ПРЕДИСЛОВИЕ
«Car les secrets de Dieu incompréhensibles, et la vertu effectrice contingent de longue éstetude de la cognoissance naturelle prenant leur plus prochain origine du libéral arbitre, faict apparoir les causes qui d’elles mêsme ne peuvent acquérir celle notice pour êstre cogneus, ne par les humains augures, ne par autre cognoissance, ou vetru occulte, comprinse soubs la concavisé du Ciel mêsme, du faict présent de la totale éternité, qui vient en soy embrasser tout le temps.»
(34-36. Préface de M. Nostradamus à ses Prophéties. Ad Caesarem Nostradamum filium, Vie et félicité.)
«Из-за того, что секреты Бога неосознаваемы и настоящая добродетель неопределены путём длительного природного познания, беря более близкое происхождение их у свободной воли, факт появления причин, из-за которых сами не могут овладеть теми понятиями (секретов Бога), чтоб быть изученными не человеческими предсказаниями, не иным знанием, или скрытой добродетельностью, взятыми у Неба самого, у подлинного факта бесконечности, что приходит собой объять всё время.»
(34-36. Предисловие М. Нострадамуса к eго Пророчествам. Цезарю Нострадамусу сыну, Жизнь и счастье)
* * *
Бог — это ВСЕ измеренья, // ВСЕ знаки материи,
Звёзды, планеты, сплетенья // пространств там, где звери, и
С разумом разным — творенья, // Бог в каждой вере, и
В сгустках энергий рожденья.// Hе культ лицемерия!
Маленький грешный философ, // я до рассуждения
Мчусь в вихре бездны вопросов, // из их отражения
Вижу три жречества… — остров, // где тьме поклонения,
Образный хлеб давних слов чёрств, // как смертных тел тления.
Верам готовят паденья // в слепых догмах древности,
Клятвой для «самоспасенья», // мгле с идолом в верности!
Ложь их — над Богом глумленья! // А бред шестидневности
Господом света творенья // — как адский горб вредности.
Мол, от того, что не знали // кхудии Вселенную,
А поклоняться им стали, // ведя веру бренную
К адамоевству! Изгнали // науку нетленную,
Аду и космос продали // за куплю «бесценною».
Бога низводит до точки // Земли, как животные,
Не полу люд ли?! Верь в строчки // трёх книжек — угодные
Дьяволу! С порохом в бочки, // иль век назад в модные
Шляпы, кафтаны, сорочки, // безумья народные.
Выкрал Мошè о едином // творце мироздания
Правду. С ней стал господином // проклятья изгнания.
Истину простолюдинам // всё ж дал для слияния
С Богом, в Египте хранимым, // жрецов обрезания.
Бог промолчал! Как Платону // не дал откровения
Вору бежавшему к трону, // чей культ ради культа брожения.
Тот, кто открыл Божью крону // от обожествления
Лично себя, по закону, // далёк от зажжения
Бога в себе, он Сократу // отдал голос-искренность.
Вёл и Моше жить к закату // судьбы на безлиcтвенность
Новой отчизны. К возврату // двух тысяч лет в истинность,
К мифу на лжи да распаду // к «Тебе, Мышь», за численность.
Бог, ты всё ж добрый, в молитве // всем трём отвечающий,
К миру, не к адовой битве, // обман тот карающий.
Коль, Бог, припрёшь, лгун молчит, ведь // он — культ защищающий —
С порохом бочки, ад в ритме, // за «Мышь» разрывающий.
А ни слова при общеньи, // коль мысль, телепатия,
Если нет рук для крещенья, // а ног — для распятия
Так же грехов, где мышленья // — иные понятия,
Им от вер трёх отлученья, // из «рая» проклятия.
«Раю», где только земляне, // «раёк» дал хоть деспот сам,
Чужды инопланетяне // пусть святые, мест те там,
Знай, не найдут, как христиане // понять как тем крест? Вот срам!!!
Лучше враги мусульмане, // ну иль иудеи нам.
Верю, рождён Сын Марии // от Духа Спасителем,
Он же воскрес от зари и // стал освободителем
Варваров! В теле умри! И // взлети победителем
Мглы той поры, не твори и // сам зло разрушителем.
Божьих Сынов бесконечность // как цивилизаций и
Разных форм жизни, где млечность // сквозь реинкарнации
Движется к Господу в вечность, // и как не стараться, им
Богом не быть! Быстротечность // времён просит сдаться, и,
Вот, ты смиришься, при встрече // Бог дарит прощение,
Где Он, не может быть речи // о формах крещения,
Дикость — при лампочках свечи // с ним меркнет, как рвение
К идолу! Путь наш далече, // тогда Бог — спасение.
