Нажав кнопку отбоя, Нина вздохнула и медленно пошла через двор, сжимая в руке мобильный телефон. На душе было тягостно. Отчего он не хочет понять? Мысленно она всё ещё продолжала диалог с Аркадием.
«Но для меня это тоже очень важно! – говорил он. — А к своему Лёне ты можешь прийти и на следующий день! Что в этом особенного?!»
«Ох, Аркаша, Аркаша! Да как же объяснить тебе, что следующий день – это не для него! Это только для таких как мы…»
Неожиданный толчок в плечо отбросил Нину в сторону. Она ойкнула и взмахнула руками, чуть не выронив телефон. Толкнувший её мужчина даже не обернулся, продолжая стремительно идти вперед. «Ну, просто танк какой-то», — подумала Нина, глядя на яростно подпрыгивавшую спину незнакомца. Под мышкой он нес картонную коробку, перевязанную бечёвкой. Нина убрала телефон в сумку и двинулась дальше, неодобрительно посматривая на мужчину. Тот быстро подошёл к мусорным контейнерам в углу двора. Они были переполнены, и мужчина, выхватив из-под мышки коробку, небрежно кинул её поверх горы отходов и почти бегом бросился прочь. Выскочив через арку на улицу, он мгновенно скрылся из виду.
Поравнявшись с контейнерами, Нина услышала громкий шорох и с изумлением увидела, что брошенная мужчиной коробка трясётся и качается, потихоньку сползая с кучи мусора. Девушка ахнула и отступила назад, не сводя с неё глаз. Оказавшись на краю контейнера, коробка резко дёрнулась и свалилась на землю. Раздался сдавленный писк.
«Мышь? – подумала Нина, опасливо приближаясь к коробке. — А вдруг крыса?!» Девушка остановилась. Коробка вновь задвигалась, елозя по земле и издавая тихие жалобные звуки. Сердце Нины болезненно сжалось. «Ладно, кто бы там ни был, нельзя, чтобы несчастное животное так мучилось», — решила она, и, подойдя к коробке, опустилась возле неё на корточки. Распутав узел на верёвке, девушка стянула её и, открыв крышку, на всякий случай отпрянула. Но никакая крыса оттуда не выпрыгнула. В коробке сидело маленькое существо. Пушистое тельце, покрытое густой блестящей шерстью красивого тёмно-шоколадного цвета, четыре мягкие лапки и толстенький хвостик, судя по всему, принадлежали котёнку. Мордочку Нина увидеть пока не могла, потому что на голову существа был надет мешочек из плотного чёрного полотна со шнуром, завязанным на шее животного. Существо затрясло головой и пискнуло. «Это ещё что за ку-клукс-клан такой?!» – поразилась Нина, развязывая и ослабляя шнур.
Она стянула с головы животного мешочек и сунула его в карман. Взгляду предстала симпатичная кошачья мордочка с огромными, почему-то красноватыми глазами. «Ну, люди! — подумала Нина, вспомнив, как мужчина буквально на бегу швырнул коробку в помойку. — Ни стыда, ни совести! Котёнок-то — совсем малыш! Выходит, не успел завести, как уже избавился! Да ещё и мешок этот дурацкий зачем-то на голову ему нацепил! Вот гад!» Словно услышав её мысли, котёнок вновь тоненько то ли мяукнул, то ли пискнул и всем дрожащим тельцем потянулся к своей спасительнице, глядя ей прямо в глаза.
— Ах ты, бедолага, — сказала Нина, осторожно подхватив котёнка, — да возьму я тебя! Возьму, конечно, не волнуйся!
