Увидев через толстенное стекло иллюминатора голубую планету, Иванов Максим Игнатьевич испытал огромнейшее облегчение, отчего даже несколько раз глубоко вздохнул. Давненько, однако, он не бывал дома; не вдыхал полной грудью свежий земной воздух; не нежился в объятиях молодой жены и не сюсюкал сынишку-карапуза, родившегося за неделю до последнего вылета отца-космонавта. Довольно долго таки отсутствовал…, почти полгода…, долгих шесть месяцев. Прежде летчик-испытатель, теперь – космонавт, будущий Герой Советского Союза (хотя бы посмертно), Иванов на своей шкуре убедился в правдивости высказываний предшественников о тоске по родной планете при длительном плавании в бескрайних просторах Вселенной.
К космическим полетам Иванов готовился с юношеских лет. В те недалекие времена модно было мечтать стать космонавтом. Казалось, только так можно увековечить свое имя в памяти народа (или заставить других мальчиков зивидовать). Ежедневная закалка тела и почти маниакальное стремление к мечте сделали свое дело. После окончания средней школы он подался в армию, где его определили в летную часть. Его талант к полету не остался без внимания большого, командующего начальства, и для Иванова нашлось место в рядах элитной эскадрильи.
Военная карьера стремительно взмахнула вверх, что позволило молодому летчику заиметь определенные связи в начальствующих кругах и, в конечном счете, добиться исполнения заветной мечты. Первый свой полет в космос Иванов совершил лет в тридцать. Он по-мальчишески радовался этому событию, и был переполнен счастьем, когда первый раз увидел Землю через круглое стекло иллюминатора.
Конец семидесятых двадцатого века можно ознаменовать годами космических полетов. Однако большинство их совершалось тайно, без мировой огласки. Конспирация соблюдалась для того, чтобы в «холодной войне» иметь как можно больше козырных карт. От взгляда и слуха западных стран остались скрытыми информации о новейших достижениях техники в области косманавтики. Кроме луноходов давно были изобретены марсоходы и венероходы, которые уже на протяжении нескольких лет изучали поверхности близрасположенных планет. Звездолеты, управляемые как людьми, так и автопилотами совершали учебные полеты вокруг Земли, долетали до соседних планет и звезд. Иванов не раз летал на таких звездолетах и видел родную планету с расстояния несколько миллионов километров. Ему приходилось отлетать так далеко от Земли, что она казалась не больше вишенки; а иногда и вовсе исчезала, на первых порах навевая на Иванова смуту и тоску. В такие моменты, перед глазами, прежде всего, вставали образы родных ему мест и лиц, позволяя ему несколько расслабиться.
В этот последний его полет (пусть ему даже удастся благополучно вернуться домой, но полет этот, действительно, будет ПОСЛЕДНИМ – хватит, нарисковался!) провожала его жена, вызвав тем самым у Иванова чувство буйной радости. Хорошая, безветренная летняя погода позволила Иванову-младшему «сопровождать» мать на «проводы» отца, что еще больше радовало Максима Игнатьевича. Из «капитанского мостика» Иванов смотрел сквозь стекло на жену и лежавшего на ее руках сына.
Какое-то беспокойное чувство вдруг овладело им. Непонятное предчувствие беды.
На мониторе панели управления нарисовалось изображение лица Константинова Александра – друга и одноклассника, а теперь еще и коллеги Иванова. Он тоже когда-то был космонавтом, пилотом звездолета «Звезда-15»; но последнее приземление оказалось немного более жестким, чем предыдущие; поэтому, лишившись обеих ног, Саша мог претендавать только на роль стартера, кем он сейчас, собственно, и являлся. Из приемника, мостившегося справа от монитора, с треском раздалось:
— Ну что, готов, орел? – с деланной (а может быть и искренней) завистью пробормотал Константинов.
— Готов, — отозвался Иванов.
— Тогда поехали?
— Хм, Поехали.
Звездолет, на котором Иванову предстояло бороздить космический океан, «Звезда-13», представлял собой подобие самолета-истребителя. Несмотря на его огромность, он был одноместным, но оборудованным пилотом-роботом. Конечно, для первоначального взлета требовалось ручное управление, но потом, когда звездолет-истребитель покидает последние верхние слои атмосферы, можно полностью расслабившись, доверить «руль» ЭВМ.

