Синопсис. «Поэтический переводчик» — первая версия романа (200 тыс. знаков) о судьбе его главного героя — поэтического переводчика Юрия. Полюбив литературу с юности, Юра мечтает стать писателем. Однако, закончив школу, он понимает, что ему ещё не о чём писать, и видит, что писатель не может поддержать себя и свою семью только литературным трудом. Юрий поступает в политехнический институт, но в годы учёбы участвует в работе студенческого драматического театра, часто бывает на туристских вылазках и слётах, ездит в летние и зимние турпоходы, а также на стройки в составе студенческих стройотрядов. После окончания института добивается направления на антарктическую китобойную флотилию и 3 года работает на ней сначала электриком, а затем электромехаником. Начинает писать рассказы и стихотворения, поступает в заочную аспирантуру. Возвращается в Харьков, где работает инженером, женится, заводит детей, строит однокомнатное, а затем трёхкомнатное кооперативное жильё, интенсивно работает руководителем бригады программистов и преподавателем, ездит в стройотряды. Пишет поздравительные стихотворения и поэмы к дням рождения родственников и друзей. Пишет и оформляет отложенную кандидатскую диссертацию, защищает её, а также звания доцента и с.н.с., продолжает работать главным специалистом и ведущим научным сотрудником. Пишет и публикует в газетах стихотворения, рассказы и юморески, выполняет литературные переводы на украинский язык. Переезжает с супругой Симой на ПМЖ в Германию. Читает свои произведения на литературных вечерах. Знакомится с поэтом Леоном Небесным, который обнаруживает у него способности поэтического переводчика. Работает над переводами классиков русской, украинской и немецкой поэзии, а также над переводами песен, работает над собственным художественным и сольным исполнением своих переводов. В качестве автора включился в работу интернетного литературного портала «Что хочет автор подарить читателю?», участвует в поэтических фестивалях и литературных форумах, проводимых в городах Германии.
В романе, повествующем о настоящем времени, жизненный путь Юрия отражён через его краткие воспоминания, а через восприятие Юрия и других героев: Симы, друзей, коллег, рецензентов, — отражены особенности и трудности поэтических переводов, а также поиски, чувства, сомнения, страхи, радости, творческое развитие и совершенствование их авторов. Сима проходит трудный путь непонимания литературного увлечения и творчества Юрия, а затем их признания, в первую очередь через переводы и исполнение песен. Юрий полон планов и надежд, которыми откровенно делится с Симой и друзьями на весенней вылазке.
В приложении к роману в случае его публикации помещаются переводы Юрия, упоминаемые в нём.
Первый опыт
Они пили чай на квартире Юрия и его жены Симы в Мюнхене, и Юрий рассказывал Леону Небесному о своём первом опыте поэтического перевода, когда он жил и работал в Харькове.
Тогда у его однокурсницы Аллы умерла мама и, чтобы как-то её утешить, он сочинил и прочёл ей стихотворение «Памяти наших родителей». Он писал, как их совсем ещё молодым родителям пришлось пережить тяжёлые времена войны и восстановления, какими они были умными, культурными, активными и жизнерадостными в их сложную эпоху, как любили детей и как много своих хороших качеств и умений передали им. Позже, когда Юрий неоднократно становился свидетелем трогательного почитания ушедших родителей детьми, которые особенно на Пасху всеми своими семьями посещали и убирали их могилы, поминая их и оставляя на них цветы и угощения, которые готовили к этому светлому празднику, он решил опубликовать своё стихотворение в газете. Вдруг он вспомнил, что эта газета выпускается на двух языках: русском и украинском. Наверное, подумал он, шансы стихотворения поднимутся, если вместе с ним послать и его поэтический перевод на украинский язык. Хотя он закончил украинскую школу и всю жизнь гордился, что знает две культуры, но обычно пользовался русским языком и лишь изредка обновлял свой украинский, когда оказывался среди «щирых» украинцев. Поэтому многие слова украинского языка забылись.
