Комсомольская свадьба.
Зима 1976 года выдалась морозная.
В аэропорту Хабаровска Лину никто не встретил.
За полгода знакомства с будущим мужем они виделись меньше трех недель. Все остальное – письма.
Они оба стремились создать семью, чтобы раз и навсегда покончить с одиночеством. Он, оттого, что отбыв по распределению к месту службы на дальние рубежи Родины, не хотел быть всеми забыт и покинут. Она, оттого, что устала ждать хоть какого-то обещания от своего горе-жениха, который после школы уехал учиться в столицу по настоянию родителей, и так ни разу и не приехал к ней в каникулы. И ни разу не сказал, что они будут когда-то вместе. В поселке ползли слухи, что родители Толика мечтают о более достойной партии для своего сына. В столице много девушек. Найдет и получше. «Может и правда ищет лучше» — сомневалась иногда Лина, впадая в отчаяние. Бороться за любовь она не умела. Она умела только любить.
С Сергеем все было по-другому. Даже не произнеся ни слова, он одним только взглядом внушал уверенность и спокойствие. Он был решительным и надежным. Впервые Лина почувствовала себя необходимой и защищенной.
«Я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете» — писал Сергей. И ей не приходило в голову усомниться в его словах или спросить, как он представляет себе это счастье.
Любящие родственники, видели в Лине только хорошее, как и в друзьях своего сына и непременно хотели, чтобы им повезло. «У меня есть друг хороший, я его для тебя берегу, — приступал с уговорами брат, — ты проживешь с ним жизнь, как один день».
Мама и тетушка хлопотали с нарядами. Справили новое зимнее пальто. Тревога по поводу грядущего замужества Лины докатилась и до дальних родственников. Доставали, кто что мог. Прислали сапоги к новому пальто, импортные белые туфли, кто-то кримпленовый белый костюм с серебряной нитью. А как же! Дядя Боря сказал, что Сережа организует комсомольскую свадьбу. Нельзя же в грязь лицом. Лину в родне любили за добрый и веселый нрав, за трудолюбие и стремление к учебе, и за скромность, конечно. И жалели, что преданность ее и любовь тратится не на того парня, что в его семье ее никогда не оценят.
Появлению Сергея в жизни Лины близкие были рады. Отдавали хорошую девушку в хорошие руки.
Она улыбнулась своим мыслям. Как-то все быстро произошло. Сергей написал, что и заявления уже подал осенью и обо всем договорился. Из офицерского общежития перебрался к своему самому близкому другу – брату Лины, чтобы достойно встретить невесту.
В железнодорожной кассе потребовали пропуск. Он пришел по почте и удостоверял личность Лины и цель поездки. В верхнем углу стоял штамп «ЗП», зона пограничная.
Поезд шел вдоль границы. Лина впервые видела контрольно-следовую полосу с высоким проволочным ограждением, маленькие приграничные поселочки, извилистые речушки. Деревья между сопок невысокие, кустистые. А снега так мало, что везде видно сухую прошлогоднюю траву. После высоких уральских снегов и великорослых сосен, все непривычно и удивительно, словно это совсем другой мир.
Дальнереченск. Небольшой приземистый вокзал. Лина все с тем же пропуском попросила билет до Филино. Сзади молоденький лейтенант подступил с расспросами:
— Девушка, а Вы к кому в Филино? К Ковалеву?
— Нет.
— А к кому? Я там всех знаю. Ковалев девушку ждет. А Вы к кому?
— К Коштомскому. Он мой брат.
— О! Да Вы Захарова Сереги невеста! Он Вас ждет! А что же Вы телеграмму не дали?
— Я давала телеграмму.
— Не было, может позже пришла. Пока меня не было. Вместе поедем. Одеты вы как-то не очень. У нас такие ветра — с ног сбивают. И морозы тут ого-го!
Лина и сама почувствовала уже, что модное пальто, а особенно финские сапожки и перчатки эластик, никак не сочетаются со здешним климатом.
