Я плачу. Сама даже не знаю, почему. Может, потому, что так сильно тебя люблю? Да, наверное, так и есть.
Помню, как ты стоял у чьей-то машины и ждал меня с сумкой. Ты так смотрел, будто не мог никак налюбоваться и вроде извинялся за свою преданность. Так глупо растоптано все, что нас так долго связывало. И кем? Мной! Назвавшей тебя глупцом и лишь показавшей себя ужасной актрисой: ведь ты так долго добивался моего снисхождения, а я делала вид, что мне все равно. Мне действительно было все равно… Тогда… Только тогда… А теперь? Чего я добилась?
Поезд приедет только через два часа.
Сижу на своей бордовой сумке, которую поспешно собрала, так как очень боялась, что не успею на поезд. А теперь мне надо сидеть и ждать. Ждать, пока поезд приедет и избавит меня от всех этих мучающих мыслей. А о чем еще думать, когда тебя нет? Только вспоминать, что я упустила. Просто сижу и ничего не могу сделать. Киоски с книгами на вокзале открыты, но туда совсем не хочется, все равно ни одна строчка не влезет в мою глупую голову.
Зачем?! Зачем я такая?! Зачем я позволила себе сказать такие ужасные слова?!
«Ты мне противен!!!»
Воскликнула, будто передо мной стояло чудовище, но мне стоило только взглянуть в зеркало, и тогда эти слова пришлись бы очень кстати.
Я столько времени терпела твое присутствие. Терпела то, как ты подаешь мне пальто, терпела твои слова, которым позавидовала бы любая мечтающая о принце девушка, терпела твой нежный взгляд, твою мягкость и снисходительность к моим грубостям. Терпела, и, наконец, сорвалась.
И вот теперь я сижу на вокзале, жду поезда, осознавая, что люблю тебя. Любила все это время, просто не ценила того, что есть во мне все-таки это чувство. Ты просто был рядом, я не замечала, а теперь тебя нет…
Я пришла на новую работу ровно в девять часов. Почему-то все думали, что можно опаздывать. Или это было здесь в порядке вещей?
Корректором меня взяли не скоро, так как их почти совсем не осталось. Теперь в каждой книжке по десять ошибок на каждой странице, и все думают, что это нормально.
Первый сотрудник появился через пять минут. Невысокого роста, даже, мне показалось, ниже меня, хотя и ненамного. Симпатичный мужчина лет тридцати с темно-каштановыми немного вьющимися волосами и продолговатым лицом, добрые карие небольшие глаза с какой-то едва заметной грустью и с опущенными внешними уголками, выразительный прямой нос и уже довольно четко выраженные мимические складки вокруг рта.
Он прошел мимо столов к вешалке и повесил на один из крючков свою серую неброскую куртку, затем сдержанно кивнул мне головой и сел за стол.
Впоследствии выяснилось, что он в этой типографии верстальщик, и что зовут его Марк.
В общем, коллектив был небольшим: четыре женщины и трое мужчин.
С менеджером мы сразу подружились: меня всегда привлекали сильные характеры. Эта женщина была просто находкой. И возраст у нас был одинаковый – двадцать девять лет. В типографии ее все беспрекословно слушались, но не боялись, а уважали, а некоторые даже ценили как женщину. Последнее относилось к одному из мужчин, который занимался в типографии выводом пленок.
Марк, который сидел в углу тесной комнаты, заставленной столами с компьютерами, всегда был незаметным, но о нем все отзывались хорошо. Если он говорил, то по делу, если шутил, то всегда в нужный момент, если давал совет, то правильный, если исходить из того, что эти советы постоянно оправдывали себя. Но разговорчивостью Марк не отличался.
Я сразу восприняла его… Да никак не воспринимала… Поклонница силы, амбиций, если хотите, я никогда не пленялась «мужчинами-невидимками».