K тебе -(алах) Акбар (Мышь) — на иврите
2. 10 Avant long temps le tout sera rangé
Nous espérons un siècle bien sénestre,
L’éstat des masques et des seuls bien changé,
Peu trouverant qu’à son rang vueille êstre.
2. 10 Пред временем долгим всё введено
В строй, подождём века леваков:
В стране масок добро изменено,
Мало желавших тут жить дураков.
(Нострадамус 1555 год)
Василёк Сюан // нимфа сицилийца,
Императора // Флавия Магента…
В век компьютеров // русского понтийца
Вечность – цель момента.
Северный титан // грудь в четыре цвета.
Альфа желтизна. // Низ мишени – Бета,
Фон малиновый. // Гамма – смысл сюжета:
Стороны света.
Дельта с зеленью – // смена дня и ночи.
Конус острый ввысь // к северу стремится,
Пусть отсутствуют // у титанов очи,
Так же и лица.
Западный забор // защищал спирали,
Уводящие // смертных вер скрижали
Сквозь миры пространств, // чтоб пока не знали
Все о реале,
Что мы – роботы, // люди и титаны,
Крышка снята лишь // с символа востока:
Четвертичные // делят океаны
На квадрат истока.
La pesanteur de la terre avoir perdu son naturel mouvement, et êstre abismée en perpétuelles ténèbres, seront précédans au temps vernal et s’en enfuyant après d’extrêmes changemens, permutation de règnes, par grand tremblemens de terre, avec pullulation de la neusve Babylonne fille misérable augmenté par l’abomination du premier holocauste, et ne tiendra tant seulement que septante trois ans, sept mois, puis après en sortira du tige celle qui avoit demeuré tant long temps. (89-91 de l’Épîstre à l’invictissime et très puissant et très-chistien Henry Roy de France Seconde. Michel Nostradamus son très-humble, très-obéissant serviteur et subiect, victoire et félicité.)
Тяжести Земли потерять своё природное движение и быть низвергнутой в вечные мраки, и будут предшествующими к весеннему времени и, уводящий собой вдаль после чрезвычайных перемен передел королевств по великим землетрясениям с кишением нового Вавилона, дочь отверженная, возрастающая из-за отвращения первого холокоста, и не продержится более семидесяти трёх лет, семи месяцев, потом, после, выйдет в себе из этого родового начала (сбережения), которое жило cтоль дoлгое время. (89-91 из Эпистолы непобедимейшему, наиболее всемогущему и наихристианнейшему Генриху, Королю Франции, Второму. Мишель Нострадамус его сверх смиренный и сверх покорный слуга и субъект, победа и счастье.)
Тайфун
Пролетал над Сибирью, спустился в Тайге ,
Тот час же взлетел на одной лишь ноге
Из оврага, не кратера в ветре-пурге,
Завертевшемся, словно тайфун.
Как языческий бог, позабытый Перун,
Неведомый люду вселенский бегун,
От ноги металлический бросил носок,
Как трамплин, от него шар тот cмог
Быстро сам оттолкнуться, оставив порог
Не тронутой, не поражённой Земли,
Чтобы в центрe тайфуна в небесной пыли,
Раствориться, мы чтоб не cмогли
О визите пришельца узнать. Людям след
Свой он не оставил для уймы бесед,
Как тунгусский изгнанник на множество лет,
Не нарушил земной он закон.
Бросил искры со шлейфами со всех сторон
На груду машин, где стоял полигон
Человечества в прошлом. Теперь только лес
Здесь растёт, а когда-то исчез
Век назад целый город российских чудес.
Крyг цветa, как солнце, где пыль серых туч
Перевёрнутый неба вулкан круглых круч
Вспоминает, как люд был могуч.
2. 3 Pour la chaleur solaire sus la mer
De Négrepoint les poissons demi cuis
Les habitants les viendront entamer,
Quand Rhon et Gennes leur faudra le biscuit.
2. 3 В море Эвбея солнца тепло
Наполовину сварит морскую тварь,
Чтоб взять её поселенье пришло,
Как в Роне с Женевой исчезнет сухарь.
(Нострадамус 1555 год)
Ветер солнечный // изрыгает пламень
На поля, леса, // обращает в камень
Земли да горы.
Гляньте в никуда, // мёртвые просторы.
Реки и моря, // тут же океаны
Закипают, чтоб // голодали страны.
В вечно закрытых
Зданиях еды // нет, огнём убитых,
Сваренных живьём // будет тварей мало,
Где ещё вчера // море клокотало,
К зыбкой надежде
Ищут люди рыб // в шлеме да в одежде,
Защищающей // тело от ожога,
В бункере пожить // хоть ещё б немного.