Пришлось без зазрения совести воспользоваться компьютером. Программа для переводов, которую он приобрёл на большом книжном базаре, работала совместно с популярной программой-редактором текстов. Она давала подстрочный, то есть дословный, перевод, варианты перевода отдельных слов, позволяла синхронно просматривать русский и украинский тексты, обращаться к русско-украинскому и украинско-русскому словарям, анализировать списки синонимов и антонимов слов и исправлять многие некорректные места этого автоматного перевода.
После выполнения программы Юрий скорректировал полученный перевод и увидел, какая грандиозная работа ещё предстояла ему. Строй и ритм оригинала были полностью нарушены в переводе, а от рифм остались только жалкие воспоминания. Юрий почувствовал даже что-то вроде испуга, и его посетила мысль, что получить перевод на уровне оригинала просто невозможно. Однако ум сомневается, а дух творит, и Юрий принялся за работу. Она потребовала большого напряжения ума и чувств, помощи вдохновения и интуиции и была не менее трудоёмкой и продолжительной, чем при сочинении оригинала. Вот у него уже получились две строфы, и звучали они не хуже, чем в его же оригинале. При этом Юрий стал замечать большие множества синонимов украинских определений и глаголов. Ему показалось, что этих синонимов даже больше, чем для соответствующих русских определений и глаголов и что в значительной степени благодаря этому он справляется с переводом. Он настолько разошёлся, что в последней строфе:
«Пусть земля всегда им будет пухом,
пусть спокойно будет в мире им своем —
ведь они у нас сильны настолько духом,
что с их памятью-поддержкой мы живем!»
решил даже ввести новый образ:
«Хай земля їм завжди буде пухом,
тиша — їм, лише зозулі хай кують,
сильні бо вони у нас настільки духом,
що і в пам’яті підтримку нам дають!».
Ведь это был его оригинал, и он не задумывался о праве это делать. Он продолжал и закончил перевод, когда ночь закрыла его окна прозрачными темно-синими шторами и луна, как ему показалось, наблюдала за его работой и теперь улыбалась ему.
Леон внимательно выслушал Юрия и добродушно рассмеялся разыгравшемуся в конце его монолога воображению, таким живым образам ночи и луны. Но заметил ему, что, к сожалению, подобных образов он не видит в его стихотворении и что как поэту ему нужно ещё хорошо поработать над собой, а вот перевод у него получается уже неплохо.
Украинский поэтический фестиваль
Леон сообщил Юрию, что в Ганновере под его президентством состоится поэтический фестиваль «Таланты твои, Украина», и предложил ему попробовать сделать переводы его, Леона, стихотворений на украинский язык. Однако Юрий подумал на досуге и решил начать с другого. Ему давно хотелось попробовать перевести Пушкина. Конечно, у Пушкина много прекрасных стихов, но вот одну строфу однажды, когда он и его соседка Лариса, в которую он был молчаливо влюблён, были ещё старшеклассниками, им по поводу их интересной беседы о превратностях жизни и судьбы в прямом смысле продекламировала мама Ларисы:
«Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца.»
Эти строки и раньше трогали душу Юрия. Но теперь не только их красота, а и удивительная способность так возбуждать воображение, что ярко представляются образы Музы, мудрого Бога, людей, которые могут хвалить, обижать творца и даже клеветать на него, а также глубокий смысл этих строк – всё это молниеносно дошло до Юрия. С тех пор эта строфа определила жизненное кредо Юрия, хотя он намного позже сообразил, что это, очевидно, было кредо самого Александра Сергеевича.
Конечно, решил Юрий, ему в первую очередь надо перевести именно это стихотворение Пушкина, которое называется по его первой строке — «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», правда, часто его называют, как и подобное стихотворение Державина, просто — «Памятник». Он включил компьютер, вчитался в оригинал, который заблаговременно ввёл, и ощутил уже знакомое ему состояние вдохновения. Юрий вновь ощутил, что богатства украинского языка, его выразительные глаголы и сочные определения не подводят его. Через несколько часов он закончил перевод. Обладая с юности трезвой самооценкой, Юрий понимал, что он, возможно, – не идеален, но почувствовал, что достиг предела того, что мог сделать сегодня, и ему нравилось то, что он сделал. Последняя строфа перевода звучала так:
«Велінню божому, о музо, будь слухняна,
Образи не страшись, не вимагай вінця.