— Ой, он такой душка! – сказала мне как-то Ольга, когда мы курили в коридоре. Та самая женщина – менеджер.
— Брось, — сморщила я нос. – Он такой же, как все тихони. Да, пошутил пару раз удачно, и что?
— Но, Лика, им же можно крутить, как хочешь. С таким-то характером! – засмеялась она вместе со мной. – Его жена выдает ему, наверное, по сто рублей каждый день на булочку в обед! Ха-ха-ха!
— Всё веселитесь, — прошел мимо директор типографии, которого мы видели всегда очень редко. Такое впечатление, что он руководил этим учреждением из дома, или просто-напросто владел им и всё.
— Но у нас перерыв. Тем более вы сами говорили, что довольны мной.
— Ой, ну ты даешь, — скорчила гримасу Ольга. – Я бы так не стала с ним.
— Хм… Думала, ты волевой человек, а ты тряпка! – с иронией произнесла я, и мы снова засмеялись.
Марк прошел мимо, как тень, тихо попрощавшись. И тут я заметила, как он посмотрел на меня. Впервые за долгое время. Или этого просто было раньше не заметно?..
— Покараульте мои вещи, пожалуйста, — попросила меня какая-то женщина высокого роста с грубыми чертами лица. – Надо отойти ненадолго. И пусть место не занимают.
Я кивнула — лучше уж промолчать и не говорить о том, что она снова вернула меня из воспоминаний на этот проклятый вокзал.
Хорошо, что слезы уже высохли, а чувствовала себя полной дурой. Как это выглядело со стороны: сидит взрослая женщина, прилично одета и плачет у стены, сидя на сумке, как бедная родственница?
Взгляд невольно пополз в сторону стола Марка. Мне стало любопытно. Очередной «спортивный интерес». Это была моя беда – добиться подтверждения своей привлекательности и распрощаться с очередной жертвой на всю оставшуюся жизнь. Марк казался легкой добычей. Раз тихоня, значит, с женщинами не так успешно как хотелось бы. Но все же лишняя зарубка на скрижалях с именами не помешает…
— Марк, ты бы не мог мне помочь? – задала я вопрос, склонившись над его ухом. Полушепот получился слишком уж, наверное, сладким.
Он оторвался от компьютера и посмотрел на меня.
— В чем?
— Не знаю, у меня что-то машина повисла. Скорее всего, всё, что я сейчас исправила, полетело к черту… Ты не мог бы взглянуть?
— Хорошо, — повиновался он и пошел к моему столу.
Я до этого загрузила компьютер командами так, что он действительно стал немного запаздывать в действиях, но свою работу сохранила.
Марк со знанием дела сел за него и начал что-то проверять, искать по папкам, затем просто перезагрузил и открыл мой недавно сохраненный документ.
— Всё в порядке, — заключил он и снова направился к своему месту.
Я посмотрела ему вслед, Ольга поймала мой взгляд и сокрушенно покачала головой. Естественно, с сарказмом.
«Да, не получилось. Наверное, все же показалось», — подумалось мне и пришлось с легким разочарованием вернуться за работу.
На следующий день я пришла как на праздник: в довольно откровенной облегающей черной блузке с глубоким вырезом в форме буквы «V» и длинной узкой юбке. Мужчины всегда считали меня красивой, но такой вид мог еще больше подстегнуть к активным действиям.
— Ты сегодня сногсшибательна, — оценил Тимур, кудрявый брюнет, который и был любовником Ольги.
Ольга почему-то не боялась за их отношения, ведь Тимур пользовался успехом у женщин, и он это прекрасно знал. И к тому же был на пять лет младше нее. Видимо, Ольге просто хотелось иметь при себе мужчину – популярного и красивого, который обязательно подойдет ей, такой же популярной, но, правда, не такой красивой.
— Спасибо, — поблагодарила я за комплимент и поправила свою прическу, которая выигрышно открывала шею.