Стемнело. Дорога прошла незаметно в компании со словоохотливым лейтенантом.
— Вот наш гарнизон, добро пожаловать, — улыбнулся парень, показав на множество огней впереди. Лина удивилась. Брат Валера и Сергей писали, что весь гарнизон состоит из трех пятиэтажек. А тут все в огнях. Целый город. Лейтенант проводил Лину до самой двери и откланялся.
Она неуверенно позвонила. И тот час же за дверью поднялся шум шагов, и голоса:
— Она?
— Наверное, она.
— Неужели! Да хоть бы! — голос Светы.
Дверь распахнулась и на пороге возник Сергей, в спортивной куртке нараспашку и галифе. Глаза растерянные и немного испуганные, как будто он увидел приведение. Из-за спины его радостные лица Валеры и его жены Светланы.
— Я же говорил, она, — смеялся брат.
— Как ты нашла-то нас? – удивлялась Света.
— Телеграмма, понимаешь, сегодня только пришла, вечером. Не знал, что делать. Разминемся, где тебя искать.
— Я уже в это время к Дальнереченску подъезжала, — объясняла Лина.
— Да ты кофту не снимай, у нас холодно, — предупредила Света, — и возьми вот на полке носки шерстяные.
Из комнаты выбежала очаровательная маленькая девчонка с любопытными черными, как угольки глазами. Это Наталька, племянница Лины. Она с интересом выглядывала из-за матери, на всякий случай, крепко обняв ее за ноги. Весной у Светы с Валерой родится еще малыш.
Лина берегла для Натальки маленькую немецкую куклу Дюймовочку, подаренную ей в детстве тетушкой Лией, бабушкой Наташи. Кукла была пластмассовая, но сделана качественно, как все игрушки и сувениры, которые любят и умеют делать немцы. Ручки и ножки крутятся во все стороны, на ногах калошки и сползшие красные носки. И замечательная прическа. Размером Дюймовочка всего 5 сантиметров, но за счет калош очень устойчива. Тщательно выполненные черты детского лица, пальчики, коленки и даже пуп на живете делают куклу особенно милой и смешной. Лина поставила на стол перед Наталькой свой подарок:
— Это твое наследство, — засмеялась она, — от бабушки Лии.
В маленькой, неуютно загроможденной и холодной кухне, семья отметила встречу.
В ванной комнате стоял титан. Лина видела такой в квартире своих подруг, но как им пользоваться, не знала.
— Воду только ночью дают, объясняла Света, — набираем все и перекрываем оба крана. Из этого вода идет. Натопишь, будет теплая. Ну а второй, чтобы набирать в него воду, если забудешь закрыть, вода убежит к нижним соседям, останемся без воды до следующей ночи.
— Тебе хватает постирать и для кухни? – поинтересовалась Лина.
— Экономненько трачу. Привыкнешь, — обнадежила Света.
— А дрова где брать?
— Валера присылает с солдатиками.
В городке это практиковалось. Офицеры заняты на службе, дежурные по полку или солдаты рабочей роты, по просьбе командиров доставляли к ним вязанку дров для титанов. Но это в банные дни, а каждодневные подогревы воды осуществлялись кипятильниками и электрическими плитками.
У Коштомских квартира двухкомнатная – распашонка. В дальней изолированной комнате располагалась семья брата. Посередине обогреватель. Стол всегда застелен покрывалом и простыней. На углу в полной боевой готовности утюг и марля. Здесь рубашки и брюки хозяина после стирки приобретают щегольский вид. А уж после этого отглаживаются и все остальные вещи.
Вдоль комнаты, как и на кухне и в ванной, натянуты веревки, на которых сохнет одежда, постельное белье и Наталькины колготки, кофточки и платьица.
