ОНИ ТОЖЕ УМЕЮТ УЛЫБАТЬСЯ


ОНИ ТОЖЕ УМЕЮТ УЛЫБАТЬСЯ

ОНИ ТОЖЕ УМЕЮТ УЛЫБАТЬСЯ
(Адаптировано, конкурсный вариант)

— Ма-а-а! – Лялька неслась через двор, вздымая вихри опавших листьев тощими ногами. В восемь лет ходить спокойно невозможно, ноги сами набирают скорость. Затормозила в трех сантиметрах от мамы.
— Мама, он уже чистенький, мы с бабушкой его напоили молочком. Ты не думай, у него блох нет. Можно, он поживет с нами?
— Кто чистенький? Какие блохи? – мама ничего не понимала.
— Да котенок же! – Лялька изумилась маминой непонятливости. – Пусть его зовут Джейсон, Джесс. Он так делает: роррр.
— Знаешь, Ляля, я после работы плохо соображаю. Давай по порядку.

Они присели на скамейку.
— Я шла домой из школы. И слышу: возле мусорника плачет котенок.
— Ляль, насколько я помню, дорога из школы не проходит через мусорник. Кстати, почему на тебе красные колготы? Ты же утром зеленые надевала.
— Ну, мам, я немножко свернула посмотреть. А колготы я порвала нечаянно, там, на крыше, гвоздь торчал. Бабушка их уже почти зашила.
— НА КРЫШЕ?
— На гараже. Мы искали птенчика.
Мама поняла, что для ее же спокойствия лучше вернуться к рассказу о котенке, замяв тему гаража и птенчика.
— Он такой маленький, бедненький, серенький. Мы с бабушкой его в шампуни выкупали. Он молочка попил и спит. Мам, пусть он у нас живет? У него нет блох, я смотрела.
— Ляля, коты пачкают в доме, царапают мебель и обдирают обои.
— А я его воспитывать буду! Это чужие коты царапают, а если кота правильно воспитать, он не царапает. Я читала в журнале! Я позвонила папе на работу, он мне пообещал специальную досточку для когтей. Он ласковый, Джесс.
— Сговорились? – спросила мама возмущенно.
— Он меня уже любит… — едва слышно прошептала Лялька последний аргумент. И подозрительно засопела. Мама мысленно попрощалась с обоями, новыми туфлями и чистотой в квартире и объявила о капитуляции.

Так в квартире поселился Джейсон. За пару месяцев тощий жалкий комочек превратился в шикарного дымчатого котищу. Еще через пару месяцев семья начала сомневаться в том, кто же в доме хозяин. Во-первых, из-за первоначальной Джеськиной худобы все считали, что его надо подкормить чем-нибудь вкусненьким. От худобы Джеся избавился очень быстро, и одновременно приобрел изощренные вкусовые привычки. Оне, то бишь, Джесс Первый, изволили обожать сметанку с рынка, свежие сливки и молоденькую телятинку. Не гнушался и куриной печенкой. Мама возмущалась, а бабушка дуэтом с дочкой возражали: Тебе что, жалко котику ложку сметаны? Сколько там он съест!
Съесть Джейсон мог много. Все убедились в этом, когда забыли банку со сметаной на столе на полчаса. После этого стали тщательно прятать продукты в холодильник. Мама говорила: Я подозреваю, что это вовсе не потому, чтобы Джеся не слопал наш обед, а чтобы не объелся!