Марк посмотрел на меня задумчивым взглядом и снова погрузился в работу. Мне это, конечно, как обычно, польстило.
На следующий день он снова поминутно смотрел на меня, но быстро, мимолетом, будто боялся, что я это замечу. Я заметила, но не обращала внимания, так как поняла, что в очередной раз все получилось. Противник пал жертвой моего шарма. Всё снова серо и скучно.
Тимур? Нет, он с Ольгой, а она мне нравится больше, и терять ее не хотелось бы.
— Пошли? – спросила Ольга, подойдя ко мне, уже одетая и с сумочкой на плече.
— Да, сейчас сложу только вот эти бумаги.
Ольга отошла к входной двери и стала меня ждать.
Марк тоже поднялся, выключил компьютер и молча оделся.
Я, наконец, тоже подошла к вешалке, но Марк оказался быстрее, сняв пальто и подав мне. В его добрых глазах как всегда угадывалась грусть, но на этот раз в них угадывалось еще что-то неуловимое, что могла разглядеть только я: противник действительно пал. Но как-то он негромко пал, без эффектов… Даже неинтересно.
— Благодарю, — наградила я Марка выразительным взглядом и, улыбнувшись многозначительно Ольге, вышла из офиса.
— Можно тебя проводить? – спросил робко Марк.
Когда он произносил слова, его голос становился открытием. Каждый раз мне казалось, что он звучал в первый раз из-за того, что это случалось редко.
— Нет, не стоит, спасибо.
— Кажется, ты ему нравишься, — сказала Ольга, выйдя со мной на улицу и закрыв шею меховым воротником.
— Не то слово. Он уже давно мой, — победоносно сказала я и надела перчатки.
— Уже написали твой поезд? – спросила Ольга по телефону.
— Нет. До него еще полтора часа. Поезд приходит в час.
— Ладно, жду.
Она ждет меня в Москве. Мы до сих пор общаемся. Она ушла из типографии, так как решила переехать в Москву. Во-первых, там у нее родственники, а во-вторых, она рассчитывала найти лучшую работу, так как, по ее словам, в Петербурге она сделала все, что могла. Ее профессионализм жаждал большего.
Она оказалась права. Через две недели она позвонила и сказала, что нашла место и для меня. Редко случается встретить такого человека, который еще заботится о ком-то чужом, но мне повезло.
— Привет, — сказал Марк, когда я пришла на работу.
Еще никого не было, кроме нас.
— Я, конечно, не очень умею говорить красивые слова, но это сказать должен. Ты очень красивая. И ты мне нравишься, — проговорил он, стоя подпирая стену. Я в это время складывала отпечатанные страницы на столе рядом с ним.
И это через три недели после знакомства. Да… Остальные не так спешили с признаниями. Хотя… И не помню даже…
— Спасибо за твое откровение, конечно, но, — говорила я, не смотря на Марка и продолжая складывать листы в пачку, — думаю, нам стоит остаться сотрудниками, – мои глаза встретились с его. – Просто сотрудниками. Да и к тому же твоя жена будет не в восторге.
— У меня нет жены.
Я вскинула бровь:
— Нет жены? Хм… Такой симпатичный, неглупый мужчина и нет жены, — совершенно автоматический комплимент, чтобы интерес у моей жертвы не угас.
Марк прищурился и пристально посмотрел на меня.
— В чем дело?
— Мне всегда не везло в выборе, — заключил он спокойно, без всякой обиды, и вернулся к работе.
Наверное, тогда он понял, что для меня это просто развлечение. Вероятно, я напомнила ему паука, который ждет, чтобы поскорее кто-нибудь запутался в его паутине.
Но он не отступил и этим же вечером снова подал мне пальто.
Мне казалось с каждым днем, что он становится навязчивым. Марк каждый вечер исправно подавал мне пальто, пытался заговорить со мной о жизни, вынудить на откровенность, но это все выходило у него несуразно, будто впервые он начал ухаживать за женщиной, или просто не знал, как найти именно ко мне нужный подход.