***
Поднявшись в небо, звездолет как ледокол пробился сквозь толщи плотного воздуха к заветному космосу. Земля заметно становилось меньше в диаметре. Скоро оказалась размером с арбуз, затем с апельсин…
Вдруг звездолет закачало-затрясло. Иванов бросил испуганный взгляд на панель управления. Вроде все датчики, за исключением «рулевого» были в норме. Автопилот плохо справлялся с управлением. Космонавт пожалел, что доверился компьютеру, и переключился на ручной режим. Тряска усилилась. Тщетно Иванов пытался придать звездолету равновесие: как обезумевшая птица он то поднимался вверх, то опускался вниз, то его кренило вправо, то влево.
Иванов впервые столкнулся с подобным явлением, хотя, будучи летчиком-испытателем, не раз попадал в воздушные ямы. Ему казалось, что сейчас схожий случай: звездолет попал в некое подобие космической ямы». Затем все внезапно стихло, как и началось. Иванову чувствовал: время остановилось, не происходило абсолютно ничего.
Яркий свет, неожиданно, проник внутрь звездолета, Иванов не успел моргнуть глазом как вмиг все тени, ранее сплетавшиеся по салону, рассеялись. Подобно тараканам, разбегающимся при включении электрической лампы. Сияние было настолько велико, что все вокруг окрасилось в белый цвет. Иванов ослеп, инстинктивно он пытался зажать глаза ладонями, вместо этого, на защитном «лобовом» стекле шлема оказались пара пятерней, облаченных рукавицей комбинезона-скафандра. Это помогло противостоять дальнейшему проникновению света. Однако той, первой яркой вспышки хватило, чтобы Иванову расстаться, хотя и временно, со зрением. Ничего не видящие глаза закатились за веки, он почувствовал, что тело отказывается подчиняться. Конечности стали тяжелы как чугун. Сознание медленно поползло в дымку, затем густой туман окутал его разум, а после, он оказался в кромешной тьме…
Иванов очутился в каком-то непонятном сне. Он явно ощущал правдивость увиденого, однако отказывался верить всему происходящему. Люди, такие же, как он, (во всяком случае, внешне они ничем не отличались) стояли вокруг него, облаченные в сияющие рясы. Они то смотрели друг на друга, то кивали или мотали головами. Хотя рты у них не открывались, было видно: они общались между собой. Общение не на языке, но на доступном всем присутствующем здесь, кроме Иванова, конечно же, способе изъяснения. Некая групповая телепатия, наверное. Иванов стоял молча, мысли его метались по всему бескрайнему помещению. (Он не видел ни стен, ни потолков, ни пола, однако что-то на подсознательном уровне уверяло его, что они непременно в помещении). Ком, застрявший в горле, никак не сглатывался. Сердце колотилось бешеной скоростью. Чувство времени исчезло. Иванов инстинктивно понимал: весь собравшийся вокруг люд читает испуганные его мысли. Они, как радары, ловили мечушиеся хаотично мозговые сигналы. Он осознавал: человекоподобные светлячки изучают его, как какую-нибудь лабораторную мышь.
Иванов и был для них мышью, сбежавшей из коробки, тем самым ускорившей время своего попадания на лабораторный стол. Мышью, подобной остальным грызунам с «коробки» с надписью «планета Земля»…