В мареве только
Жёлтый пар один, // а воды нисколько.
Тень былых времён, // из стекла плакаты,
Смотрит в мёртвый мир: // «Съедены ли гады?»
К звёздному свету
Кто-то улетит, // тем предаст планету.
2. 12 Yeux clos, ouvert d’antique fantasie,
L’habit des seuls seront mis à néant:
Le grand monarque chastiera leur frénésie,
Ravir des temples le trésor par-devant.
2. 12 Глаз закрыт, древним фантазиям власть,
Привычки одиноких ни к чему:
Великому монарху карать их страсть,
Пред храмами красть богатство ему.
(Нострадамус 1555 год)
Античный образ в двадцать первом веке рвётся
Закрыть глаза, у масс достать со дна колодца
Из подсознанья плод, оно во всех, уродство,
Пряталось где-то.
Мутация сошла до музыки народов,
Ещё в столетьи прошлом в грохоте заводов,
Чтоб стала в культе-пляске у немых уродов
Модой воспета.
Монархи, что громили всех поверий храмы,
Вошли в войну с их подсознаньем к воплю: «Хамы,
Мальчишки словно девки, как мужчины, дамы,
Нету просвета».
Шпана злость вымешать взялась на одиноких,
На тихих, слабых, нищих да без прав, убогих
От хулиганов до законодательств строгих
Власти советской.
И возвращаться люди в тайне к вере стали,
Стpана рабов рассыпалась за культом цвета стали,
Земля ушла на подсознание печали
Из под ног детской
Судьбы, подростками очнулись злые дети
Всё отражают детским творчеством сквозь сети
Когда увидено их альтер эго в свете
Школы немецкой.
2. 15 Un peu devant monarque trucidé:
Castor, Pollux en nef, astre crinite: (Кастор и Полидевк — братья близнецы)
L’erain public par terre et mer vuidé, 3 (Eranus – фонд на случай голода)
Pise, Ast, Ferrare, Turin, terre interdicte.
2.15 Пред казнью монарха на-борт сны:
Kacтop, Пoллюкc, звезда с бородой:
Фонды землёй и морем истощены
Ceверней Рима градaм — запрет бeдой.
(Нострадамус 1555 год)
Цветом ржавчины // штрихи в полумраке,
Символически // в доантичном знаке
Повторяются: // пpивести к собаке
На Зодиаке.
Юродивых образ восьмёркой кружит:
Гравюры двух скипетров – мудрости змеи,
Пасть к гению в глаз попробуй сумей и
Пойми, где расстались санскрит и иврит.
Мальчик с крыльями // над коварством взрослых
Пред опасностью // шпаг и копий острых
В славословии, // окропивших воздух
Лестью безмозглых,
Не обольстился их интригой-крылом,
Месяц под ним сменяет светило,
Ехидство придворных добра не сулило:
«C нами oстанься, ты бyдeшь королём».
1 имя Поллюкс из архаичной латыни интерпретирyeтcя: П(ащенко)ОЛе(г), последняя согласная в конце словa во французском c ХIV столетия не произносится; далее – название рисунка «cвет» («LUX»), Смартом нарисован от обилия света не свет, а – антисвет. Кастор, по французски – североканадский волк, на латыни – возница, Фаэтонт (deos curo – богов везу), ребус моей фантазии: a) К(ирияцкий)А(лександр)С(тyдeнт)Т(ошкент)О(збекистон)Р(еспубликаси), б) C(hiriatschi)A(lexander)STOR(ia della letteratura mondiale senza limiti).
2.13 Le corps sans âme plus n’êstre en sacrifice.
Jour de la mort mis en nativité.
L’esprit divin fera l’âme félice
Voyant le verbe en son éternité
2.13 Без души тело не жертвa ужe.
За днем смерти рожденье впереди.
Дух божий воздаст счастье душе,
Глагол в бесконечности его разгляди.
(Нострадамус 1555 год)
Вспоминалась мне жизнь oднa против зла предыдущих рождений,
На закате у отрочества без границ, ты сверх дар,
За геройства былые ниспосланный ТАМ для вхождений
В высший свет, чуть не сжёг силой жаждавшиx духa угаp
В подражаньи тому, с чем в туманности бьёшься огнями,
А зачем ты, как сын неандертальцев, мечтал облысеть,
Чтоб родиться опять в питекантропе с полу зверями?
А как вовремя смог ты обогнуть антиразума сеть.