В комнате, где поселили Сергея, окно завешано темно-синим солдатским одеялом. Чтобы сохранить хоть какое-то тепло. Если заглянуть за одеяло, взору откроется толстый слой белого непрозрачного льда, который покрывает стекла и рамы. Возле стены стоит солдатская железная кровать, заправленная по всем казарменным правилам, и рядом такая же точно, но совершенно пустая. Возле пустой кровати голый квадратный стол. Очевидно, мебель эта позаимствована временно из запасов офицерского общежития на время проживания брачующегося лейтенанта у друга.
Лина слегка растерялась. Незаметно, чтобы Сергей ждал ее и готовился.
— Тебе что, штамп в паспорте важнее? – наседал Сергей, — тогда ложись, я на голой койке могу полежать. Холодно только, сама видишь.
Лина не знала, что тут можно возразить. Хотелось хоть немного привыкнуть друг к другу, узнать ближе. Но с другой стороны, в семье всегда учили свои интересы не ставить выше других. Тем более, что в ближайшие дни они уже будут женаты. И Лина уступила, так и не распознав, в чем тут радость.
Но поехать в ближайшее время в Рождественку, где в сельсовете была договоренность о регистрации, не случилось. Лина простыла в дороге и на другой же день начала покрываться герпесом. Все губы и щека были обезображены и раздуты. Согреться было трудно, пойти некуда. И видок тот еще, даже дома завязывалась косынкой, как медицинской маской, чтобы не пугать мужа и родственников. Да и городок, как оказалось, действительно состоял из трех пятиэтажек. А море огней, которые она видела в первый вечер, это расположение полка. Казармы, медсанчасть, штаб, кочегарка, общежитие, столовая, прачечная и все, что необходимо для жизни полка. К одной пятиэтажке был пристроен маленький гарнизонный магазинчик, куда офицерские семьи ходили за продуктами. Медицинского пункта и вовсе не было.
Все каникулы Лина не выходила из дома. Вязала тапочки для Натальки, толклась возле Светы. Пыталась быть полезной. И в Рождественку они поехали только перед самым отъездом Лины. Впереди распределение и нужно будет предоставить документ, что муж военнослужащий, чтобы уж не заморачиваться никакими бумажками, а ехать сразу сюда.
Выехали рано утром. Метель, мороз. Из Дальнереченска маленький неуклюжий автобус на Рождественку шел долго, почти два часа, и сотрясался так, что казалось, вот-вот рассыплется.
Сельсовет искать не пришлось. Посреди села стояла прямоугольная изба с пристроенным крытым крыльцом и развивающимся красным флагом. Из трубы рвался столб дыма.
Внутри оказалось тепло. Напротив входа массивный письменный стол, нагруженный картонными папками с веревочными завязочками. За столом над раскрытой огромной тетрадью, расчерченной и исписанной аккуратным убористым почерком, сидела маленькая женщина в очках. Волосы ее были зачесаны назад и уложены в некое подобие прически. На плечах женщины пуховый платок, мечта всех жительниц холодных регионов Советского союза.
Пуховый платок, это не просто головной убор и согревающая шаль. В советское время пуховый платок, это статусность любой семейной женщины из рабочей или крестьянской среды. Это знак состоявшееся хозяйки, хорошей работницы, уважаемого члена общества. Приобрести его было можно только на рынке или через знакомых. И стоил он дорого. Пусть две зарплаты, но на такую обнову нужно поднакопить. А много ли могли отложить рабочие женщины. И главное даже не в том, чтобы собрать деньги и найти. Главное, не ошибиться в качестве. Не все могли разобраться, какой пух, хороша ли пряжа, как ухаживать за изделием. Но уж если повезло кому, то не было предела радости и гордости от такой покупки.
Итак, за столом сидела женщина средних лет с добродушным лицом и что-то писала. Она подняла глаза на вошедших. Они еще на крыльце так отчаянно стряхивали снег с пальто и шинели, стучали о пол сапогами, что не услышать их было нельзя.
— Здравствуйте, — бодро поздоровались молодые и огляделись.