Хай дух твiй від хвали та наклепiв не зв’яне,
I з дурнем не шукай кiнця».
Юрий подготовил письмо, в которое включил оригинал и перевод стихотворения, и, закончив его фразой «С трепетом жду твоего отклика, Леон!», отправил по электронному адресу Леона. На следующий день ему пришла в голову мысль поискать перевод «Памятника» в Интернете. И он нашёл статью сразу с двумя переводами: М.Рыльского на украинский язык и М.Лужанина на белорусский. Юрию понравился перевод Максима Рыльского, но ему показалось, что его собственный перевод отличается определённой, пусть и не такой большой, оригинальностью и что он в сравнении с переводом классика украинской поэзии не слабый. Это воодушевило его, и он задумался о многовариантности перевода и о целесообразности выполнять переводы повторно. Он также с удивлением увидел, что ни Рыльский, ни Лужанин не перевели последней, как раз главной для Юрия строфы стихотворения. «Да, — догадывался Юрий, — ведь они жили в эпоху, одним из двигателей которой был «воинствующий атеизм». Тогда за попытку опубликовать перевод слов «Веленью божию … будь послушна» даже великого Пушкина можно было угодить далеко в Сибирь». Ведь, как расказывал Юрию бравший у него на китобойной базе «Советская Россия» интервью журналист, отсидел же 10 лет редактор одной газеты, когда не досмотрел, что его наборщик пропустил букву «р» в слове «Ленинград». Но вот как изменились времена, что по крайней мере он, Юрий, может теперь свободно дополнить перевод Рыльского.
Вечером Юрию позвонил Леон и сразу же сказал, что находит у него талант поэта-переводчика. Смысл и форма «Памятника» переданы хорошим украинским языком. Правда, в последней строфе, несмотря на точную рифму, неудачна последняя строка: «I з дурнем не шукай кiнця». Юрий сказал, что он подумает, и Леон предложил ему сделать ещё несколько переводов для фестиваля в Гамбурге, например, что-нибудь Лермонтова.
Юрий удивился, что Леон уже не настаивал на переводе своих стихотворений. Строка перевода, которую Леон назвал неудачной, и Юрию теперь перестала нравиться. На русском она звучала бы так: «И не ищи с глупцом конца». Конечно, в слово «конец» Юрий вкладывал понятие решения задачи, получения результата, ответа на вопрос, но ведь читателю нужно будет с трудом догадываться об этом. А нужно всё-таки быть понятным, как Пушкин. Юрий глубоко задумался, и к нему пришла такая строка: «I дурню не переч в серцях». Теперь, думал он, хоть рифма «вінця — серцях» не такая точная, но смысл ближе к оригиналу: «И не оспоривай глупца».
Леон настолько бескорыстен, что предложил Лермонтова вместо себя, думал Юрий. Что же перевести? Надо, чтобы было связано с Пушкиным. Конечно же, «Смерть поэта», подумал Юрий и в первый момент испугался своей мысли. Садясь за перевод, он вспомнил, какая нечеловеческая сила и сколько проникновенных строк заключены в этом стихотворении о поэте.