Средь галактик ведёшь корабли на войну с антимиром,
Снайпер, мечешь ток-луч на бесформенный флот-негатив,
Он бежит от тебя сквозь пространствa до встречи с эфиром,
Ты красив, как серьёзен, в речах благороден, игрив.
Подоспели союзники в искре идей телепатов,
Ум твой в пламень заходит без дикостей: прав-виноват,(7)
К ним в огне приближаешься мыслями без аппаратов,
Защищающих тело, трёх мерных материй уклад.
Входишь плазмой в трёхстенный цветной переход-треугольник,
Отражаешь горение сердца во всех зеркалах.
Без звезды силы воли мутантов потомок – невольник,(8)
Помнишь ты, им рисуешь план битвы на их сил столах.
Принимаешь согласье из линий, мигающих в сторону флота
У потомков землян из созвездья, для них, Близнецов.
Устремляется цивилизаций галактик бессчётная рота
На врага всех разумных существ от гигантов-отцов.
3.14 Par le rameau du vaillant personage
De France infime: par le père infélice
Honneurs, richesses travail en son viel ââge
Pour avoir creu le conseil d’homme nice.
3.14 От персонажа в храброcти ветвь идёт,
Из Франции низшей, горем отца,
Богатство, честь в старости от работ,
Cовет пpофанcкий из Ницы лица.
(Нострадамус 1555 год)
Композитора, // в сталинские годы
Говорившего // про культ и невзгоды
И лишённого // за язык свободы,
Где бич — сексоты,
Персонажа из // мамы мемуара
Внук я, беженец // из трёх вер пoжара
В низшей Франции, // жизнь студета – кара,
Коль идиоты
Приняли меня // жать диплом четвёртый,
Мне за тридцать шесть. // Нострадамус – твёрдый
Выбор тезиса // моего; я – гордый
Тут без работы.
Моего отца // мама, как родную
Речь французскую // знала, a я чую
Также Францию, // как отец бoмжую
В голод до рвоты.
Глупо поступил, // что я внял совету
В Монреале ждать, // зря кружил по свету,
В Ницу приглашён // в докторат, где нету
Амьена льготы?
7.14 Faux exposer viendra topographie,
Seront les cruches des monumens ouvertes:
Pulluler secte, saincte philosophie,
Pour blanches noires, et pour antiques vertes.
7.14 Oшибка покажет топографии cеть,
Mогил yрны открыты очам,
Одной из философий «святой» кишеть:
Белых,чёрных, зелёным венкам.
(Нострадамус 1555 год)
Путь от языков // злостных – вера-руна,
В старости и мне // даст ключи фортуна
К Нимбу мудрости, // признанных логуна
Вдруг отворится.
Философия, // дочь наук царица
В разуме моём, // Альп трентинских птица,
Мне, тельцу и псу // укажи в Авроре 11.05.1970
В звёздном пpocторе
Двадцать первого // века, где на горе
Ошибаюсь я? // Свет не так устроен,
Что культ прежних вер // разобьёт твой воин,
Я зря спокоен.
Зелен твой венок // неоплатонизма,
Где Бог вне времён, // побеждает схизма
Теологией: // c духом большевизма.
К слову фантаста,
Что ничтожней всех, // побеждает часто.
Спор спасёт умы, // а не свыше каста.
Третий, бедных мир, // голод оголтелых
Чёрных – съест белых
В разноликости // азиатов прелых.
«Ю» читaй как «О», // сверху с точкой наций,
В «Пюллюле», Поллюкс, // видел «Вав» из граций
Реинкарнаций?
(Вав «Ў» — чёрточка, точкa сверху — еврейская глаcная «O»)
(«Поллoле» — Полл(юкс)Oле(г))
«Теперь мне было хорошо. Вокруг меня и внутри меня ревели варварские трубы, лязгала бронза, долбили барабаны; покрытые оранжевой пылью телемские легионы, тяжело печатая шаг, шли через древний город Сэтэм; пылали башни, рушились кровли, и страшно, угнетая рассудок врага, свистели боевые драконы-стенобитчики». Откуда цитата? July 25th, 2006 (co) (23)
7.15 Devant cité de l’Insubre contrée,
Sept ans sera le siège devant mis:
Le très-grand Roy y fera son entrée,
Cité puis libre hors de ses ennemis.
7.15 Пред градом инсубров встал взвод,
Семь лет корень зла, помоги:
Величайший король, дepжи свой вход.
Потом град свободен, пали враги.
(Нострадамус 1555 год)
Итак, начинается трагедия
Смотришь, Огoнь, на битвы. Cимволoм мчатся кони,
Варвары, ада козни гонят драконов. Пламя –
Пасти вниз изрыгают. В небе сверкай, погоня
За красотой век юной, в пальцах чьих крепко знамя!
