Вера, нет, не так умирают, Вера, не в белом платье, не вдвоем с любимым. Тебе говорили – не верь, не живут так, Вера, сухим ветром гонимы, веслами движутся, островами спаяны. Нет, Вера, не так все тускло, режимно, стогом сена набросано и в кучу свалено. Не так горячо, не так пьяно — дымно, нет, Вера, не все так притворно. Жизнь, Вера, она знаешь, пьяная, от нее вычурно, отвратительно, больно – и красным платьем, и закатом, и совестью. Это ты, Вера, ты ее сочинила – ты — страницами своей непритворной повести, ты ее сама, своими руками, Вера. Ты ее шила стежками – по плоти, по нервам, по живому мясу, по горящим углям. У тебя, Вера, все через силу – все чёрно и тёмно, ночнО и смугло. Ты себя сама в угол, Вера, в чулан, без закуски, запивая водкой. Ты просто, Вера, была напугана, ты всю жизнь тонула, да всю жизнь без лодки – босиком, по сену, обреченно-пусто, не ища выхода, которого нету. Да ты не плачь, Вера, ты не первая — не последняя. И это, знаешь ли, Вера, очень по-русски грустно.
