В бакинском небе мечутся лучи —
Прожектора, как будто, цели ищут,
Бездушные ветра разбойно свищут
И град, как пули, по домам стучит.

В безбожной жизни признаки беды –
Перевела фортуна лиха стрелки,
Правители пеняют – жемчуг мелкий,
А люд лишь ропщет в поисках еды.

Авторитарный идол стал кумиром.
Наверняка продолжит опыт клан –
Держать бразды, такой отныне план,
Лукулловым других, смущая пиром.

Нью–площадь – иллюстрацией всему
И с кондачка фонтаны, мрамор, бронза
Как небожитель сверху смотрит бонза
На блажь, что преподносится Ему.

Какого хрена, будто редька слаще,
Лишь лесть и дифирамбы на слуху
Ежу понятно, впрочем, кто есть ху?
Воистину — смотрите в корень чаще!

В бакинском небе мечутся лучи —
Прожектора, как будто, цели ищут,
Бездушные ветра разбойно свищут
И град, как пули, по домам стучит.

В безбожной жизни признаки беды –
Перевела фортуна лиха стрелки,
Правители пеняют – жемчуг мелкий,
А люд лишь ропщет в поисках еды.

Авторитарный идол стал кумиром.
Наверняка продолжит опыт клан –
Держать бразды, такой отныне план,
Лукулловым других, смущая пиром.

Нью–площадь – иллюстрацией всему
И с кондачка фонтаны, мрамор, бронза
Как небожитель сверху смотрит бонза
На блажь, что преподносится Ему.

Какого хрена, будто редька слаще,
Лишь лесть и дифирамбы на слуху
Ежу понятно, впрочем, кто есть ху?
Воистину — смотрите в корень чаще!