Художник

Глава 1. Превратности судьбы.

Егор курил, лежа на стареньком диване, сбрасывая пепел на пол, и рассуждал о том, как не справедлива жизнь. В свои двадцать семь лет, он был холост и своенравен, никого не допуская в свой мир. Имея потенциальные миллионы и безграничные возможности, он предпочел никчемную жизнь в крохотной квартирке маленького провинциального города, которая случайно досталась ему по наследству от далеких родственников. В которой, он собственно и находился в состоянии полной растерянности и поиске дальнейшего смысла жизни. Это была обычная двухкомнатная «Хрущева», с маленькой кухней и совмещенным туалетом. Деревянные полы скрипели так, что нельзя было сделать и шагу, без музыкального сопровождения. Охали и стонали старые деревянные двери, хрипели ржавые краны на кухне и в ванной, — музыка древности и запущения жила в этих стенах. С момента въезда в квартиру Егор так и не прибрался, бесконечно прикидывая, что и в каком положении должно стоять. Мебель кочевала из одного угла в другой, никак не находя постоянного пристанища. Маленькие темные, с низкими потолками, комнаты не давали развернуться богатой фантазии владельца квартиры, и он предпочел оставить все как есть, пока не подвернется подходящее решение.
Всюду были разбросаны вещи, какие-то старые тряпки оставшиеся от далеких родственников и холсты, Егор занимался живописью, для этого занятия как нельзя лучше подходила кухня. Она оказалась самой светлой и чистой Маленькая, но необычайно уютная – она сразу приглянулась ему. С круглым столом и тяжелыми портьерами, спускавшимися до самого пола. Он искусственно управлял освещением, то раздвигая, то вновь закрывая занавеси, когда это требовали обстоятельства. Егор, не долго думая, составил туда все свои творения, и остался доволен.
Продолжая лежать на диване, он вслух ругал себя. И как ни странно это доставляло ему удовольствие.
-И какой я все-таки был дурак, надо было учиться на юриста или экономиста. Сидел бы сейчас в офисе, и пинал бы воздух. Эта мысль была лишь минутным наваждением, как только Егор вспомнил о бесконечных отцовских банковских счетах, он отмахнул ее, как черную тучу, недовольно покривившись.
Егор никогда не разделял взглядов своих родителей, они занимались бизнесом, если точнее сказать его родители, и братья были финансистами. Ремесло передавалось с годами от поколения к поколению. И теперь достигнув совершенства в области валютных сделок, Его отец зарабатывал миллионы, не выходя за пределы персонального компьютера. В начале девяностых валютный биржевой рынок только начал развиваться, и смельчаков желающих рисковать было не так уж много.
Егор видел довольные лица отца и братьев, после совершения очередной сделки, и ему становилось противно. Отец готовил его к большой карьере, и как старшего сына, посвятил во все тонкости спекулятивных операций с валютой, что не вызвало у него никаких эмоций. Он уныло смотрел на котировки валют, уже давно заранее для себя определив, что это не стоит его внимания. По его приблизительным подсчетам, накопленных отцом средств хватило бы как минимум трем поколениям. И зачем напрягать себя, зачем тратить впустую энергию, которая ему пригодится для более важных дел. С рождения, живя в роскоши, у него не было того рвения, азарта, которое бывает, когда человек стремится заработать. Неохотно перебирая документы, доверенные отцом, он с тоской думал о море, яхте, которую пообещал подарить отец, и многом другом, но не о работе. Окажись он в другой ситуации, столкнувшись лицом к лицу с бедностью, он возможно бы достиг в жизни многого. В результате долгих мучений, он бросил документы на стол, заявив отцу, что никогда не променяет свою свободу на конторскую пыль. Два младших брата, только этого и ждали.
После, получения письма от далеких родственников, Егор с радостью собрал вещи и отправился восвояси, в новую квартиру подальше от всех. Год он жил безбедно, не работая и не отказывая себе ни в чем на те деньги, которые мать потихонечку положила ему в дорожную сумку. Теперь, когда они кончались, и надо было за все платить, нужно было что-то предпринимать. Егор со дня на день откладывал мучительный житейский вопрос, надеясь, что все еще образуется и ему не придется работать.
После долгих размышлений Егор пришел к выводу, что он безнадежен. Безнадежен настолько, что не умеет ничего, кроме как рисовать.
– Конечно, можно пойти учится, но на это уйдет, по меньшей мере, лет пять, и денег у меня нет. Этот вариант появился первым и зразу же был отодвинут на задний план. Учеба никогда не привлекала его, на уроках алгебры или химии, последняя ему особенно не нравилась, Егор мог часами глядеть в окно, разглядывая мимо пролетающие облака, либо в самом прямом смысле считать ворон. Единственный предмет, который привлекал его воображение, была история, здесь он мог расслабиться и представить себе все то о чем рассказывал учитель.
— Конечно, можно жениться!?
Этот вариант вообще не имел под собой никакой почвы. Освободившись от родительского гнета, бросится под гнет жены, да пусть она будет трижды, четырежды богата, ни за что.
В душе протестант, Егор презирал правила. Он ненавидел слова надо, положено, правильно. Жизнь без правил устраивала его куда больше, чем законопослушное существование. Ради собственной свободы он готов был на все, зачем ему богатства, когда у него есть он. И только он, сам вправе решать, как ему жить. Егор, не унывая, продолжал прорабатывать то не многое, что у него осталось.
-Конечно, можно……………..гениальная мысль была прервана звонком в дверь, если сказать точнее стуком, звонок не работал. Егор нехотя встал с дивана и поплелся к двери, шаркая старыми тапочками по полу. Взлохмаченные, от усердного раздумья, волосы потрепанная одежда, и вообще полное отсутствие внешнего вида предстало перед гостем.
На пороге стояла молоденькая девушка с кипой газет и писем в руках. При виде Егора девушка- почтальон смутилась и очень долго не могла найти, то, что предназначалось ему. Минуту назад она держала его письмо в руке, как оно вдруг таинственным образом исчезло, заставляя ее краснеть от испытывающего взгляда незнакомого мужчины.
Несмотря на неряшливость, он обладал необыкновенной красотой, не свойственной мужчине. Брак русской женщины с татарином, наилучшим образом отразились на внешности их ребенка. Смуглая кожа, доставшаяся от отца и голубые материны глаза, в окаемке густых черных ресниц, как нельзя лучше гармонировали между собой. Маленький широковатый носик, по-детски, был вздернут, приподнимая при этом верхнюю губу, так что она складывалась бантиком.
Егор, почесывая затылок карандашом, который случайно оказался у него в руке, опершись на дверной косяк, терпеливо ждал.
Он с нескрываемым любопытством рассматривал девушку, бессознательно подмечая недостатки и прелести визитерши.
-Да! ведать ей тоже несладко живется в этом маленьком, далеком от цивилизации городе, — подумал Егор
На его лице эта мысль отразилась моментально, и девушка смутилась еще сильнее. Егор был так влюбчив, что каждое новое увлечение казалось ему серьезным. В его глазах загорался дьявольский огонек, в его мозгу происходило что-то вроде ядерного взрыва, и он уже, не отвечал за себя до тех пор, пока чувство новизны не переставало будоражить его воображение. А затем, его активные действия сменялись на прямо противоположные. Он становился не внимательным и рассеянным, пока в итоге снова не оставался один. И так бесконечно по кругу снова и снова возвращаясь к себе любимому.
И вот объект вожделения стоял перед ним такой невинный и соблазнительный, что у Егора пробежала по телу нервная дрожь. Он подумал о том, что как странно, что одетая женщина вызывает у него столько будоражащих эмоций. И решил действовать пока объект не дал задний ход.
-Прошло время романтиков настало время экстрим — подзадорил себя Егор, и ему захотелось сделать что-то необычное, впрочем, как и всегда.
-Может, зайдете — непринужденно кивнул Егор незнакомке, раз уж так вышло. Поищем вместе. В ожидании нового приключения его глаза засверкали саркастическим блеском.
Девушка к удивлению Егора согласилась. Она осторожно переступила порог, интуитивно чувствуя, что становится «на край пропасти» и стала раздеваться. Серенькое демисезонное пальто непонятной геометрической формы, скрывало тонкую фигурку и длинную светло-русую косу. Хотя девушка была одето небогато, одежда выглядела чисто и опрятно. Белый вязаный свитер ей очень шел, гармонично сочетаясь со светлыми брюками.
Егор сразу же представил ее в обтягивающих джинсах и открытой кофточке.
– Очень даже ничего, — подумал он и провел девушку на кухню, единственное и приличное место во всем доме. По ходу закрывая дверь в соседнюю комнату, скрывая следы своего убогого холостятского существования.
Они вместе сели на диван, за маленький круглый столик, над которым низко висел бархатистый бардовый абажур, разложили стопку писем и стали искать фамилию Салахутдинов.
-Как–то все нелепо, получается!- вдруг вырвалось у Егора.
-Вам не кажется? Он поставил на плиту чайник, распахнул портьеры и сел напротив, так чтобы она видела его. Закидывая ногу на ногу и принимая позу слушателя.
-Да, знаете со мной такое тоже в первый раз — она взглянула на него большими серыми глазами, пытаясь уловить ход его мыслей. Этот взгляд проникал в его душу, как будто читая его самые сокровенные мысли. Егора посетило чувство какого-то жуткого беспокойства.
Лучики осеннего солнца, пробиваясь сквозь пожелтевшую листву, заглядывали в окошко, играя в ее русых, немного вьющихся волосах, переливаясь мягким сиянием.
-Что происходит? Зачем она так смотрит на меня, или это мне только кажется. Они периодически встречались глазами, и когда это происходило, Егору казалось что он готов смотреть на нее бесконечно. Она не была похожа на других девушек, которых он встречал на отцовских приемах и светских вечеринках, этих раскрашенных и надушенных кукол, только и думающих о нарядах и украшениях: ни косметики, ни украшений, лишь маленькое серебряное колечко изящно огибало безымянный палец. Правильные черты лица, чрезвычайно добрые и грустные глаза, и чуть опущенные уголки губ придавали ей какую-то необычайную нежность.
Так же как свое он чувствовал и ее влечение к нему, только она была очень осторожна и наверное, напугана своими непонятными порывами. В ее глазах был: и страх, и вопрос, и непонимание того, что происходит. Егор понял, что если он сейчас не начнет действовать и не переедет к атаке то потеряет ее навсегда, и что самое ужасное, будет казнить себя еще очень долгое время.
