Шёл второй год той долгой войны. Люция окончила школу. Девушке едва исполнилось восемнадцать, но она выглядела старше – рослая сероглазая блондинка, отличная гимнастка и чемпионка школы по стрельбе. Не было вопроса, что делать дальше. Страна напрягала все силы в борьбе с полчищами варваров, и Люция знала – её место там, рядом с бойцами…
Девушек не призывали, но настойчивость Люции преодолела все преграды, её взяли в армию добровольцем. Без сучка и задоринки Люция прошла курс молодого бойца, приняла присягу. Однако её не послали на фронт. Новобранку направили в специальную команду по борьбе с террористами на оккупированной иностранной территории. Люция была немного разочарована, но — приказ есть приказ.
В этот день Люция впервые вышла на боевое задание – вместе с командиром отделения капралом Энн Левис они патрулировали границу леса.
Энн сразу отличила Люцию среди других новобранцев, взяла к себе в отделение. Всего на пару лет старше Люции, среднего роста, сухопарая и жилистая, словно скрученная из стальной проволоки, бритоголовая, всегда в тёмных очках – Энн была молчалива, никогда не упоминала о своих заслугах и не носила наград. Только от других солдат Люция узнала, что Энн служит в подразделении с первого дня, участвовала во всех спецакциях, имеет на личном счету сотни уничтоженных террористов. Непонятно было, почему, при таком блестящем послужном списке, она всё ещё оставалась в скромном чине капрала. Люция смотрела на Энн с восхищением — благодаря таким непреклонным бойцам Империя не только сдерживала натиск варваров, но и расширяла свои границы. Был установлен порядок и в этом районе, так что сегодняшнее патрулирование казалось простой формальностью.
Сентябрьское солнышко припекало совсем по-летнему. Тяжёлый мотоцикл медленно двигался по просёлку вдоль границы берёзового леса. Люция управляла, Энн лениво развалилась в коляске, держа на коленях ручной пулемёт. С разрешения Энн Люция сняла бронежилет и каску, а сама Энн и вовсе скинула рубашку и подставила солнцу обнажённые груди, щурясь от удовольствия.
Люция заметила движение за поворотом дороги в сотне метров впереди. Девушка в синем платье перебежала через дорогу и помчалась к лесу.
Энн приподнялась и взглянула на бегущую.
— Остановись, – скомандовала Энн, и Люция затормозила. — Ишь как порскнула,… Какого чёрта она здесь? В охраняемой зоне, и наверняка без пропуска. Работай, рядовая. Сними её.
Люция удивлённо посмотрела на Энн.
— Применить оружие?
— Да, покажи-ка, чему тебя учили, — Энн развалилась в коляске снова. – Срежь эту бегунью.
Люция вскинула карабин. Через прицел она видела голые лопатки девушки, дёргающиеся на бегу. Спокойно, как в тире, Люция задержала дыхание и плавно потянула спуск. Привычный толчок отдачи в плечо — и, словно запутавшись босыми ногами в траве, девушка споткнулась, рухнула как подкошенная.
— Отлично! – улыбнулась Энн. – Ты и в самом деле снайпер. Остановись около неё, осмотрим.
Люция медленно поехала вперёд и остановилась через несколько секунд. Перешагнув через кювет, Энн и Люция подошли к телу. Девушка лежала, уткнувшись лицом в траву, раскинув тонкие загорелые руки. Энн упёрлась носком ботинка в бок убитой и перевернула её на спину. Словно в наивном удивлении, уставились на небо широко раскрытые мёртвые карие глаза.
Люция стреляла раньше — по мишеням, она знала, как пули расщепляют брёвна, как ударяются в бетонную стену, оставляя выбоину размером с кулак. Но настоящее действие оружия она видела впервые. Выстрел в спину навылет просто разорвал девушку, её грудь превратилась в одну страшную рваную рану, кровавое месиво с торчащими обломками костей. И сколько крови в таком худеньком теле — вся трава вокруг забрызгана, перекинутая на грудь длинная тёмно-русая коса убитой намокла. От острого запаха свежей крови сдавило дыхание, Люция вздрогнула, отвернулась и отступила, чувствуя, как тошнота подкатила к горлу.
Энн наклонилась и аккуратно вытащила из нагрудного кармашка девушки окровавленную сложенную бумажку.
— Чёрт, у неё был пропуск, — проворчала Энн. Она развернула бумажку. — Её звали Мария, она жила на ферме в лесу… впрочем, это уже неважно…
Энн скомкала и отшвырнула пропуск. Она переступила через убитую и подобрала валявшуюся рядом с ней маленькую корзинку.