К фестивалю Юрий перевёл ещё стихотворения «Письмо к матери» Есенина и «Сергею Есинину» Маяковского, которые когда-то читал в оригиналах в ходе проводимой им лекции об этих поэтах на китобазе, даже не думая тогда об их переводах. Перевёл он и два стихотворения Леона. Он всё больше удивлялся богатству и гибкости украинского языка. Леон внимательно прочёл все его переводы к фестивалю и дал свои замечания. Юрий сразу же ещё поработал над переводами, однако призового места на фестивале они ему не принесли. Леон, вручая Юрию честно заработанный им диплом фестиваля, объяснил ему, что, если конкурсные произведения не разделены на номинации, жюри по негласному правилу оценивает оригинальные стихотворения выше, чем любые, даже выполненные на высоком уровне, переводы. Но Юрия не нужно было успокаивать: для него важен был сам процесс творчества. «Возможно, лучше шире донести то, что сделано мастерами, чем предлагать своё, не находясь ещё на должном уровне мастерства? Надеюсь, что переводы ещё оценит жизнь», — сказал он Леону. «О, ты не представляешь, Юра, сейчас и поэтов раскручивают, как шоу-звёзд, иначе о твоих произведениях, какими бы они ни были интересными, могут так и не узнать», — ответил ему Леон.
Русский поэтический фестиваль
Леон вручил Юрию сборник произведений украинского фестиваля с его переводами и попросил его не расслабляться, поскольку скоро там же, в Ганновере, и снова под его, Леона, президентством состоится фестиваль русской поэзии. При этом Леон напомнил, что он пишет стихи не только на русском, но и на украинском, немецком и английском языках. Так что у Юрия, если он пожелает, будет большой выбор для поэтических переводов на русский язык.
Однако Юрий решил первым долгом осуществить свою давнюю мечту – перевести на русский язык стихотворение Ивана Франко «Каменярi». Ведь 150-летие его автора наступит как раз во время фестиваля. Юрий с полной самоотдачей принялся за эту работу. Здесь перед ним раскрылись все богатые возможности русского языка. Он старался быть точным в передаче всех тонкостей замысла, содержания, формы и стиля этого любимого с юности стихотворения. Затем Юрий выбрал два украинских стихотворения Леона и перевёл их на русский язык. Леон сделал ему лишь небольшие замечания, и он, поработав ещё, закончил переводы.
Живя теперь в Германии и воодушевившись, как ему казалось, удачами в переводах стихотворений русских классиков и украинского классика Франко, Юрий стал мечтать о переводах немецких поэтов. Он вспомнил, что как-то взял у племянницы томик «Лучшие стихотворения о любви Иоганна Вольфганга Гёте». Первым в нём было стихотворение «Die schöne Nacht», название которого Юрий перевёл как «Чудная ночь». Теперь он сел к компьютеру, отсканировал текст стихотворения, получил его дословный перевод и стал работать над ним. Вдохновение подгоняло Юрия, и он решил попытаться понять смысл оригинала непосредственно по компьютерному переводу, как он уже поступал с письмами из социального ведомства и больничной кассы, практически не редактируя их после такого перевода. Из компьютерного перевода «Чудной ночи» следовало: герой стихотворения, завороженный летней ночью в лесу, куда он попал, покинув дом на опушке, любимое место его пребывания, просит Небо подарить ему и его возлюбленной тысячу таких ночей. Зная из воспоминаний очевидцев, молвы и своих наблюдений о влюбчивости и любвеобильности поэтов, Юрий был уверен, что Гёте написал это если не прямо о себе, то о своём перевоплощении в героя «Чудной ночи». Наверное, представлял себе Юрий, именно в таком лесном домике Гёте, погружаясь в приятные творческие размышления, мог сочинить свою великолепную любовную лирику. Ощутив, что в этом стихотворении ночь стала чуть ли не главным образом, Юрий стал по оригиналу и дословному переводу тщательно разбираться в посвящённых ей выразительных средствах автора. Через несколько часов он закончил поэтический перевод:
«Ночью, дом оставив свой я,
Милых дум моих приют,
Окунаюсь с головою
В леса сказочный уют,
где луна плывёт, как лебедь,
По бескрайней глади грёз,
Что мне чудятся на небе
Сквозь листву дубов, берёз.
И в прохладе летней ночи,
Где всё спит, едва дыша,
Что для счастья нужно очень,
Тонко чувствует душа:
Ночь такая – чудо света,
Небо мне б уговорить
Тыщу раз блаженство это
Мне и милой подарить».
