Дожди умыли стройный клён,
Напомнив, что пора проснуться.
Известный в округе пижон,
Себе позволил лишь качнуться.

С ветвей стряхнув остатки сна,
И, потянувшись крепким телом.
Прищурился — пришла весна,
Пора заняться важным делом.

Березки уж листвой шумят,
На вишне почки набухают.
Все приукраситься хотят,
И о любви уже вздыхают.

Красавцу медлить не с руки
Пора предстать в обличье новом
По разным берегам реки
Судьба связала иву с клёном.

***
Давно приметил он её,
И сам того не замечая,
Ей сердце подарил своё,
В мечтах ветвями обвивая.

Как женственна она была,
Какой изящною казалась.
Его, как будто бы звала,
Когда воды едва касалась.

Особенно на склоне дня,
Её листва чуть золотилась,
И шелестела, так маня,
Казалось, что она влюбилась.

Все лето клен листвой шумел,
Плакучей песни распевая.
Гусар тогда был очень смел,
От пылких чувств изнемогая.

Когда же ветер предложил
Письмо к любимой переправить.
Он тотчас ей куплет сложил,
И попросил скорей доставить.

И с нетерпеньем начал ждать,
Когда обратно тот подует.
И сможет точно рассказать,
О чем любимая тоскует.

**
Листок роняя за листом,
Клён в ожидании томился.
В мундире красно-золотом
На почтальона начал злиться.

Как переменчива судьба.
Погоде нашей подражая,
То истязает, как раба,
То приласкает, ублажая.

С ответом ветер не спешил.
Хоть и река не весть, какая,
В почтовой сумке приносил
Лишь запахи другого края.

Клён в исступлении писал
Одно письмо другого краше,
Дрожа, листву свою бросал,
Не заподозрив друга в краже.

Влюбленных губит слепота.
И долго клён стоял в печали,
В реке купалась красота
От писем, что не долетали.

Коварный ветер погонял
Кораблики, с волной играя.
Забавы ради, он отнял
И разбросал их, не читая.

***
В ту осень иве не спалось,
Её пленил наш клён-красавец.
Открыться ей не довелось,
Кто ж знал, что почтальон – мерзавец.

Она воспитана была
Покорной, кроткою девицей.
Признаться первой не могла,
Не для неё быть светской львицей.

Украдкой плакала одна,
Реке холодной доверяясь.
И тайны прятала волна,
В глубинах молча растворяясь.

К ней ветер так и не донёс
Горячих слов в резной оправе.
Их схоронил песчаный плёс,
Хоть и читать их был не вправе.

Давно не волновали кровь
Отшельника стихи чужие.
Но вспомнилось былое вновь,
Когда нашлись листки сухие.

***
Пустив по ветру свой наряд,
Доверив чувства проходимцу,
Клён загрустил, потупив взгляд.
Как быть ему, судьбы любимцу.

Хлебнув осеннего дождя,
Он захмелел в своей печали.
И куролесил, не щадя,
Родных. Но те его прощали.

В угаре клялся всем подряд,
Златые обещая дали.
Но дури кончился заряд,
И все лишь вервями качали.

Ноябрь вьюгой закрутил,
В округе все давно уж спали.
А клён, опавший, все грустил,
Его таким совсем не знали.

Он спрятал очень глубоко
Остаток чувства к иве милой.
В мечтах о ней заснул легко,
Укрытый снегом, как могилой.

И только ветер завывал,
Сверкнув ледышкой медальона.
Наивным помощь предлагал
С дырявой сумкой почтальона.