*
Я ЕСТЬ ЛЮБОВЬ
Я духовно стерилен.
Свиданием меньше, свиданием больше — не важно.
Настоящая божья коровка в футляре. Свидетель
Отрешенья, шалаш-мой-музей, оказался бумажным,
(Спасибо скажи, что не карточным, да).
Я безумно люблю слово «дети»,
Я вбегаю в туннель с первобытным смиреньем и радостью птичьей волны…
Но электирика горных бермуд проливает на небо
Полярный багрянец, полярную синь, бирюзу…
Археологи окоченелости ловят сачками. Я — запах наяд.
Я духовно стерилен, но я есть Любовь.
**
И пусть безразличен тебе я останусь,
Но я докажу, что любовь — существует.
Я видел её — беспардонно-живую,
Я видел её в парандже океана.
Я только не смог привести из туманов
Её, в цитадель безысходно-земную,
Она была слишком пьяна поцелуем,
И ей было стыдно прийти к тебе пьяной.
Она верна каждому — одновременно.
Циклон центрифугой тумана колдует
И древние карты горят молчаливо.
Однажды я встречу её, несомненно,
И вот — её призрак к тебе приведу я,
И ты удивишься, какой он красивый.
***
ВИСОКОСНАЯ ВЕСНА
Пёстрая ночь первобытна и, будто бы нега в колодце,
Движется осторонь далей и мшистые росы лакает.
И ни слезы здесь, над бездной, ничьей никогда не прольётся,
И ничему не дано будет имя. Ведь, оберегаем,
В едком своём обнаженьи, у самой воды, первобытный
Сверхчеловек брезжит, пенится в неводах дымной сирени.
Изгнанный из хризолита безвременья, луч очевидный
Учит двух ящериц, падчериц камня, отбрасывать тени.
Помнит о свете искристый глашатай с глазами пантеры.
Живы лишь в зрелищах, мы заклеймим бутафорию судеб.
Даже врождённая жажда реки, утлый вздох атмосферы
Не потревожат сомнением нас, утопающих в чуде.
Свет мой, в нетронутом небе торжественно наше паденье.
В невисокосном году здесь случилась весна високосной.
Мы здесь навеки и знаем об этом с момента рожденья.
Нам непременно запомнятся все високосные вёсны.
****
И было утро, и с фонтанов пили фавны,
И ты смотрела
В мои глаза, как будто это было главным
Для Чёрно-Белых.
И Небо правду к тайнам мирно ревновало,
Но вдруг взбесилось,
И в рыбью чешую фонтаны заковало,
И всё забылось.
Смотря в глаза друг другу, мы читаем мысли
И — тайны рушим…
Но спрячь глаза и вот уже наш мир — бессмыслен,
И — порознь души!
Отводишь взгляд. Не говоришь ли этим молча:
«Прошу, не надо
Читать! Во мне на ключ закрыт характер волчий,
Я вся — из яда!» ?..
Ты выбрала. Тебе теперь — меридианы,
Мне — параллели.
Тебе — обитель на фундаменте обманов,
А мне — метели.
В саду теперь лежат обломки звёзд косматых —
Осколки блюдца.
Меридианы с параллелями когда-то
Пересекутся.
И что мы будем делать, если вдруг случится,
Что я сумею
Прочесть тебя — без глаз — и тайн твоих напиться,
Взглянуть не смея?
*****
XXI-й
Что мне сделать, чтоб ты полюбила
Этот мир, населённый людьми?..
Целый век по карнизу могилы
Променад совершал этот мир,
Наше логово, наша берлога…
Мы глотали, как эль, свою жизнь…
Но, Судьба (эволюция Бога),
Хиромантия эха, скажи:
Что мне сделать, чтоб ты полюбила
Золотую планету мою?
Мир — ещё на карнизе могилы…
Мы — ещё на краю, на краю…
******
Уйдя в лабиринты лиловых сугробов,
Ты спелась с тавернами, шла по рукам..
Устала… А знаешь? — мы были там оба,
Но я не посмел бы тебя отвлекать.
Как птицу кольцуют чащоб баррикады,
Тебя окружили скуластые дни —
В чаду церемоний, в гурьбе маскарадов
И стерв… Наконец ты устала от них!..