Егор обладал очень неуравновешенным, переменчивым характером, свойственным творческим людям. Он мог быть очень мягким и любезным, мог быть дерзким и упрямым, что случалось чаще. Его поступки поражали окружающих своей помпезностью и совершенной непредсказуемостью. Если ему хотелось прогуляться, он мог встать ночью и уйти, никого не предупредив, мог уехать в другой город, улететь на другой конец света. Этого человека могли остановить только деньги, которых лишил его отец, устав от расточительности блудного сына.
Егор никогда не сомневался в правильности своих поступков. Вдохновение, наступившее на него правой ногой, вело его к благим делам. Если оно наступало левой, он дурачился и совершал глупости. Когда же оно прыгало на него обеими ногами, Егор впадал в депрессию, которую уже никто не мог остановить. Это было тело, лежавшее в своей комнате, накаченное русской водкой и безразличное ко всему. Человек, живший по зову сердца, слушал только его, и он несомненно добьется того чего желает.
Он встал со стула и сел рядом, ничуть не смущаясь того, что нарушает дозволенные границы.
-Да, ладно бог с ним с этим письмом,- давайте я вас лучше нарисую.
Девушка подняла глаза с удивлением, и отрицательно покачала головой. Ее взгляд почти сравнялся с его. Она смотрела ему прямо в глаза, думая тем временем, как же поступить. Отвести взгляд или стоять до «победного». Пауза несколько затянулась. Он был так близко, что она слышала, как судорожно колотится его сердце. От него пахло дорогими духами и еще чем-то приторно сладким. Чего ждала она от человека, стоящего так близко и совсем ей незнакомого.
Ей казалось, что он с каждой секундой становится все ближе и ближе, хотя Егор был недвижим, боясь сделать неосторожное движение. Он только чуть приклонил на бок голову, готовясь,
осторожно прикоснутся к ее губам, как неожиданно из-за уха выскочил карандаш, звучно брякнувшись на пол, напрочь разбивая иллюзию страсти
–У меня еще очень много работы,- девушка вскочила на ноги, окончательно обрывая таинственную нить, которая по непонятным ей причинам начала их связывать.
– Видимо я выронила ваше письмо где-то на лестнице- с этими словами она направилась к выходу. Оказавшись у самых дверей, она почувствовала, как руки странного незнакомца схватили ее и поволокли обратно. Егор старался, как можно аккуратней вернуть то, что уже считал своим. Ненавящевая боль сковывала ее тело, одновременно хотелось ускользнуть и растаять в этих оковах. Через минуту девушка, встревоженная и напуганная, сидела на спинке дивана, держа в руках кухонный нож, который успела схватить со стола.
-Вы что с ума сошли? Она прошептала совсем тихо, как будто боясь, что их услышат. От сопротивления ее волосы растрепались, на лице выступил чуть заметный румянец. Рука, в которой она держала нож, дрожала и при небольшом усилии, он выскользнул бы на пол. Но она так отчаянно направила острие ножа по направлению к себе, что Егору пришлось отступить.
Егор поднял руки в знак примирения, широко раскрывая ладони.
-Подожди, минуточку, — он осторожно приблизился, протягивая правую руку, а левую оставляя все в таком же положении.
-Дай мне эту игрушку.
Но девушка еще крепче сжала рукоятку ножа, не желая с ним расставаться. Егор подошел совсем близко, так что острие ножа почти касалось его лба. Он резко схватил ее за руку, теперь уже не сомневаясь в том, что она побоится даже царапнуть его.
-Отпустите меня, что вы делаете? Ее запястье оказалось крепко зажато в его ладони, для этого не понадобилось даже второй руки. Второй рукой он вырвал нож, предусмотрительно закинув его наверх посудного шкафа. Обезоружив противника, он подхватил ее на руки и посадил на широкий подоконник. Так чтобы она уже никуда не смогла отодвинуться или убежать. Сел на край стола напротив подоконника, чтобы видеть ее глаза, упираясь ногами в него. Искусственно образовывая угол для своей пленницы.
Вынул из кармана брюк и швырнул в мусорное ведро свое письмо, которое давно отыскал, но не хотел показывать, чтобы не упустить пришедшее в гости вдохновение.
-Послушай, ты должна меня выслушать. Егор тяжело дышал от продолжительной борьбы. На его лице образовалось несколько приличных царапин, но, не замечая этого, он продолжал держать ее за руки. Она уже перестала сопротивляться и только безмолвно плакала. Я знаю, что тебе сейчас очень трудно понять меня. Но, пожалуйста!!!
Он как–то неожиданно для себя перешел на «ты
-Если ты сейчас уйдешь, ты убьешь меня. Ты понимаешь это или нет? Последние слова он почти выкрикнул ей в лицо, раздражаясь от собственного бессилия. Понимая, что криком он ничего не добьется, Егор решил надавить на жалость.
-Тебе видать тоже туго? я прав?
Егор закончил свои боевые действия тонким психологическим трюком «Надави на слабое место»
Закон незамедлительно начал действовать, и большие серые глаза незнакомки вдруг сделались еще грустнее, чем прежде. Егору немного стало жалко бедную девушку, но лишь сотую часть. Его скорее волновал результат, чем, то, каким способом он будет получен.
Что-то было необычное в этом печальном взгляде. Желания рисовать у Егора больше не было, появилось нечто другое. Егор почувствовал, что игра, затеянная им с первой секунды их встречи, стремительно перерастает в непонятное ему самому чувство. Пока он не разберется в своих чувствах он будет наслаждаться победным трофеем, а потом…… А что будет потом, его вообще не волновало.
-Как тебя зовут?- спросил он, после долгой паузы,(все время которой она была недвижима и совсем ,казалось, уснула, а он терпеливо ждал хоть какой-нибудь реакции на его нахальные действия)- она тихо ответила Лена, а он и не сомневался, как еще могут звать эту таинственную, теперь уже знакомку.
— А я Егор, и не надо называть мены на ВЫ, договорились. Он снова накрыл ее руку своей длинной, (совсем не похожей на мужскую), ладонью, почувствовав как та уже пытается освободится. С ее стороны это был лишь инстинктивный жест самозащиты. На самом деле она хотела остаться. И это желание странное и также непонятное ей, а может и понятное, но об этом я упомяну позже, не минуло сбыться.
Так к Егору Салахутдинову пришла странная любовь, а удача лежала в мусорном ведре вместе с заказным письмом, которое утром вынесли на помойку.

Глава 2. Миллион терзаний.

Как сладко просыпаться утром. В душе победителя расцветает весна, даже если за окном глубокая осень. Егор был счастлив, он впервые так быстро добился того, чего хотел. Ей едва исполнилось семнадцать, а ему было уже двадцать семь, идеальная пара, ничего не скажешь. Все прошло как во сне, ни бурных романов, ни долгих ухаживаний. Все просто — он и она. Ободранные стены, окна без штор, тусклый свет и два чойса1 в холодильнике – экстрим2 нашего времени.
Лена проснулась позже Егора, открыла глаза и поняла, как на нее с огромным весом села тонна будущих неприятностей. Она попыталась сесть, но ее тело сковала физическая боль, сочетаясь с душевной. Темные тучи сурово глядели в пустое окно, ни лучика света. Лена, оглядев комнату, только теперь заметила, что она тоже была пуста. Старый с выпирающими пружинами диван, на котором она так безрассудно оказалась, в разобранном виде занимал почти все пространство, оставляя у стен узкие проходы. Желто-мрачные обои, кое-где местами отставшие от стен, напоминали вертеп. Совсем не так, она представляла свою первую ночь с мужчиной. Егор лежал рядом, на спине, широко раскинув руки, но находился, видимо очень далеко. Он так погрузился в свои мечты, что не замечал ничего вокруг. Услышав стон, он опомнился и удивленно посмотрел на Лену. Еще вчера она сидела рядом с ним, такая загадочная и недоступная, уже сегодня она в его постели. Егор провел рукой по ее льняным волосам и засмеялся. Его смех гулом разнесся по пустой комнате. Он был доволен собой, и казалось, ничто уже не сможет омрачить ему это утро.
-Вставай мы устроим пир, а потом займемся чем небудь поинтересней. Он потянул ее за руку, стараясь ближе подвинуть к себе.
Боль сковывала ее тело, напоминая о минувшей ночи. Она приподнялась на локтях, оттолкнула Егора от себя, с трудом села. Ее лицо было убийственно печальным, глаза мокры от слез. В какой-то момент Егору даже показалось, что он совершил нечто ужасное. Что такого он сделал, чем заслужил такое обращение. У него был некоторый опыт в подобном деле, но впервые он столкнулся с такой реакцией. Все его бывшие девушки были только рады подобному освобождению, но она………..
— Мне нужно домой,- с этими словами ее лицо приняло еще более печальный образ.
Она представила недоумевающие полные укора, лица родителей, как они будут смотреть на нее, что подумают. Наверное, ее искали на работе, и в институте она должна быть сегодня утром. Ей с таким трудом досталось бюджетное место в государственном университете, на филологическом факультете, что врятли это могло сравниться с обстановкой, которая предстала перед ее глазами. Утро расставило все по своим местам, но коварный вечер с темными сумерками уже сделал свое дело. И нашим героям осталось лишь пожинать плоды своего творчества, и позже они поймут, что это были только зачатки того, что они посеяли.
В углу валялась сумка с письмами и журналами, не донесенная до адресатов.
-О, боже мой!- она закрыла лицо руками и заплакала. Теперь все выглядело совсем иначе. Лена и не думала, что вчерашнее желание остаться с этим человеком, так быстро развеется. Она не была избалованной девчонкой, но все же привыкла к чистоте и порядку.
Ей ужасно хотелось оказаться дома, в горячей ванне. Усесться на уютный диванчик на кухне, с чашечкой горячего кофе и «окунуть голову» в гигантский сканворд. Ее посетил страх, что она совсем не знает этого человека, и если он живет в такой квартире, то он мог оказаться кем угодно. Хотя кухня, где завязался их странный роман, в отличие от комнат выглядела вполне прилично, а дальше она просто не предпочитала открывать глаза, за что и поплатилась. Сейчас она даже не допускала мысли, что он просто ленив и безразличен к окружающей обстановке, а думала самое плохое, продолжая закрывать лицо ладонями, что бы только опять не увидеть ужасной картины желтых стен.
Егор немного растерялся, ему еще никогда не приходилось утешать так горько плачущую девушку.
-Послушай, — он слегка обнял ее, стараясь быть как можно мягче, гладя по растрепанным волосам, как маленького ребенка. Ему и в голову не пришло, что было причиной ее безутешного горя.
-Ну что ты, что ты, все не так плохо. — Ведь никто же не умер. -Мы все уладим.