Дома она поставила перед котёнком блюдце с молоком, но тот не проявил к нему никакого интереса. Он неподвижно сидел на полу и, подняв мордочку вверх, неотрывно смотрел на девушку. От его больших красных глаз Нине вдруг стало не по себе. Ей внезапно показалось, что своим пристальным взглядом котёнок путает её мысли, заставляя думать о чем-то, нужном ему, но неприятном для неё. Ей даже почудилось, будто он что-то сказал, только так тихо, что она не расслышала. Нина вздрогнула и попятилась. Котёнок тут же отвел взгляд и потянулся к блюдцу. Странные ощущения мгновенно покинули девушку. Теперь перед ней сидел обычный котёнок. «Ну, что за фантазёрка! – усмехнулась Нина, глядя, как он жадно лакает молоко, не обращая на неё никакого внимания. — Чушь какая-то мерещится!» Она ещё немного понаблюдала за котёнком, потом прошла в чулан и достала оттуда большую плетёную корзину. Положив на дно мягких тряпочек, Нина поставила корзину неподалеку от котёнка.
— Здесь ты будешь спать, — сказала она ему.
Котёнок к тому времени уже покончил с молоком и сидел, облизываясь. Увидев корзину, он быстро подбежал к ней, запрыгнул внутрь и улёгся на дно. «Вот уж не знала, что кошки могут быть такими сообразительными», — удивилась Нина и хотела подойти погладить котёнка, но тут зазвонил телефон. Это был Аркадий.
— Нина, это я. Послушай, я тут подумал… В общем, я был не прав. Погорячился, извини… Алё, ты меня слышишь?
— Да-да, я здесь, — ответила Нина и умолкла, пытаясь собраться с мыслями. С ней происходило что-то непонятное. Размолвка с Аркадием вспоминалась с трудом, словно она была не сегодня, а сто лет назад. Нина вдруг осознала, что уже не испытывает по этому поводу никаких чувств, потому что всё это давно быльём поросло.
— Нин… ты чего молчишь?
— Я… я вовсе на тебя не сержусь, и… знаешь, я что-то устала сегодня… поговорим завтра, ладно?
— Ну, хорошо… как скажешь. Ты не заболела?
— Нет-нет, всё в порядке. Завтра созвонимся. Ну, пока?
— Пока, — в голосе Аркадия явственно слышались нотки обиды, но Нину это почему-то совсем не трогало.
Она села на кровать и взглянула на котёнка. Тот сладко спал, свернувшись клубочком. «Пора и мне на боковую, — зевнув, подумала Нина, — тяжёлый выдался день. Впрочем, как всегда». Она поднялась и стала разбирать постель.
Утром Нина проснулась с ощущением, что ночью ей приснился страшный сон. Она не помнила подробностей, только общее впечатление страха, и что это был кошмар, связанный с котёнком. Будто он стал громадных размеров и хотел какую-то часть тела у неё отъесть, или даже целиком проглотить, а красные глаза его сверкали, как автомобильные фары, летящие прямо на неё из ночной тьмы… Она приподнялась на кровати и посмотрела на своего нового питомца. Он сидел в корзине, вылизывая лапки и умываясь так, как это делают все кошки. Нина вдруг заметила, что он, и в самом деле, увеличился. Конечно, не как во сне, но… его бока… Они явно округлились! Да и морда стала как-то больше, щёки будто надулись… «Глупости! Что за чепуха! — Нина откинулась обратно на подушку, — не мог же он за ночь вырасти! Просто поел, отоспался, вот шёрстка и распушилась. Ничего он не увеличился! Чёрте что лезет мне в голову! Всё из-за этого бредового сна. Наверное, я просто переутомилась. Каждый день на двух работах пахать! Так недолго и, правда, двинуться. А не поберечь ли себя? В «Фонтан» я должна явиться к трём часам, так почему бы мне сейчас не отдохнуть? Возьму, да и посплю ещё. Надо только телефон выключить, чтоб никто не мешал». Отключив и домашний, и мобильный телефоны, Нина натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Уже накатывала дрёма, когда она вспомнила, что обещала сегодня утром зайти к Лёне. «Да ладно, ерунда, — подумала она, — я и так часто у него бываю. И всегда вкалываю там не покладая рук, причём совершенно бесплатно! Теперь неплохо и перерыв сделать…»
Около часа дня Нина встала, чувствуя себя отдохнувшей и посвежевшей. Напевая, она приняла ванну и тщательно привела себя в порядок. Потом надела нежно-голубое платье, то, что было ей особенно к лицу, и покрутилась перед зеркалом, оценивая свою женскую привлекательность. На губах её заиграла довольная улыбка. Вот теперь она готова отправиться в «Фонтан звуков». В этот крупный магазин, торгующий аудиозаписями и другой модной и наиболее востребованной музыкальной продукцией, часто заходят достойные покупатели, и она должна выглядеть эффектно.