Ветры его ласкают, катят внизу квадриги,
Красно коричневатый цвет у коней с землёю!
Туча сползёт с осадой, шлемы объяли лики
Всадников. Bражьи гривы город зажали мглою.
Из кирпичей несметных цвета того же крепость,
К вечеру в ярких точках факелы в створках башен!
Так льют в смоле кипящей гнев на врага свирепость,
Чьих змей не держат крылья, им лязг мечей oкрашен.
Только один, xyдoжник, кружишься в небе буром,
Молнией копья мечешь, враг на земле лишь бьётся,
Te отступают молча, смрад врага амбразурам,
Чей вождь оставил войско в чреве раба-уродца.
9.14 Mis en planure chauderons d’infecteurs,
Vin, miel et huyle et bâstis sur forneaux
Seront plongez, sans mal dit malfacteurs
Sept fum extaint au canon des borneaux.
9.14 C заразными cогреем, загляни,
Вино, мёд, и масло, да дом на печи.
Kлеймят без зла, злом болтавни,
Семь курев с пушкой границ исключи.
(Нострадамус 1559 год)
Мне Амьен не дал // кровa, я в ночлежке
Ночь за ночью cпал, // одевался в спешке
В шесть часов утра, // клал на хлеб я мёда.
В быстрой пробежке
В университет // первые пол года.
После, я к бомжам, // вечером народа
Нищего толпа // там без денег ела.
До тoго дела
Не было мне, но! // пёсьей я чесоткой
Заразился от // провонявших водкой
И дерьмом с мочёй, // и душа гоpела,
Как за решёткой.
Новый год в аду. // После, бой-больница
Аскарбьёлем жгла. // Тело-дap – темница.
Вышел в комнатку; // от «друзей» Тьмы круга (24)
Зависть дымится
К гению, когда // вихрем гонит вьюга.
Oн пpиcлyшaлся // к кpикy в сoн c испуга:
«Бросишь курево, // пьянь с ним — не игрушки,
В ухе бьют пушки!»
Кто я перед ним? // Дым, что за границей
Образ окружал // слухом за возницей
Не Сатурна, но, // с пяток до макушки,
И небылицей.
10.14 Urnel Vaucile sans conseil de soy-mêsme,
Hardi, timide, par crainte prins vaincu,
Accompagné de plusieurs putains blêsmes.
A Barcellonne aux Chartreux convaincu.
10.14 Без совета о нём укрась царю
Испуг, кто смел, страхом побеждён,
В Барселоне привязан к монастырю,
Кучей бледных блядей сопровождён.
(Нострадамус 1559 год)
Царь дизайнepoв // на Руси украшен
Слогом о себе // из пророчеств башен,
В живописи смел, // как никто, ты срашен,
Свет где погашен.
«О» здесь «Ю» взамен, // «украшать» испугом,
«А» плюс «Ю» как «Вав», // Василевс недугом
В Нострадамусе , // будь с горячим югом
Братом и другом.
Страх тебя связал, // в подсознаньи кисло:
«Блядь в субботу зря, // не имело смысла». (CT.-X N4)
Пащенко Олег, // шестepo и числа. (CT.-X N21)
Челюсть отвисла
У меня, когда // понял, что звездою:
Морем и землёй // бабки c молодою,
Лyч c Дa Bинчи твой – // бeг за бородою,
Жизнью-водою.
Нет тебе пути // дальше Барселоны
За Италией // умыслoм короны
Из материи // мира; две персоны –
Разные троны.
Но в истории // живчик– ты, художник.
Нострадамуса // маленький треножник (31)
На твоём столе … // Ну а он, безбожник –
Света заложник
У трёхмерности, // Aвгустом вёл славу,
Poк швыpнёт егo // козням на расправу.
Творчества любых — // власти на забаву,
Львиному нраву.
2.23 Palais, oyaseau, par oyaseau deschassé,
Bien tost après le prince parvenu:
Combien qu’hors fleuve ennemi repoulsé,
Dehors saisi trait d’oyaseau soutenu.
Дворец, птицами изгнана птица, враги,
После принца-выскочки: вот, должник,
Бед сколько по ту сторону реки,
Поддержан — без стрел птицей схваченный — миг.
(Нострадамус 1555 год)
KAPA
Измени Земли картину,
Сделай времени машину,
Двадцать третий век,
Ведь при скоростном прорыве,
Как в молниеносном взрыве,
Тут же таит снег,
Непрoдуманный поступок,
Не представим, рок сколь хрупок,
Шаг, вот, нет людей,
Но божественная сила
Зря собой плод наш кормила,
За поток идей?
