Дождь!
Шел такой сильный и чистый дождь, словно вся природа радовалась наступившему дню! Такого не было ни разу за все время пробудившейся весны — деревья утопали в лужах, а их листья, только-только распустившиеся и набирающие жизненную силу, переливающиеся сказочными оттенками зеленого, улыбались неожиданно возникшему и ласково стекающему по ним влажному счастью!
Земля дышала неповторимой свежестью! Она выражала всей своей пышущей и оголодавшей от бережного, в какой-то степени мужского внимания массой лишь одно-единственное желание — насладиться настоящим моментом! Ее женская, по своей природе, сущность пыталась вобрать в себя самое лучшее — и сейчас земля — родительница всего живого — огромными глотками с перерывом на вдох пыталась выпить все то, что падало с неба, и, пройдя через этажи деревьев, достигало ее владений.
Все вокруг радовалось и играло!
Солнце лучами скользило то тут, то там, приглашая лукавым подмигиванием стекла одиноких машин и окон домов порадоваться вместе с ним чудесам апреля! А те лишь отражали солнечные лучи и недоуменно глазели на явные погодные изменения — ни машины, ни дома даже не замечали, что своим стеклянным удивлением они только делали этот мир красочней! Все в них, точно в зеркале, танцевало и пело, казалось, нарисованная картина, как долгожданный подарок ко дню рождения, еще долго будет светить наслаждением.
Весна разливалась жизнью, дождь продолжал свое путешествие по дорогам и канавкам, птицы создавали гармонию своим благодарным и счастливым пением со всеми остальными журчащими и уличными звуками, а люди, укутавшись в куртки и однотонные плащи, продолжали собираться у неприметного пятиэтажного дома.
На их лицах едва ли найдешь сейчас что-то созвучное с природным цветением. Какая-то серая, даже коричневая масса легла на этих людей несмываемым отпечатком. Печаль и тихая скорбь, столкновение с неизбежностью въедались практически в каждого стоящего у неодинокого в своей некрасивости, но все же определенно выделяющегося на фоне других подъезда. Взгляды были тусклы и отрешенны. Люди утопали в погодной грязи, а их безразличные и неслышные мысли глазами падали в землю.
Она была невысокого роста. Сказать больше — ей вообще не очень-то повезло в этой жизни. Ее тело представляло собой отнюдь не предмет для зависти остальных людей, по-своему живущих на этой планете. Ее тело было особенным, но даже тихого, несмелого восхищения оно не вызывало. Да что там восхищения! Кроме неудобства и обязательно рождающейся при встрече с ней неловкости ничего и не возникало. И не могло никогда возникнуть. Она была от рождения неким уродом на фоне остального, недовольного, пусть совсем иного и, возможно, даже более мелкого общества. Она была карликом, но теперь это стало уже не важно.
За пятьдесят… Что такое пятьдесят лет человеческой жизни? Разумеется, это зависит от того, какого качества была эта жизнь. Естественно, очень простой и однозначной жизнь не бывает, у всех и каждого на этой планете есть масса проблем, хотя кто-то и называет их иными словами — «возможности для роста»… Духовного в первую очередь и какого-то еще другого — это уж кому как нравится… Но что же такое жизнь в пятьдесят лет для такой, как она? И насколько ценным в этом мире является именно ее, безобразной и часто отталкивающей, присутствие?
Сегодня был особенный день. И не только природное обновление указывало на эту особенность! Сегодня каждый стоящий у серого и вполне обычного подъезда как-то существенно преобразился. Ее смерть, точно лакмусовая бумажка, отражала сейчас цену каждого. Ни одного прежнего взгляда не было. Настоящий момент, пусть на какой-то непродолжительный период, застрял в ощущениях и мыслях пришедших. Люди в однотонной и мрачной одежде слились в одно целое благодаря ее уходу…
В целом ничего особенное и не случилось. Просто умер еще один человек. Каждый живет и прекрасно понимает — когда-нибудь наступит и его черед. Так уж все закономерно устроено, в этом-то, наверное, и есть смысл жизни… Ну, в том, что все кончается в самом его начале… Мы рождены, чтобы когда-нибудь умереть, и от этого никуда не скрыться. Каждый это понимает, и от этого многие стараются спрятаться, но это есть.