— Как ты… как у тебя дела? – спросил он однажды, после чего получил в ответ недоуменный взгляд как мой, так и Ольги.
— Прекрасно, — наверное, в тот момент он увидел все безразличие, которое только могла показать на своем лице женщина. Я выпустила очередную струю голубоватого дыма и продолжила разговаривать с Ольгой.
Как он мог быть таким терпеливым со мной?
Вечеринка, которую мы устроили по поводу приближающегося Нового года, была довольно милой. Все сотрудники пришли в праздничном расположении духа. Тимур купил нам всем обручи с маленькой шапочкой Деда Мороза и шампанское. Все остальные принесли сладости.
Марк в тот вечер задержался у нас ненадолго. Обычно он часто оставался на работе допоздна, но в этот раз решил, скорее всего, провести Новый год с друзьями где-нибудь за городом или еще где.
Сама не знаю почему, но мне вдруг взбрело в голову увязаться за ним.
— Ты куда? – подскочила я к Марку с бокалом шампанского.
— Домой, — ответил он, одеваясь. – Не люблю шумные компании. Я уже достаточно с вами посидел, а вы веселитесь.
— А ты будешь с кем-то справлять Новый год?
— Нет, некоторые мои друзья поразъехались, некоторые с женами, так что я им только помешаю. Ничего, почитаю. Это всегда помогает при одиночестве. А телевизор послужит фоном.
И тут я сказала то, что совсем не ожидала от себя услышать. Наверное, шампанское действовало.
— Хочешь, проведем этот праздник вместе?
Я прекрасно знала, что мои друзья будут ждать меня в баре, но почему-то совсем про них забыла. Или как всегда махнула рукой. Напало очередное безразличие…
Марк удивился моему предложению, но все же через несколько секунд раздумий пожал плечом:
— Хорошо, пойдем, — сказал он и помог мне надеть полушубок.
На улице было скользко, поэтому я все время поскальзывалась на своих сапогах со шпильками. Марк молча предложил мне пойти под руку.
— Знаешь, я уже давно не справляла Новый год с мужчиной! – неизменное кокетство, как и всегда.
Марк скорее всего в недоумении шел со мной под руку и не верил своим глазам: с чего это она вдруг сменила гнев на милость?
А я его и не меняла. Во всяком случае, мне так казалось тогда. Это было для меня обычным развлечением. Забавно: встретить год с совершенно незнакомым и влюбленным в меня мужчиной.
Ольга была права, когда говорила обо мне, как о взбалмошной особе.
Марк жил в однокомнатной квартирке со старыми обоями, которые давно следовало переклеить. Но все же он был аккуратным – порядок в комнатах и на кухне сразу бросался в глаза, хотя и совершенно не сочетался со старыми вещами, иногда встречающимися то тут, то там.
— А это что за чучело? – указала я на какое-то странное игрушечное существо с замусоленной желтоватой шерстью, сидящее в кресле.
— Это медведь. Мой любимый. Это моя детская игрушка, — освобождал в это время место Марк. На диване перед телевизором было много подушек, Марк убрал лишние, а затем подвинул к дивану стол.
— У тебя поесть-то имеется что-нибудь к празднику? – поинтересовалась я, осматривая комнату. – А то одним тортом, который мы сейчас купили, сыт не будешь.
— Да. Есть пельмени и салат оливье. Сам его приготовил.
— Что, и пельмени тоже сам?
— Нет, пельмени я купил. У нас тут довольно неплохой магазинчик рядом, где всё есть.
Салат был накрошен крупно, но, наверное, это означало блюдо «по-мужски».
— Часто его готовишь? – спросила я, сидя рядом с Марком перед телевизором.
— Нет, не очень. Обычно, что попроще. Всякую там жареную картошку или омлет.