Юрий показал перевод своим знакомым, и они похвалили его, хотя они на какое-то мгновение засомневались в «сказочном уюте леса». Он послал его в Харьков однокласснице Жене с просьбой её отклика. Перевод ей понравился, и она написала: «Чувствуются лирика, любовь к природе, романтика, необычайно выразительные краски: «ночь такая – чудо света»; казалось бы, обычные слова, которые все знают, но сказать так смог только великий Гёте и ты, Юрий!» Конечно, Юрий понимал, что относительно него она чрезмерно преувеличивает, чтобы поддержать его, очевидно, как брата. И тем более, что сначала она посетовала: не зная немецкого языка, она не может прочесть оригинала и, значит, не может быть объективным судьёй.
Юрий купил 5 томиков немецкой классической поэзии и выбрал в них стихотворения «Встреча и расставание» Гёте, «Ночные мысли» Гейне, «Вечером» Шторма и басню «Олень и Лисица» Лессинга. За несколько дней работы он выполнил их переводы и отправил их Леону. Несмотря на все старания Юрия, история повторилась: на фестивале ему не досталось призового места, но на поэтическом вечере в Мюнхене, на котором они с Леоном выступили, Леон публично вручил Юрию диплом Ганноверского фестиваля.
Литературный портал в Интернете
Леон позвонил Юрию и сообщил, что в Интернете есть российский литературный портал под названием «Что хочет автор подарить читателю?». Зарегистрировавшийся на нём автор получает свою практически безразмерную страницу, на которой он самостоятельно размещает свои произведения, имеет свою гостевую книгу, куда другие авторы-коллеги могут делать записи, и свой дневник. Произведения автора могут просматриваться другими авторами и интернет-читателями всей планеты, что фиксируется в протоколе посещений страницы автора. Автор может и сам читать произведения других авторов и давать на них рецензии, как и другие авторы могут давать рецензии ему. Автор может объявить свои произведения как новые, и тогда они попадают в список новых произведений портала. Можно участвовать в многочисленных конкурсах портала. На портале — активная жизнь: многочисленные знакомства, обмен мнениями, любезности, похвала, критика, пародии, обсуждения произведений, идей, проектов. На портале можно «работать», как в каком-нибудь институте, а то ещё и интенсивнее, то есть с утра до вечера, и с непонятно откуда берущимся вдохновением. Юрий не верил тому, что он слышит, а Леон уже предлагал ему, не теряя времени, зарегистрироваться и диктовал адрес портала.
Регистрация и ввод текстов в полученную Юрием страницу оказались несложными, и Юрий в первый же вечер ввёл в неё несколько своих переводов. Первым из них был перевод на русский язык стихотворения Франко «Каменярi». Войдя в Интернет на следующий вечер, Юрий увидел, что его переводы читают и на перевод стихотворения «Каменярi» уже есть такая рецензия:
«Для перевода с украинского на русский нужно было бы в первую очередь продумать размерность перевода. Дело в том, что у Франко стих льётся как песня, легкая, достаточно воздушная при всей серьёзности его стихотворения. Ваш же перевод тяжеловесен, больше похож на зарифмованный подстрочник.
Типичный пример удачного перевода — перевод на русский стихотворения «Робин — бобин – барабек». В английском — совершенно другой размер, совершенно другое имя героя. Но только у Маршака перевод стал таким же лёгким и весёлым, как и оригинал на английском. Та же история и с переводом «Гамлета». Только у Пастернака, наконец, в полную силу прозвучали «сорок тысяч братьев», чего не было в других, тоже прекрасных переводах.
Иначе в Вашем случае. На мой взгляд, точность перевода привела к неточности «музыки стиха», некоторой неадекватности, жёсткости, гораздо меньшей «гладкости». Мне кажется, что над переводом нужно было бы ещё поработать. С уважением, Семён Крайслер».
