Меч занесен

213-17-26

Весь вечер я набираю этот номер приблизительно каждые полчаса. Длинные гудки. Больше ничего. Если я не дозвонюсь, завтра с утра я поеду к нему, я решил твердо.

Или не поеду.

Не нужно было его вообще трогать, что это за человек, видно было даже не после всего, а сразу. Я не заметил в точности, откуда он возник, по-моему, откуда-то слева:

— Простите, жена? — он указал подбородком, кепка была у него набекрень, а плащ застегнут не на ту пуговицу, «той» же, по-моему, и вовсе не было.

— Вообще-то нет, — нехотя, но все же ответил я.

— Простите, я не представился, Петров Константин Константинович, — нелепо мотнув головой, отрекомендовался он, а затем вслух медленно, с расстановкой прочел надпись на камне. — Сигачева. Марина Дмитриевна. Тысяча девятьсот шестьдесят восемь. Две тысячи два. Да, тридцать четыре года, тридцать четыре года… — он вопросительно посмотрел на меня.

— Инфаркт, — вшивая интеллигентская привычка отвечать, когда от тебя ждут ответа, подвела меня и в этот раз.

— Инфаркт! — неожиданно саркастически повторил он. — Инфаркт! Таково Ваше мнение?

-Таково мнение врача, проводившего вскрытие, — я даже не старался, мой голос прозвучал ТАК сам собой, — простите, мне хотелось бы побыть одному.

-219-22-07?

Я вздрогнул и посмотрел на него внимательнее.

-Ноль семь двадцать два, -поправил я его наконец. — Вы были знакомы?

-Ноль семь двадцать два, ноль семь двадцать два, конечно, конечно, — закивал головой он. — Но, молодой человек, прошу Вас, обратите внимание, оглянитесь вокруг, пожалуйста – Сигачева Марина Дмитриевна, 1968-2002, Ждан Олег также Дмитриевич, 1922-1998, Аверьянов Павел Петрович, 1975-2001, вот Вам лично ничего не кажется странным? Вас, например, не смущает такая разница в числе прожитых лет?

-Разве что в чисто философском плане, — медленно ответил я на его вопрос. — Но Вы…

— В философском? — кукарекнул он, я даже вздрогнул. — В философском? Молодой человек, мой Вам совет, прибегайте к философии не раньше, чем обратитесь к логике. А логика говорит, что все мы, люди, принадлежим к одному биологическому виду и вследствие этого должны иметь примерно одинаковый срок существования, а раз этого не происходит, следовательно, на это имеются причины. Основательнейшие причины, уверяю Вас! — его ораторским жестам вряд ли позавидовал бы хоть какой оратор, я хотел плюнуть и уйти, не разобравшись с Марининым телефоном, потому что в любом случае какое это могло иметь значение, но он заступил мне дорогу и зачастил:

-Молодой человек, молодой человек, остановитесь, послушайте, это важно, очень важно, вы даже предста… Вот глядите: смерть выбирает нас, инфаркт, какой инфаркт, она знает, кто мы, знает, где нас найти, но она не знает, сколько нам лет, это очевидно, иначе все умирали бы приблизительно в одном возрасте, и я спрашиваю, я спрашиваю Вас, откуда же она может брать все эти сведения, фамилию, имя, адрес, но не возраст, не возраст, где это, а? — Он уже держал меня за лацканы, я молча вырвался и зашагал от него, но пять секунд спустя он опять загородил мне дорогу уже с какой-то толстой книгой в руках и закричал:

— Сигачева М. Д., Космонавтов 12-24, Ждан О. Д. , третий Фестивальный, дом 1, Аверьянов П.П., Пушкина,14 – они здесь, они все здесь, имена, адреса, но не год рождения, не возраст!..

— Отвяжитесь от меня, — не выдержал и заорал на него я, — отвяжитесь от меня со своими разговорами и со своею книгой, это же просто старый телефонный справочник, что здесь такого, Вы что, с ума сошли?!!

— Но они здесь! — безусловно сошел с ума он. — ОНИ ВСЕ ЗДЕСЬ!!! Все до одного! Неужели же Вы думаете, что возможны такие совпадения? Неужели Вы так слепы? Вот смотрите же, смотрите! — он протягивал мне книгу и весь колотился, и, повинуясь мгновенному побуждению, я и вырвал ее у него из рук, раскрыл и быстро перелистал:

-Иванов Константин Константинович, Вы сказали, да? Так, Иванов, Иванов, вот, Иванов К. К., улица Луговая, дом 2, корпус 2, квартира 97, 213-17-26, это Вы, не так ли? Но Вы-то, я надеюсь, пока еще живы?!!

Если сегодня я не дозвонюсь, завтра я туда поеду.

Или не поеду. Все равно, не думаю, что он мне откроет. Не думаю даже, что он еще там. Вполне возможно, что он не зашел туда ни на минуту. Никогда себе не прощу своих слов. Или прощу. Но уж никак не сегодня. Перед глазами, как живое, стоит мгновенно посеревшее и перекошенное его лицо, я помню, как он протянул было к книге дрожащие пальцы и сразу же, как ожегшись, отдернул, потом глянул вверх, закричал и, нелепо вскидывая ноги, бросился прочь по дорожке, на развилке хотел повернуть направо, но навстречу шла какая-то женщина, он кинулся в противоположную от нее сторону и скрылся среди могил несколько секунд спустя.