— И что, так каждый день? – мое лицо выразило сочувствие.
— Нет, бывает схожу в кафе. Мой друг, Костя, со мной ходит. Он тоже один живет. Мы частенько вместе. Хороший человек.
— А я?
Марк посмотрел на меня и спросил:
— Тебя забавляет то, что ты сейчас со мной, или тебе на самом деле интересно, что я отвечу?
Я растерялась, но высокомерия с лица не убрала. Пригубив сок, мои глаза снова встретились с глазами Марка.
— Мне интересно.
Марк продолжил есть и смотреть телевизор. Через минуту он произнес:
— Ты тоже хороший человек, но только с теми, кто тебе нужен.
Я взорвалась и вскочила из-за стола.
— Да что ты обо мне знаешь?! Как ты можешь судить обо мне спустя какие-то ничтожные три недели?!
Марк взял меня за руку и усадил обратно на диван.
— Я не хотел тебя обидеть, но мне странно, что ты сейчас со мной, поэтому и сказал то, что сказал, исходя из происходящего.
— Значит, ты подумал, что мне от тебя вдруг стало что-то надо?
— Если нет, то извини, что мне пришло это в голову.
Моя злость постепенно стихла.
— Хорошо, извиняю.
— Вот и отлично. Пойду, поставлю чай.
Марк вышел из-за стола и скрылся на кухне.
В этот момент мне позвонили друзья, которые ждали меня в баре.
— Ты где, Лика? Тут уже праздник начался!
— Я не приду к вам. У меня появилось срочное дело, поэтому справлю Новый год с другим человеком. К вам уже не успею.
— Да? Эх, ладно. Значит, не судьба. Пока! Хорошего Нового года!
— Вам тоже! Пока!
Марк как раз снова сел рядом.
— Чай скоро будет готов. Новый год через час, даже меньше. Знаешь, что как встретишь год, так его и проведешь? То же самое относится и к тому, с кем встретишь.
— Мы все равно с тобой работаем вместе, неудивительно, — беззаботно ответила я. – Даже если б мы сейчас были не вдвоем, все равно следующий год провели бы вместе. Ты же пока не собираешься увольняться?
— Нет.
— Вот я и права.
Огромное количество передач, заполонивших телеэфир в тот день, не слишком радовали его глаз. Марк сидел, уставившись в экран, но я видела, что мысли его были где-то совсем далеко. Скоро он мне их поведал.
— Все-таки не понимаю, почему ты со мной…
Я приблизилась к нему и поцеловала.
— Теперь понятно? — мне уже начинало надоедать его недоверие.
Закипел чайник, и Марку не удалось ответить на мой вопрос, хотя в очередной раз хотелось добиться маленькой победы. По крайней мере, на словах.
Мы попили чай. Через несколько минут прозвонили куранты, и мы поздравили друг друга с Новым годом.
— В карты будешь играть? – спросил Марк.
Удивление не помешало мне согласиться. Он выиграл два раза, я – три, вслед за этим игра нам наскучила.
— Я буду спать на полу, а ты займешь диван, — сказал Марк после просмотра фильма «В джазе только девушки».
— Хорошо.
Мы оба легли в одежде. Я только распустила волосы и сняла все украшения. Уже лежа под одеялом, мне показалось, что кто-то мяукает. Прислушавшись, я поняла, что звук доносится из ванной.
— У тебя есть кот? – раздался в темноте мой голос.
— Да, — ответил Марк.
— А почему ты держишь его в ванне?
Марк как-то замялся, но все-таки ответил:
— В прошлый раз, когда ко мне приходила женщина, у нее была аллергия на его шерсть, поэтому и спрятал его, пока ты была в комнате.
Я усмехнулась.
— У меня аллергии нет, не бойся. Перестань мучить бедное животное.