Юрий зашёл на страницу Семёна и с немалым удивлением увидел, что он живёт в Америке. После того, как Юрий провёл столько времени над переводом и так старался передать ему все нюансы обожаемого со школьной скамьи оригинала, он не понимал, почему же перевод так не понравился этому, судя по стилю рецензии, вежливому и доброжелательному американцу. Юрий был так озадачен, что не смог сразу ответить ему хотя бы даже кратко, и только через несколько дней написал ответ, защищая свой труд, но не опровергая его замечаний.
Отклонения от оригинала
Просматривая вечером следующего дня протокол посещений его страницы, Юрий заметил, что его переводы стихотворений Гёте и Шторма посмотрела Светлана Войнич. Движимый благодарностью за такое внимание, Юрий навёл курсор мыши на имя этой однофамилицы автора любимого с юности романа «Овод» и щёлкнул левую кнопку мыши. На экране компьютера появилась страница с фотографией миловидной женщины из Берлина и большим списком её произведений. Одно из них было, как выразилась хозяйка страницы, вольным переводом с немецкого стихотворения Христиана Моргенштерна «Schauter» — «Смятение».
Вчитавшись в оригинал и перевод, Юрий написал такую рецензию: «Автору удалось творчески привлечь богатые средства русского языка и опыт русской поэзии и успешно преодолеть ряд трудностей перевода с немецкого языка на русский, чтобы ярко и образно передать романтическое содержание оригинала. Вместе с тем возникают вопросы. Что Вы, уважаемая Светлана, вкладываете в понятие «вольный перевод»? Вижу и у себя, и у Вас, что дословный перевод немецкого стихотворения на русский язык занимает «объём», существенно превышающий тот «объём», который можно поместить в русском или украинском переводе при сохранении размера оригинала. Так корректно ли, по Вашему мнению, значительно отступить при «вольном переводе» от размера стихотворения-оригинала, то есть перейти на совсем другую «мелодию стиха», чтобы сохранить все художественные приёмы автора?»
На следующий день Юрий получил от Светланы электронное письмо: «Большое спасибо за рецензию. При переводе я перешла от хорея к ямбу, что, конечно, плохо, но стихотворение, которое получилось, мне понравилось больше, чем варианты с хореем, и я его оставила. Вот эту вольность я хотела подчеркнуть словом «вольный» перевод. Вы опытный переводчик. Скажите, не боясь обидеть, насколько это возможно?»
«Вот это да! — подумал Юрий, — Мы спрашиваем друг друга об одном и том же». Вечером он написал Светлане: «Большое спасибо Вам, Светлана, за ответы на мои вопросы. По моему мнению, поэт-переводчик вправе делать любые отклонения от оригинала: ведь перевод – это продолжение искусства, а искусство, как известно, должно быть свободным, только бы в его переводе корректно и художественно отразились идеи и чувства автора и его перевод был на таком же уровне поэзии, как и оригинал». Судя по Вашему переводу, Вы также не усматриваете крамолы в отклонениях от оригинала при его переводе? Я рад, что на нашем портале есть ещё один уважаемый автор, Семён Крайслер, который, похоже, разделяет наши взгляды. Он написал критическую рецензию на мой перевод стихотворения Франко «Каменярi» с интересным обоснованием права переводчика на существенные отступления от оригинала, с которой я просил бы Вас, если у Вас будет время, ознакомиться».
Цезура
Через два дня Юрий взял трубку зазвонившего телефона. Звонила Светлана, взявшая его номер телефона у Леона. Она прочла перевод стихотворения «Каменярi» Юрия, а также рецензию Семёна Крайслера и поняла, почему для него в этом переводе не звучала «музыка стиха» Франко. Всё дело в цезуре, то есть в обязательной ритмической паузе внутри длинной стихотворной строки, как трактуют этот термин толковые словари. В 12-13-слоговых строках этого стихотворения эта пауза наступает в каждой строке после шестого слога. Эта пауза не должна попадать в середину слова в строке, она должна оказываться между словами. Светлана сказала, что нашла у Юрия семь строк, где это правило стихосложения было нарушено, и пожелала ему успешного продолжения работы над переводом. Юрий от души поблагодарил Светлану, переработал перевод и написал благодарность Семёну Крайслеру в его гостевую книгу, отметив, что его рецензия позволила подготовить перевод к конкурсу «Пишущая литературная Украина».