Уставшая — Солнце! — легла на колени
Мои, как на колкие скалы Земли…
Нырни в марципановый блеск сновидений,
Усталость свою утоли!
___________________
РЕМИНИСЦЕНЦИЯ:
ЧЁРНОЕ СВАДЕБНОЕ ПЛАТЬЕ – 2003
1
Я вырастил Город, где зарево
Не сходит с небес никогда,
Где варят искусство — как варево,
Где в лужах — живая вода…
А ты, позабыв про язычество
Дождей и про долг перед ними,
Впилась кувырком в электричество
Инстинктов и будничных мимик.
Уйдя от малиновой каторги,
Нырнула в пунцовое гетто.
Ты — рядом… Талант — с молотка. Торги
Успешны. Ты — близко… Ты — где-то.
2
Дуэль со своим одиночеством.
Озноб. Легкомыслие снов.
Спешим опровергнуть пророчества,
Что быть нам вдвоём в эту ночь.
Забытою императрицею
Ещё не рождённой державы
Ты станешь теперь, бледнолицая
Моя собутыльница! Браво!!!
Ты сможешь найти равновесие
В затишьи? В заглушьи? В рутинном???
От имени Русской Поэзии
Прощаю тебя! Ты: невинна!
Века, на тебя уповавшие,
Зародыши стихотворений…
Не ты, всю их веру предавшая,
Виновна, не ты, а — твой гений!
Забывшая все мракобесия
И ставшая миру: угодной! —
От имени Русской Поэзии
Прощаю тебя! Ты: свободна!
3
… Топилось лунное затменье
В ночных морях, как парашют,
И я не помнил ни луча.
Отжили свечи.
Но завтра — в ризе пробужденья —
Ты скромно спросишь: «Где свеча?..
Ты помнишь, как меня зовут?..» —
И я отвечу.
Ты не улики не отыщешь
Того, что лунное затменье
Погибло в моря пепелище,
Что лунный диск — лишь привиденье,
Суровой вечности гостинец,
Довесок счастья на прощанье…
Успела ли — в безбрежьи синем —
Луна составить завещанье?
4. ЗАУПОКОЙНАЯ
Она ушла. А мы, на поле смерти — старожилы… —
Мы думали, что это лишь кино.
Душа, как гиря, падает на дно,
Но не мешайте ей тонуть, она — решила.
Вросла в гранит, впиталась в землю, впилась в водопады,
Включила мозг в бесчувственный экстаз,
Сменила имя, чтоб забыть о нас,
В чертоге из десятков фобий — навела порядок…
Воскреснет? Нет. Но кто-то прошептал во тьме: «Святая…»
Испепелилось «здесь», не стало «там»,
И караваны туч, где темнота,
Застряли безнадёжно на таможне, ожидая…
Ей вредно видеть даль, опасно слышать наши зовы,
И ветер ей — болезненней свинца…
Мы потеряли лучшего бойца.
Отныне о Евгении Сергеевне ни слова.
_________
ВОЗДУШНЫЙ ВЕК
*******
ПОКАЯНИЕ
Без виз снаряжения —
К незримой, неведомой — через terra incognita —
Моё отражение
Моим почтальоном, бегущим по лестницам огненным! —
Моё покаяние —
К Тебе и к Твоей первозданной прозрачной небесности —
В обход расстояния
Любого, но через потерю себя в безызвестности! —
И снова не выпросить
У спичек промокших — огня: никакими молитвами.
Нас заживо выбросит
Приливом тревоги на берег, бескровными битвами
Заросший уродливо
На скорую руку, как будто бы травами сорными.
Но ветер заботливый
Развеет наш пепел над волнами радужно-вздорными,
И мы, отражения,
Что морем был Хаос, а берегом — глубь океанная
Безбрежного зрения,
Поймём и — нырнём, словно дети, в волну окаянную,
Под тучам серыми,
И в том океане сольёмся в единое целое,
И станем — химерами,
И мир спрячет чёрное знамя и вытащит — белое.
********
(Сергей Главацкий / Евгения Красноярова)
Жертвы тоже хотят зрелищ и хлеба.
Они так устали перед казнью цитировать Гёте и Шиллера.
Ты, кто в вопросах жертвенности сведущ! —
Раздай жертвам билеты на мелодрамы и триллеры.
Многоэтажная иерархия жертв извернётся наизнанку.