Марк встал, прошел к ванне, открыл дверь, и оттуда вышел темный объемный силуэт, который сразу же направился на диван. Немного потоптавшись у меня в ногах и привыкая к новому человеку, кот устроился спать.
— Клиф, перестань. Слезь сейчас же! – сказал приказным тоном Марк.
— Ничего-ничего, он мне совершенно не помешает.
Я лежала и думала, что я здесь забыла. У Марка! Да уж, шампанское так шампанское!
— А ты далеко живешь? – спросил вдруг он.
— Да нет, не очень.
— Я мог бы тебя проводить, и ты легла бы уже у себя, в нормальной, привычной для тебя, обстановке.
— Да ладно. У меня уже глаза слипаются.
Зачем лгать? Мне просто хотелось остаться у него! А я не понимала!..
Посмотрела на табло, висящее слева от меня перед выходом к поездам. Время моего поезда еще не пришло. Женщина с грубыми чертами лица уже пришла и тоже села на свою сумку, но она, правда, была больше моей. Большая женщина на большой сумке смотрится страшно. Особенно, когда смотришь на это снизу, как я.
Вот вроде и легче… Да?..
Нет. Совсем не легче. Он, наверное, сидит и ненавидит меня за всю ту боль, что ему причинила какая-то высокомерная красотка…
А Ольга ждет меня в Москве…
Проснувшись утром в квартире Майка, я несколько секунд не могла понять, что мне здесь делать. Потом вспомнила, что по глупости пришла к нему справлять Новый год.
Хотя было не так уж ужасно.
Клиф уже слез с дивана, стало не так жарко ногам.
Марк встал раньше, я услышала, как он что-то готовит на кухне.
— Обещанный омлет, — сказал он, войдя в комнату и увидев, что его гостья встала.
— Спасибо. Но, наверное, не стоит. Пойду сразу домой.
Спустив ноги с дивана, я поправила волосы и пошла с сумочкой в ванную. Перед зеркалом я корила себя за такую взбалмошность. Послезавтра вся типография будет говорить о том, что красавица Лика провела Новый год в обществе тихони-верстальщика.
Я стала его избегать. Начала грубить и высмеивать, как какая-нибудь школьница, которая ненавидит своего поклонника из пятого класса.
— Он опять в своей серой куртке?
Ольга кивнула и хитро улыбнулась.
— Да, — протянула я негромко, скосив взгляд на вешалку, — денег на другую не хватает.
— Ха! Сама провела с ним Новый год, а теперь недовольна!
— Это я сгоряча.
А знал ли Марк о том, что я постоянно о нем говорю обидное? Или делал вид, что все в порядке, а сам тихо меня ненавидел?
— Кстати, я решила уволиться, — сказала вдруг Ольга, пока мы курили. – Поеду в Москву к родственникам, там и работу найду. Мне здесь уже делать нечего. Мне нужно больше. Надоело все время делать одно и то же. Я здесь работала кучу времени еще до твоего появления, и ничего не изменилось. Только мои запросы растут.
— Но в Москве, думаю, ты никому не нужна.
— Ничего. Ты меня знаешь. Я буду нужна всем уже через неделю.
— Это точно. Ты у нас активная женщина. Только как же я тут останусь без тебя? Мне будет грустно.
— Ничего. Найду что-нибудь для тебя и сообщу сразу же.
Ольга уволилась через несколько дней и так же стремительно уехала в Москву. Я осталась в типографии одна. Остальные сотрудники были мне как-то неинтересны.
Тимур понемногу начал ко мне приставать, но его пришлось отвергнуть.
Меня вдруг заела совесть, и через несколько дней я подошла к Марку и попросила выйти со мной в коридор.
— Что ты хотела? – спросил он, изучая меня взглядом.
Мне было неловко, но я прямо сказала все, что намеревалась сказать.
— Хочу извиниться за то, что говорила про тебя обидные вещи. Иногда, — добавила я быстро. – Это из-за вредного характера.