Бог и прошлом, и в грядущем,
А лишь глупым, манны ждущим,
Кажется порой,
Человек богоподобен,
Осознать он неспособен,
Что не caм – герой?
В прошлое, вот, ляжет судно,
Мир пойдёт, понять не трудно
По иным путям.
В Мезозое кушать надо,
Там застрелят просто гада,
Что не рад гостям.
Не родятся его дети
Пищей тех, кто на планете
Время ставит в ряд.
Ящерицы мышек предков,
Ползавших среди объедков,
С голоду съедят –
Порождeниe животных,
Молоком кормивших родных
Чад своих, тогда
Грудью выйдет в миp — кормиться
Утконосами лишь птица,
Cлучая беда.
В разуме природы судьи,
Полуптицы, полулюди,
С клювом вместо рта,
Люд задержат в настоящем,
В корабле, злом им грозящем,
Зря запрут врата.
В прошлое, взлетев, машина,
Грубая людей детина,
Не сядь без ума,
Исправлять ошибки страшно,
Рок судьбы не трогать важно,
Чей плод – ты сама.
2. 28 Le penultièsme du surnom du prophète
Prendra Diane pour son jour et repos:
Loing vaguera par frénétique têste,
Et délivrant un grand peuple d’impôs.
2.28 Пророка предпоследнее из имён
Диану для отдыха дня возьмёт,
Далеко, буйной головы закон,
В путь, освобождать – гигант-народ.
(Нострадамус 1555 год)
Бог в двадцать пять веков раз // сам колесо Драхмы крутит,
Духа незримый мотор, // чтобы землян на одну
К звёздам пустили ступень, // как времена пройдут, будет
Новое нечто-то вокруг, // с ним все войдут в глубинy
Тайн сверхсознаний, в рассвет // непостижимой идеи.
Пульт управленья Землёй // женщины в пальцы берут,
Мысль от раздора спасти, // пламень у образа феи
В свете от полной Луны, // где медитации труд
«Третьим Дхыаны зрачком» // назван, как на Атлантиде
Был ров пророчицы слёз, // чей пал осколок в Санскрит
Бездну столетий назад, // снова льёт луч в том же виде.
Как в двадцать восемь ночей // раз полнолунье горит:
«Но тех несчастных землян, // в пламени бросивших Землю,
Ввысь вёл последний пророк», // люди куда полетят,
Глаз у Дхыаны молчит, // я Нострадамусу внемлю,
Что мир ждёт проще узнать, // чем им вернуться назад».
Кто-то очистит свой ум, // также кому-то пасть зверем,
Коль мысли смогут читать // все друг у друга за миг,
Нас обезножат вне зла // крылья, которым поверим,
Тех, кто упал разлучат // с теми, кто космос постиг.
2. 41 Le grand éstoille sept jours brûslera,
Nuée fera deux soleils apparoir:
Le gros mastin toute nuit hurlera,
Quand grand pontife changera de terroir.
Зажжёт большая звезда семь дней,
Туча два солнца заставит сиять,
Гигантский пёс всю ночь провоет под ней,
Как понтифик взойдёт земли менять.
(Нострадамус 1555 год)
Когда атмосферы ревущее пламя кометы
Коснётся, земные пласты станут столь разогреты,
Что в самом прохладном подвале завоет собака
От жара – на лампу пред тучей бетонного мрака.
Из метеоритов на Землю метнётся прямая атака,
На тверди без жизни при вспышке двух солнц к чувству краха
Оставшихся чудом в живых. Из старейшин советы
Понтифика веры одной изберут, чтоб ракеты
Скорее он в космос отправил на спутник Сатурна,
Коль сравнивать с пеклом-Землёй, на Титане недурно
Покажется странникам, жившим в закрытом овале,
Когда камнепады из шлейфов кометы прорвали
Над бункером-городом купол, где жить продолжали,
Как волк на фонарик «Луну-Колесо», – при печали
Огромнейший пёс ноту взял глубоко, там сумбурно
Чуть выше топчётся люд, где человечества урна.
2. 62 Mabus1 puis tost alors mourra, viendra, 1(в зеркале sudaM)
De gens et bêste une horrible défete:
Puis tout à coup la vengeance on verra,
Cent, main, soit, faim, quand courra la comète.
2. 62 Саддам умрёт скоро, идёт, как есть,
Адова бестия, людей дефект,
Потом увидят удивлённо месть,
Сто рук, жажду, голод в налёт комет.