Часов в семь вечера, когда Нина расставляла на полки только что полученные со склада диски, кто-то тронул её за плечо. Она обернулась и увидела Аркадия. Он выглядел мрачным и обеспокоенным.
— Аркаша! Привет! – Нина улыбнулась. — Ты чего такой хмурый?
— Я звонил тебе всё утро, но твой мобильный не отвечал.
— Ой! – воскликнула Нина, хлопнув себя по лбу. — А я и забыла совсем, что отключила его! Надо будет включить.
— Между прочим, Лёня тоже тебе звонил. Очень волновался, куда ты пропала.
— Лёня звонил? А ты откуда знаешь?
— Я был у него. Заехал в свой обеденный перерыв.
— Ты ездил в хоспис*? Зачем?!
— Подумал, что ты там. Но, оказалось, ты сегодня туда не приходила.
Ничего не ответив, Нина отвернулась к полке и продолжила расставлять диски. Несколько минут Аркадий молча стоял, наблюдая за её действиями, потом спросил:
— Нин, что происходит? Ты, что, не хочешь со мной разговаривать?
— Знаешь, – Нина повернулась к Аркадию и, ласково улыбаясь, сказала, — я так соскучилась! Очень хочу побыть с тобой вдвоём. Я приду к тебе в субботу.
— То есть, как придёшь? – в голосе Аркадия слышалось нескрываемое изумление.
— Как, как… Ногами естественно! — рассмеялась Нина. — Или ты уже передумал меня приглашать?
— Нет, что ты! Я не передумал, конечно! Я… очень рад…, только не понимаю: а Лёня-то как же? Ты же сама вчера мне объясняла, как это для него важно, и что ты не можешь нарушить свое обещание…
По лицу Нины вдруг пробежала какая-то тень. Девушка нахмурилась и потёрла руками виски.
— Да… Лёня… конечно, – она закусила губу и уставилась в одну точку, словно силилась что-то вспомнить, — я должна обязательно пойти к нему в субботу. Ведь ему не так долго осталось…
— Да, он совсем плохо выглядит. Под глазами чёрные круги, как будто неделю не спал.
— Не спал, — эхом откликнулась Нина и, вздрогнув, схватила Аркадия за руку, — плохо спал! Ну да! Потому что лекарство не подействовало! Врач обещал увеличить дозу! Вот что! Вот!! – глаза её лихорадочно заблестели.
— Нин, ты чего? Тише, тише, – Аркадий обернулся на посетителей магазина. Некоторые остановились, с любопытством глядя в их сторону.
— Слушай, сегодня я видела странный сон, — Нина понизила голос, — или даже два сна… нет… подожди… мне надо подумать.
— О чём ты? — Аркадий посторонился, пропуская к полке покупателя.
— Аркаш, давай, я лучше тебе потом всё объясню. Попозже вечером, после работы, хорошо? А то здесь неудобно.
-Ладно, — Аркадий кивнул, — ты только телефон не забудь включить!
— Включу! И позвоню тебе из дома.