-Все образуется, вот увидишь.
Егор очень старался, он боялся потерять то, что имел. Он почувствовал будоражащее чувство ревности, которое ранее почти никогда не испытывал. Мысль о том, что девушка, принадлежащая ему, встанет и исчезнет навсегда, не укладывалась у него в голове. Ведь никто еще на свете не был ей так близок, как он. И он не позволит никому даже смотреть на нее, будь он не Егор Салахутдинов.
-Давай вытрем глазки, — он заботливо растер слезы по щекам, отчего они сделались пунцовыми.
В ее глазах было отчаянье и вопрос «Что делать». Мысли текли как-то беспорядочно. То в одну сторону, то в другую. Сначала Лена приняла решение, что лучше будет вернуться домой, придумать какую-нибудь небылицу, но все как-то не складывалось. Она могла обмануть кого угодно, но только не родителей. Отец был отличным психологом по призванию и очень увлекался данной наукой, да и мать работала в школе, так что шансы, что они поверят ей, равнялись нулю. Других версий у нее не было. Потом ей сделалось совсем не по себе, и она приняла решение, что ни за что теперь не вернется домой. Егор с радостью ей в этом помог, заявив, что у него есть блестящая идея. Как будто и ждал того момента, когда она обратится к нему за помощью.
Он вскочил на ноги, и нервно заходил по комнате. Как будто собирался сделать какое- то важное открытие. Практически обнаженный, он был похож на Титана, После нескольких рейдов по комнате Егор стянул ее с кровати и поставил перед собой.
-Малыш! я знаю, что нужно сделать,- он внушительно посмотрел ей в глаза. — Ты напишешь письмо своим родителям, и все объяснишь. -Они не рассердятся, вот увидишь, с кем не бывает. -А потом мы как-нибудь заберем твой паспорт, и уедем.
Все эти перспективы были такими далекими и туманными, что Егор и сам не верил, в то, что говорил.
–Ты остаешься у меня и точка! – с этими словами он накинул на нее свой старый домашний халат, от которого пахло табаком, и отправился на кухню.
Итак, юной фее ничего не оставалось, как сесть за стол и начать писать долгое и мучительное для нее письмо. Она не знала, как начать, много раз зачеркивала и начинала сначала. Шедевр был закончен, поставлена жирная точка, осталось дело за конвертом. Письмо получилось достаточно кратким, так хотела Лена, чтобы не слишком ранить своих родителей. Она намеренно приукрасила некоторые детали, пытаясь убедить родителей, что все хорошо и им не из-за чего переживать.

Чойс — китайская лапша быстрого приготовления, очень дешевая.

*****
Дорогие мама и папа. Я пишу вам это письмо, потому что не смею теперь показаться вам на глаза. Я встретила хорошего человека, (думаю что хорошего), и осталась с ним. Потому что так сложились обстоятельства, о которых я не буду писать, думаю, вы все поймете сами. Я знаю, вы подумаете, что я ошиблась, да я и сама так думаю, но только когда остаюсь одна. Когда вижу его, все проходит. Пока мне не исполнится восемнадцать, я не буду писать и звонить. Так как боюсь за того, кого полюбила, пусть это даже покажется вам нелепым. Я надеюсь, что он хороший человек и не бросит меня в трудную минуту.
Могу утешить лишь тем, что в данный момент я очень несчастна, и только потому, что не смогу больше видеть вас, заботится о вас. Дорогие мои, любимые, прошу вас солгать всем, что я внезапно уехала и не искать меня (об этом прошу особенно). Я сама во всем виновата.
Простите за все!
Лена

Если бы каждый молодой человек или девушка могли, открыто высказать свои мысли и современные взгляды на жизнь, не боясь, быть осмеянными и униженными собственными родителями, то поверьте, Лена бы ни за что ни осталась у Егора. Она бы и думать не стала о нем. Пусть это покажется кому-то смешным и абсурдным, но она невольно стала жертвой собственных родителей, которые искренне желали ей добра. Когда родители пытаются оградить своих детей от жизни, они сами толкают их в пропасть.
О семье Лены можно сказать только одно – таких семей тысячи. Каждый родитель пытается дать ребенку именно то, что не получил сам. Только все это делают с разной степенью относительности.
Незадолго до встречи с Егором Лена не раз задавалась вопросом, а что там за стенами ее семьи, что там за пределами книг и занятий в институте. Она не раз слышала рассказы подруг о дискотеках, вечеринках, но все это казалось ей таким далеким и туманным и в то же время сказочным и нереальным. В душе уже кипела буря, но она не смела, возразить, не смела, перечить родителям.
У них не было родственников, они не принимали гостей. Их дом был их крепостью. Они рано вставали и рано ложились.
Отец Лены Физик по профессии — всегда подтянутый, чисто одетый, он был образцом совершенства. Никогда не распускался и не позволял своей семье выглядеть непристойно. Его библиотека, занимала целую стену в маленькой квартире. Не смотря на явный недостаток средств, он периодически пополнял свою коллекцию книг, заказывая редкие издания по почте. Книга в доме являлась Светой вещью. Он более тридцати лет работал над разработкой какого-то вещества, заменяющего топливо, экологически чистого и дешевого. Опыты все время приостанавливали, финансирование с каждым годом становилось все меньше и меньше. Институт, находящийся на грани закрытия кое-как сводил концы с концами. У него почти получилось, но не хватало какой-то частицы, как и тридцать лет назад он не был уверен какой именно. Не подумайте, что это были честолюбивые планы заработать на сенсации. Он твердо был уверен, что если ему удастся добыть чудо-топливо, он с радостью отдаст ее в руки государству в вечное пользование. Семья скептически относилась к такой бескорыстной идее, но ничего не могла поделать, автор волен делать со своим творением все что захочет.
Его жена,- мать Елены, тоже была из интеллигентной семьи, правда врачей, хотя сама пошла по другим стопам и стала педагогом, преподавая русский язык и литературу в школе. Она отличалась очень спокойным и уравновешенным характером, если муж мог позволить себе вспылить, то она никогда. И строгая и добрая она умела найти подход к своим детям, не повышая при этом голоса, не раздражая ни мужа не себя.
Жили небогато, но зато честно. И дочерей своих воспитывали также. Говорить о деньгах было неприлично, говорили больше о работе, о достижениях своих и чужих. Лена жила этой жизнью и не знала другой. Работала и училась, помогала отцу с матерью. Все как у всех. Маленькая кухня, две комнаты, одну из которых Лена делила с сестрой. Запах сплоченной семьи, уважение к старшим, и никаких шагов в сторону. Она никогда не курила, не пила, и не была с мужчиной, посвящая, себя школе, потом семье. Сколько раз она читала в книгах, о высоких чувствах, большой и чистой любви. Как хотелось ей поскорей встретить того единственного и неповторимого. Хотелось белое платье, свой дом и детей. Не было места, развратным желаниям. Воспитанная на романах Драйзера и умиленная Шекспиром, жила в мире грез, ожидая принца на белом коне.
Теперь, когда принц на черном коне, не побоюсь этого слова, имел неосторожность возникнуть на ее жизненном пути, он стал ей противен. Еще хуже было осознавать, что родители были отчасти правы. И ей только оставалось представлять их лица, в тот момент, когда перед ними откроется правда.
И вот, убитые горем мать и отец, не спавшие всю ночь, ни как не могли понять, что же случилось. Как так могло произойти, что их девочка пропала. Обзвонили всех друзей и знакомых, очень аккуратно спрашивали, не заходила ли к ним Лена. На работе деликатно объяснили, что Лена, возможно, скоро появится и сама все объяснит.
Воспользовавшись старыми связями, подали заявление в милицию. И даже не сомневались, что девочку обязательно найдут, и она вернется домой живая.
В семье всем строго настрого запрещено было обсуждать, подробности исчезновения Лены, особенно младшей сестре Люде, которая была на десять лет младше и еще не совсем понимала, всю пикантность ситуации. Семья перешла на особое сторожевое положение. Почти не разговаривали, прислушивались к шагам, а телефон и скрипы у двери стали объектами всеобщего внимания.
Звонок в дверь не заставил себя долго ждать. На пороге стоял долговязый подросток с конвертом в руке. Протягивая из коридорной темноты письмо, быстро протараторил.
-Здрасте, это Вам!
Перед мальчиком стояли мужчина и женщина, на лице их было начертано горе. Они переглядывались, как будто не могли решить, кто из них первым возьмет конверт. Дальше ждать не было смысла, мальчик бросил конверт на пол и бросился бежать, сделав все, так, как велел ему Егор.
Мать опустилась на стул и заплакала, моля пощады у белой бумаги, чтобы та не несла дурных новостей. А отец тем временем набирал номер милиции, чтобы сообщить приметы мальчика.
-Высокий, очень высокий,- говорил он кому-то на том конце провода.

Когда все успокоилось отец поднял с пола конверт, распечатал его, и долго стоял на месте, вглядываясь в написанное. Его руки дрожали, отчего бумага ходила ходуном. С каждым прочитанным словом его лицо вытягивалось и краснело. Прочитав, он сунул письмо в задний карман брюк, помог встать жене, она все еще сидела на стуле, опустив голову, глядя в одну точку, и они вместе проследовали на кухню, закрыв за собой дверь. Он посадил жену за стол, положил перед ней письмо и отправился за стаканом воды, на всякий случай, достав из шкафчика сердечные капли. Анна Степановна прочитала письмо и отложила его в сторонку. Долго смотрела в окно, как будто пытаясь найти там ответы на все свои вопросы, а потом обратилась к мужу. Это была разумная женщина со спокойным взглядом и размеренной речью.
-Андрей, давай оставим все как есть, все равно уже ничего не изменишь.
Ей очень сложно в данный момент было выбрать правильное решение, и она решила пойти на встречу дочери, так как понимала что ей, наверное, будет очень тяжело.
Андрей Иванович немного опешил, но не стал укорять жену за бездушие, списывая легкомысленное отношение, на пережитый шок. Он попытался лишь тактично объяснить, что такое бездействие может привести к трагедии. Присев перед женой на колени, он взял ее за руки, как будто хотел вложить в ее ладони, то, что намеревался сказать.
-Мы не знаем с кем она, мы не знаем где она,- говорил вполголоса глава семейства.
-И ты хочешь оставить все как есть. Ты должна понять, что хороший человек не тронет вот так, сразу девушку, причем несовершеннолетнюю. Я не поверю, что она сама пошла на это, слышишь, не поверю!!!
— Мы не так воспитывали своих дочерей.