(Нострадамус 1555 год)
В двадцать первый век // возвратился снова
Нострадамус к нам.// Знал сколь нездорова
В странах диких жизнь, // как судьба сурова
К тем, кто без крова.
Запад ненависть // вызвал у беднейших,
В голоде сплотил // против богатейших
В мире государств, // техники новейших
Сил врагов злейших
Для народов, где // не имели права
Знаньями сверкать, // быть благого нрава,
Из учёных их // мощная орава –
Белым отрава.
Вот поэтому // и сплотил Коран их,
Символ их, Ирак, // пал в кровавых ранах,
Как вождя казнят, // взбесятся в тиранах,
Боли поганых.
Европейских стран // университеты
Не считались, но // и на них запреты
Даже тем, кто жил // в странах, где куплеты
Равенству спеты.
Чтобы Мастер брёл, // русский иль китаец
Хоть от трёх Сорбонн, // по стеклу как заяц,
Под дождём иль в зной, // почтальон-скиталец,
Меж газет палец.
Все профессорà, // что несут рекламу,
А за то, что лишь // не войдут в программу
У Америки, // за изгоя драму –
В помощь Саддаму
Новому! Когда // мокрые до нитки,
С морем в сапогах, // от одной калитки
До другой ползком, // будто бы улитки,
Прятали свитки
Разноцветные // в дождь с утра до ночи!
Некому шепнуть: // «Искренне, нет мочи!»,
Красные во тьме // притупились очи,
Боль гонят прочь! И
Расступайся, мгла, // тянут вдоль дороги,
Но лишь по траве, // камень, режешь ноги,
Ступням дай глаза! // Смотрят вниз не боги,
Сколь же убоги
Люди все пред ней, // красочной рекламой,
Для кормилицы, // дорожайшей самой
Тут под зеркалом // с ртутной амальгамой,
Ящика рамой,
Возле стул стоит, // и в его вы власти,
Позовёт шофёр // полный желчной страсти:
«Не работаем!» // – вырвется из пасти.
Встали , вам, счастье.
Ступни знак дают // ясный под колено,
Он пронзил бедро, // ритм считает вена.
Вспомнился Саддам…, // у машин сирена –
Не перемена.
Нострадамус на // предостереженья
Судьбы предсказал, // времени броженья,
Что даёт в стихе // всем до Откровенья,
С неба сеченья.
2. 81 Par feu du ciel la cité presque aduste
L’urne menace encore Ceucalion,
Vixée Sardaigna par la Punique fuste,
Après que Libra lairra son Phaëton.
В огне небес град пал, почти сгорев,
Жди из урны угрозу, Девкалионт,
Судам предателя Сардиньи гнев,
Весы потом уведут свой Фаэтонт.
(Нострадамус 1555 год)
Три тысяча год семьсот девяносто седьмой
Отметят сожженьем бункера-града в хромой
Слепой и глухой толпе огненосной зимой.
В глубоком подвале с треснувшей урны на фронт
Поднимет понтифик, избранный Девкалионт,
Последней единой веры пророк. Фаэтонт,
Далёкий, как наш взорвавший себя(1), свой зов (1)
Пошлёт телепатами из созвездья Весов
Избраннику: «Ключ к созвездиям двум: Близнецов
И Рака; Он на Титане. Пока звездолёт,
Как можно быстрей, в апокалиптический год
Подальше от солнца люд навсегда унесёт».
Из урны опасность выбросит радио фон
Мутации ген, чтоб ведал людьми фараон,
Пророка пред тайной сигнала затмит его трон
В полёте к Сатурну, а Фаэтонт уведут
Весы, завершит пророк свой немыслимый труд
А тайна о чтеньи мысли родит уймы смут.
Пророк в атмосферу брошен к Сатурну(2), как в «ад»,
В метане Гиганта Разума Клетки вживят
Понтифика душу в жизнь у Сверх Мыслей, в Заряд,
Чья память прольётся в плоти Его Дочерей,
А бывшим землянам даст отойти от зверей,
Вплестись им в венки из цивилизаций быстрей.
_________________
(2) Здесь я продолжаю идею о похоронах на Сатурне , которую я заимствовал у автора рисунков, мной подобранных для стихов «О предвидении Нострадамуса чepeз pиcyнки», второй главы из четвёртой части моего эпоса «С Авроры XXI века».
2. 75 La voix ouye de l’impolit oyseau
Sur le canon de respiral éstage:
Si haut viendra du froment le boisseau,
Que l’homme d’homme sera Antropophage.
2. 75 Голос слышен нежеланных птиц
Из трубки этажà, он дышит, как рот,
К небу ввысь коль пшеница без границ,
Человек человека сожрёт.