Убийственная рецензия
Пришла пора завершения работы судей конкурса, и в рубрике его итогов Юрий обнаружил обзор работ номинации «Поэтические переводы», написанный обозревательницей с понравившимся ему псевдонимом «Люси», как оказалось, составленным из первых слогов имени и фамилии Любовь Синеокая. О переводе Юрия Люси писала: «Перед нами огромный труд поэта-переводчика, в котором он довольно успешно справился с нелегкой задачей. Ему удалось в точности сохранить непростой ритмический рисунок оригинала».
У Юрия поднялось настроение: во-первых, оценен его труд, который он так защищал перед Семёном, а, во-вторых, работа над замечаниями Семёна дала себя знать. Однако на этом похвальная часть рецензии заканчивалась и следовала просто огромная критическая часть, которая начиналась такой фразой: «К сожалению, переводчику не везде удалось обойти те подводные камни, которые часто встречаются на его пути, если он делает перевод с родственного языка; отсюда довольно частые подмены языковых понятий». Далее Люси с немецкой методичностью дала замечания к каждой из 11 строф перевода. При первом их прочтении Юрий был просто убит. Он не умер только потому, что в конце рецензии прочёл такую фразу: «Мне кажется, что, если бы переводчик более тщательно поработал над своим переводом, ему удалось бы избежать многих показанных мной недочетов, хотя вполне допускаю, что на часть моих вопросов вполне можно дать объяснения». Правда, начало этой фразы противоречило первой фразе рецензии об огромном труде поэта-переводчика, но её финал давал шанс для защиты.
Юрий ожил и стал систематизировать замечания Люси. Вдруг он обнаружил такой парадокс: Люси «цитировала» каждую строфу перевода и давала к ней замечания, то есть она совсем забыла об оригинале. Получалось, что ряд замечаний оказался предъявленным к самому Ивану Яковлевичу Франко. Люси, очевидно, не везде могла согласиться с суровостью его образов, прямотой выражений, его особым стилем, которые Юрий стремился передать в переводе. Это было интересно: ну, не может написать идеально для всех будущих времён и поколений даже гений. Часть замечаний была связана с тем, что Юрий, не найдя точных русских эквивалентов важных украинских слов, дал в переводе их транслитерацию. Большая часть замечаний относилась к спорным, как представлялось Юрию, стилистическим тонкостям стихосложения.
На утро Юрий совсем ожил и целый день писал ответ на замечания Люси. Поблагодарив её за большой труд по рецензированию, он начал так: «Конечно, я сознаю, что мне не удалось выполнить перевод идеально. Однако я стремился к точности передачи всех деталей великой аллегории автора: скале тоталитаризма, коррупции, бесправия и нищеты народа, которую самоотверженно рушат лучшие его сыны во имя его счастья, что оказалось невероятно актуальным и для современной Украины, и далеко не только для неё». После этого Юрий привёл попарно все строфы оригинала и перевода и, привлекая толковые словари, примеры из литературы и свой литературный опыт, даже неожиданно для себя обосновал правомерность почти всех строк и выражений, к которым Люси дала замечания.
Через два дня Юрий получил такой отклик Люси: «Уважаемый Юрий! Разрешите поблагодарить Вас за те добрые слова, которые Вы сказали в мой адрес как об обозревателе. Мне было очень интересно прочитать Ваши пояснения и, в некоторых случаях, возражения, касающиеся моих замечаний. Прежде всего, должна заметить, что хорошо почувствовала Ваше неравнодушие к стихотворению Ивана Франко и к своему детищу, переводу. Думается, никакой судья и обозреватель не вправе считать себя истиной в последней инстанции, поэтому, как мне кажется, Автор имеет право на объяснение своей позиции и высказывание своего мнения. Что-то из Ваших комментариев прояснило мне Вашу позицию и Ваш выбор того или иного слова, использованного в переводе. Кое-что по-прежнему вызывает сомнения. Позвольте пожелать Вам больших успехов в нелегком деле художественного перевода. С глубоким уважением, Любовь».