Коврик у батареи Джесс презирал. Он предпочитал кровать Лялькиных родителей. Причем, мамину подушку. Но мама была непреклонна: не отдам! Джейсон обиделся и поцарапал ей новые сапоги. Да так, что никакому сапожнику замаскировать ущерб было не под силу. Мама отшлепала кота веником, а Лялька обозвала ее садюгой и живодеркой. Целый вечер она носила Джессика на руках, а этот наглец ухмылялся и строил маме рожи! А ночью он втиснул свое мохнатое тело между Лялькиными родителями и заявил: Мр-р-р-мяу!
— Брысь немедленно! – завопила мама! Да так громко, что Лялька примчалась из своей комнаты:
— Кто маленького обижает?
— Мила, ну что ты делаешь проблему из такой мелочи? – миролюбиво сказал папа, поглаживая узурпатора под подбородком. – На полу холодно, пусть погреется.
Ночью Ляле приснилось, что Джессик в маминых туфлях на каблуках-шпильках примеряет перед зеркалом ёё новое платье и хихикает.

Утром Ляля с опаской заглянула в родительскую спальню. Рядом с мамой на её подушке лежала дымчатая полосатая голова. Мама проснулась. Джесс подмигнул ей зеленым глазом.
— Мыры? – спросил Джесс.
— Ну что с тобой делать, — вздохнула мама, и чмокнула нахала в черный носик.
— Мыры, — удовлетворенно резюмировал котище и сладко потянулся.

Короче, это теплое, мохнатое, урчащее чудовище все обожали, тискали, гладили и постоянно кормили.

Но это было еще не все. Дня через три после появления Джессика в доме к ним пришла соседка Зоя. Ее Ритка была на год младше Ляльки, и девченки дружили с пеленок.
— Показывай, провокаторша, — потребовала тетя Зоя.
— Что? – не поняла мама. – Я никого не провоцировала.
— Кота! – выпалила тетя Зоя таким тоном, словно они прятали под кроватью дракона. – Моя Ритка меня затерроризировала! У них же с твоей Лялькой все должно быть одинаковое. Она требует кота! А коты царапают мебель и пачкают!

Это правда. Стоило у Ляльки появиться чему-нибудь этакому, Ритка сразу же хотела того же. И наоборот. Лялькина мама с тетей Зоей дружно покупали хомяков, белых крыс, кактусы, красные колготки и куклы Барби. Теперь вот пришла очередь котов. — Надеюсь, девочки равнодушны к крокодилам… — с тоской сказала тетя Зоя

— А ты прояви твердость, — посоветовала мама соседке. – К тому же у вас есть белая крыса Анфиса.
— Ты проявила? – ехидно спросила Зоя.

Вечером после работы мама не застала Ляльку дома. Бабушка угрюмо гремела кастрюлями. Джесс чинно сидел за столом и не сводил глаз с тарелки с жареной рыбой. Мама не успела «произвести допрос», как хлопнула дверь, и возбужденный Лялькин голос возопил: «Мы идем знакомиться!»
Сначала в кухню ввалилась Лялька с беленьким котеночком на руках, за ней подпрыгивала на одной ножке счастливая и возбужденная Рита. За Ритой следовала ее старшая сестра Лидуся, на плече она придерживала серо-белого щенка. Завершала колонну грустная Зоя.

— Ты забыла, у меня ДВЕ девочки. Оказалось, Лидуся предпочитает собак, — сказала она Лялькиной маме. — Одолжите нам вашу клетку для хомяков. Ваша больше, а наша клетка маленькая. Боюсь, что кошка достанет Анфиску и съест.
— Кофе хочешь? – попыталась мама утешить подругу.

— Джессенька, познакомься, это Джулия и Мусенька, — Лялька ткнула Джейсона носом в щенка.
— Мя-а-а – завопил Джессенька, вырвался из Лялькиных рук и удрал на шкаф. Появление Джулии не вызвало у него никакого умиления. А Муся тонко и злобно залаяла. Бабушка хлопнула дверью своей комнаты, выражая протест против нашествия животных.
Дружить с Джулией, а попросту Жулькой, Джесс отказался наотрез.

А потом наступила весна.

