоих драчунов и уехали.
Уже собрался было уйти, но прежде решил попрощаться с Михой. Именинник, как оказалось, заснул прямо на диване в зале, среди тех гостей, которые перебрали угощений настолько, что не проснулись ни от шума драки, ни от воя полицейских сирен.
Я был уже в дверях, когда увидел на заднем крыльце скорчившуюся фигуру.
«Вот это перебрал товарищ», — подумал я, удивляясь, как можно было заснуть в такой неловкой позе. Подошел поглядеть – замерзнет еще часом. К моему немалому изумлению это оказалась Джессика, подружка одного из драчунов. Она дрожала всем телом – то ли от холода, то ли от шока, и тихо плакала.
Я присел рядом.
— Что с тобой?
Более идиотского вопроса я задать, пожалуй, не мог.
Джессика удивленно поглядела на меня. За весь вечер никто не удосужился обратиться к ней хоть с одним словом по-английски. Парадокс – мы живем в Америке, зарабатываем их деньги, а самих американцев не очень-то жалуем. Серегу все хвалили – а как же, вот женится на своей американке, и решены проблемы гражданства. Никому и в голову не приходило, что им мог руководить не только холодный расчет.
Я продолжил, так не дождавшись ответа.
— Ты из-за Сергея?
Она кивнула и закрыла глаза ладонью.
— Да не переживай ты! Отпустят его завтра. Неужели ты думаешь, Юджин (так звался Женька на английский манер) будет подавать на него заявление?
— Я никогда такого не видела, — выдавила Джессика и снова тихо заплакала.
«Драки не видела», — сообразил я. «Или Серегу пьяным». Вообще-то, ей не позавидуешь. Выросшей в благополучной американской семье спокойной домашней девочке нелегко, пожалуй, будет ужиться с русским мужиком. Закалка не та.
Я снял пиджак и протянул Джессике – у нее зуб на зуб не попадал.
— У нас такое случается. Это что-то вроде русской традиции, — попытался пошутить я. – Езжай-ка ты домой. Завтра Сергея выпустят, и все будет нормально.
Джессика послушно кивнула, но даже не попыталась встать. Видимо, шок оказался слишком сильным.
— Я вызову такси. Окей?
Не дождавшись ответа, я отправился в машину за сотовым.
— Ты что так долго? – спросила Снежка.
— Секунду, — ответил я, набирая номер. Вызвав такси, рассказал Снежке о Джессике.
— Больно нежная! – резюмировала моя подруга. – Подумаешь, ну подрались.
— Так она же в других условиях росла, — резонно заметил я и решил не напоминать, как выговаривала мне подруга за то, что я разнимал драку. Правда, в отличие от Джессики она не испугалась – я довольно долго работал в охране, чтобы уметь справляться с подобными ситуациями.
Такси подъехало быстро.
— Я сейчас, — бросил я Снежке и вышел из салона. Джессика все так же скорчившись сидела на крыльце, и под моим пиджаком ее по-прежнему била дрожь
— Такси, — сказал я ей.
Она снова кивнула, но даже не попыталась встать.
«Ладно», — сказал я про себя, поднял ее со ступенек и довел, а скорее – донес до машины Усадил на сиденье, назвал адрес – я знал, где живет Серега. Поглядел на Джессику, бездумно глядящую в никуда, и протянул таксисту двадцатку.
— У нее денег, что ли, не было? – спросила меня Снежка, когда я наконец уселся в машину.
— Хм, — я задумался. – Не знаю. Я не спрашивал. Но, знаешь, она была не в том состоянии, чтобы соображать.
Снежка что-то пробурчала. Я не расслышал, но переспрашивать не стал.
— А пиждак твой где? У Михи забыл?
— Нет, я его Джессике дал. Ее всю трясло.
Снежка снова что-то буркнула, но на этот раз я разобрал. «Добренький какой!» Удивительно, как неприятно прозвучало слово «добренький» — будто гадкое ругательство.
— Снежка, ты что? – спросил я.
— Драку ринулся зачем-то разнимать, пиджак ей оставил, деньги на такси дал… Ты что, так много зарабатываешь? Или нам ни на что не надо?
Я даже растерялся.
— Ну, пиджак, положим, она вернет. А двадцатка – да бог с ней. Обеднеем, что-ли?
— Нет, не обеднеем, если это случается раз-другой. С тобой же это каждый день. Вечно ты находишь каких-нибудь несчастненьких, которых надо пожалеть, накормить, пустить переночевать, подвезти и все такое. Может, хватит благотворитеьностью заниматься?
— Снежка, что случилось? – удивился я. Не замечал за ней этого раньше. Правда, мы встречались не так давно, но все равно уже полгода прожили вместе, и вроде как узнали друг о друге достаточно.