Закончив смену, Нина вышла из магазина и направилась домой, раздумывая о том, что сегодня произошло. И чем больше она размышляла, тем сильнее поражалась своему поведению. Как безобразно она сегодня поступила! И, главное, совершенно не понимала этого! Просто затмение какое-то нашло, приступ махрового эгоизма… Раньше с ней такого никогда не случалось. Хорошо, пришёл Аркаша и вывел её из этого замороченного состояния. Это же надо! Завалилась дрыхнуть, вместо того, чтобы пойти в хоспис! А ведь там была уйма работы! Лизе пришлось за двоих вкалывать. А Лёня! Он так разволновался! Стоило только включить мобильный, как он тут же позвонил и сказал в точности то же самое, что она услышала от него сегодня во сне! Да-да! Оказывается, перед тем, как начался кошмар с котёнком, ей приснился Лёня. Этот эпизод неожиданно всплыл в памяти во время разговора с Аркашей:
«Ну, как ты, Лёнечка?» — спрашивала она, вглядываясь в его измождённое бледное лицо. «Не спал. Лекарство плохо подействовало, и всю ночь внутри как будто бешеный костер пылал». — «А что Николай Фомич? Ты ему сказал?» — «Да. Он обещал увеличить дозу… Нина, а я успею справить день рождения, как ты думаешь?» — «Ну, зачем ты так говоришь, Лёня? Ты и сам знаешь, что мы обязательно отпразднуем твой день рождения, обязательно! В субботу, как договорились». — «А ты точно придёшь?» — «Ну, разумеется! Конечно! И не только я. Все!» — «Хорошо, — Лёня улыбнулся, — я буду ждать…» И тут он закашлялся, сильно, глубоко и громко, изо всех сил прижимая к груди исхудавшие руки. Лицо его побагровело, исказившись от боли и напряжения, на лбу вздулась синяя жилка, а на глазах выступили слёзы. Нина тихо сидела, ожидая, пока пройдёт этот неистовый приступ, и ей казалось, что Лёнина грудь вот-вот разорвётся, а вместе с ней разорвётся и её собственное сердце…
Потом Лёня исчез, и она вроде бы оказалась у себя в комнате, где на неё и напала какая-то огромная тварь. Нина смутно помнила только хищный прыжок тёмного тела и яростный блеск красных глаз, но при этом почему-то была абсолютно уверена, что это чудовище – её котёнок… Девушка зябко передёрнула плечами. Что-то подсказывало ей, что эта вторая часть сна как-то связана с первой, и раз начало сна сбылось, то, возможно… «Да что возможно-то? – мысленно перебила сама себя Нина, — ведь не превращение же котёнка в монстра?! Что, вообще, под силу такому малышу? Самое большее – укусить или поцарапать! Однако даже этого не случилось, так что, если та половина сна, про Лёню, и оказалась вещей, то остальное явно не имеет к ней никакого отношения. Я ведь цела! Все части моего тела на месте!» И она даже прыснула от абсурдности вдруг возникшего минуту назад ощущения, что её ночной кошмар может иметь какое-то отношение к реальной жизни.
У книжного магазина Нина увидела невысокого сухонького старичка. Он стоял возле небольшого раскладного столика с книгами. То были разные издания, некоторые сильно потрёпанные, но большинство томиков находилось в приличном состоянии. Дедушка явно пытался распродать книги из собственной домашней библиотеки. Нина удивилась, что он не уходит домой, хотя уже минуло десять вечера. Лето, конечно, но всё равно уже начинает темнеть, а он всё стоит. Наверное, очень нужны деньги, а за душой ничего нет, кроме книг, с грустью отметила она, глядя на застиранную почти до полной потери цвета рубашку старика и заношенные брюки. Девушка подошла к столику.
— Вот, пожалуйста, посмотрите, тут есть и проза, и поэзия, — сказал дед неожиданно глубоким сильным голосом.
Нина взяла одну из книг.
— Георгий Иванов, – тут же прокомментировал старик её выбор, — первый поэт русской эмиграции. Если любите поэзию, берите! Отдам недорого. Прекрасные стихи. Явление в литературе 20 века.
— Хорошо, я возьму. Сколько с меня?