Ночью накануне восьмого марта всю семью разбудил жуткий вой. Мама выскочила из спальни с криком: Что это?
— Не бойся, это кот, — спокойно ответил папа. — Весна пришла. Вы же не захотели его кастрировать. Кто кричал «не дам уродовать человека»?
— И долго он так будет выть?
— Недели две.
— СКОЛЬКО? Я выброшу его на балкон.
Но Джесс был не дурак, и на холодный балкон выходить не собирался. Одним махом он взлетел на шкаф и с любопытством поглядывал на возбужденное семейство зеленым глазом: И что вы теперь сделаете?

Мама демонстративно заткнула уши ватой и накрылась подушкой.

Весна стояла на удивление теплая. Балкон оставался открытым даже на ночь. Джесс усаживался на перилах и взывал к луне и соседским барышням: Мя-а-а!
Их дом был старой, еще довоенной, постройки. Вокруг дома по четвертому этажу шел неширокий карниз непонятного назначения. По этому-то карнизу, обойдя дом по кругу, в один прекрасный день явилась к Джессу отвергнутая им Джулия. Она уселась на пуфике у дивана, кокетливо склонила головку и спросила: Мыры?
— Мя-аа, — Джесс вывернулся к верху полосатым пузищем, всем своим видом выражая преданность и нежность. Затем подскочил, обошел вокруг пуфика. Его пышный хвост выписывал немыслимые зигзаги, на морде было написано умиление и восторг. Ни дать, ни взять, Ромео! Принц у ног блондинки! Однако блондинка равнодушно фыркнула: Фи! – и упорхнула по карнизу в свою квартиру.
Джейсон потерял аппетит. Не реагировал на блюдечко сметаны и повернулся спиной к телячьей котлетке. Терся головой о балконную дверь и пел по ночам серенады. И сердце Джулии дрогнуло.

Лялька с Риткой устроили котам пышную свадьбу. Изрезали кружевную накидку с бабушкиной кровати на платье невесты, и раздели догола плюшевого мишку, а его жилетку нацепили на жениха. Джесс перестал выть по ночам и ходил к соседке в гости. Девченки совещались, кому они раздадут котят и сколько оставят себе. Время шло.

Однажды на рассвете Ляля растолкала маму:
— Мам, ну мама же, проснись!
— Ты чего? – Часы показывали шесть тридцать. Ребенок был уже в свитере и брюках.
— Мам, дай денег на такси! – без предисловий попросила дочь.
— Что???
— Мама. Джульке плохо, она родить не может, надо ее к ветеринару везти. Тетя Зоя уже собралась, но мы же тоже должны помочь, это ведь и наши дети!
Ребенок был прав. Джесс сидел у входной двери и с тревогой смотрел на замочную скважину.
— Зоя, ты сама справишься? — спросила мама, протягивая деньги. — У меня комиссия из главка.
— Что ж поделать, — философски ответила Зоя.

Вернувшись домой с работы, мама застала Лялю, Ритку и Джейсона в обнимку на диване. Девченки были зареванные. Рядом Лидуся почесывала Мусю за ушком. Разумеется, в школу никто не ходил.

— Сдохла кошка. Не спасли. – Пояснила бабушка ситуацию.
— Не сдохла, а умерла! – закричала Ляля. – Ты злая! Мы ее в парке похоронили! А ты нам коробку от туфель не давала для гробика!
Ритка тихонько заплакала. Мама присела рядом. Беленькую Джулию было жалко. И девченок тоже. Первая в их жизни безвозвратная потеря. Многочисленные хомяки в счет не шли.

Конечно, девченки постепенно успокоились. Лялька простила бабушке коробку. Неутешным оставался только Джесс. Он кружил по квартире, заглядывал во все углы, тихонько муркал. Через балкон отправлялся к Зойке. Целыми днями лежал на Джулькином коврике, вытянувшись исхудавшим телом, и в глазах у него стояли слезы. Честное слово. Кот плакал по своей погибшей возлюбленной. А через неделю исчез.

