Девушка из Техаса

Торчать в аэропорту 31 декабря – не самое приятное занятие. Взлетают и приземляются самолеты, развозя людей к накрытым оливье и селедкой под шубой столам. Мимо проносятся длинноногие стюардессы, подкрашивая на бегу губы и поправляя колготки. Неведомая Катя по громкой связи в сотый раз призывает Жору Гобеладзе, прибывшего из Хургады, подойти к справочному бюро, у которого, вероятно, напомнит об их негромкой связи на берегу Красного моря. Тебя же обволакивает какая-то особая праздничная атмосфера и чертовски тянет на романтику, неожиданное свидание, изменение судьбы в предстоящую праздничную ночь. Единственную ночь в году, когда может произойти черт знает что, но так ничего не происходит.
В начале своего существования ты ждешь, когда родители разрешат не спать до боя курантов, и потихоньку делаешь под столом первый в жизни глоток шампанского. Через пару лет уже легально находишься в компании взрослых и пялишься до утра в экран телевизора. Еще немного и ты сбегаешь из дома справлять Новый Год на квартире у одноклассника и получаешь на кухне от девушки, режущей салат, первый поцелуй или первую пощечину. Тут уж как кому повезет.
Еще через несколько лет под речь Президента начинает и под бой курантов заканчивает отдаваться твоя будущая жена и вот уже несколько спиногрызов ноют и просят не отправлять их спать до двенадцати, а самый старший из них глушит под столом шампанское.
Так под куранты, оливье, Президента и утреннюю головную боль проходит жизнь. И ты в первый день нового года включаешь телевизор, ловишь канал с «Иронией судьбы» и в сотый раз переживаешь приключения московского врача в питерской малогабаритке. Переживаешь, понимая, что этого нет и быть не может в современной жизни. Ибо современная жизнь есть отсутствие интеллигентности, денег и творческого начала. Тогда как прошлая жизнь характеризовалась только отсутствием денег.

Костя Жуков ходил третий час туда-сюда. Туда-сюда он ходил по залу прилета «Шереметево-2», так как другие направления были перекрыты охраной аэропорта. Косте же очень хотелось попасть на летное поле и узнать, куда делся «Боинг – 737» с пассажиркой Сьюзен Марсо на борту. Понятно, что в «Боинге» были и другие пассажиры, но Костю интересовала только та, чье имя, написанное красным фломастером на табличке, бесполезно третий час болтавшейся у него на шее.
Костю дома ждала излишне-рано-потолстевшая жена, визит тещи с толстогубыми слюнявыми поцелуйчиками и бутылка виски, подаренной сослуживцами в июне, но припрятанной супругой до новогодней ночи. При мысли о виски Костя облизнулся и в сотый раз обругал про себя незнакомую пассажирку с рейса US – 548 Нью-Йорк – Париж – Москва.
«Интересно, какая она. Говорят, все американки страшные, болтливые, ненакрашенные и поголовно фригидные, — размышлял Жуков. На работе у него была кличка Костя – Диоген из Бирюлево. Диогеном его прозвали за способность к аналитическому мышлению. Из Бирюлево – по месту проживания на подмосковной окраине с момента рождения и по сей день. – Дернул же черт Бабу Ягу послать меня в Шереметево под новый год».
Бабой Ягой была весьма привлекательная в прошлом Костина начальница – Нина Сергеевна Губарева. Она, вызвав утром личного водителя Жукова, приказала ему срочно мчаться в аэропорт и встретить там свою лучшую подругу, вылетевшую из Нью-Йорка и уже заходящую на посадку в Париже.
— Ее зовут Сьюзен. Фамилия – Марсо. Ты ее узнаешь по ковбойской шляпе и наивному взгляду. Рост – гораздо выше среднего. – Нина Сергеевна давала указания на ходу. – Привезешь в Москву и сразу в Сандуны. У нас там вечер встречи боевых подруг. И не забудь по дороге в Шереметево выучить английский!
Жуков отдал честь и решил про себя, что начальница его еще совсем даже ничего.
— Хау дую ду, — Костя снизу вверх смотрел на наконец-то подошедшую к нему очень красивую и стильно одетую женщину лет двадцати восьми. – Велкам ин Москоу.
— Привет, товарищ. Можешь не стараться и не рвать языком, я уже полгода учу русский в Иллинойском университете. – Женщина улыбнулась так, что все рядом стоящие пассажиры тоже немедленно заулыбались. – Меня зовут Сью. Я из штата Техас, приехала изучать ваши обычаи, обряды…
— Тосты, — не удержался Жуков.
— Тосты. Что это?
— Это такой обычай. Чтобы гости быстро не пьянели, у нас за столом принято произносить речи. Но чем длиннее говорит человек, тем больше его не любят остальные.
— Я не очень поняла, зачем же тогда говорить.
— Так я же объясняю, чтобы все собравшиеся были подольше трезвыми. В общем – это Россия. Велкам, сударыня. Позвольте донести ваши вещи до нашего автомобиля.
— О, конечно. Куда мы будем направляться.
— В баню.
— Баня. Что есть баня?
— Место встречи боевых подруг. Там вас будут бить веником в очень горячей комнате, называемой парилкой и кидать затем в холодную воду. Постарайтесь при этом получить удовольствие.

Баня для русского человека гораздо больше, чем помещение с паром. Баня – это философия бытия данного нам в ощущениях. Рассказывают, как один американский бизнесмен, посетивший русскую парилку по приглашению некой крупной финансовой структуры и с трудом пришедший в себя после бурного хлестания веником и купания в проруби, произнес:
— Я теперь понимаю, почему русские постоянно мне говорили, что после бани им так хорошо!
— Почему, — спросила крупная финансовая структура.
— Потому, что в бане так плохо, — ответил американец и попросил вызвать неотложку.
Взамен ему привезли девочек из эскорт агентства, искренне полагая, что это и есть самое лучшее средство от недомогания.

Сьюзен попала в Сандуны. О это царство распаренных женских тел, единственное место в Москве, где слабый пол, собравшись в стаю, не носит макияж и не старается выглядеть лучше, чем на самом деле. Место, где целлюлит не прячут, а гордо показывают всем окружающим, место, где на несколько часов дамы становятся настолько доступными, что эта доступность уже никого и не притягивает.
Дядя Миша последние двадцать лет работал банщиком в женском отделении. За эти годы он насмотрелся всякого: разборок из-за мужиков, женских истерик из-за них же, пьяных загулов с битием посуды и два раза самого дяди Миши.
— Я делаю этот мир лучше, — размышлял банщик, разнося пиво по кабинкам, — женщины, выплескивая в бане свою природную агрессивность, выходят от нас чистыми и умиротворенными. Они вновь приобретают способность любить и быть любимыми.
Дядя Миша был, безусловно, прав. Немного в нашем мире найдется мужчин, способных за столь короткое время сделать такое количество женщин счастливыми. Причем он тоже оставался не в накладе. Ни один султан в мире не имел гарема, личный состав которого менялся через каждые два часа.
Дядю Мишу знала и любила вся женская Москва.