***
Когда-то люди Земли взяли верх над остальным населяющим ее животным миром. Встали на высшую цепочку эволюции, превратились в хозяев планеты. Они определили для себя роль наблюдателя над всем живым. Создавали заповедники, зоопарки, акватории – «коробки», ограниченные пространства для остальных представителей фауны…, и наблюдали. Наблюдали и изучали их жизнь. При этом животные не ощущали присутствия человека, их примитивный разум не позволял делать этого. Животные в замкнутых пространствах убивали друг друга, пытаясь выжить. Человек следил за всем этим, не давая полностью исчезнуть какому-нибудь виду. Более слабые переносились в другие «коробки». Тогда они начали враждавать между собой. Человек понял: увы, такова сущность животного населения Земли. Он отвел для себя еще одну роль, более весомую, нежели просто наблюдатель, — роль управителя. Теперь он решал – где, кому и как жить на его территории.
Человек, покорив Землю, поставил перед собой задачу — расширить свои владения. Целью его был космос. Люди нашли способ покинуть пределы своей планеты. Хотя об этом мало кто знает, человек разумный изобрел звездолет. Землянин и не подозревал, что хотя способности его велики, он не на самой высшей точке развития. Он находится под наблюдением, как подопытные им животные. Находится в замкнутом пространстве — «коробке» под названием «Земля». Да, да…за человеком наблюдали с момента его появления на Земле, над ним проводили опыты.
Именно поэтому Иванов чувствовал себя перед человекоподобными созданиями в сверкающих одеяниях мышонком в стеклянном коробе. Подопытным мышонком. Перед ним открывалась иная истина, отличная от той, которой его учили: землянин теперь оказывался, на его удивление, слабейшим звеном в галактике.
Чтобы сохранить вид человека разумного («светлячки» с пренебрежением называли человека (Иванова и однотипных ему «особей») именно так, подобно тому, как ученые-антропологи Земли ущемляли умственные достоинства человекообразной обезъяны), обитатели других галактик, осуществляли невидимую заботу о населении третьей планеты Солнечной системы. В их «журнале исследований» отражалась следующая информация о землянах:
«Наскоро заняв главенствующее положение на Земле, человек занялся уничтожением себе подобных. Сначала наиболее сильные представители человеческой расы, объединившись в большие племена, подчиняли себе более слабые и немногочисленные…, затем более развитые державы заставляли капитулировать более слабые государства. Началась первая Мировая Война, – однако человек не сделал из этого соответствующих выводов, позволив начаться второй Мировой. Эти войны прожорливым языком слизали десятки миллионов людей. После, человечество пришло к временному перемирию с самим собой. Вместо открытой и горячей войны, началась скрытая и «холодная» гонка вооружений. Могущественные державы под маской миролюбия и добрососедства скрывали подготовку к третьей…».

***
По прошествию несколько часов (наверное, столько он пробыл в шкуре подопытного грызуна) Иванов пробудился ото сна, и начал медленно приходить в себя. Он по-прежнему сидел в своем кресле у пульта управления звезолетом. Глаза перестали болеть. Бросив взгляд на датчик времени, он обнаружил, что провел во сне со «святящимися людьми» почти пять месяцев.
Иванов развернул «Звезду-13», и указал автопилоту курс на Землю. Полет на родную Галактику занял более месяца. Ну, наконец-то, сквозь космический туман просиял силует родной планеты. Максим Игнатьевич ускорил ход звездолета.
Он вспоминал свой дикий сон (точнее мысленно пересматривал файл, загруженный людьми в белых рясах), в котором, считав с его мозга всю информацию, инопланетные существа дозакачали новую. Сон ли это? Наверняка нет. Явнее может быть только геморрой, появившийся у него за время долгого полета. Иванов чувствовал, что из него вылепили некоего апостола, должного «проповедовать» идеи Высшего разума. Он должен донести до слуха и сознания людей-землян идею всеобщей дружбы и любви на Земле. Космонавт не мог понять смысл некоторых событий, о которых «говорили» «светлячки». Например, о распаде Советского Союза они «разъясняли» ему в прошедшем времени, будто событие это давно кануло в лету, затерялась в анналах истории. Иванов и представить не мог, что такая великая держава могла перестать существовать за шестимесячное его отсутствие. В него также вкачали информацию о каких-то террористах, взорвавших какие-то башни в Соединенных Штатах, об «ответном ударе» Америки по Афганистану и Ираку. Иванов пришел в замешательство. Неужели за шесть месяцев в мире (в том, откуда он сам) произошло так много нового. Кроме экскурсии по истории Земли, ему велели передать мировым лидерам-землянам предупреждение о прекращении братоубийств. Иначе можно считать, что поставленный инопланетными существами опыт не удался. Человечество Земли лишится права на существования – как вид, варварский, неспособный понять смысла гумманизма. Граждане Галактики не могут допустить развития в большом организме Вселенной такого вируса, как человек-землянин.