Джейсона искали двумя семьями. Лазали по подвалам и чердакам, шарили за гаражами, обошли все окрестные помойки. По ночам Ляля вздрагивала: ей слышался шорох на балконе. Она будила маму, и они выходили и звали в темноту: «Джесси?» Ответом была тишина. В носу щипало, сердце начинало колоть. Мама пила валерьянку. Ляля кусала губы, чтобы не реветь.
Лялька не позволяла убирать его мисочки: Джесс вернется. Но он так и не вернулся.
— Все! – сказала мама. — Больше никаких животных в доме. А то валерьянки в аптеке не хватит.

Однажды летом девченки вновь пришли домой из школы зареванные.
— Он нас бросил, мама, бросил! – причитала Лялька. Ритка ревела «за компанию». Оказалось, они пошли проведать Джулькину могилку в парке и там, в кустах, увидели Джейсона! Кот поначалу узнал их, подошел, но в руки не дался и убежал. Девченки погнались за ним, но кот уходил все дальше, а затем к нему присоединилась черная кошка. И они убежали.
— Почему вы решили, что кошка?
— Она маленькая и … изящная. Девочки же всегда меньше мальчиков, — пояснила Рита.

Мама погладила подружек по головкам: Девочки, не грустите. Если он нашел свое счастье, то надо порадоваться. Не может же он вечно плакать! Ему ведь тоже семья нужна.
Такой поворот им в голову не приходил. На грязных мордашках читалось облегчение: Никто их не бросил, просто Джесс нашел себе кошачью семью. Как будто женился во второй раз. Все правильно. Теперь у него родятся черно-серые детки. Появилась новая тема для обсуждений …

Прошло лето, наступила осень. Листья кленов шуршали на мостовой, в воздухе едва уловимо пахло надвигающимися холодами. И снова Ляля ждала во дворе маму с работы. При этом она не летела навстречу, а чинно сидела на скамейке напротив входной двери. На коленях лежал свернутый комком новый свитер, под скамейкой валялся на земле школьный рюкзак.
— Привет. – Мама села рядом. — Интересно, что на этот раз? Двойка по английскому? Прогул физкультуры? Дыра в свитере?
— Мам, давай поговорим серьезно и спокойно.
Это было сказано таким тоном, что мама чуть не расхохоталась: Давай.
— Понимаешь, Зинкина Буля родила щенков…
— И?
— Вот… — дочь развернула свитер. Из него выглянула остренькая мордочка, украшенная рыженькой бородкой. Коричневые ушки топорщились, шоколадные глазки-вишенки с любопытством разглядывали незнакомую тетю. Изо рта высунулся розовенький язычок и облизнул носик-кнопочку. – Ее можно было бы назвать Пэппи или Пепси… — неуверенно предположила дочь.

Две пары глаз: шоколадные вишенки и синие глазищи – с тревогой уставились на маму. Это была судьба. Мама вздохнула.
— Ну, какая же она Пепси, она же совсем оранжевая, — ответила она. – Пусть будет Фанта.
Торчащий из свертка хвостик весело завертелся, выражая свое полное согласие. – И какой это чудо породы?
— Самой любимой! – Каждая рыжая веснушка на Лялькиной физиономии засияла от счастья…

Они отправились домой. Втроем. Лялька бережно несла на руках свое оранжевое сокровище. Глазки-вишенки весело поблескивали на рыженькой собачьей мордочке, в бородке пряталась довольная улыбка.
Они ведь тоже умеют любить, страдать и … улыбаться!

(Фанта прожила в их семье двенадцать с половиной лет…)

0 комментариев

  1. ella_olha

    Как хорошо, что есть такие мамы, которые разрешают своим детям брать бездомных котят, щенков и прочую милую живность!
    Как хорошо, когда дети в ответе за братьев меньших. Как хорошо, когда они умеют любить и сострадать.
    Я думаю, что Ваш рассказ дети будут читать с таким же удовольствием, как и я. Спасибо.