Такой ответ заставил Юрия задуматься и вернуться к замечаниям Люси. На днях его пригласили выступить на вечере в литературном салоне, который проводится в Мюнхене один раз в месяц. И он как раз собрался прочесть там свой перевод стихотворения «Каменярi». Юрий внимательно прочёл замечания Люси и свой ответ на них. Теперь он в семи случаях своих ответов засомневался и снова засел за перевод. «Да, — подумал Юрий, когда после длительного труда нашёл лучшие варианты для всех этих случаев, — действительно, совершенствованию нет предела». «Как и замечаниям читателей и судей, таких разных и самобытных, но в большинстве случаев доброжелательных», — усмехнулся он про себя.
Литературный салон
Салон собрал множество любителей поэзии, прозы, песен и художественного чтения, а также, разумеется, и подготовившихся к выступлениям авторов и исполнителей. Все они едва разместились в небольшом зале, в котором стояло ещё несколько столов с угощениями, электронная клавиатура для сопровождения песенных выступлений и увеселения публики в перерыве и по окончании вечера и огромный музыкальный центр, включённый только для создания мигающей иллюминации. Ведущая Раиса прекрасно выглядела, была в хорошем настроении, которое сразу передалось залу, и представляла каждого выступающего с большой фантазией. После первых выступлений, встреченных с энтузиазмом и награждённых аплодисментами, в зале почувствовался подъём. Звучали новые стихотворения с романтикой и юмором, сложенные на часть из них песни под гитару и клавиатуру, новые рассказы и юморески. Юрий волновался: как он выступит с таким серьёзным стихотворением? Но вот и ему дали слово, и его волнение внезапно улеглось. Он объявил: «Перевод стихотворения «Каменярi» Ивана Франко» и начал читать, громко и изо всех сил стараясь быть выразительным.
Когда Юрий читал, в зале была полная тишина. Никто, как заметил он, не шевелился и соседи, что редко бывает, не обменивались даже короткими фразами. Конечно, он понимал, что на слушателей действует тот глубокий смысл, который вложен гением Франко в это вечно молодое стихотворение. Но, вглядываясь в это внимание зала, он каким-то шестым чувством с тихой радостью ощущал, что ему всё-таки удалось передать в переводе этот смысл, и это прибавляло ему сил для чтения. Когда он закончил читать, возникла пауза, никто не шевелился. Казалось, что присутствующие ещё обдумывают то, что услышали. Юрий вопросительно смотрел в зал, и пауза вдруг прервалась, как ему показалось, добрыми аплодисментами. Один из зрителей поднял руку, попросил у Раисы слова, поднялся и сказал:
— Я надеюсь, что все меня поддержат. Это стихотворение Франко обладает большой силой, оно очень актуально и сегодня. Я предлагаю Юрию посвятить свой перевод Анне Политковской. Ведь эта мужественная женщина, талантливая журналистка, боролась и погибла за счастье россиян.
В зале поднялась ещё одна рука, и Раиса дала слово второму желающему высказаться:
— А я предлагаю посвятить этот перевод также Георгию Гонгадзе, который боролся и погиб за счастье украинцев.
Юрий понял, что он должен ответить на эти предложения. Зал снова обратил своё внимание к нему, и он сказал всем присутстующим:
— Я посвятил перевод Ивану Франко, которому 27 сентября 2006 года исполнилось бы 150 лет. Но уверен, что стихотворение «Каменярi» написано именно о таких героях украинского и русского народов-братьев, какими стали теперь Георгий Гонгадзе и Анна Политковская. Большое спасибо вам за истинное предложение. Я с искренним чувством посвящаю перевод и им.