Старик назвал сумму.
— Действительно, дёшево, — Нина вернула том на столик и полезла в сумку за кошельком, — вот, — она протянула деньги старику.
Тот уже держал книгу в руках, ласково поглаживая корешок. Чуть помедлив, он взял купюры и как-то неохотно протянул томик девушке. Было видно, что ему нелегко расставаться с книгой любимого поэта. Нине стало жаль деда.
— А может, пусть она у вас останется? – девушка положила книгу на стол. — А деньги возвращать не надо.
— Да вы что? — в голосе старика вдруг зазвенел металл. — Немедленно заберите! Нешто думаете, я прошу у вас подаяния? – он гордо выпрямился, сверля Нину взглядом.
— Извините, — пробормотала она и, схватив томик, убрала его в сумку. — До свидания.
— Всего хорошего и спасибо за покупку, — как ни в чём не бывало улыбнулся дед.
Остальную дорогу Нина прошла скорым, размашистым шагом и спустя несколько минут была уже дома. Открывая свою квартиру, она чуть не задела дверью котёнка. Видно, он ждал её в прихожей прямо возле порога и теперь едва успел отскочить. Выглядел он уныло. Бока опали, мордочка осунулась, и даже его шоколадная шерсть поникла.
— Ох, какая же я свинья! – воскликнула Нина, перехватив пристальный и укоризненный взгляд котёнка. — Забыла оставить тебе еды! Прости, прости меня, малыш! – она поспешила на кухню и открыла холодильник. – Что тут у нас? Ага, вот. Будем есть сосиски!
Достав четыре штуки, она две бросила в кастрюлю, залила водой и поставила вариться, а две положила в миску котёнка. Рядом с миской она пристроила блюдце с водой. Крутившийся возле её ног котёнок принялся обнюхивать еду, а Нина направилась в комнату переодеться. Когда она вернулась в кухню, сосиски уже начали закипать. Тут Нина вспомнила о купленной книге и достала её из сумки, собираясь почитать за едой. Она положила томик на стол и с горечью подумала о нищем, но гордом старике. «Образованный, аккуратный и ещё полный сил, он, наверняка, всю жизнь добросовестно работал, а теперь вот… Ах!» Внезапный прыжок котёнка оборвал её мысль. Только что он стоял на полу, спокойно поедая сосиску, и вдруг, одним безумным скачком, оказался на столе, напротив Нины. Глаза его горели красным блеском, и казалось, сейчас он бросится на неё и вцепится в лицо. Она в ужасе отпрянула и, налетев на плиту, опрокинула кастрюлю с сосисками. Левую руку обдало кипятком, и Нина закричала от нестерпимой боли, а потом в ушах зазвенело, и всё погрузилось в черноту.
Придя в себя, девушка обнаружила, что сидит на полу в кухне в луже разлитой воды. Котёнка поблизости не было. Нина стала подниматься и, поскользнувшись на раздавленной сосиске, едва не потеряла равновесие. Она ухватилась за плиту, и тут же вскрикнула, увидев собственную руку. Предплечье и кисть были бордового цвета и покрыты пузырями. Некоторые лопнули, превратившись в страшные открытые раны, окружённые лоскутками кожи. Ожог выглядел жутко, но боли не было. Совсем. И это привело Нину в не меньший ужас, чем зрелище изуродованной кипятком кожи. Внутри у неё все похолодело. «Почему, почему я ничего не чувствую?! Рука, будто мёртвая! Что случилось?» Девушка медленно согнула и разогнула руку в локте, затем покрутила кистью, сжимая и разжимая пальцы. «Действует нормально, слава Богу», — Нина сглотнула, с некоторым облегчением разглядывая рану. Потом глубоко вдохнула, стараясь унять волнение, и дрожащими пальцами другой руки осторожно дотронулась до обожжённого места. Никаких неприятных ощущений, за исключением липкости сукровицы. Обваренная рука чувствовала обычное прикосновение, словно на коже вовсе не было повреждений. «Наверное, все равно надо её забинтовать, иначе попадёт грязь», — подумала Нина.