  2. marina_chernomazKira_Lyss

    Спасибо, Олег. Приятно получить отзыв на рассказ, который где-то там внизу списка, куда никто уже и не заглядывает.

    Как редактор — редактору: с Вашими замечаниями я бы поспорила. Но это дело такое, сами знаете, тут, кроме правил, еще и ИМХО работает.

    Степлом, Марина

Добавить комментарий

ОНИ ТОЖЕ УМЕЮТ УЛЫБАТЬСЯ

ОНИ ТОЖЕ УМЕЮТ УЛЫБАТЬСЯ
(Адаптировано)

— Ма-а-а! – Лялька неслась через двор, вздымая вихри опавших листьев тощими ногами. В восемь лет ходить спокойно невозможно, ноги сами набирают скорость. Затормозила в трех сантиметрах от мамы.
— Мама, он уже чистенький, мы с бабушкой его напоили молочком. Ты не думай, у него блох нет. Можно, он поживет с нами?
— Кто чистенький? Какие блохи? – мама ничего не понимала.
— Да котенок же! – Лялька изумилась маминой непонятливости. – Пусть его зовут Джейсон, Джесс. Он так делает: роррр.
— Знаешь, Ляля, я после работы плохо соображаю. Давай по порядку.

Они присели на скамейку.
— Я шла домой из школы. И слышу: возле мусорника плачет котенок.
— Ляль, насколько я помню, дорога из школы не проходит через мусорник. Кстати, почему на тебе красные колготы? Ты же утром зеленые надевала.
— Ну, мам, я немножко свернула посмотреть. А колготы я порвала нечаянно, там, на крыше, гвоздь торчал. Бабушка их уже почти зашила.
— НА КРЫШЕ?
— На гараже. Мы искали птенчика.
Мама поняла, что для ее же спокойствия лучше вернуться к рассказу о котенке, замяв тему гаража и птенчика.
— Он такой маленький, бедненький, серенький. Мы с бабушкой его в шампуни выкупали. Он молочка попил и спит. Мам, пусть он у нас живет? У него нет блох, я смотрела.
— Ляля, коты пачкают в доме, царапают мебель и обдирают обои.
— А я его воспитывать буду! Это чужие коты царапают, а если кота правильно воспитать, он не царапает. Я читала в журнале! Я позвонила папе на работу, он мне пообещал специальную досточку для когтей. Он ласковый, Джесс.
— Сговорились? – спросила мама возмущенно.
— Он меня уже любит… — едва слышно прошептала Лялька последний аргумент. И подозрительно засопела. Мама мысленно попрощалась с обоями, новыми туфлями и чистотой в квартире и объявила о капитуляции.

Так в квартире поселился Джейсон. За пару месяцев тощий жалкий комочек превратился в шикарного дымчатого котищу. Еще через пару месяцев семья начала сомневаться в том, кто же в доме хозяин. Во-первых, из-за первоначальной Джеськиной худобы все считали, что его надо подкормить чем-нибудь вкусненьким. От худобы Джеся избавился очень быстро, и одновременно приобрел изощренные вкусовые привычки. Оне, то бишь, Джесс Первый, изволили обожать сметанку с рынка, свежие сливки и молоденькую телятинку. Не гнушался и куриной печенкой. Мама возмущалась, а бабушка дуэтом с дочкой возражали: Тебе что, жалко котику ложку сметаны? Сколько там он съест!
Съесть Джейсон мог много. Все убедились в этом, когда забыли банку со сметаной на столе на полчаса. После этого стали тщательно прятать продукты в холодильник. Мама говорила: Я подозреваю, что это вовсе не потому, чтобы Джеся не слопал наш обед, а чтобы не объелся!