— Здравствуйте, здравствуйте, молодежь! Проходите, присаживайтесь, — заворковала женщина, — с чем к нам пожаловали?
— Да вот, жениться к вам приехали, — с улыбкой весело объявил Сергей.
— Ааа, припоминаю. Это Вы к нам осенью приезжали?
— Да, Вы сказали, можно. Вот, невесту привез.
Она внимательно и ласково посмотрела из под очков.
— Валентина! – позвала она, обернувшись вглубь избы.
— Иду, — из-за перегородки вышла другая женщина, чуть помоложе. В пуках ее была тряпка. Платок на голове повязан сзади, — я тут на окне прибрать собралась, — она приветливо поздоровалась.
— Валя, принеси пожалуйста книгу регистрации, у меня в том шкафу, ты помнишь. Видишь, лейтенант невесту привез. Поженим сейчас.
Валентина мгновенно исчезла за перегородкой и вскоре возникла снова. Двигалась она бесшумно, Лина краем глаза приметила, что на ногах ее обрезанные валенки в виде тапок, но больше похожи на калоши. «Удобно и тепло,- подумала Лина,- добрые обе какие»
Пока хозяйки, развернув книгу, заполняли данные с документов ребят, Сергей расхрабрился и заметив за перегородкой рядом с печкой проигрыватель в открытой полке шкафа, спросил:
— А с музыкой у Вас как? Свадебный марш там и прочее…
— А это, пожалуйста. Сколько угодно. Смотри там на полочке. Найдешь, можешь поставить.
Сергей отыскал пластинку Мендельсона, сдул с нее пыль и…
Изба наполнилась шипением и торжественным звучанием фанфар! «Та-та-та-таам! Та-та-та-таам!» Немного послушав, гладя друг на друга, они рассмеялись своей забавной свадьбе.
— Рубль двадцать с Вас, молодой человек. За бланк. И расписывайтесь, — хозяйка сельсовета развернула книгу, — вот здесь и здесь. И ты, девушка. Здесь и здесь.
— Теперь держите ваш документ. Поздравляем вас! Живите счастливо!
— Но смотри, парень. Документ потеряешь, новый выписать можно. А жену потеряешь, не вернешь.
— Это точно, — подтвердил Сергей, забирая свидетельство о браке, — спасибо Вам! Будем стараться, ничего не терять.
Они попрощались с душевными хозяйками сельсовета и вышли на крыльцо. Вечерело. Мороз обжигал щеки и нос. До автобуса оставалось полчаса. Зашли в сельский магазин. Было удивительно, что в одном помещении размещались продукты, одежда, хозяйственные принадлежности, игрушки. Позже они поймут, как это удобно. Во всех гарнизонах магазины такого же типа. Маленькие и вместительные, где есть все, что может понадобиться в хозяйстве.
Потоптавшись у прилавка, они купили бутылку водки, селедку и бисквитный торт с красными розочками и зелеными листочками из маргарина. Больше купить было нечего. Дома уже готовили празднично-прощальный ужин: варили картошку с тушенкой. Завтра Лина должна возвращаться в Пермь. Остался один семестр и защита диплома.
Вечером, уложив Натальку спать, они еще посидели вчетвером за разговорами, полными светлых воспоминаний и радужных надежд.
А утром Сергей проводил Лину в Дальнереченск. Отпуск его закончился, пора на службу. Лина запомнила его стоящим на перроне, в шинели, перехваченной портупеей, и хромовых сапогах. Ресницы заиндевели на морозе. Он помахал рукой и ободряюще улыбнулся, словно хотел сказать: «Все будет хорошо!»
Поезд набирал скорость, и скоро маленький приграничный городишко скрылся из виду. Потянулись бесконечные дальневосточные пейзажи: сопки, кустистые деревья на равнинах и стелющаяся сухая прошлогодняя трава.
Комсомольская свадьба.
( продолжение следует)