— Рассыпалась земляничка, жалко, чуть на дне осталось. – Энн бросила в рот горсть ягод и протянула корзинку Люции. – Сладкая… хочешь?
Люция испуганно смотрела на Энн.
— Так выходит,… я зря убила её…
— Зря?
Энн шагнула к Люции, принагнула её голову и ласково потрепала короткие белокурые волосы.
— Ничего, расслабься,… я понимаю — первый раз. Похожи они на людей, да, на нервы это действует. В прошлом году и я вот так же дёргалась. Только прибыла сюда, и двинули нас на корчёвку. Вот была работа — ствол уж руки жжёт, а их всё гонят и гонят. Такие же, как эта, да у каждой выводок, полдюжины за юбку держатся, плодущие ведь эти суки… Во сне мерещились. Потом привыкла. И ты привыкнешь. Время нам такое выпало, что ж, надо землю чистить от этой мерзости, иначе ведь всему конец — культуре, цивилизации. Родина за нами – да что тебе объяснять, сама понимаешь…
— Да, — Люция виновато улыбнулась. – Прости.
Превозмогая отвращение, она взяла из корзинки горсточку ягод и медленно жевала их, не чувствуя вкуса. Энн повернулась и пошла к мотоциклу. Люция догнала её.
— Вперёд! — приказала Энн, снова усевшись в коляску.
Мотоцикл двинулся, и Энн закрыла глаза, ощущая на потной груди приятный ветерок. Но минуту спустя мотоцикл, вильнув, резко затормозил. Энн услышала испуганный вскрик Люции, среагировала молниеносно, схватила пулемёт, выпрыгнула из коляски на дорогу. Люция глядела назад и дрожала. Там, у леса, стояла Мария, протягивала к ним руки, что-то кричала, громко, навзрыд, плакала — живая, не было раны в её груди, не было крови…
Энн содрогнулась, но собралась волевым усилием. Эхом в лесу отозвалась короткая очередь её пулемёта, и крик оборвался – девушка покачнулась, всплеснула руками, упала навзничь.
— Какого чёрта…- пробормотала Энн. – Привидений не бывает. Посмотрим… за мной!
Она побежала вперёд, держа пулемёт наготове. Люция следовала за ней. Внезапно Энн расхохоталась.
— Вот так замочили мы трусы — из-за такого пустяка! — она обернулась к Люции. — Смотри…
Люция шагнула вперёд. Снова ударил в ноздри тяжёлый острый запах и комок подступил к горлу, но теперь она не отводила взгляд.
Всё так же неподвижно и удивлённо смотрела в небо мёртвая Мария – зелёные мухи ползали по её восково-бледному лицу. И уже не кровоточила, запекалась, чернела рана в груди. Убита, надёжно, не встанет…
…А бок о бок с ней, распростёртая в луже крови, в предсмертной муке билась вторая девушка, такая же худенькая и кареглазая, с длинной тёмно-русой косой, в синем платье — сестра, близнец. Пулемётная очередь перерезала её поперёк живота, веером по траве разлетелись кровавые клочья мяса и обрывки платья. Ещё раз поднялась и с мучительным хрипом опустилась грудь девушки. Вздрогнули, вытянулись и раскинулись в судороге загорелые, в цыпках, босые ноги. Остановились и остекленели испуганные, блестящие от слёз глаза. Рот приоткрылся, как в беззвучном крике, блестели ровные мелкие белые зубки. Тонкая струйка крови медленно стекала на траву по смуглой щеке.
Энн нагнулась, расстегнула платье убитой и пощупала её грудь, достала пропуск из кармашка.
– Эту звали Яна… откуда она взялась? Наверное, выскочила из леса. Ну вот, в один день родились — и в пять минут обе готовы, на двоих тридцать лет, — рассмеялась Энн. — Не плодить им ублюдков.
Энн порвала пропуск Яны и отбросила клочки.
– А красивый трофей, да? Такого курьёза с двойняшками я ещё не видела. Стань-ка здесь, я сфотографирую тебя с ними, на память.
Энн вынула из полевой сумки маленькую фотокамеру. Люция подошла к мёртвым девушкам. Она подумала секунду, потом повернулась и наступила на их окровавленные груди. Рёбра расстрелянных хрустнули под её коваными ботинками.
— Чёрт возьми, прекрасно! — воскликнула Энн, опустив камеру и жадно разглядывая Люцию. — Ты просто символ нашей расы! Вот таким будет памятник нашей победе, когда мы наконец растопчем эту погань.