Лента Мёбиуса западёт языком в глотках карнизов.
Милосердие палачей прописано в японских танках.
Создателем всего сущего вердикт палачам подписан.
Кто сказал, что жертв не нужно кормить попкорном?
Кто подтвердил, что от хот-догов у жертв изжога?
Тяжело умирать, не узнав, идентифицировали ли Борна,
Не узнав, Чужой победил людей или люди — чужого.
Даже в Макдоналдсе палачу и жертве под одной крышей тесно.
И пусть жертвы всегда остаются в выигрыше —
Для эволюции человечества их смерть бесполезна,
Польза от их жизни только ночью на плахе — вампирышам!
Почему жертвы не сами бросают жребий
С призами в блестящих фантиках «не тварь» и «не дрожи»?
Инквизиторы дают представления — кому на небе?
Эй, жертвы! Поднимитесь и крикните громко: «Мы тоже хотим жить!»
*********
С. М. П.
«Стань моей птицей…»
Д. Арбенина
Белые комнаты из паралона,
В креслах — с бумажною кожей — царицы,
В помеси ртути и одеколона
Руки прижав к серпантиновым лицам…
Дым неолитовый — знак в теореме,
Блеск хризолитовый — путь без штурвала,
Томных медуз обгорелое племя,
И позвоночник колодца-провала…
Всё — надоело. В песке — чудо-юдо.
Дышат пугливо рыбацкие сети.
Месопотамия брызжет салютом.
Экстраполирован зной. Брезжит ветер.
Будь моей кроной и я — стану птицей.
Я так привык к лепесткам твоих мыслей.
Кто: или ты в меня вкралась страницей,
Или же я к тебе кем-то — причислен?
Перемножать бесконечность свиданья
На бесконечность семантики — буду.
Неумолимая цель Мирозданья,
Будь моей лампой, и я — стану чудом.
Будь мой кроной. Мы вне всех градаций,
Списков, исследований, коалиций.
Я помогу тебе не забываться.
Ты мне поможешь от скрытности скрыться.
Только одна из бесчисленных фурий,
Наша судьба — лишь кофейная гуща…
Будь моей кроной и будь моей бурей.
Я буду рядом: судьбою отпущен.
**********
А над ракетной ордой колоколен
Звёзды прошли безоружным парадом…
Табор росы остановится в поле.
Пламя и солнце всегда будут рядом.
Даже по разные стороны ада.
Даже участвуя в разных спектаклях.
Даже отсутствуя в списках пернатых.
Мы всегда вместе и рядом, не так ли?..
… Это ирония, вмёрзшая в вопли…
Ночь опровергнута и невозможна.
Лёд был растоплен, чтоб в нём был утоплен
Выстрел отчаянный, выкрик тревожный…
***********
У человека снежного мы научились речи.
И были не слова — лавины. Но когда-то, муза,
Я приземлюсь в твои объятия без перегрузок.
Мне ничего не надо, лишь — твои нащупать плечи
И вновь обнять тебя — как будто снова обрести —
Спустя тысячелетья невесомости и астмы —
Святую Землю под ногами, и забыть все спазмы…
Твои объятья — почва под ногами и — в горсти,
В дрожащих кулаках, запомнивших удушье бронхов.
Мы были в невесомости — ещё в средневековьи.
Мы простоим, обнявшись, лет пятьсот, кормясь любовью,
Пока не вспыхнет в небе солнце нашего ребёнка.
************
СРЕДИ МОЛНИЙ
Аккордеонными мехами ночь в себя вдыхает
Густую патоку-росу змеиного вмешательства.
Но есть ли в отрицание тому, что ты — святая,
Хоть у кого-нибудь, хоть у тебя — пусть! — доказательства?
Из чернозёмных туч мы выкорчёвываем корни
Щербатых ливней, к электродам молний ластясь, бледные,
Пока на дне чужой грозы ржавеют всё упорней
Монеты с профилем твоим, монеты медные.
Но вновь чеканит Некто с твоим профилем монеты,
И вновь швыряет в лужи медь, пастям их ненавистную,
И мы повенчаны таинственным тавром обетов,
И смотрим на Луну в упор глазами-аметистами.
Наш плот вдоль островов монет плывёт, то горностаем
Седым, то рыжим филином петляя меж рассветами.