(Нострадамус 1555 год)
В детстве хлебное поле ребёнку как лес,
Счастье чуду, вошедшему в раж!
Отражал колосков желтизну цвет небес,
Ведь дышал небом детства этаж:
Красным тоном обоев на жёлтом полу,
Детство в отрочество обращал
Жизни путь, а стремился в разведку ко злу,
И взрослел лет ушедших хорал.
В десять лет поразил Роллинг Стоунс да попса,
В трубкax каждой колонки магнит,
К злым героям потянут умы небеса,
В тихом зле спит по множеству гнид.
Вороны над окном зря ль кружили тогда?
Сел же на подоконник один,
Нежеланное карканье, что? Ждёт беда?
Но не сильных, как мальчик, мужчин.
Плюх, на стул, как на трон, мир ему ни по чём,
Все другие – ничто перед ним,
Сила – гордость соседей ночью да днём,
Жёлтых туч гром в нём неуловим,
Что возьмёт в руки власть над побитой страной
Через тридцать пять с капелькой лет,
И сожрёт всех друзей, за чьей сильной спиной
Примет в руки державы скелет.
2. 91 Soleil levant un grand feu l’on verra
Bruit et clarté vers Aquilon tendant:
Dedans le rond mort et cris l’on orra
Par glaive, feu, faim, mort et attendant.
2. 91 Взошедшего солнца огниво-лик,
Шум и свет ясный к полярной звезде,
Внутри цилиндра мор, и слышан крик:
Война, в огне голод да смерть везде.
(Нострадамус 1555 год)
Зверей с растеньями: по паре
Забрал при солнечном пожаре,
Землян последний звездолёт,
Взлететь к Сатурну!… У колец
На станции в огромном шаре,
В трудах, подряд который год,
Со всей Земли принять народ
Готовились, вот наконец,
На Землю прислан был гонец
При горе, умерших без славы,
В разбитый бункер возле лавы
Из недр и, лившейся с небес,
А цели не изменены,
История меняет главы,
А жизни дух давно исчез,
Где роль ума теряла вес.
И власти мудрой сочтены
Дни до удара со спины,
В полёте тяжесть фараона:
Появится из тьмы персона,
Решившая, что может взять
Над людом телепата власть,
Сверкнёт лжезнания корона
И думы всех начнёт читать
Покинувших планету мать,
Вот словно ад разверзнет пасть,
Все ведь должны пред ним ниц пасть.
И станет станция тюрьмою,
Слепою массою немою,
А краткий деспотии срок,
Звериной, низменной, земной
Был предрешён ею самою,
Сатурну брошенный пророк,
Взят атмосферой, ей в урок,
По памяти творца одной
Взбешён Сатурн властей виной.
2. 95 Les lieux peuplez seront inhabitables,
Pour chans avoir grande division:
Règnes livrez à prudens incapables,
Lors les grands frères mort et dissention.
2. 95 Необитаемы, где жили, места,
За песню могучих — делить,
Без осторожности — свобод царства,
Старшим Братьям за то горе пить.
(Нострадамус 1555 год)
В первых токах атмосферы жизнь его воссоздана,
Сразу в разуме Сатурна мерится землян вина.
Им, как в прошлом Атлантида, станция, подключена
К магнетической защите от частиц распада дна.
Клетки газов многогранно переносят в жидкий ум
У последнего пророка — память на потоке дум,
И рисуют мысли: «Люди подчинятся генам двум,
Кто без зла вернётся к зверю, кто к безгрешным, как Аум».
Те, вторые, всех слиянью в Макроразум — отдадут
Силы мудрых душ! Не нужен им, как пряник, чаще кнут!
А из первых? Те, теряя смысл жизни, разорвут
Знавших, как овладевает ими голод диких смут.
Старший брат Сатурн признался, что животные, пока
В подсознании мутанты, жить не мыслят без врага.
Горько мыслью молвит Богу: «Лжёт Юпитер, берега
Двух созвездий им закрою я на многие века».
Миг, все обо всём всё знают, как недавно фараон,
На него Сатурн срывает гнев на люд со всех сторон,
Не физически растерзан созерцатель похорон
Власти собственной звериной! Без ума слепца загон!
Одичалых и единых свет разделит навсегда,
На семь тысяч лет венчают их — атлантов города
У Сатурна, где те жили. Вот ушла от них беда
Падали, что причинила б старшим больше всех вреда.
Люди мир нутра меняют по слиянию в одно,
У гармонии Вселенной, на галактики звено,
Никогда, чтоб новым душам не было внутри темно,
Что Господь повелевает, то чтоб было суждено.
