Срывается рябь каждым гребнем забеленным.
Её бы на тропики не променял…
Стою как плыву уносящимся берегом
не только по Каме – по всем временам.
Взмываю в былое, чудесно подброшенный
мечты катапультой, взбираюсь наверх
и вижу в тумане далёкое прошлое
и, как на ладони, мой первенец-век.
…Встречается Юрий Живаго с Ларисою.
Распахнутый пермский-юрятинский дом…
А росчерк на бисере – слово Борисово,
подслушанный сумрак – его баритон…
Там кто из окна обессиленно бросился?
Второй, но высокий больничный этаж…
ЗэКа Мандельштам жаждет выйти из розыска.
Швартовы от жизни – в Приморье отдашь…
Угасшая Чердынь – далече от Ладоги,
не Санкт-Петербург, не былая Москва.
Но кто в петле той? Ты опомнись, Елабуга!
Вскипела студёно вода у мыска…
Марина, Вы где? Не терплю бутафорского.
Сбивается с ног не один следопыт.
Да разве инкогнито Вам в удовольствие?
Увы, не вернуть… Хоть бы правду добыть…
Едва ли уместен салют был бы пушечный –
хватающий души в объятья удав.
Я снова стою, но как в воду опущенный:
поэзии чистой святая вода…