Андрей Иванович поднялся с колен, так звали отца, достал с кухонной полки пачку сигарет и закурил. Он был некурящий, но позволял себе эту слабость всякий раз, когда нервничал.
Выпуская клубы дыма, он прищуривал глаза и старался не думать о том, что еще может произойти, с его бедной девочкой. И это теперь, когда он на грани открытия, теперь, когда им начнет интересоваться вся страна, а может и много стран. Как сумеет он скрыть поступок своей дочери от дотошных журналистов. Случись это месяцем раньше, он, возможно смог подождать с опытами, но теперь когда весь институт находился в тревожном ожидании, он просто не мог, не имел право заставлять людей ждать.
-Ее заставили, заставили, твердил он без конца и края, доставая все новые и новые сигары.

Глава 3. Напрасные надежды.

Дни тянулись долго и беспросветно. Сначала Лена наводила порядок в квартире, и это немного скрашивало ее существование. Не так просто навести порядок в квартире холостяка. Все старое тряпье было вынесено на помойку, полы тщательно вымыты, снята с окон вековая паутина. В шкафу Лена нашла старые шторы, после тщательной стирки они приобрели вполне приличный вид. Необычно бордового цвета, они оказались, кстати к старой полированной мебели, приводя комнату, которая служила залом, в гармоничный вид. Больше всего времени у Лены ушло на борьбу с тараканами, это была настоящая война. Как только не воевала с ними бедная девушка, они не хотели уходить, уже давно прочно заняв эту территорию.
Теперь, каждая вещь прочно заняла свое место. Тарелки поселились на кухне, вещи в шкафу, картины были развешаны по комнатам, закрывая собой дыры на обоях. Егор ни как не мог привыкнуть к порядку и упорно продолжал искать нужную вещь по всей квартире. Он ужасно злился, что на кухне больше не находил своей бритвы, а в зале под рукой больше не было газет, которые он любил читать на досуге. И еще много мелочей, к которым он так привык и не замечал, вдруг изменили место и уклад своего существования. Оказывается не так просто жить с женщиной даже, которую, ты очень любишь, насчет последнего, он не задумывался. Егору пришлось смириться со многими вещами, пришлось уступать и быть заботливым и внимательным. Одной из свойств его характера, было замыкаться и уходить в себя. Он неделями мог лежать на диване, только потому, что ему нужно было побыть одному и подумать. Быть заботливым и внимательным в такой ситуации он просто не мог. Выходя из депрессии, он долго извинялся, клялся, что этого больше не повторится, но, увы, это повторялось снова, и снова. Лена привыкла, со временем выплыли и другие недостатки, которые проявляются в процессе совместного проживания под одной крышей. Она как могла старалась, не замечать их, но они были очевидными, а иногда просто шокировали. Егор не был подарком судьбы, для Лены он был наказанием.
Когда убогая берлога, стараниями девушки, превратилась, в то, что можно назвать домом, время как будто остановилось. То небольшое количество книг, оставшееся от прежних хозяев, она давно прочитала. Темный чулан, располагавшийся в конце длинного коридора, стал целым открытием. Чего она там только не нашла: и старые женские платья, которые послужили ей одеждой, и банки для зимних заготовок, и даже старую швейную машинку фирмы Зингер. Лена перекроила некоторые старые платья, отрезая длинные подолы и надставляя рукава. Как ребенок радовалась она своему открытию, возможностью хоть чем-то заняться. Егор тоже был доволен, избавляя себя от необходимости что-то придумывать, чтобы развлечь новоиспеченную возлюбленную.
По началу Егор старался сделать все, чтобы Лена не скучала: звонил по телефону несколько раз в день, покупал газеты и журналы. Но для человека запертого в четырех стенах эта была лишь частичка мира, который остался где-то далеко. Постепенно, когда чувства немного угасли, он стал забывать о ней. Мог целый день не звонить, или забыть выполнить какую-нибудь ее просьбу. Подобная беспечность казалось ему мелочью, а ей преступлением.
Егор искал работу, уходив рано утром и возвращаясь под вечер. Все было напрасно. Очень редкая профессия художника, не пользовалась спросом в маленьком городке. Когда адреса с объявлениями кончались, Егор просто заходил во все двери, которые попадались ему на пути, и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Где-то отвечали вполне вежливо, а где-то ругались и выгоняли за дверь.
-Ходят тут всякие! выкрикнул ему вслед хозяин одной канторы, Работать не дают.
Егор хотел развернуться и врезать ему как следует, но удержался, подумав о том, что с фонарем под глазом он точно работу не найдет. Он все время думал о том, что он скажет Лене, как он будет смотреть ей в глаза если не найдет работу. Эта мысль поддерживала его в тот момент, когда он уже совсем отчаивался и падал духом.
Однажды поздно вечером, возвращаясь, домой, он устало поднялся по лестнице, открыл дверь своим ключом и тихонько вошел. В доме было тихо, телевизора у них не было. Свет не горел. Егору даже показалось, что Лена куда-то ушла.
-Лена, ты дома, спросил Егор и испугался собственного голоса, так странно он звучал, отражаясь эхом.
-Дома, услышал он из темноты, не менее странное эхо. Лена сидела на подоконнике, подогнув под себя ноги, старательно вытирая лицо руками, пытаясь скрыть следы от слез.
Егор, не знал что сказать. Он подошел к ней сел напротив и развел руками. Впервые в жизни он почувствовал, что совершил ошибку. Но, к сожалению, ему не хватало проницательности и он так и не смог понять что он сделал не так.
— Прости меня, это я тебя втянул во все это. У меня ничего не получается, я неудачник. Его вид говорил яснее всех слов, вот уже почти месяц он искал работу, и безрезультатно. Лена смотрела на него с жалостью, думая о том, что за наваждение крепко связало их, зачем, с какой целью, продолжая слушать горестные излияния.
-Я вытащил тебя из маленькой пропасти и бросил в большую. Хочешь вернуться домой, я отведу тебя сам, ты только скажи? Он говорил правду и желал ей только добра. Она хотела, очень хотела вернуться домой, уж очень она устала от этой жизни в четырех стенах.
Лена покачала головой, обратного пути не было. Слишком далеко она зашла, слишком жестоко она поступила с родными. Если бы не письмо, все еще можно было вернуть. Ей казалось, что чем дальше она шагает, тем больше и ужаснее становятся ее ошибки. Она совсем запуталась. Когда писала письмо родителям, Лена считала, что делает правильно. Теперь, когда уже прошло столько времени, Лена ни как не могла понять, зачем она все это сделала. Неужели так велика ее любовь к этому человеку, который сидит напротив нее. Как сумела она ради любви отказаться от семьи. Эти бесконечные вопросы терзали и терзали ее душу, не давая покоя ни днем, ни ночью.
-Егор, давай не будем больше об этом говорить, я сделала свой выбор. И будь осторожен, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Лена вздохнула, и снова заплакала.
-Егор, если ты ничего не придумаешь, мы умрем с голоду. Скоро зима, а нам совсем нечего одеть. И действительно, одежда Егора совсем обветшала, и пришла в негодный вид, у Лены ее просто не было.
— У тебя уже два месяца не плочено за квартиру, скоро кончится третий.
Она, всхлипывая и причитая, слезла с подоконника, достала два чойса и залила кипятком. Они поели, попили чай без сахара, и снова окунулись в бесконечные раздумья над тем, что делать.
Решено было искать любую работу. Денег по их расчетам оставалась ровно на неделю, а что будет дальше, никто не знал.
Наступила Зима.
Потянулись серые будни, безденежье и нищета. Егор иногда подрабатывал грузчиком, иногда собирал бутылки, мыл машины и делал все такое, что приносило хоть какой- то доход. Ему было ужасно стыдно, Егор все время боялся, что попадется на глаза старым знакомым, что они увидят, как он опустился, и расскажут отцу. Его опасения были напрасны, слишком далеко был тот мир, который он оставил. Его знакомые даже и думать не могли заехать в этот спальный район, а тем более пообедать в местном кафе. Егор озирался по сторонам, надвигал шапку как можно ниже на глаза и продолжал делать ту нехитрую работу, которую ему доверяли, мамины сыночки, такие же каким он был, в прошлом. По выходным они вместе с Леной ездили на рынок и продавали картины, которые никто не хотел покупать. Обвал рубля 1998 года подкосил последние сбережения простых смертных, и людям было совсем не до искусства. Люди подходили, спрашивали цену, отворачивались и шли дальше. Когда Егор жил в родном доме, его картины часто покупали, конечно, за символическую плату, но ему было приятно. Тогда она ему казалась символической, теперь целым состоянием. Люди, покупавшие его картины, скорее хотели угодить его отцу, чем самому художнику. Егор приносил деньги отцу и гордо хвастался
-Вот видишь папа, мои картины покупают даже твои друзья. Ты не справедлив ко мне отец.
Отец качал головой, заключая в объятия любимого старшего сына, прекрасно понимая, что стоит за покупками картин его любимца. Эти люди рвались на части, чтобы угодить ему, Альберту Салахутдинову, самому влиятельному бизнесмену в тверской области.
На этом маленьком рынке искусство никого не интересовало. Лена пыталась успокоить Егора, но все было напрасно. Уже не осталось надежды, они медленно продвигались к выходу, неся в руках две картины, которые никому не были нужны. Ветхо одетые они замерзли и проголодались. Лена сильно изменилась и Егор тоже. Кто-то из прохожих смотрел на них с жалостью, кто-то равнодушно проходил мимо. Молодые и сильные, они казались слабыми и беззащитными. Равнодушная серая толпа, медленно протекала мимо, ее мало интересовало искусство, будь оно даже трижды талантливым. Настоящие ценители искусства идут в галереи и на выставки, базар был лишь крохотной надеждой в жестоком и равнодушном мире.
-Я знаю, что нам делать радостно закричала Лена, взяла Егора за руку и потащила к двухэтажному желтому домику стоявшему напротив базара. Когда они подошли ближе, Егор увидел, что это была парикмахерская. Недоуменно пожав плечами, он последовал за своей спутницей. Они вошли, Лена попросила подождать и скрылась в светлой зале. В холе было очень уютно и тепло. Везде были зеркала и фотографии красивых женщин с мудреными прическами. Он и раньше был в парикмахерской, но у него не было времени обращать свое внимание на подобные детали. Он согрелся, прошло уже достаточно времени, а Лены все не было.
-Как странно, куда она могла подеваться?
