4. РОЛЬ СЛЕДОВАТЕЛЯ..
По фильмам и книжкам любой знает, что раскрывают преступления следователи, но это — враньё. В подавляющем большинстве случаев раскрывает кражу или грабёж, изнасилование или убийство именно опер, рабочая лошадка уголовного розыска, а следак лишь оформляет документально результаты его деятельности.
Вот, скажем, обворовали квартиру: дверь взломана, мало-мальски ценное имущество вынесено, убитые горем хозяева рыдают на руинах семейного благополучия. На звонок в милицию не сразу, но часа через два (а куда спешить?) приезжает группа наших товарищей — эксперт-криминалист (не всегда – снимать отпечатки пальцев мы уж и сами наловчились), судмедэксперт (когда налицо труп), участковый (если найдут, и если не валяется пьяный под столом у одной из местных самогонщиц), пара оперуполномоченных уголовного розыска и следователь.
Следак первым делом усаживается за стол и начинает строчить свои бумаженции: протокол осмотра места происшествия, протоколы допросов потерпевших и свидетелей (обычно — соседей по лестничной площадке), ещё что-нибудь в том же духе, — всё!.. И если вор не ждёт следственно-оперативную группу с поднятыми руками возле взломанной им двери, и его имя не нарисовано огненными буквами на потолке выпотрошенной квартиры, то его следует искать. Что, следак с высунутым от усердия языком начнёт бегать по району?.. Не будет, потому как занятый он, краж на территории района – много (ворует народец по-чёрному), а следователей – мало, и их драгоценное время надо беречь… И вот, не отходя от стола, следователь пишет трудяге — оперу скромненькое поручение: «Первое – установить личность преступника (ов). Второе – найти свидетелей данного преступления. Третье – найти иные доказательства вины подозреваемого. И четвёртое – сделать это в установленные законодательством сроки.» А, каково?!. Круто!..
А как найти, где искать — ему по барабану, «своё дело я сделал – дал поручение оперуполномоченному, вот пусть и работает…» Истёк положенный по закону срок — и следак с лёгкой душой приостанавливает уголовное дело «в связи с неустановлением личности преступника». А кто виноват?.. Опер — тунеядец, не исполнивший предначертанное ему следовательской десницей!..
…И такую ахинею порою предписывают… Один следак, например, всучил мне поручение аж из 14-ти пунктов, среди которых значились подлежащие исполнению мероприятия в Казахстане и Молдове, а также проверка «французского следа», причём это следовало сделать в две недели!.. Хотя прекрасно знал, хрен моржовый, что в последнее время командировочные бухгалтерия даёт с великим скрипом даже и для поездки в соседний город, что уж тогда о Казахстанах и Франциях говорить. Послать же письменный запрос — значит по нынешним временам в лучшем случае дождаться ответа через пару месяцев, но часто ведь и вовсе не отвечают.
Тем не менее, получив поручение следователя, опер начинает действовать. Предполагается, что ему известен досконально проживающий на его территории подучётный элемент: наркоманы, алкоголики, пьяницы, торговцы самогоном, наркоторговцы, содержатели притонов, проститутки, ранее судимые и прочие, им подобные… На опере замкнута милицейская агентура, незримо – неслышная сеть секретных информаторов угрозыска. Опер ориентирует сексотов на подходы к потенциально способным совершить данную кражу лицам, кропотливо анализирует собранную информацию, делает п о д с т а в ы, «прессует» подозреваемых, задерживает их, выколачивает «сознанку», ищет (иногда – «организовывает) вещдоки, да мало ли что ещё…
И вот когда всё (и если!) сложилось, — ты тащишь подозреваемого вместе с «чистосердечными признаниями» и вещдоками к следователю. Он — добросовестно твоё творчество оформляет документально, подпирая со всех сторон грамотно составленными бумажками, а затем – передаёт дело в суд. Потом про него напишут в газетах: «Дерзкую кражу на квартире гражданина Б. раскрыл следователь такой-то!» А он ведь ни хрена не раскрывал в том деле, окромя дюжины бутылок с пивом… Ему – публичный почёт в случае удачи, мне и моим коллегам–операм — шишки на голову в случае прокола. Вот так мы наши обязанности и делим…