Она подошла к столу, собираясь открыть ящик, в котором хранились медикаменты. Взгляд упал на книгу. «Зачем я купила эти стихи? Только деньги зря потратила! Старику они нужны! А мне, что, разве нет? Он уже прожил жизнь!.. – Нина вдруг поймала себя на том, что по-настоящему разгневана, и это её удивило. — Что со мной? Старик… Почему я злюсь на него?.. Не правильно… а как правильно? – мысли путались и ускользали. — Господи, о чём я думаю?! Мне нужно забинтовать руку!» Она выдвинула ящик, но бинта там не оказалось. «Был же вроде… может, в комнате, в шкафу?»
Нина вошла в комнату и остановилась как вкопанная, не в силах поверить в то, что видела. Котёнка больше не было. Вместо него в корзине лежало какое-то тёмное, бесформенное существо, и его толстое мохнатое тело там едва помещалось, так что кое-где в промежутках между прутьями пучками торчала наружу длинная коричневая шерсть. Существо, похоже, спало, и Нина стала тихо отступать назад, не сводя с него широко открытых от изумления и страха глаз. От мысли, что оно может проснуться и посмотреть на неё, Нину обуял ужас. Почему-то именно это пугало больше всего. Его взгляд. Вдруг существо зашевелилось, и Нина замерла, не решаясь сделать очередной шаг. Сердце её колотилось, отдаваясь в ушах. Казалось, время почти остановилось, и она, не отрываясь, смотрела, как существо неторопливо растянуло, зевая, пасть и начало медленно открывать глаза. Словно под гипнозом она следила за его веками. Вот они дрогнули, и стали потихоньку раздвигаться. Щели между ними делались всё шире, пока вдруг не вспыхнули красным светом, заставив Нину очнуться от ступора и пулей выскочить из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Ледяная волна страха обострила восприятие, и, возможно, оттого, что теперь от этого жуткого неведомого создания её отделяла не только плотно закрытая дверь, но и острое желание избавиться от его присутствия, Нина вдруг почти физически ощутила, как с её сознания спадает какая-то тонкая, но мутная пелена. Мысленный взор стал кристально ясным, и в памяти неожиданно ярко всплыла вторая часть вчерашнего сна.
После того как ей приснился Лёнечка и его мучительный кашель, место действия сна неожиданно сменилось, и Нина оказалась у себя в комнате. Она лежала на спине в своей постели, и вокруг было темно. Девушка повернулась на бок и вскрикнула. В темноте светились два красных огонька. Нина резко села на кровати и, нашарив выключатель стоявшей на тумбочке лампы, нажала кнопку. Но свет не зажёгся. Она отчаянно щелкала выключателем, но лампа не загоралась. Оставив бесполезные попытки, Нина, задыхаясь от ужаса, смотрела, как огоньки медленно плывут прямо к её постели, и тут вдруг услышала тихий шёпот. От страха она не сразу поняла, что этот шёпот обращен к ней, и только спустя некоторое время сумела различить слова: «Не бойся! Я не сделаю ничего плохого. У тебя есть то, что тебе не нужно. Я заберу это, и тебе станет лучше». Приблизившись к кровати, огоньки подпрыгнули, и что-то мягко стукнуло по матрасу. Нина задрожала и вжалась спиной в стену. Теперь она смогла явственно различить силуэт котёнка с двумя горящими, как угли, глазами. «Что… что… тебе надо?!» — хотела выкрикнуть Нина, но вместо связной речи из горла вырвалось лишь сдавленное мычание. Однако котёнок ответил: «Боль! БОЛЬ! Вот что мне надо. Я заберу твою боль. Отдай её мне! Оотдаайййй», — прошипел он и запрыгнул девушке на колени. «Прочь!» — взвизгнула Нина и попыталась вскочить, но всё вокруг внезапно стало меркнуть. Последнее, что она увидела, прежде чем чернота поглотила сознание, было растущее на глазах кошачье тело и морда с огромными красными пятнами глаз. Потом морда стала вращаться, расплываясь в бесформенное нечто, и Нине показалось, что и её, и котёнка, и вообще весь мир засасывает какая-то гигантская безжалостная воронка…
Следом за этим воспоминанием перед мысленным взором Нины с такой же поразительной ясностью пронеслись события последних двух дней, и картина всего, что случилось, обрела, наконец, чёткость и целостность.