Высшее образование, цвет волос, глаз, вес, рост и что-то еще, сугубо внешнее, становится совершенно неважным, когда наступает этот самый естественный конец.
Люди уходят, сменяются новыми, но что-то непременно остается…
Это память.
Это поступки…
Важно то, что ты успел сделать, а не то, какую, скажем, музыку ты любил слушать и почему, например, на обед предпочитал макароны, а не суп с фрикадельками. Важно то, чего ты добился и к чему сам привел свою жизнь. И если на вопрос, все ли ты сделал, что хотел и что было в твоих силах в данных обстоятельствах – богом, миром или чем-то еще — отвечаешь положительно, значит, наверное, жил ты не зря. Значит, ты непременно останешься… жить. Благодаря поступкам. Пусть в чьей-то памяти. Даже если ты умер.
Подъехал автобус.
Можно было подойти и посмотреть на то, что осталось от ее тучного тела, прошагавшего довольно тяжелую дорогу, этот несладкий путь с препятствиями для радости — будь то солнышко, весеннее возрождение, теплое одеяло в дождливую погоду или смешной щенок, играющий со шнурками… Для нее преград наслаждаться мгновением и крупицами счастья, сокрытыми в мелочах, было значительно больше, чем у кого-то другого, имеющего здоровые руки и ноги, стандартный рост и хорошо бы при этом еще и маленькую цель поистине завидного существования!
Она лежала в деревянной коробке, обитой красным бархатом. Тело спокойно пребывало под белой неслышной тканью, дождь все так же танцевал за окном тесного от человеческих слез автобуса, а кто-то смотрел на это и думал — а где же Она? Ничего не осталось от той жизнерадостной, как ни странно, маленькой женщины, готовой прийти на помощь в любую минуту и сделать максимум от нее зависящее. Вместо нее на дне коробки тучной желтизной и какой-то кукольностью лежало что-то, но не она!.. Где же теперь ее спокойная и никуда не спешащая шаркающая походка, куда делся тот взгляд, умный и начитанный, часто поражающий своей эрудированностью, где теперь это все? Только ли в этих скорбных лицах, пришедших сейчас проститься, да и с ней ли?..
А что же дальше?
Автобус тронулся.
Кто хотел, поехал провести последние действия — погрузить коробку в яму и присыпать землей. Кто-то отправился домой, но основная масса пришедших в этот понедельник двинулась в банкетное помещение, к общему столу, заранее приготовленному по поводу случившегося.
Говорили много. Каждый — что-то свое. Да это и понятно — у всех усопшая осталась в памяти по-своему… На столах то и дело появлялись новые блюда, подчиненные определенным, когда-то и кем-то установленным ритуальным правилам. На отдельном столике свечи освещали ее портрет.
И вот тут появилось странное чувство. Точно присутствие. Точно тихое движение воздуха.
Кто-то верит, что за пределами человеческой жизни есть другая, более счастливая и прекрасная, но совершенно не известная до тех пор, пока ты находишься здесь, на земле. Кто-то даже рассказывал о реальных случаях из своей жизни. Кто-то испытал клиническую смерть или же много и упорно читал об этом… Кто-то смотрит на таких людей с пренебрежением или скептически — может, от страха, что те окажутся вдруг правы и жизнь после смерти действительно существует… А кто-то просто не испытывает никакого желания рассуждать на подобную тему, потому что придет время и уже на месте он увидит сам, как же все-таки оно есть на самом-то деле. Но, как бы там ни было, все пришедшие слышали треск свечи… И все сейчас думали об одном.
Наверное, о жизни.
Все-таки о ней. Она ведь не закончилась.
И каждый думал о себе. Ощущая преходящесть мига.
А кто-то просто пришел сегодня, чтобы поесть. Но это ведь тоже жизнь. Все такие разные, когда сталкиваются со смертью. Точно лакмусовой бумажкой, отражается цена каждого. И только дождь по-прежнему радовался и играл, танцевал и пел, провозглашая Рождение!..