Камера щёлкнула дважды. Люция смущённо улыбнулась, опустила глаза, снова ступила на траву. Под ногами чавкало, и Люция заметила, что к носку её ботинка прилип побуревший от крови маленький лоскуток синей ткани – вырванный пулей клочок платья. Люция наклонилась, взяла лежащую на траве косу убитой Яны и аккуратно обтёрла ей ботинки. Энн одобрительно усмехнулась.
— Молодцом, рядовая. Вижу, толк из тебя будет. С боевым крещением.
Девушки шли вдоль кромки леса к оставленному на обочине мотоциклу.
— Ты совсем как моя мама, учительница, — задумчиво сказала Люция. — Она тоже говорила мне так – на нас ведь вся надежда, мы последние защитники этого мира, не имеем права на жалость. Пошлю карточку маме, она будет рада.
— Хорошая у тебя мама, — не сразу откликнулась Энн, и её голос странно дрогнул.
— А кто твоя мама? – неожиданно спросила Люция и тут же испуганно осеклась – так резко обернулась Энн, жуткая гримаса исказила её лицо. Энн медленно сняла очки, и Люция отшатнулась в ужасе от взгляда её огромных, чёрных, полных боли глаз. Ни с чем не спутать такие пронзительные, чёрные, блестящие, как маслины, глаза — признак самой ненавистной расы, выродков человечества, смертельных врагов Империи…
— Вот так… — горько усмехнулась Энн. — Четверть этой поганой крови во мне. Мама…Удавила бы гадину своими руками, да вот — без меня засунули её в газовую камеру со всем их семейством… Всю жизнь мне быть в этих очках — никогда не стать человеком, таким, как ты…
Энн отвернулась. Она не успела снова надеть очки. Выстрел в лесу стукнул почти беззвучно. Пуля снайперской винтовки ударила Энн между ключиц и пронзила навылет, раздробив позвоночник. Энн рухнула в траву. Её парализовало сразу, раскинутые ноги и руки даже не вздрогнули больше. Энн хрипела, задыхаясь в агонии, уже не видящие, затуманенные мукой, чёрные глаза страшно расширились, вываливаясь из орбит. Люция отпрыгнула, судорожно сжимая карабин. Она не видела никого, но поняла, что она на прицеле и упадет мёртвой через мгновение. Её воспитывали для героической смерти за родину, … но это было совсем не то,… умирать здесь, сейчас,… так страшно и больно,… тело, наполненное смертным ужасом, уже действовало бессознательно. Люция уронила карабин и подняла руки.
— Иди сюда, тварь! – голос на её языке, но с жутким, леденящим акцентом.
Люция ступила вперёд, шатаясь на дрожащих ногах, вошла в лес. Кто-то схватил её поднятые руки, вывернул назад. Пуговицы отлетели с треском, рубашка Люции распахнулась, открывая маленькие груди в форменном зелёном лифчике. Смуглый черноволосый парень в камуфляжном комбинезоне десантника появился перед Люцией бесшумно, как из воздуха. Он неторопливо вынул широкий нож. Люция ощутила прикосновение холодной стали к животу, вздрогнула и всхлипнула.
— Не надо…- простонала она. — Я не хотела, меня заставили…я сдаюсь,…я сделаю всё, что вы хотите…
— Да, ты расскажешь мне всё, что знаешь, о вашем гарнизоне, — мужчина холодно смотрел Люции в глаза. — Быстро! Я не буду спрашивать дважды!
Он слегка нажал на нож, и лезвие рассекло кожу Люции, тёплая кровь потекла по животу. Люция начала говорить, её голос дрожал. Десантник слушал, бросая короткие наводящие вопросы. Люция сказала всё, что знала, но этого было так мало… Она понимала — нужно всего одно слово, чтобы он понял и пожалел её, но это слово не находилось. Люция умолкла, в отчаянии глядя в холодные глаза варвара — такие же карие, как у убитых девушек. Колени Люции дрогнули, как будто она снова ощутила под ногами хруст их костей…
— Это всё? — спросил десантник презрительно. — Ты знала немного. Прощай, мразь…
Он вонзил нож в живот Люции и вспорол её медленным горизонтальным движением, повернул нож, расширяя рану, отступил в сторону. Люция увидела, как хлынула кровь и её внутренности вывалились и рассыпались по траве. Отпустили руки, толкнули в спину — Люция медленно повалилась на колени, упала на бок, скорчилась, судорожно хватаясь за окровавленную траву. Десантник пнул умирающую в лицо и отошёл. Прежде чем скрыться в лесу, он обернулся, бросив последний взгляд на расстрелянных девушек.
— Простите, сестрёнки. Мы опоздали. Но мы отомстили за вас,… и мы ещё отомстим. Эта война только начинается. Скоро мы придём в их страну. Под корень вырежем этих нелюдей…