Коврик у батареи Джесс презирал. Он предпочитал кровать Лялькиных родителей. Причем, мамину подушку. Но мама была непреклонна: не отдам! Джейсон обиделся и поцарапал ей новые сапоги. Да так, что никакому сапожнику замаскировать ущерб было не под силу. Мама отшлепала кота веником, а Лялька обозвала ее садюгой и живодеркой. Целый вечер она носила Джессика на руках, а этот наглец ухмылялся и строил маме рожи! А ночью он втиснул свое мохнатое тело между Лялькиными родителями и заявил: Мр-р-р-мяу!
— Брысь немедленно! – завопила мама! Да так громко, что Лялька примчалась из своей комнаты:
— Кто маленького обижает?
— Мила, ну что ты делаешь проблему из такой мелочи? – миролюбиво сказал папа, поглаживая узурпатора под подбородком. – На полу холодно, пусть погреется.
Ночью Ляле приснилось, что Джессик в маминых туфлях на каблуках-шпильках примеряет перед зеркалом ёё новое платье и хихикает.

Утром Ляля с опаской заглянула в родительскую спальню. Рядом с мамой на её подушке лежала дымчатая полосатая голова. Мама проснулась. Джесс подмигнул ей зеленым глазом.
— Мыры? – спросил Джесс.
— Ну что с тобой делать, — вздохнула мама, и чмокнула нахала в черный носик.
— Мыры, — удовлетворенно резюмировал котище и сладко потянулся.

Короче, это теплое, мохнатое, урчащее чудовище все обожали, тискали, гладили и постоянно кормили.

Но это было еще не все. Дня через три после появления Джессика в доме к ним пришла соседка Зоя. Ее Ритка была на год младше Ляльки, и девченки дружили с пеленок.
— Показывай, провокаторша, — потребовала тетя Зоя.
— Что? – не поняла мама. – Я никого не провоцировала.
— Кота! – выпалила тетя Зоя таким тоном, словно они прятали под кроватью дракона. – Моя Ритка меня затерроризировала! У них же с твоей Лялькой все должно быть одинаковое. Она требует кота! А коты царапают мебель и пачкают!

Это правда. Стоило у Ляльки появиться чему-нибудь этакому, Ритка сразу же хотела того же. И наоборот. Лялькина мама с тетей Зоей дружно покупали хомяков, белых крыс, кактусы, красные колготки и куклы Барби. Теперь вот пришла очередь котов. — Надеюсь, девочки равнодушны к крокодилам… — с тоской сказала тетя Зоя

— А ты прояви твердость, — посоветовала мама соседке. – К тому же у вас есть белая крыса Анфиса.
— Ты проявила? – ехидно спросила Зоя.

Вечером после работы мама не застала Ляльку дома. Бабушка угрюмо гремела кастрюлями. Джесс чинно сидел за столом и не сводил глаз с тарелки с жареной рыбой. Мама не успела «произвести допрос», как хлопнула дверь, и возбужденный Лялькин голос возопил: «Мы идем знакомиться!»
Сначала в кухню ввалилась Лялька с беленьким котеночком на руках, за ней подпрыгивала на одной ножке счастливая и возбужденная Рита. За Ритой следовала ее старшая сестра Лидуся, на плече она придерживала серо-белого щенка. Завершала колонну грустная Зоя.

— Ты забыла, у меня ДВЕ девочки. Оказалось, Лидуся предпочитает собак, — сказала она Лялькиной маме. — Одолжите нам вашу клетку для хомяков. Ваша больше, а наша клетка маленькая. Боюсь, что кошка достанет Анфиску и съест.
— Кофе хочешь? – попыталась мама утешить подругу.

— Джессенька, познакомься, это Джулия и Мусенька, — Лялька ткнула Джейсона носом в щенка.
— Мя-а-а – завопил Джессенька, вырвался из Лялькиных рук и удрал на шкаф. Появление Джулии не вызвало у него никакого умиления. А Муся тонко и злобно залаяла. Бабушка хлопнула дверью своей комнаты, выражая протест против нашествия животных.
Дружить с Джулией, а попросту Жулькой, Джесс отказался наотрез.