Егор заерзал на стуле, отчего он хрустнул, и ножка подломилась. Егору стало неловко, но вокруг никого не было, и он встал, чтобы пересесть на соседний стул, как вдруг увидел Лену. На лице ее сияла все та же роскошная улыбка, в глазах горел озорной огонек. Лена подбежала к Егору и зажала в его руке, что-то мягкое и шуршащее. Раскрыв ладонь, он увидел, как маленький денежный шарик улыбался ему, подмигивая зеленым глазом.
Егор широко раскрыв глаза глядел на свою фею, как будто она спустилась с небес. С каждым днем, проведенным с ней и часом, он понимал, что становится, зависим от нее, и уже не сможет жить без нее. Она подарила ему мир, который он у нее отнял.
-Откуда это, едва успел он задать вопрос, как Лена закрыла ему рот ладошкой и таинственно улыбнулась.
-Не задавай лишних вопросов, придешь домой и все узнаешь. Она сильнее надвинула вязаную шапочку на глаза и снова улыбнулась.
-А теперь мы идем снова на базар, и покупаем много вкуснятины, если ты не против немножко потратить деньги.

По дороге они составили список всего необходимого. Две с половиной тысячи не очень большая добыча, как сначала показалась Егору и Лене. Когда они стали покупать продукты, это стало очевидным. Цены кусались, как голодные псы. Странно, что Лена и Егор не кусались также. Несмотря на все, они были рады. Три месяца голодного существования сделали свое дело. Прилавки на рынке ломились от изобилия: тут вам и мясо, и копченые колбасы, и рулеты, и рыба. Егору не хотелось выбирать дешевые продукты и он со свойственной ему щедростью, не скупился ни на что, еще не зная какой ценой достались деньги его любимой фее. Выбирая деликатесы, которые прежде очень любил, он то и дело заглядывал ей в глаза, пытаясь найти в них ответ на свой вопрос. Любопытство распирало его изнутри. Егор был нетерпелив, и нахождение в неведение просто сводило его с ума.
-Почему, ты не хочешь мне сказать,- все время твердил он, останавливаясь передохнуть.
-Это не честно, я же не должен плохо думать про тебя,- говорил Егор, пытаясь замаскировать выплескивающееся через край любопытство. Полтары тысячи мгновенно растворились в воздухе, перерастая в приятно-тяжелую ношу в руках Егора. Решив, что, наверное, достаточно, счастливцы отправились домой.
-Потерпи немного,- успокаивала его Лена. Они поднялись по лестнице, вошли в дверь и облегченно вздохнули. Благодатное тепло раздалось по их телам. Неяркий свет ночника делал коридор уютным. Их замерзшие ноги утонули в мягкой теплой ковровой дорожке. Они так замерзли, что убогое жилище казалось раем, от него шло тепло.
От всего происходящего у Егора вскружило голову. Он обнял свою красавицу и не хотел ждать ни минуты, согревая ее горячими поцелуями и крепким объятием. Она мгновенно поддалась на его порыв, отвечая взаимностью. Он помог ей раздеться снял шапочку………и, в воздухе повисла тишина. Перед Егором стоял подросток с коротко подстриженными волосами и лукаво улыбался. Лена была похожа на мальчишку, короткие волосы забавно торчали, открывая длинную шею и уши. Это был удар! Егор отстранил ее сел на пол и закурил, он ожидал, всего, чего угодно, но только не этого. Лена послушно ушла на кухню, оставив его одного. Выкладывая продукты из сумки, она прислушивалась к каждому движению, но Егор как будто замер, в коридоре стояла гробовая тишина. Лена суетилась, пыталась что-то делать, перекладывала какие-то вещи, продукты, бессмысленно металась по кухне, в ожидании того, чего сама не знала. Егор еще долго сидел в позе лотоса в коридоре, сбрасывая горячий пепел в ладонь, тысячи раз ругая себя за то, что смог допустить такое. Как не внимателен он был к ней, как мог довести ситуацию до такого края. Сам того, не желая, заставил ее пожертвовать собой. И что теперь, как он будет смотреть ей в глаза, здоровый мужик, не сумевший заработать и рубля. Если бы знали ее родители, на что он ее обрек. Если бы знали, как ей живется, то не допустили бы этого. Егор так задумался, что опять забыл о своей фее, оставляя ее на кухне в ожидании приговора.
Запахло жареными котлетами. Егор опомнился, встряхнулся и как кот пошел на запах жаренного мяса. «Поваренок» как ни в чем не бывало, суетился у плиты. Тихонечко подойдя сзади, он обнял ее за талию, крепко прижав к себе. Лена почувствовала какую-то в нем небывалую силу и подумала о том, что может быть, все еще наладится, и ей не придется больше ничем жертвовать.
Они поужинали, вместе помыли посуду, но разговор как-то не клеился. Егор предложил поиграть в карты, но Лена отрицательно покачала головой, она не умела. Игра в карты очень занимала Егора в дни жизни под отцовским крылом. Он много проигрывал, но тогда это было не так ощутимо как сейчас, когда он совсем один. В ее семье картам не было места. Воскресенье тянулось немыслимо долго. Они уже успели побывать на рынке, купить продуктов, поссориться и многое другое. А вечер все тянулся и тянулся. Лена взяла газетку с объявлениями и от скуки начала обводить карандашом предложения о работе.
-Сегодня воскресенье, мы никуда не дозвонимся,- пытался оправдать свое бездействие Егор. Он лежал на полу с газеткой в руке и пытался разгадать китайский кроссворд, в котором Лена, кстати, тоже ничего не понимала.
Она посмотрела на непонятные пустые клеточки, которые старательно закрашивал Егор, поставила телефон на колени и принялась звонить.
-А вдруг кто-нибудь работает. И, правда, с четвертой попытки, в трубке послышался неприятный мужской голос. Лена испугалась и сунула трубку Егору, пусть хоть что-нибудь сделает сам. Егор долго спрашивал, какие вакансии есть на фирме, ему что-то отвечали, и он спрашивал дальше. Когда Егор сказал, что он художник, мужчина заинтересовался, они долго разговаривали. И как Лена поняла из разговора, договорились встретиться. Егор был счастлив.
-Ты, несомненно, фея, — хвалил он свою возлюбленную. Все в доме ожило, будущие надежды витали в воздухе, даря радость своим хозяевам.
Егор подумал о том, что раз уж так все прекрасно выходит, то можно и вспомнить прошлое. Взять деньги и немножко поиграть, теперь то ему, несомненно, повезет. С этими мыслями он погрузился в сладкий сон и с твердым намерением выиграть пару сотен долларов. Тогда он точно не будет чувствовать себя таким виноватым перед Леной.

Глава.4
Три месяца ожиданий, три месяца поисков. Увы, Лена очень редко выходя из дома и не имея телевизора, не знала, что ее ищет не только весь город, но и вся страна. Долговязый мальчик по горячим следам был задержан и отказывался говорить напрочь, объясняя свой побег тем, что испугался. Как только не упрашивали его, как ни запугивали, ничего не помогало. Следствие зашло в тупик, задержанный мальчик, был единственным человеком, который мог пролить свет на это дело, но он молчал. Следователь предложил другой вариант, более продолжительный по времени, но эффективный. Долгими трудами были подняты все адреса, куда должна была пойти Лена с почтой, их оказалось около двухсот. Результат неутешительный, нужно было проверить каждый адрес и допросить о пропавшей девушке.
Несколько ненормальных признались в изнасиловании, что, кстати, помогло раскрыть другие дела. Один псих взял вину на себя, после долгих разбирательств и экспериментов, был разоблачен и отправлен на психиатрическую экспертизу. Следствие медленно шло верным путем, преодолевая множество препятствий на своем пути. Кто-то видел Лену на рынке, кто-то в магазине, кто-то вообще на вокзале, поступало множество звонков, но, увы, все оказывались ложными. Семья с каждым днем все больше и больше теряла надежду.
Постепенно успокоились, стали спать по ночам. Привычными как на работу стали визиты к следователю, прослушивание телефонных звонков и соболезнования соседей, которые знали все гораздо лучше. По дому поползли нехорошие слухи: одни говорили, будто Лена сбежала, не желая больше жить с родителями, что было отчасти правдой, другие будто ее убили и следствию это известно, и все в таком духе.
Молодой следователь очень старался. Это было одно из первых, серьезных дел, которое ему доверили в личное доследование. Сергей Егорович Коростылев — так звали молодого «Холмса», тщательно проверял каждую деталь. Достойно завершить начатое — было делом его чести.
Как не отмахивался от него физик Романов, требуя другого следователя, ничего не вышло. Пообещал большие неприятности, если с его дочерью что-нибудь случится. Запах славы витал над его головой, теперь он не сомневался в своем открытии, и как будущая знаменитость мог позволить себе подобный тон. Еще не успела будущая знаменитость закончить свой опыт, как уже весь город говорил о том, что скоро грянет сенсация. Сергею Егоровичу дело показалось очень интересным, и он уверил несчастного отца, что сделает все возможное и невозможное, тем более что пропавшая скоро окажется дочерью знаменитого первооткрывателя. Эта перспектива казалось очень заманчивой молодому следователю. Взяв карту Твери, он отметил тот район, куда должна была пойти Лена и началась операция, долгая и скрупулезная. Был очерчен приблизительный маршрут, которым могла следовать девушка, но не было никакой гарантии с кого именно адреса, она предпочтет работать. Аналитики рассчитали все возможные варианты и Ура! открытие найдена сумка с корреспонденцией. Работа началась с новой силой. Необходимо было снова опросить всех жильцов окрестных домов, и сделать так, чтобы жильцы не рассказывали друг другу ничего. Со всех под страхом различных кар бралась расписка о не разглашении, но и это не помогло.
Как раз в тот день, когда Егор с утра пораньше умчался на встречу со своим работодателем. Лена решила порадовать его на обед пирожками. Представляя то, как он обрадуется ее сюрпризу, она напевала что-то себе поднос, убирая разбросанные вещи. Как раз на кануне ими был приобретен маленький радиоприемник. По дому разливались звуки веселой музыки, местной радиостанции. Увидев в коридоре дым, Лена бросилась на кухню, от пирожков остались одни угольки.
-Надо же было так размечтаться, хорошо еще, что решила жарить партиями.
Она залила сковороду водой, отчего та зашипела. Кухня наполнилась едким дымом. Лена открыла форточку, но и это не спасло. Едкий дым разъедал глаза и не давал свободно дышать.
Лена снова подошла к окну и потянула за створку, та с легкостью поддалась.
-Теперь, я понимаю, почему у нас так холодно на кухне,- проворчала она, открывая старое, расхлябанное окно. Подул морозный ветерок. Из окна послышался возбужденный разговор. Лена высунула голову в окно, чтобы лучше слышать, о чем говорят.