— Ничего, — произнес Марк и вошел обратно в офис.
Мне стало обидно. Обычно я ни перед кем не извинялась, а если и извинялась, то эти извинения принимались, как манна небесная, а Марк отреагировал так, будто я просто наступила ему в троллейбусе на ногу и попросила прощения.
Мы некоторое время не разговаривали. Ольга звонила мне из Москвы и сообщала о своих делах. Долгие, но активные поиски работы привели ее в довольно хорошую и известную фирму. Она как всегда со всеми перезнакомилась, показала, что она тоже личность и имеет право на место под солнцем. Ее как обычно все запомнили и приняли на работу. Притом не на одну. Но Ольга выбрала и согласилась на менеджера, как я уже сказала, в хорошей фирме.
Она позвонила мне через две недели после отъезда.
— Слушай, я подыскала тебе место. В нашей фирме тоже нужен корректор. Тут молоденькая девочка им работает, но сама понимаешь, от нее мало толка. Она безответственная и не слишком грамотная. Я вообще не понимаю, как ее сюда взяли. Видимо, ноги директору понравились… Но не в этом суть. Я расписала тебя в лучшем свете, так что лети сюда, птичка. Поживешь пока у меня, я тут комнату снимаю, у родственников тесновато, да и желания нет. Ну, как?
Столько информации за пять секунд воспринялась неожиданно, но все же, взвесив все «за» и «против» я согласилась приехать с первой же зарплатой. Деньги у меня еще до нее были, но лишние не помешают. Про свой уход пока естественно ничего говорить не хотелось. А потом и вовсе подумала, что лучше как-нибудь этого избежать.
— Марк, — позвала я.
Он уже оделся и собрался уходить, но повернулся ко мне.
— Ты не мог бы проводить меня на вокзал? – состроила я глазки.
— Марк, значит, опять понадобился?
— Ну, ты не сердись. Просто у меня никого нет, кто бы смог проводить меня в такое время. А поскольку ты живешь один и… в общем, поможешь? В час ночи поезд. Я еду к Ольге.
— А работа?
— Если там мне не понравится, то вернусь сюда. Я сказала начальнику, что меня не будет два дня по семейным обстоятельствам. Тем более сегодня суббота.
— Хорошо, — пожал плечом Марк. — Провожу.
«Золотой человек! Нет, скорее святой!»
Мы поехали ко мне домой. Марку у меня понравилось, но он чувствовал себя неуютно, я это видела.
— Чаю хочешь?
— Да, спасибо, — ответил он.
Я заварила чай, разлила по чашкам и села напротив Марка за стол. Он спросил:
— А почему у тебя никого нет?
— Почему же нет? У меня есть Ольга. Да и другие друзья. А насчет мужчины, или, как их еще называют, спутник жизни, то это уже не по мне. Я была замужем всего два дня, а потом мы подали на развод. Дурак он был.
— Как я?
— Ты все время обескураживаешь меня своими замечаниями.
— Научился у тебя. Ты тоже обескураживаешь меня своими приливами нежности.
Сдержаться и не дать снова вылиться на волю злости получилось с трудом.
— Нам пора на вокзал, — отчеканила я и встала из-за стола.
Марк хорошо выполнил свои обязанности. Он довез мою сумку и меня в целости и сохранности.
До поезда оставалось два с половиной часа.
— Зачем мы так рано приехали? – спросил Марк, поставив сумку у ближайшей к выходу к поездам стене.
— Боялась опоздать.
— Да, я это заметил, но за два часа это уже слишком.
Через две секунды он предложил:
— Хочешь, посидим в кафе? Тут их много.
Я высокомерно взглянула на него.
— Не строй из себя Ротшильда, дорогой, — снова невообразимый сарказм, который я только могла выразить.
— Ты хоть родителей-то своих любила? – прищурился Марк.