А потом наступила весна.

Ночью накануне восьмого марта всю семью разбудил жуткий вой. Мама выскочила из спальни с криком: Что это?
— Не бойся, это кот, — спокойно ответил папа. — Весна пришла. Вы же не захотели его кастрировать. Кто кричал «не дам уродовать человека»?
— И долго он так будет выть?
— Недели две.
— СКОЛЬКО? Я выброшу его на балкон.
Но Джесс был не дурак, и на холодный балкон выходить не собирался. Одним махом он взлетел на шкаф и с любопытством поглядывал на возбужденное семейство зеленым глазом: И что вы теперь сделаете?

Мама демонстративно заткнула уши ватой и накрылась подушкой.

Весна стояла на удивление теплая. Балкон оставался открытым даже на ночь. Джесс усаживался на перилах и взывал к луне и соседским барышням: Мя-а-а!
Их дом был старой, еще довоенной, постройки. Вокруг дома по четвертому этажу шел неширокий карниз непонятного назначения. По этому-то карнизу, обойдя дом по кругу, в один прекрасный день явилась к Джессу отвергнутая им Джулия. Она уселась на пуфике у дивана, кокетливо склонила головку и спросила: Мыры?
— Мя-аа, — Джесс вывернулся к верху полосатым пузищем, всем своим видом выражая преданность и нежность. Затем подскочил, обошел вокруг пуфика. Его пышный хвост выписывал немыслимые зигзаги, на морде было написано умиление и восторг. Ни дать, ни взять, Ромео! Принц у ног блондинки! Однако блондинка равнодушно фыркнула: Фи! – и упорхнула по карнизу в свою квартиру.
Джейсон потерял аппетит. Не реагировал на блюдечко сметаны и повернулся спиной к телячьей котлетке. Терся головой о балконную дверь и пел по ночам серенады. И сердце Джулии дрогнуло.

Лялька с Риткой устроили котам пышную свадьбу. Изрезали кружевную накидку с бабушкиной кровати на платье невесты, и раздели догола плюшевого мишку, а его жилетку нацепили на жениха. Джесс перестал выть по ночам и ходил к соседке в гости. Девченки совещались, кому они раздадут котят и сколько оставят себе. Время шло.

Однажды на рассвете Ляля растолкала маму:
— Мам, ну мама же, проснись!
— Ты чего? – Часы показывали шесть тридцать. Ребенок был уже в свитере и брюках.
— Мам, дай денег на такси! – без предисловий попросила дочь.
— Что???
— Мама. Джульке плохо, она родить не может, надо ее к ветеринару везти. Тетя Зоя уже собралась, но мы же тоже должны помочь, это ведь и наши дети!
Ребенок был прав. Джесс сидел у входной двери и с тревогой смотрел на замочную скважину.
— Зоя, ты сама справишься? — спросила мама, протягивая деньги. — У меня комиссия из главка.
— Что ж поделать, — философски ответила Зоя.

Вернувшись домой с работы, мама застала Лялю, Ритку и Джейсона в обнимку на диване. Девченки были зареванные. Рядом Лидуся почесывала Мусю за ушком. Разумеется, в школу никто не ходил.

— Сдохла кошка. Не спасли. – Пояснила бабушка ситуацию.
— Не сдохла, а умерла! – закричала Ляля. – Ты злая! Мы ее в парке похоронили! А ты нам коробку от туфель не давала для гробика!
Ритка тихонько заплакала. Мама присела рядом. Беленькую Джулию было жалко. И девченок тоже. Первая в их жизни безвозвратная потеря. Многочисленные хомяки в счет не шли.