Под окном стояли три женщины, примерно одинакового возраста и одна из них, полная дама в кашемировом пальто и широкой шляпе, из под которой выбивались тщательно накрученные локоны, рассказывала, что пятнадцать минут назад к ней заходил следователь и спрашивал про девушку- почтальона, которая пропала три месяца назад при странных обстоятельствах.
И что в помойке их дома нашли, сумку с письмами и газетами. И что, по-видимому, преступник, который убил бедняжку, живет в их доме. Ее собеседницы внимательно слушали раскрыв рты, одна из них тоненькая, очень бедно одетая охала и разводила руками, другая, с маленькой собачкой на руках говорила, что-то о власти, которая не хочет думать о простых людях.
Лена спряталась в глубине окна, и слушала дальше. Каждая из них высказала свою теорию происходящего, которые были одна смешнее другой. В кухне уже стало достаточно прохладно, но она не смела, закрыть окно.
-Следователь будет заходить в каждую квартиру,- продолжала женщина в кашемировом пальто, пока не проверит всех жильцов. Дальше разговор принял бессмысленную тему, и Лена потихонечку закрыла оконную створку.
-Только бы Егор взял ключи, — она кинулась к журнальному столику в коридоре, они лежали на привычном месте. Когда придет Егор, она не знала, когда придет следователь тоже. Руки ее дрожали, глаза бессмысленно блуждали по комнате в поисках верного решения. Она глухо задвинула шторы на окнах, выключила свет. Отключила телефон. В ожидании уселась в кресло с газеткой в руках, только что вчера купленной по случаю заработка.
Буквы расплывались перед глазами, она пыталась что-то прочесть, но так и не смогла уловить смысл прочитанного в газете. Включив на стене маленький ночник, Лена развернула газету, в поисках интересного. Обычно она читала детективы, написанные на последней страничке. Перелистывая газету, она увидела, портрет девочки, очень хорошенькой по ее мнению, вгляделась лучше, и узнала себя.
Длинная коса, пухленькое личико- все это осталось в прошлом. Лена сильно изменилась, ее черты лица стали более женственными и правильными. Фигура приобрела, приятные очертания появились грудь и бедра. Сейчас с короткой стрижкой ей можно было дать года двадцать три. Практически ничего общего с портретом, только глаза. Лена успокоила себя этим, взяла большие ножницы и вырезала портрет. Эта единственная фотография, которая досталась ей из прошлого.
Внизу она прочла небольшую заметку о том, что приходится дочерью знаменитого физика Романова, который три месяца назад сделал сенсационное открытие мирового масштаба.

Тем временем Егор счастливый возвращался с рекламного агентства, он получил хорошую работу. Ему даже дали небольшой аванс, за часть работы, которая должна была быть сделана к концу недели. Этот день казался воплощением его мечты. Ему так повезло, ведь ни каждому удается найти хорошую работу. Егор уже примерно представил, сколько он получит за выход рекламных щитов, и от этой мысли у него приятно защекотало в горле.
Егор уже хотел зайти в магазин и порадовать Лену новыми покупками, в последнее время она выглядела особенно неважно. Как вдруг он вспомнил о своем намерении испытать судьбу, сыграв пару раз со старыми завсегдатаями подпольного картежного клуба. Он развернулся и зашагал в противоположном направлении к дому. Прыгнув в скрипучий автобус, он проехал несколько остановок и вышел, направляясь стоящему у дороги зданию, на дверях которого висело название «Три толстяка».
Это место посещали исключительно мужчины. Здесь пили пиво, смотрели футбол, играли в бильярд, и конечно в карты, но тайно. В маленькой тускло освещенной комнате стоял круглый стол, накрытый кофейного цвета скатертью, несколько стульев и два вышибалы — здоровенных мужика, которых уже никто не замечал, настолько они сливались с обстановкой комнаты.
Егор вошел, махнул рукой нескольким знакомым. Взял баночку джина в местном баре и направился к столу. Он жестами, почти без слов дал раздающему знак, что собирается играть. Кинул на стол пачку только что полученных новеньких купюр и сел, закидывая по привычке ноги на соседний стул.
Раскрыв карты Егор удивился, действительно козырей было предостаточно. Егор не подал вида, и даже немного скривил лицо, пытаясь запутать соперника. Убедить в том, что состав его колоды оставляет желать лучшего. Игра прошла успешно. Егор довольно постукивал пальцами по столу, наблюдая за свирепым лицом проигравшего. Он дал знак, что не собирается больше играть, сгреб со стола деньги и снова направился к бару. Взяв снова баночку джина, Егор продолжал наслаждаться жизнью, наблюдая за тем, как новый состав игроков выкладывает из карманов всю наличность. Егор слишком хорошо знал уловки подобных заведений и прекрасно помнил, что новичкам специально дают почувствовать вкус денег. Поэтому даже не собирался продолжать играть. Он периодически возвращался к бару, покупал джин, и снова занимал наблюдательный пост. Ему доставляло удовольствие смотреть на лица тех, кто оставался с носом. Уж он то никогда не будет в проигрыше.
Постепенно Егор потерял чувство времени, джин вскружил ему голову и он сам не заметил того, как оказался около игрового стола, уже дружески хлопая по плечу не знакомых ему людей.
Его усадили за стол, так как он уже не мог стоять. Дали в руки карты. Егор машинально потянулся в карман, доставая от туда весь наигранный капитал. Егор что-то брал, чем-то отбивался. Уже с трудом понимая, что проигрывает, он снова и снова начинал игру. Когда последняя копейка полетела на стол, Егор даже удивился, как быстро смог он проиграть такую сумму. Он отчаянно шарил по карманам в надежде хоть что-нибудь найти, но, увы, весь потенциал был исчерпан. Игра вслепую началась. Сначала он отдал часы, подаренные отцом, потом цепочку, потом кольцо и когда ничего не осталось. Ему предложили сорвать куш. Егор с легкостью согласился – Я только жене позвоню!
Он, шатаясь, поплелся к бару, выхватил трубку у набиравшего номер мужчины, и принялся звонить домой.

Глава.5
Побывав в четырнадцатой, пятнадцатой и шестнадцатой квартирах, следователь Коростылев сразу же пришел к выводу, что это возможно, то, что он ищет.
Соседи рассказали, что в семнадцатой квартире жила бездетная пара, которая, уезжая на постоянное место жительство в Германию, оставила своему племяннику эту квартиру.
Племянник, как утверждали все соседи, ведет замкнутый образ жизни, ни с кем не общается. А недавно с ним видели какую-то девушку, то ли она живет у него, то ли приходит, никто толком сказать не мог. И никто не давал ей больше двадцати лет.
Коростылев, не теряя времени, непременно решил попасть в таинственную квартиру.
Вот она дверь, куда ему нужно попасть, там начало его карьеры, его успех, его утверждение. Коростылев даже не сомневался, он все просчитал и с точностью физика готов был доказать, что здесь находится или находилась пропавшая девушка. Все сходилось: и приметы девушки, и время, а самым главным было то, что адреса, в найденной на помойке сумке, начинались с квартиры двадцать. Что говорило о том, что девушка посетила семнадцатую, восемнадцатую, и девятнадцатую квартиру и где-то в них исчезла. В восемнадцатой и девятнадцатой квартирах жили пожилые люди, и они с уверенностью сказали, что никакого почтальона у них не было. Значит, последняя квартира, в которую она заходила, была семнадцатая. Вот! и решение задачи, оставалось только проверить.
Угловая квартира номер семнадцать на вид ничем не отличалась от других. Приличная дверь, никаких посторонних запахов и подозрительного шума, ничего такого, что могло навести на подозрения. Ощущая себя «Буратино» Сергей Егорович внимательно всматривался в загадочную дверь. Сняв отпечатки пальцев на всякий случай, он аккуратно позвонил в дверь, когда обнаружилось, что звонок не работает, принялся стучать.
Лена слышала стук и не знала, что делать. Если это Егор, то, как долго он будет стучать. Если это следователь, то, как долго он будет ждать хозяев. Она почувствовала жуткий стук в висках, сопровождающийся звоном в ушах. Ей вдруг показалось, что если стук не прекратиться, она оглохнет. Лена взялась за голову, обхватила ее руками и медленно села, на пол стараясь приглушить навязчивый ужасный стук.
Сергей Егорович достаточно долго, штурмуя неприступную дверь, решил отдохнуть и подождать. Он вспотел, снял пальто, аккуратно сложил его на портфель и уселся под дверью, с твердым намерением попасть туда, чего бы это ему не стоило.
Началу своей блистательной карьере Сергей Егорович Коростылев был обязан своему упорству и поразительной выдержке. Часами мог сидеть в засаде грязных подъездов, рыться в помойках и искать, не зная где, не зная что. Работа была его жизнью. Очень быстро его заметили, и из Сереги, в какие-то три года службы в органах внутренних дел, он превратился в Сергея Егоровича.
Его многие уважали и удивлялись, некоторые считали чудаком. Он был незаменим на следственных экспериментах и экспертизах.
-Эй, есть, кто дома,- крикнул он громко, просто так, на всякий случай.
-Я буду седеть здесь, пока кто-нибудь не выйдет или войдет, учтите это.
Он говорил это лишь потому, что ему было скучно. Сотрясая воздух словами, он развлекал себя и тем самым извлекал пользу. Лена вздрагивала от каждого слова, и с ужасом понимала, что этот человек не уйдет. В нем чувствовалась сила и упорство, они проникали через дверь, не давая спокойно дышать. Лена невольно сравнила Егора с человеком, сидящим за дверью, и подметила то, что Егору недостает упорства и настойчивости.
Теперь она знала, что за дверью не Егор и не собиралась открывать дверь. Ей оставалось только связаться с Егором и предупредить его о том, что на лестнице их поджидает гость. Но это было совершенно невозможно. Она подошла к окну на кухне и принялась ждать, это был единственный вариант, как только он подойдет к подъезду, она даст ему знать, и он что-нибудь придумает. Это было очень неудобно. Когда кто-то выходил из подъезда, ей приходилось прятаться, так как она не знала, как выглядит человек за дверью. Когда шаги удалялись, она снова выглядывала и продолжала наблюдение. Так продолжалось до темноты, ночь поглотила пространство у подъезда, и уже ничего не было видно. Егора все не было. Лена начала волноваться. Он не разу за день не позвонил и не дал о себе знать. При мысли «позвонил» Лена схватилась за телефон, который сама отключила. И с ужасом подумала, что Егор, наверное, тысячу раз звонил. Она воткнула вилку в розетку, и телефон не заставил себя долго ждать, раздался звонок. Это был Егор, его голос булькал в трубке, Лена поняла, что он ужасно пьян.