Ты видишь, я давно уже, любовь моя, считаю
Все наши отступленья — ржавыми монетами.
*************
ДЫХАНИЕ ГЛАМУРНИЦ
Ночь — тотем. Глаза гламурниц смотрят одиозно
На иных глаза харизматичные гламурниц,
Виселиц качели и весы, на дымных звёздах
Open-air’ы в чёрном, субмарины на Сатурне…
Но — вагон метро смывает их в туннелей вены,
Корчатся туннели реками сгоревших далей.
Рамблер, Яндекс, Гугл… Поиск слова: «Ойкумена»… —
Засекреченный объект — ищу внутри тебя лишь.
Знай, что мы стремимся лишь к тому, что презираем.
Знаю, что обрящем только то, что нас изменит,
От нас прежних, в водах времени перетирая,
Не оставив и на камне — камня, только — тени.
Знай, что наша цель — питать времён седые волны,
Наша жизнь — в исчезновеньи этом, в этом хлебе…
Свой приказ прохожих не заметить я исполню.
Ты осуществишь свою мечту развеять пепел.
Здесь — дыхание гламурниц тени выдувает
Из туннелей неземного метрополитена.
Я другой системы ценностей не знаю.
Ты — моя единственная ценность.
**************
ПОХОД
Под вечер гадают в глубоком окне наважденья.
И воск, и кофейная гуща, и карты – мухлюют.
Дрожа, у обрыва над тьмой мир стоит на коленях.
Дрожа, бездна бездну – смешит, бездна бездну – целует.
Сквозь райские птицы туманностей, их гоголь-моголь
Проходишь навылет, и кротки пугливые совы.
Ты маленький леший миров, и осенняя тога
Твоя извивается пламенем лун бирюзовых.
Смотри: приземлившиеся, угловатые люди
Не слышат твой пульс, не пульсируют вместе с тобою,
И капсулы тел их обтянуты войлоком буден,
Они герметичны, у них – нет пути к водопою.
Они не заметят тебя, пока ты – несомненно —
Туда не вернёшься: блистающей, юной, беспечной.
Но Здесь – твоё место, и ты, домовёнок Вселенной, —
Ты знаешь теперь: твоим пульсом пульсирует вечность.
… Промозглой Вселенной кофейная гуща угрюма.
Линяя, шуршит под ногой насыпь звёзд-привидений.
Внезапно бессмертные люди в текучих костюмах
Тебя увлекают – в свой каменный век, в свои сени.
И ты так прекрасно нелепа среди всех осколков
Их душ, облачённых в периоды полураспада.
Они от тебя отвернутся так скоро, как только
Постигнут, насколько ты лучше их всех, вместе взятых.
***************
Мы прошли так много,
Мы так долго шли,
Мы на ощупь знаем
Все края Земли.
На своих пирогах
Плыли мы вокруг
Мира Адонаи,
Стыли на ветру.
Мы вокруг Вселенной,
Космоса окрест
Плыли бестолково
По седой заре.
Вырвавшись из плена,
Наши корабли
Оказались снова
На краю Земли.
Иногда, родная,
Кажется, что мы —
Призрак замогильный
В центрифуге тьмы.
Знаем, точно знаем:
Впереди — ничто.
Наш мираж уплыл на
Западовосток.
Позади — лишь темень,
Расстоянья лишь,
Скользкие фантомы
И кресты вдали.
Мы теряли время,
Пили дождь со льдом.
Мы, наверно, дома,
Край Земли — наш дом.
Ласковым народом,
Стали мы вдвоём,
Первым и последним.
Я всегда — твоё.
На мираж охоту
Снова не начнём.
Схвачен день соседний
Призрачным огнём.
Беспокоен взор мой.
Твой испуган взгляд.
Есть такое чувство,
Будто мы — земля.
Мы глушили штормы,
Исходили ад.
Это же кощунство —
Повернуть назад!
*****************
Так, лжемессией себя возомнив,
март уступает места под домокловым небом
нам, и в чащобах косматые рыжие зебры
пятятся в стойла высокой тени.
Но на места лжемессий мы уже не претендуем.
Вопросительный знак изогнулся гюрзой
в полумраке прокуренного коридора.
Кувырок полярного круга, глоток берёзового сока,
о прошлом напоминает который.