Практически ничем тебе следак не помогает, зато развалить уже сделанную работу может аж бегом, — прямо-таки на ровном месте родит трудности, и всё — изгадит…
Допустим, грабанули на улице седенького ветерана, сорвав поздним вечером с лацкана пиджачка орден Ленина, за которого у коллекционеров можно отовариться стопкой баксов… Спустя неделю после парочки изящных оперативных комбинаций вычисляешь некоего временно (пятый год) не работающего с и н я к а Куркоткина, берёшь за жабры и колишь на «сознанку»… Орденок он успел сплавить кому-то, «на улице – неизвестному лицу», но это не существенно, — бандюгу опознали сам потерпевший и ещё трое свидетелей ограбления, со свидетелями редкостно повезло – такое их изобилие в подобных делах встречается редко… Тащишь падаль к следаку для оформления делюги, но тут Куркоткин на допросе у него возьми да и откажись от ранее сделанных признаний. Дескать, «выбили их из меня изуверы – оперативниками зверскими и не оставляющими следов издевательствами, теперь же вам правду скажу: невиновен я аки младенец, а деда этого никогда не видел даже!..» Что делает умный следак в ответ на подобное вяканье подозреваемого?.. Правильно – смеётся ехидно, а потом смачно харкает в противную бандитскую физиономию… Но где ж вы видели нынче в милиции — умных следователей?.. Перевелись такие давно, разбежались по конторам и фирмам, где меньше ответственности и гуще заработок. Этот же наш мудак — испугался неизвестно чего, и неожиданно заявляет: «Не могу «закрыть» его без веских доказательств!..»
«Как это?» — изумился я. «А вот так… Чистосердечных признаний, как видите, в деле не осталось, вещдоков – нет, похищенного ордена так и не нашли… Потерпевший – практически слепой старик, вот справка из поликлиники… Один из свидетелей – десятилетний ребёнок, показания которого не имеют юридической силы… Другой свидетель всё время путается в деталях, сплошные: «мне кажется…» и «по-моему…»… Остаются только ничем не подтверждаемые слова одного-единственного свидетеля, и вы хотите, чтобы с этим мизером я отправил человека в тюрьму?!. Да на суде любой мало-мальски грамотный адвокат развалит дело в два счёта, ещё и выговор из-за вас схлопочу… Нет, Куркоткина я пока что отпускаю, а вы — ищите улики поубедительней!..» Блин, да где ж я такие найду?!. Короче, наглый бандит выходит на свободу и, естественно, сразу линяет из города. Ищи-свищи его теперь по всему свету…
А спроси следака, кто виноват, и он непременно скажет: «Ну конечно же – опер!.. Несмотря на моё поручение, необходимые следственно – розыскные мероприятия по данному уголовному делу были проведены не в полном объёме…» Ага, получается, что это я ещё и козёл!.. Бегаешь как проклятый, надрываешься, жилы рвёшь, а он сидит себе в уютном кабинете и чиркает бумажки с перерывами на обед и нахождение в туалете. Да ещё, сволочь, втихую приглядывается, с какого дела ему бы половчее хапнуть «навар» с минимальным риском… Многие из обвиняемых готовы уплатить за похороненное дело приличные бабки, но не с каждого – возьмёшь, тут нужен точный расчёт, а то недолго и самому в «зону» для экс-ментов откинуться…
Глухо недолюбливают сыскари следаков, на что и они отвечают нам застарелой неприязнью. Оттого вместо взаимопомощи выходит у нас постоянно противоборство: они побольше из общего дела на нас стараются спихнуть, а мы — на них. Так и живём – как кошки с собаками…
Хотя если честно, то и следовательский хлеб — не сладок. Каждый допрос – как поединок, там такая нервотрёпка, такая тягомотина!.. Тебе — лгут, тебя — ненавидят, тобою пытаются манипулировать, тебе угрожают, ты тонешь в извергающемся на тебя бурном потоке злобы, коллеги норовят тебя подставить и спихнуть на тебя свои просчёты, родное начальство постоянно достаёт… Смотрю я на следаков и вижу: не старые ведь в массе своей люди, а уж вынуждены постоянно пить валерьянку… Нервы — как трёпанные канаты практически у каждого. Таким – не позавидуешь!..
