Это началось тем самым субботним утром, когда я отправилась на луг собирать ромашки. Шагая по росистой траве и радуясь тому, что несмелое утреннее солнце меня пока не особо беспокоит, я заметила среди дружных ромашечьих головок необычный цветок.
Сейчас я с удивлением вспоминаю, что по какой-то неуловимой ассоциации этот Цветок напомнил мне орхидею либо так называемые цветки-хищники, заглатывающие в свои пасти доверчивых насекомых (наверняка вы читали о подобных цветках еще в детстве!). Теперь мне порой кажется, что в нем была воплощена хищная ипостась цветка, если так можно выразиться.
На встречу с Ш. я взяла специально мною разысканную реликвию — мой автопортрет в карандаше, написанный в возрасте 16 лет с помощью зеркала. И именно из этого самого портрета, свернутого в трубочку, я и соорудила обертку для цветочного букета. Таким образом, этот дизайн обертки стал уникальным, единственным в мире.
Надо ли говорить, что Цветок рос прямо на наших глазах… В Конторе, где Ш. подрабатывает на выходные сторожем, Цветком заинтересовались и другие друзья Ш., привыкшие коротать время в необъятных помещениях сего здания. Они на разные лады придумывали, к какому именно семейству можно отнести данное растение, и, пожалуй — терялись в догадках на этот счет….
А когда мы, неустанно и увлеченно балуясь спиртным, закончили просмотр фильма «Служебный роман», то вдруг обнаружили, что густая цветочная поросль обвила все выходы из здания… И, самое главное: из чашечки центрального Цветка важно выбрался некий мутант с ружьем и недвусмысленно преградил нам путь к выходу… Потом число таких мутантов все множилось…
Словно флюиды, мутанты прямо из окружающего воздуха вбирают в себя все издержки и пороки цивилизации. Они оттеснили нас от компьютеров, приобщившись к компьютерным играм и достигнув в них невиданных высот. Также они отрезали нам доступ к телевизору, научившись получать какие-то свои удовольствия от просматривания телевизионной картинки. Глядишь — они уже начали исторгать из себя что-то типа хохота в довольно подходящих для этого местах многих комеди-шоу (практически одновременно с записанных на пленку хохотом подставной толпы).
В принципе, они как бы не имеют против нас ничего личного, но тем не менее у них все же есть сверхъидея не выпускать нас из здания (может быть — подсмотренная по тому же самому Телевизору?). Они продолжают все увеличиваться в размерах… Питаются они только лишь соком Растения, жадно всасывая его внутрь себя с хлюпающим звуком, и одновременно с этим мгновенно дают видимую прибавку в росте. Один из них, первым вылупившийся из главного цветка, и вовсе давно уже проломил своей головой крышу второго этажа и теперь меланхолично проводит время, сидя скрючившись на полу и раскачиваясь из стороны в сторону.
А снаружи все здание давно уже обросло плотным панцирем из чешуек.
В понедельник на работу не вышел ни один сотрудник Конторы, хотя их тут работает целая куча… Телефонная связь и Интернет также давно оборвана сообразительными мутантами… Сотовые телефоны дружно и не сговариваясь отказались работать в таких условиях.
Все было бы ничего и шло нам в удовольствие, если бы наш запас спиртного не иссяк уже давным- давно. Потому нас довольно-таки достают наши непрошенные сожители.
И еще: подсознательно все мы понимаем, что в какой-то момент мы начнем с голодухи и сами питаться этим самым Растением… И есть у нас некие опасения по поводу того, что при таком раскладе наш внешний и внутренний облик начнет необратимо изменяться…
У нас остается лишь одна-единственная надежда… Когда в субботу утром бабки-сторожихи сдавали Ш. вахту, они передали ему, что в пятницу сюда заходила одна пожилая уже клиентка, которая забыла здесь свой Зонтик.
И вот теперь, не в силах оторвать взгляд от этого самого оставленного Зонтика, я часами представляю себе, как эта пожилая уже женщина проводит время в мучительных раздумьях: ехать ли ей сюда за своей забытой вещицей либо наплевать на нее и забыть. (Все это возможно при том условии, если она все же уже достоверно установила, что забыла зонтик именно здесь, в Конторе.)
Иногда я явственно представляю себе, как она подолгу смотрит в окно, уставившись в одну точку… Как она неожиданно замечает посередине телесериала, что совершенно не следит за развитием сюжета, а все упорно думает о своем – о потерянном Зонтике.
Иногда меня пронзает догадка, которую я старательно гоню от себя прочь: ведь наверняка у этой пожилой женщины есть молодая богатая дочь, которая советует ей не переживать особенно по этому поводу — Don’t worry, Be happy, короче говоря. Это ведь нынче так модно – не принимать ничего близко к сердцу!
И тогда вся моя надежда словно сжимается в один единственный луч светового спектра:
Послушайте, но ведь может случиться так, что эта самая дочь все же сама попытается приехать сюда за Зонтиком на своей спортивной машине с открытым верхом?
Вот в чем вопрос.