-Где, ты пропала. Я весь день звоню.
Егор говорил с большим трудом, путал слова, и все время забывал, на чем остановился.
-Малышка, теперь у меня есть работа, хорошая работа! Мы заработаем кучу денег.
Егор был пьян и счастлив, ему, наконец, улыбнулась удача, он как ребенок смеялся, даже не замечая молчания на другом конце провода. Когда поток информации был полностью изложен, Егор переспросил осторожно, уже сомневаясь, не разъединили ли их.
-Лена, ты меня слышишь?
Он услышал пугающее, кроткое, сухое «Да», и понял что, что-то случилось. Лена говорила, тихо, четко и быстро, как английский шпион.
— Егорушка, сейчас под нашими дверями сидит человек, наверное, он из милиции. Он уже обошел все квартиры, кроме нашей. И, по-моему, будет сидеть, пока не поговорит с кем-нибудь.
Теперь молчал Егор, он сразу понял, откуда подул ветер.
-Знаешь, что? Спрячься хорошенько. Прошептал он после минутного молчания.
— Я сейчас приду и поговорю с этим следователем. Он все равно не уйдет. А так мы на некоторое время отведем от себя подозрение. Потом, что-нибудь решим.
Егор, не принимая возражений, бросил трубку, с твердым намерением немедленно отправиться домой. Его шатало из стороны в сторону, и пока он дошел до игрового стола, для того чтобы попрощаться с друзьями, его намеренья улетучились со скоростью света. Он естественно забыл, что собирался идти домой и снова плюхнулся на деревянный стул, роняя при этом уже без того пустой бумажник.
Егор поднял ценную вещь, и к своему великому разочарованию обнаружил лишь пустоту.
-Ставь, скорее ставь — кричали только вошедшие в азарт игроки.
Эти лица, казалось, ничего не слышали и не видели, хотя Егор уже несколько минут тряс пустой кошелек, демонстрируя всем его пустоту. Но игроки продолжали требовать ставки до тех пор, пока Егор не выкрикнул.
-Баба, он почему-то был уверен, что если он поставит на кон Лену, то низа что не проиграет. Он видел, как это делали другие игроки, и обязательно выигрывали. Егор вынул из кошелька крохотную фотографию Лены, которую она бережно вырезала из зачетной книжки и подарила ему, и бросил на середину игрового стола.
Фотография сделала почетный круг по рукам игроков и после всеобщего одобрения ставка была принята. Как только Егор взял карты в руки его посетил страх. Он испугался себя, своего поступка, и того, что если что-то пойдет не так, он уже ничего не сможет поправить. Он с трудом различал карты, его охватило непреодолимое желание вернуть все назад, но было уже поздно. Егор чувствовал, как по его спине бежит холодный пот, руки его дрожали. Он беспомощно потирал лоб, чувствуя свою беспомощность и тень надвигающейся катастрофы. Когда последняя карта легла на стол Егор схватился за голову и издал звук, напоминавший нечто среднее, между воем и рычанием. Его напарник небрежно запихивал деньги в многочисленные карманы, фотографию Лены он долго изучал, после чего изрек только одну фразу.
-Долг вернешь немедленно, законы знаешь. Его лицо было настолько спокойно и безмятежно, как будто он говорил о чем угодно: деньгах, драгоценностях, но только не человеке.
Эти уверенные слова успокоили Лену, она забралась в нишу кухонного шкафа и терпеливо стала ждать, когда придет Егор. Ей было так удобно и тепло, что она на некоторое время задремала, но вскоре проснулась от хлопка закрывшейся двери.
Егор осторожно провел гостя на кухню, поставил на ходу чайник на плиту и уселся напротив следователя, прямо около того места, где находился шкаф. Даже об этом, не подозревая, Егор спокойно обратился к своему собеседнику с банальным вопросом.
-Чем могу быть полезен?
Его лицо было вполне естественным и вопрос закономерным.
Его длинные холеные пальцы, нервно постукивали по столу. Егор тщетно пытался скрыть волнение, которое выдавало все его тело.
Сергей Егорович не торопился делать поспешных выводов и принялся неторопливо объяснять всю сложившуюся ситуацию, прекрасно зная, то что, ответив на все вопросы, начнет задавать их сам, что будет куда более неприятней для подозреваемого. А пока, пусть насладится той, по его мнению, исчерпывающей информацией. Он дал неполный отчет о происходящем, укрывая некоторые факты, приберегая их напоследок.
-Егор Альбертович, — он с уважением обратился к подозреваемому, дабы не спугнуть «крупную рыбу». Я рассказал вам все, ответил на все ваши вопросы. Теперь позвольте мне задать вам, несколько вопросов, и прошу вас честно на них ответить.
У Егора задрожало под коленками, он почувствовал что-то неладное в интонациях следователя и еще больше сосредоточил свое внимание на его лице, дабы не упустить ни одной детали. Малейшая ужимка и Егор сразу сообразит, в чем подвох, таков был талант художника.
Коростылев взял ручку, бумагу и принялся за собой записывать. Отчего говорил медленно и четко.
-Скажите, пожалуйста, не заходила ли к вам девушка — почтальон, примерно месяца три назад. Если хотите точнее, двадцатого октября этого года.
Он перестал писать и внимательно взглянул на Егора, который не менее внимательно глядел на него.
Лена все слышала, и в горле у нее застрял ком, ей так хотелось покашлять, но она не смела. Закрыв рот ладонями, продолжала терпеть, пока хватит сил.
— Нет !-сразу же соврал Егор, не заходила. Меня не было дома, я очень много работаю.
Он многозначительно показал на свои картины и закурил, очень уж редко ему приходилось врать и это стоило труда.
Сергей Егорович ехидно улыбнулся и потянулся к портфелю. Он демонстративно открыл его и вынул из него то самое заказное письмо, которое Егор швырнул в мусорное ведро, даже не прочитав.
-Хорошо, а что вы скажите на это, — он протянул Егору письмо. — Как это письмо могло оказаться в вашем мусорном мешке, если к вам не приходил почтальон?
Следователь довольно потер руки.
Темп опроса возрастал, и Егору все меньше и меньше времени оставалось на раздумья. Он, не дожидаясь следующего удара, спросил, сам себя выдавая.
-А откуда вы знаете, что это мой мусорный мешок.
Следователь ничуть не смутился, все вопросы уже были разбиты в его голове на несколько вариантов. Он четко знал все то, о чем будет спрашивать Егор и непринужденно ответил.
— Когда ваш мешок попал на экспертизу, там обнаружили разбитые краски и остатки кисточек, это я вам могу показать. В заключении есть опись находившихся там предметов. До того момента пока я сюда не зашел, я и сам не мог с точностью сказать, кому принадлежал тот пакет, несмотря на то, что там лежало письмо адресованное вам. Теперь, когда я знаю, что вы художник я смею утверждать, что это ваш пакет.
Егор опешил, он не ожидал такой добросовестной работы от провинциального следователя. Он скручивал письмо в трубочку и не знал что ответить. Пауза надолго повисла в воздухе.
Сергей Егорович прервал затянувшееся молчание, считая его бесполезным, и продолжил.
-Я советую вам не отпираться, это только усугубит и без того ваше тяжелое положение.
Следователь снова многозначительно потер ладони, как бы подтверждая свои слова.
Егор побледнел и испугался, он чувствовал перед этим молодым человеком себя ребенком. По его лицу побежали капельки пота, он старательно вытирался рукавом, но все было напрасно.
-Подождите, что же вы меня так пугаете, — взбудоражено закричал Егор и встал из-за стола, разводя руки в стороны. Я вспомнил, я нашел это письмо в дверях, его засунули в двери, повторил он несколько раз для убедительности.
-Я даже не распечатал его, так как уже нашел хорошую работу, и выкинул. Не люблю хранить ненужные бумаги.
Сергей Егорович подметил что, на телефонной полке лежит груда старых газет, и кивнул в ее сторону, как бы спрашивая подтверждения.
— Не вы ли не любите хранить старые бумаги?
Егор совсем запутался и не знал что сказать.
Следователь устал, ему было уже давно все ясно, разговор лишь только подтвердил опасения. Сергей Егорович вздохнул, достал чистый лист и подвинул его Егору.
-Пишите,- кивнул он головой, подавая ручку.
-Что писать- не совсем понял Егор, чего от него хотят.
-Признание в убийстве конечно,- следователь поерзал на стуле с мыслью о том, что станет с бедными родителями девушки.
Егор, нервно засмеялся, он не как не ожидал, что его обвинят в убийстве. Вдруг он услышал, как что-то за его спиной заскрипело, и когда он встал чтобы посмотреть, в чем дело, то, увидел Лену, так
не кстати обнаружившую себя.
Коростылев сначала не признал в ней пропавшую, слишком оригинал отличался от портрета, лежавшего у него в нагрудном кармане. Еще пару макияжных штрихов и он никогда бы не узнал ее. Но родинка на шее достаточно крупная обнаружила себя и явилась несомненным доказательством сходства.
Она подошла к Егору, обняла его и обратилась к следователю, который, широко открыв глаза, следил за происходящим, этого в его сценарии не было. Однако в силу своей профессии он быстро перестроился на нужный лад, и пока Лена собиралась с мыслями, он уже знал, что она ему будет говорить.
Лена никак не могла найти подходящих слов она заикалась, запиналась ,и вообще была весьма растеряна.
-Вот, так история, — подумал он про себя. Теперь эта парочка будет выгораживать друг друга, пока не сведут меня с ума. Нет уж дружочки, у вас тут любовь, а у меня срывается громкое дело. Так не пойдет.
Карьера стояла на первом месте, и следователь принял безъопеляционное решение, сделать все по букве закона. Это нужно было ему. А кто не в силах себя сдержать, пусть расплачивается за свои ошибки. Все эти бесконечные разбирательства набили оскомину. Коростылев резко встал, даже не давая возможности открыть рот, ни тому, ни другому. Подошел к другому краю стола, за которым сидели влюбленные. Взял девушку за руку и потянул в комнату.
-Одевайтесь. Сначала мы с вами поедем кое-куда, все, что нужно освидетельствуем, а потом я доставлю вас родителям.
Лена почувствовала, как жесткая властная рука схватила ее за локоть и крепко сжала в тисках. Она пыталась вырваться, но все было напрасно, оковы были нерушимы.
Егор попытался вмешаться, как сразу же почувствовал на себе отработанный удар, от чего отлетел к соседней стене. Он совсем не умел драться. Пошатнувшийся от удара и без того неустойчивый шкаф обрушил на Егора свое содержимое, засыпая его кухонной утварью.
