ПРИГОВОР ЛЕВОНУ ШИРИНЯНУ
(дружеский шарж)
Левон Ширинян проснулся в аду. Ад был совсем не страшный и был похож скорее на конференцзал. Вдоль стен висели портреты Великих Чертей – мрачные, строгие, выполненные не то углем, не то мягким карандашом М6. Портреты были выполнены мастерски. Свет и тень в них чередовались с таким правдоподобием, что казалось лица вот-вот оживут, изменится их мимика, и напряжение сменится страшными улыбками.
— Здравствуй, Левон Ширинян! – сказал лысый черт за длинным столом, перед которым лежала груда распухших папок.
Левон не ответил. Он только оторвался от портретов знаменитых чертей и заметил, что за длинным, уходящим в бесконечность столом, тоже сидят черти. Страшные, похожие на своих великих предшественников, они смотрели на него с неослабным вниманием и готовились, видимо, к серьезному разговору. Длинный ряд голов, часто лысых, с самыми невероятными пропорциями и, порой, самыми странными и дикими выражениями тоже уходил в бесконечность.
Левон понял, что это еще не сам Ад, можно еще поторговаться и получить наказание не самое страшное.
— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома. Разговор будет не самый короткий. И оттого, что вы нам скажете, будет зависеть какое наказание получите.
У Левона что-то екнуло внутри. Где-то он этого лысого, с невероятно вытянутыми ушами, уже видел. На лбу у черта пролегала большая черная складка, и она придавала лицу выражение какого-то озабоченно-тупого сочувствия.
— Это Ваши рисунки? – Черт бросил перед Левоном одну из папок, из которой по столу разлетелись несколько рисунков.
Один небольшого размера клочок бумаги, с обрезанными ножницами углами упал прямо перед Левоном. Он сощурил слезящиеся от усталости глаза и рассмотрел портрет человека очень похожего на главного Чорта. Да это он и был… Да, это он его рисовал – этого главного Чорта. Ну надо же, как похоже. Левон решил потянуть время, что-то обдумать, но вдруг неожиданно сказал:
— Да, мои рисунки…
Длининный ряд самых странных, удивительных до безобразия голов одновременно развернулся в его сторону. Все чего-то от Левона ждали.
— Так ведь не похоже, родной Вы наш!
У Левона возникло такое знакомое желание вытащить из кармана стирательную резинку и что-то подправить в этом лице, что-то изменить и что-то добавить.
— А ведь это грех – так лгать Самому Себе, — продолжил Чорт, – да и людям тоже. Вы же всех обманываете, и в первую очередь себя… Люди они же прекрасны, а вы их изображаете уродами. Вам не пристало. Вы – художник, и не должны употреблять данный вам от Бога талант на то, чтобы вселять неверие в свои силы и отнимать надежду…
Левон не знал, что и сказать… Вернее знал. Все о чем говорил Чорт – были его собственными мыслями. Искусство должно быть прекрасно. Но разве не изображал ад Данте, и не видел ли в людях лишь порочные страсти Хулиен Рош. Отчего это он должен отчитываться перед этим Чортом? Но решил не лезть на рожон и начал дипломатично:
— Да знаете ли, Эээ… таково мое мировосприятие. Художественное мироощущение, что ли… В таком видении своеобразие моего творчества…
Чорт потер огромный, неестевственных пропорций лоб, словно бы детской ручкой, поправил галстук и продолжил:
— А нам что прикажете делать? Нас же нарисовано тысячи. Мы в разных коллекциях. Нас же за людей не считают. На нас смотрят с удивлением и омерзением даже те, кого Ты пытался нарисовать. Это же вроде ругательства в адрес человека. Или вроде плевка ему в физиономию… Нет, не надо отпираться. Вы преступник и грешник. Вы лгали… А потому Вам будет вынесено суровое наказание. Нам нужно посоветоваться, какое…
Черти все переполошились, выскочили из-за бесконечного стола, сбились в кучу и стали галдеть. Больше всех возмущенно что-то кричал главный Чорт. Время от времени из самого скопища чертей вылетали наподобие черно-белого конфети ворохи бумаги с рисунками Левы Шириняна. Мелькали в бело-черном коллейдоскопе странные уши, носы и улыбки. Все они смешивались в удивительные выражения… У Левы стали слипаться глаза, какой-то другой сон кажется овладевал его усталым сознанием. Но нет – это его тряс за грудки Главный Чорт:
— Мы вынесли приговор! — кричал он. – Да, мы вынесли Вам приговор. Вы будете рисовать.
— Что?.. – не понял Левон Ширинян.
— Вы будете рисовать, — в каком-то раже кричал головной Чорт, — Вы всех нас перерисуете… Вы будете рисовать, пока мы не станем нормальными людьми. Да… и не важно – сколько на это уйдет времени…
Левон попытался Чорта с себя сбросить, но ему это не удалось. Чорт насел еще сильнее и продолжил:
— Рисуйте хоть целую вечность… пока всех и все не исправите…
* * *
Именно такой приговор был вынесен чертями Левону Шириняну в его странном сне. А знаете чем он сейчас занят? Угадайте… Вот именно, он сидит у себя дома и переделывает свои страшные портреты-физиономии в более добрые… Не верите – позвоните ему и спросите его сами.
Забавно. У этого рассказа, наверное, есть подтекст и предыстория, зная которую, мы бы могли еще лучше оценить произведение. Но даже не зная всех ньюансов, скажу, что мне понравилось
Спасибо! Это я моем друге — художнике. У него очень интересное мировидение. Как-то он нарисовал портрет своей мамы — так она так разобиделась, когда себя увидела, что неделю не разговаривала с сыном. «Это же надо так ненавидеть мать!»- сказала она.