— Да ничего. Надоело мне! Юрка приехать не успел – сразу к тебе. Пристрой, мол, на работу, а то я по-английски не говорю, сам не смогу. Тебе кто помогал, когда ты приехал? Ну? Сам мне говорил, что даже не рассказывали ничего – ни где можно пристроиться, ни где сколько платят. Будто ты эту работу у них отнимешь. А чего им стоило-то? Помогли тебе? Нет, сам, все сам. А Юрка приехал, так ты не просто отвез его на биржу труда – ты с ним еще и по работодателям мотался, пока не пристроил. Сколько бензина проездил! Да и какой он дорогой теперь! Самим лишний раз выезжать не хочется, а ты с незнакомого парня два дня катал.
Я не понимал, что происходит. Слова из Снежки хлестали потоком, будто она давно их в себе держала, и вот сейчас плотину прорвало.
— Или этот твой Леша. Посреди ночи разбудил, и ты сразу сорвался. Ну и что, что авария. Он знает, сколько ты работаешь? Что спишь по пять часов? Ему, что, позвонить больше некому было? Звонил бы своим друзьям-чехам. Так нет, сразу тебе. Знает, что ты никогда не откажешь. А сам-то? Ты его на днях попросил привезти что уж там тебе было надо – а он так и не соизволил.
Снежка замолчала. Я глядел, как в сырых сумерках проносятся мимо нас тусклые высокие фонари и мрачно думал, что она еще не закончила.
— Или Олег. Ты ему полгода назад пять тысяч одолжил. Пять! Он до сих пор отдает. Он тебе кто? Такие деньги и родным не одолжишь, а ты – чужим! Вот уедет он – и ищи-свищи. Может, хоть тогда тебе впрок урок пойдет.
— Снеж, — попытался объяснить я. – Нам ведь не нужны были эти пять тысяч. Мы же не голодали, так? Ему зато они очень пригодились. А то, что отдает медленно – ну так у него зарплата небольшая. Сколько может, столько и отдает.
— Игорь, да не в том дело! Ну тебе ведь никто из них ничего хорошего не делал! Ты многих из них совсем не знаешь! Тебе никто не помогал – ты все сам. Через трудности, через проблемы. А они чуть что – сразу к тебе. Уже и незнакомые обращаются, будто ты рекламу дал — служба спасения, приходите, всех облагодетельствую. Зачем тебе это надо? Я не понимаю, зачем? Зачем усложнять себе жизнь чужими проблемами?
Голос Снежки звенел от возмущения.
— Эта твоя манера — бросаться на помощь первому встречному… Помнишь, тогда мы с тобой ночью возвращались, и ты увидел драку? Ты хоть понимаешь, что они и тебя прибить заодно могли? Позвонил бы в полицию, и все. Но нет, тебе надо было влезть в самую гущу.
— Синдром Китти Дженовезе, — на автомате сказал я.
— Что? – переспросила Снежка.
— Синдром Китти Дженовезе, — повторил я. – По-русски – моя хата скраю. В шестьдесят четвертом году в благополучном районе Нью-Йорка вечером под окнами многоэтажек убили женщину. Китти Дженовезе. Убийца возвращался три раза – добивал. И за почаса никто из сотен наблюдавших не вмешался.
Снежка обиженно молчала. Я бездумно уставился на дорогу и пытался понять – как же я не замечал за ней этого?
Она переживала, читая статьи о дедовщине в армии, восторгалась над рассказами о тех, кто собирал деньги не лечение тяжело больных детей, восхищалась бескорыстию и благородству, возмущалась равнодушию и безразличию и аплодировала тем, кто стремился облагодетельствовать весь мир.
— Всегда легче пройти мимо. Только когда помощь будет нужна тебе, мимо тебя тоже будут проходить любители более легкого выбора.
Едва сказав, я понял, что мои слова оказались бесполезны.
Тишина в салоне машины становилась невыносимо гнетущей. Снежка своим оскорбленным видом давала мне понять, что ждет от меня утешений, а то и извинений. Мне было не до того – я размышлял о том, как так получилось, что вдруг со мною рядом оказалась эта чужая, незнакомая женщина.
У нашего дома стояла машина. В салоне сидел мой давний знакомый – Сашка.
Снежка повернулась ко мне.
— Если это очередной сирый и убогий, и ты опять решишь заниматься благотворительностью, то учти – меня эта твоя доброта душевная уже достала. И чужие проблемы тоже. Нет покоя ни днем ни ночью!
Она завершила свою тираду, эффектно хлопнув дверцей машины, и гордо прошествовала в дом.
Я смотрел вслед своей Снежке, ставшей вдруг незнакомкой, и спрашивал себя — как же она не понимает, что нельзя взять и облагодетельствовать весь мир за раз? Ведь большое добро всегда начинается с малого. А равнодушно проходить мимо чужих бед – это не меньшее зло, чем причинять эти самые беды.
Потом вышел из машины, подошел к Сашке и спросил:
— Привет. Что случилось?