Очнувшись, Нина отпустила ручку двери, в которую она, оказывается, вцепилась мёртвой хваткой и все это время так крепко держала, что занемела рука. Девушка разомкнула пальцы и замерла, успокаивая дыхание и прислушиваясь. В комнате было тихо. Нина посмотрела на ручку двери. Сможет ли он допрыгнуть? Запросто! Она метнулась в ванную, схватила швабру и приставила её снизу к ручке двери в комнату, другим концом уперев в пол. Вот так! Теперь ручка не опустится вниз, даже если он до неё дотянется. Конструкция, конечно, не слишком устойчивая, но для кота… Кота?! Да, какой, к чёрту, кот?!
Нина бросилась в кухню, схватила телефонную трубку и набрала Аркашин номер.
— Аркаша, пожалуйста, приезжай! Очень тебя прошу! – скороговоркой выпалила она, услышав знакомое «алё».
— Нина! Что случилось?
— Потом объясню. Ты можешь приехать прямо сейчас?
— Да что стряслось-то?!
— Ну, сказала же, расскажу, когда будешь здесь!! Пожалуйста! Мне нужна твоя помощь!
— Ладно, ладно, успокойся! Я еду.
Нина выскочила в прихожую и, опасливо взглянув на припёртую шваброй дверь комнаты, устремилась к вешалке для одежды. Вчера было прохладно, и она ходила в лёгкой куртке. Порывшись в карманах ветровки, девушка извлекла мешочек из плотного чёрного полотна. Теперь она понимала, зачем мужчине понадобился этот чехол, но что делать дальше не знала. Она была слишком напугана и взволнована, чтобы трезво оценить ситуацию и принять какое-нибудь решение. Девушка вернулась на кухню и, сев за стол, положила мешочек перед собой. Надо подождать Аркадия. Вместе они что-нибудь придумают. Обязательно.
На следующий вечер Нина отправилась в хоспис.
— Лёня, привет! – улыбаясь, поздоровалась она, заходя в Лёнину комнату.
— Привет! – он заёрзал, стараясь поудобнее устроиться на кровати.
Нина подложила ему под спину подушку и помогла сесть.
— Что у тебя с рукой? – нахмурился Лёня, увидев её забинтованную кисть. Остальную часть руки скрывал длинный широкий рукав шёлковой блузки.
— Да так, чай пролила, ну, и обожглась немного. Но уже не болит. В общем, ерунда, скоро пройдёт. Лучше расскажи, как твои дела?
— Да ничего. Бывало и похуже, — он улыбнулся одними бесцветными губами и указал на пол возле кровати, куда Нина поставила какой-то прикрытый курткой предмет, – а это что у тебя такое?
— Это контейнер для переноски животных. А в нем мой котёнок. Федей зовут. Вот решила принести, показать тебе, — Нина поставила контейнер на прикроватную тумбочку, сняла куртку и открыла крышку.
— Ой, а зачем это у него на голове? – Лёнины глаза округлились.
— Понимаешь, у Феди редкая болезнь. Из-за неё он не может долго оставаться на свету с незащищенными глазами.
Котёнок завозился в контейнере и тоненько приглушенно мяукнул.
— Бедняжка! – Лёня вздохнул. — Ему, должно быть, душно в этом мешке…
— Да, душновато немного. Но я уже заказала ему специальные наглазники. Послезавтра будут готовы. Так что ему чуть-чуть потерпеть осталось.