Сергей Егорович накинул на плечи пленнице свое зимнее пальто и вытолкнул за дверь.
Они спустились по лестнице. Лена уже ни видела смысла сопротивляться. Она лишь иногда оглядывалась по сторонам, в поисках счастливой возможности убежать. Следователь довольно улыбался, представляя себе все прелести служебной лестницы. Он крепко держал Лену за руку, опасаясь, что удача захочет вырваться на свободу. Они вышли на улицу и сели в машину. Он захлопнул за Леной дверь и направился на другую сторону, к водительскому сиденью. Это был шанс из тысячи. Лена дернула дверную ручку, она с легкостью поддалась, и дверь на свободу была открыта. В лицо дунул холодный ветер. Она сбросила тяжелое служебное пальто и бросилась бежать. Глубокая ночь покрывала собой город. Дома, деревья и мосты- все сливалось в одной черной массе. Она пыталась скрыться в переулках домов, петляя по узким дорожкам. Ее сапожки предательски стучали по асфальту, сапоги ее преследователя также предательски бухали не отставая. Лена чувствовала, как хватает ртом холодный воздух, как сердце ее бешено стучит. Сил больше не оставалось, она забежала в первый попавшийся подъезд, в надежде, что на пятом этаже может, будет открыт чердак. Напрягая последние силы, она поднялась на пятый этаж, и к своему разочарованию обнаружила, что спасительная дверца была наглухо забита. Лена отчаянно дергала за ручку, сверху на голову ей посыпалась какая-то стружка. Дело было гиблым, открыть такую дверь ей было не по силам. Она села на ступеньки, и закрыла голову руками, приглушая стук приближающихся шагов.
Он дышал также тяжело и прерывисто, бегать столько времени ему уже давно не доводилось. Он вытер платком лицо и сел рядом, не глядя в ее сторону. Достал из кармана сигареты и закурил. Они сидели, молча на холодном бетоне, глядя в одну точку, каждый, думая о своем.
Лена думала о том, каким слабым и беззащитным оказался Егор. Она не любила его, а теперь он и вовсе упал в ее глазах. Сергей Егорович, думал, что, пожалуй, не стоит так жестоко использовать людей в своих целях. Иногда краем глаза он поглядывал на Лену, и ему становилось очень жалко ее. Что сделал с ней этот жалкий художник, где та девочка, которую все ищут. От нее не осталось и следа.
-Скажите вы сами остались у него? — он взял ее за руку пытаясь, выразить дружеский настрой.
Лена кивнула головой.
-Я не знаю, что с вами делать. Сергей Егорович искренне признался. Я не могу вернуть вас к нему, потому что не хочу, чтобы вы жили такой жизнью. Я не могу вернуть вас родителям, они не узнают в вас свою дочь, посмотрите на фотографию. Он протянул ей фото, трехмесячной давности, которое она уже видела сегодня утром.
–Это не вы.
Он забрал фотографию и спрятал в нагрудный карман, сам не зная по чему. Она ему была уже не нужна.
-Пойдемте в машину, — он поднял ее осторожно с отцовской заботой. Снял с себя все то же тяжелое пальто и накинул ей на плечи.
-Надень, ты совсем замерзла.
И правда, Лена едва не стучала зубами от холода. На ней был тоненький, связанный крючком свитер в мелкую сеточку, который она сама себе связала и джинсы, которые купил ей Егор, так как всегда мечтал видеть на ней эту вещь.
-Где же, вы так бегать научились, Милая леди?- спросил следователь с иронией, которая не ускользнула от ее слуха. Она и правду показалась ему очень милой, хотя и не была в его вкусе. Ему не нравились, короткие волосы, ей впрочем, тоже. Сейчас, когда они начали отрастать, было, пожалуй, еще хуже, чем короткая стрижка.
Лена ничего не ответила, она знала, что выглядит неважно. Да и в последнее время у нее пошаливал желудок, отчего есть, совсем не хотелось.
Они сели в белую служебную волгу и помчались по пустым улицам города. Машина ехала по знакомым до боли, местам, огибая каждый поворот. Лена узнала дорогу домой. Она с ужасом думала о том, что ожидает ее. Как встретят ее родные. Часы на водительской панели показывали половину первого ночи.
— Самое время для встречи с родителями — подумала Лена, и откинулась на сиденье, пытаясь больше ни о чем не думать.
Они подъехали к старому двухэтажному домику, каких в городе осталось очень мало, и остановились.
-Я надеюсь, ты не наделаешь глупостей, и наконец дашь Сергею Егоровичу хоть немного отдохнуть, — с этими словами Коростылев вышел из машины, дружески подмигнув своей спутнице, и скрылся в темном подъезде. Лена подумала о том, что в последнее время ей как-то странно везет на имя Егор. Сергей Егорович в отличие от Егора, не отличался ослепительной красотой. Он обладал своеобразным мужским обаянием. Это был мужчина среднего роста, очень крепкого телосложения, с улыбкой Чеширского кота и добрыми зелеными глазами. По крайней мере, так показалось Лене. Она не пыталась разглядывать его, все это само бросалось в глаза. Он казался интересным, когда говорил что-то, потирая при этом ладони. Удивительно спокойный и рассудительный он производил хорошее впечатление, за что друзья его прозвали везунчиком. Но он–то знал, каким потом, доставались ему мирские блага.
Через некоторое время Лена увидела как в окнах, за которыми она наблюдала, загорелся свет. При других обстоятельствах она бежала бы сломя голову, чтобы увидеть, обнять и поцеловать своих родителей. Но данные обстоятельства не удерживали ее от этого, они просто приковали ее к креслу, и она не смела пошевелиться. Что случилось? она так мечтала оказаться дома, а теперь она не может двинуться с места, предпочитая созерцать, как тихонько постукивает работающий двигатель.
Теперь зная другую жизнь, она не хотела возвращаться к прежнему существованию. Несмотря на все, Егор научил ее жить по-новому, мыслить по-новому, более свободно. Ценить и оберегать свою свободу, быть личностью. Три месяца она была хозяйкой в своей судьбе, теперь ее возвращают обратно, это казалось несправедливым и жестоким. Лена старалась не смотреть на часы, и примерно через пол часа по ее подсчетам Сергей Егорович вышел из подъезда и подошел к машине. Его лицо было измучено, уставшие глаза смотрели серьезно и тоскливо, о себе дали знать несколько бессонных ночей.
Он снял шапку, облокотился на руль и тяжело вздохнул.
— Ну что девочка, иди. Ему стало очень грустно, ведь так не бывает, что ищешь человека, а потом не хочешь с ним расставаться. Он боялся посмотреть на нее, но чувствовал, как все в ней сопротивляется тем обстоятельствам, которые их окружают.
Он легонько нехотя толкнул ее под локоть.
-Твои родители очень ждут тебя. Эти слова врятли могли бы убедить ее, они звучали, так как будто, он провожал ее на смертельный бой. Убеждаясь в ненужности слов, Сергей предпочел замолчать. Он чувствовал ее боль как свою.
Лена не двигалась с места, она чувствовала, что что-то от Егора осталось с ней. Эта была дерзость и нежелание подчиняться. Теперь, когда ее толкали на встречу к родителям, она обнаружила то обстоятельство, что при безумной любви и уважении к ним, она не хочет больше жить с ними.
-Я не хочу,- она закричала так, как будто не могла докричаться до кого-то. Эхо гулким рокотом разнеслось по пустынной улице.
— Я не хочу, — повторила она снова уже шепотом.
Сергей Егорович вышел из машины и пошел обратно, через пять минут он вернулся один, включил зажигание, и машина тронулась. Он ехал неторопливо, аккуратно въезжая в каждый поворот. Они всю дорогу молчали. Безлюдные улицы, покрытые свежим снегом, казались очень красивыми. Серебряные свет уличных фонарей, падая на землю, отражался на домах и деревьях. Небо, пуховым одеялом, опускало снежные тучи на спящий город. В этой ледяной пустоте, было что-то манящее. Они подъехали к большому серому зданию и остановились. Не смотря на поздний час, в окнах горел свет. Лена видела, как суетятся люди. Они вышли из машины и направились к широкому парадному крыльцу, над которым висела надпись «Тверской Центр Судебной Медицинской Экспертизы при УВД», что было написано дальше, Лена не успела прочитать. Сергей Егорович надавил на большую черную кнопку с левой стороны от дверей, послышалось мелодичное пеликанье и чьи-то быстрые шаги стремительно приближались. Дверь открыла женщина в белом больничном халате, вежливо поздоровалась, узнавая в Сергее Егоровиче постоянного визитера, окинула девушку оценивающим взглядом и повела посетителей по длинному темному коридору. Они вошли в светлую приемную, разделись и сели на мягкий кожаный диван, в ожидании чего, знал только следователь.
Холл был очень уютным, цветы были повсюду и на полу, и на подоконниках. На полу лежали ковровые дорожки, кафель блистал чистотой. Из разных кабинетов выходили люди, и входили тоже. Суета чувствовалась во всем. Из двери напротив вышла высокая женщина и направилась к ним. На ней был тоже белый халат, аккуратно застегнутый на все пуговицы, из под квадратных ,маленьких очков, сурово смотрели глазки- бусинки, непонятно кофейного цвета. Она тяжело шагала, неся в руках толстую черную папку, на ходу перелистывая какие-то документы. Черные прямые волосы были тщательно уложены в пучок на затылке. Когда женщина остановилась перед ними Лена и Сергей Егорович невольно встали.
Сергей Егорович с большим почтением поздоровался и отвел женщину в сторону. Лена не слышала, о чем они говорили. Она только видела, как следователь очень основательно принялся объяснять что-то женщине, а та только разводила руками. Когда они закончили, Сергей Егорович вручил Лену женщине, на прощанье погладив ее по плечу, будто они много лет были знакомы и удалился, оставив обоих в состоянии растерянности. Они долго шли по длинным коридорам, поворачивая то направо, то налево. Поднимаясь и спускаясь по узким лесенкам. Наконец они вошли в комнату, которая напоминала собой больничную палату. Здесь стояло три койки, около них тумбочки и маленький столик, на котором лежали аккуратной стопкой бумаги.
-Вот твоя койка,- женщина указала стоявшую около окна кровать
-Располагайся, — она вышла за дверь, видимо по делам, оставив Лену наедине.
Лена присела на краешек кровати, оглядывая комнату, в поисках ответа.
-Зачем они приехали в это странное здание.
Лена очень устала, тяжелые веки закрывались. Она прилегла на несколько минут, проспав около трех часов.
P.S.