***
Звездолет, прорвавшись сквозь толщи атмосферы, шел на посадку. Она получилась не очень мягкой. Машину разнесло на куски, чудом выживший Иванов оказался в какой-то пустыне…, почувствовал сильнейшие боли в конечностях…, ушел в забытье…

***
Константинов Александр следил за полетом «Звезды-13» по экрану компьютера. Он отсчитывал время отлета. Когда звездолет поднялся, он пожелал другу Максиму, счастливейшего полета. «Звезда-13» метнулась в воздух, затем, мгновенно оказалась за пределами «Нашего шара». Полет, поначалу, казался Константинову удачным. Все было в норме, как любили говорить космонваты. Контакт с Ивановым продлился ровно месяц, до поры, пока резко не оборвалась связь, и «Звезда-13» не исчезла с «поля зрения» наблюдательных радаров…
Вскоре ученые Союза обнаружили существования нового космического объекта, прозванного ими «космическим треугольником», подобно бермудскому. «Звезда-13», а вместе с ней и Иванов Максим Игнатьевич, канула в Галактическую бездну.

***
Иванов очнулся в госпитале. Вокруг него собрался незнакомый люд. Но он знал точно: перед его глазами – земляне. Он убедился в этом, когда увидел появившегося среди них своего друга – Сашку Константинова.
— Здорово, друг! — прослезился Иванов, пытаясь обнять стоящего рядом товарища.
— Хм…Н-ну, здорово…что ли? – ровнодушно отозвался Константинов, почему-то помолодевший за шесть месяцев отсутствия Максима Игнатьевича.
— Как я рад видеть тебя…Всех вас!…Я вас всех люб… – Иванов был еще слаб (еще больше он осоловел от всяческих химикатов, которые вкололи ему врачи), поэтому, не успев договорить слова признательности, он впал в дрему.

***
После того, как Иванов стал приходить в себя, Сашка чаще стал заходить к нему. Максим Игнатьевич рассказал ему все, что приснилось ему во время долгого полета. Рассказал о космических ямах, про яркий свет, про людей-святлячков и их послание…

***
Когда Константинов поведал ему о том, что не является его другом, а приходится внуком Константинова Александра, и Третья Мировая уже скоро начнется, Иванов принял новости за шутку. Он начал убеждаться, что ему говорили правду только после выписки из госпиталя. Увидев незнакомые улицы родного города, он стал впадать в панику. Окончательно убедился в искренности слов Константинова-младшего (или как его еще там), когда приехал в квартиру, которую выдали погибшему герою. (Советский Союз всегда поощрял своих героев. Когда «верхи» узнали об исчезновении звездолета «Звезда-13», дабы избежать все той же огласки, Иванов был признан погибшим при испытании военного самолета и Героем СССР).
Дверь квартиры открыл старик с дрожащими руками. Седовласая голова и морщинистое лицо скрывали довольно знакомую личность…
Позже Иванов Максим Игнатьевич узнал новость, парализовавшую его: седовласым стариком оказался родной сын, когда-то «сопровождавший» с матерью отца в, оказавшийся слишком долгим, полет.