Я сверкнула глазами и на этот раз не сдержалась:
— Перестань прикидываться философом! Ты сам неестественен, как какой-нибудь комик! Строишь из себя святошу, а на самом деле ненавидишь всех и вся! Это глупо! Ты мне противен! Кстати, спасибо, что довез мою сумку, я тебе очень признательна, — последнюю фраза была сказана будто невзначай, вперемешку с разглядыванием людей.
Марк промолчал, я только заметила, как у него на несколько мгновений заиграли желваки на щеках. Затем он развернулся и пошел от меня прочь.
Я бросила на него последний ледяной взгляд и села на сумку.
Некоторые из ожидающих смотрели в мою сторону. Видимо, в своих мыслях они упрекали меня за «подобное обращение с мужем».
— Что? – обратилась я к одной из самых пристально разглядывающих меня женщин, и та тут же отвернулась.
Я сидела на сумке и смотрела на людей, снующих мимо меня.
Какая-то парочка влюбленных, какие-то французы… А я ведь могу с ними поговорить, так как неплохо знаю французский… Подойду, спрошу: « Comment appele tu?»
Какие-то гитаристы… О, Боже! И так ругаться девушке! Вроде симпатичная, а…
Я хотела приглушить и не обращать внимания на те мысли, которые на самом деле были сейчас в моей голове, но все эти люди, шедшие мимо, не помогали.
Мне почему-то стало скверно, мне стало так противно, как никогда еще в своей жизни не было. И все потому, что вдруг осознала смысл тех обидных слов, которые только что сказала с таким зверским и стервозным выражением лица. Ком встал поперек горла: никак не думала, что я такая ужасная!
И правда, а родителей-то я любила? И вообще, любила ли я кого-нибудь в этой своей никчемной жизни? Только кофточку с вырезом под букву «V», сапоги со шпильками и сигареты…
Ветер со снегом бил меня по лицу. Правильно! Так мне и надо!
Я заплатила за то, чтобы камеру хранения открыли специально для моей сумки. Правда, эта камера хранения пришлась, кажется, на какое-то служебное помещение.
Квартира была на том же месте. А я надеялась, что это все мне присни…
Нет! Я боялась, что его не окажется дома. Хватит себе врать!
Поднялась по лестнице и позвонила. С облегчением услышав его шаги, я набрала побольше воздуха, чтобы не расплакаться и просто с ним поговорить.
Марк открыл мне дверь и молча стал ждать моих слов. Я попыталась что-то сказать, но вместо этого онемела, ком снова встал поперек горла, и слезы сами собой потекли по замерзшим щекам. Сначала старалась сдерживать их, но они все срывались и срывались, как листья осенью, которые тоже ничем не остановишь. Пересилив себя, получилось, наконец, произнести:
— Я сказала это не тебе… — фраза далась мне с большим трудом. Последующие тоже не отличились легкостью. – Я сказала это себе… Я себе противна…
Ты все так же смотрел на меня и, наверное, размышлял.
Я рыдала! Рыдала перед мужчиной, чего никогда не было! Точнее, было, но, как сказал Марк, когда мне что-то было надо. Я извинялась! По-настоящему!
Марк закрыл передо мной дверь.
Всё.
Я чудовище! Единственный раз в жизни поняла что-то важное… А я ведь точно так же поступала с остальными. Точно так же закрывала перед ними двери, как в буквальном, так и в переносном смыслах. И меня совершенно не волновало, что они при этом чувствуют, а теперь мне суждено побыть на их месте. Так мне и надо!
Марк вновь открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Он уже был в своей серой куртке и держал в руке ключи. Он посмотрел на меня и закрыл свою квартиру, затем снова повернулся ко мне.
— Пойдем, прогуляемся, — сказал он, и я не поверила своим ушам.
Слезы перестали литься сами собой. Возможно, от того состояния недоумения, в которое ввел меня этот человек.
Он коснулся моей спины, и мы вместе стали спускаться по лестнице.