Конечно, девченки постепенно успокоились. Лялька простила бабушке коробку. Неутешным оставался только Джесс. Он кружил по квартире, заглядывал во все углы, тихонько муркал. Через балкон отправлялся к Зойке. Целыми днями лежал на Джулькином коврике, вытянувшись исхудавшим телом, и в глазах у него стояли слезы. Честное слово. Кот плакал по своей погибшей возлюбленной. А через неделю исчез.

Джейсона искали двумя семьями. Лазали по подвалам и чердакам, шарили за гаражами, обошли все окрестные помойки. По ночам Ляля вздрагивала: ей слышался шорох на балконе. Она будила маму, и они выходили и звали в темноту: «Джесси?» Ответом была тишина. В носу щипало, сердце начинало колоть. Мама пила валерьянку. Ляля кусала губы, чтобы не реветь.
Лялька не позволяла убирать его мисочки: Джесс вернется. Но он так и не вернулся.
— Все! – сказала мама. — Больше никаких животных в доме. А то валерьянки в аптеке не хватит.

Однажды летом девченки вновь пришли домой из школы зареванные.
— Он нас бросил, мама, бросил! – причитала Лялька. Ритка ревела «за компанию». Оказалось, они пошли проведать Джулькину могилку в парке и там, в кустах, увидели Джейсона! Кот поначалу узнал их, подошел, но в руки не дался и убежал. Девченки погнались за ним, но кот уходил все дальше, а затем к нему присоединилась черная кошка. И они убежали.
— Почему вы решили, что кошка?
— Она маленькая и … изящная. Девочки же всегда меньше мальчиков, — пояснила Рита.

Мама погладила подружек по головкам: Девочки, не грустите. Если он нашел свое счастье, то надо порадоваться. Не может же он вечно плакать! Ему ведь тоже семья нужна.
Такой поворот им в голову не приходил. На грязных мордашках читалось облегчение: Никто их не бросил, просто Джесс нашел себе кошачью семью. Как будто женился во второй раз. Все правильно. Теперь у него родятся черно-серые детки. Появилась новая тема для обсуждений …

Прошло лето, наступила осень. Листья кленов шуршали на мостовой, в воздухе едва уловимо пахло надвигающимися холодами. И снова Ляля ждала во дворе маму с работы. При этом она не летела навстречу, а чинно сидела на скамейке напротив входной двери. На коленях лежал свернутый комком новый свитер, под скамейкой валялся на земле школьный рюкзак.
— Привет. – Мама села рядом. — Интересно, что на этот раз? Двойка по английскому? Прогул физкультуры? Дыра в свитере?
— Мам, давай поговорим серьезно и спокойно.
Это было сказано таким тоном, что мама чуть не расхохоталась: Давай.
— Понимаешь, Зинкина Буля родила щенков…
— И?
— Вот… — дочь развернула свитер. Из него выглянула остренькая мордочка, украшенная рыженькой бородкой. Коричневые ушки топорщились, шоколадные глазки-вишенки с любопытством разглядывали незнакомую тетю. Изо рта высунулся розовенький язычок и облизнул носик-кнопочку. – Ее можно было бы назвать Пэппи или Пепси… — неуверенно предположила дочь.

Две пары глаз: шоколадные вишенки и синие глазищи – с тревогой уставились на маму. Это была судьба. Мама вздохнула.
— Ну, какая же она Пепси, она же совсем оранжевая, — ответила она. – Пусть будет Фанта.
Торчащий из свертка хвостик весело завертелся, выражая свое полное согласие. – И какой это чудо породы?
— Самой любимой! – Каждая рыжая веснушка на Лялькиной физиономии засияла от счастья…

Они отправились домой. Втроем. Лялька бережно несла на руках свое оранжевое сокровище. Глазки-вишенки весело поблескивали на рыженькой собачьей мордочке, в бородке пряталась довольная улыбка.
Они ведь тоже умеют любить, страдать и … улыбаться!

(Фанта прожила в их семье двенадцать с половиной лет…)

Добавить комментарий