— Какая красивая у него шёрстка! Такая шоколадная! – Лёня с любопытством рассматривал Федю. — А можно мне его погладить?
— Конечно! И знаешь, я могу ненадолго снять с него мешок. Надо только шторы задёрнуть и дверь в комнату закрыть, чтобы не попадал свет из коридора.
— Давай! – оживился Лёня.
— Только, Лёнь, пусть это будет нашим секретом, ладно? Ты ж понимаешь, врачи вряд ли будут в восторге, узнав, что я принесла в хоспис животное. Боюсь, после этого меня сюда вообще больше не пустят.
— Я никому не скажу, — ответил Лёня, следя за тем, как Нина задёргивает шторы.
— Хорошо, — девушка подошла к кровати и взглянула Лёне в глаза, — я знаю, ты не проболтаешься.
Лёня кивнул. Лицо его было серьезным.
Развязав шнурок на шее котёнка, Нина аккуратно стянула с его головы мешок.
— Ой! – Лёня испуганно отшатнулся.
— Не бойся, он славный! – ласково проговорила Нина, отступая к двери.
Лёня замер, не смея шевельнуться. Взгляд его был прикован к глазам котёнка. Выпрыгнув из контейнера, Федя мягко приземлился к нему на одеяло.
— Ну вот… ты тут поиграй с ним, а я посторожу, чтобы никто не вошёл, — сказала девушка и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.
Нина вышла на улицу и, отойдя подальше от хосписа, достала мобильный телефон.
— Алло, Аркаша, это я. Все получилось замечательно! Я уже иду домой.
— Отлично, я тоже выезжаю и скоро буду у тебя. Ну, как всё прошло? Что он делал?
— Кто, Федя? – Нина улыбнулась, взглянув на прикрытый курткой контейнер, который она несла в левой руке. — А что он мог делать? То же, что и всегда! Забирал боль. Много боли, много! Так напитался, что я едва затолкала его обратно в переноску. Еле поместился.
— Ну что ж, так и должно быть. Мы ведь с тобой это уже проходили, знаем. Сейчас раздулся, а к завтрашнему утру опять усохнет… Словно клоп! Насосётся крови – распухает, а потом, когда переварит, обратно уменьшается.
— Прекрати! Зачем ты так! Клоп! Подумай лучше, скольким людям ещё он сможет помочь! В хосписе боль не кончится никогда…
— Ладно, ладно, не заводись! Лучше расскажи, как Лёня-то? Испугался?
— Да, было чуть-чуть… В самом начале, а потом… ну, ты сам понимаешь… В общем, когда я уходила, Лёня уже спал. Крепко, глубоко и спокойно. А лицо! Знаешь, я никогда его таким не видела! Счастливым и умиротворенным… Спит и во сне улыбается, даже щёки порозовели…
— Хорошо, — Аркадий немного помолчал, а потом спросил: — Нин, а ты? Ты сама как? Не… – он замялся.
— Я? Ха! Зря боишься! Слушай, он у Лёни взял столько, что, по-моему, наелся под самую завязку. Так что для меня у него и места-то уже не было. К тому же я неукоснительно соблюдала технику безопасности! – она засмеялась.
— Ага, смейся! А вот мне, между прочим, было совсем не до смеха, когда ты выключила телефоны и на всех болт забила!
— Да хватит тебе! Я же не нарочно! Сколько можно меня стыдить! Что было, то прошло… А теперь со мной уже всё в порядке. И когда нужно, душа моя болит по-прежнему. Как ей и положено.
*Хоспис — больница для оказания медицинской, психологической, социальной и духовной помощи онкологическим больным в последней стадии заболевания. Первый российский хоспис был открыт 1 октября 1990 г. в Санкт-Петербурге.
Любой желающий облегчить страдания больных и помочь больнице может войти в бригаду добровольцев, работающих в хосписе на бесплатной основе.