7. В КОНТРАХ С ПОРТНОЙ. .
Самое интересное началось через два дня. Старший лейтенант Портная попросила меня зайти к ней в кабинет, и когда мы уединились — вовсе не отдалась мне со страстными стонами (хоть такой симпатичненькой лично я бы не отказал), а напротив — повела разговор вполне официальный, можно даже сказать — для меня в чём-то оскорбительный… Оказывается, в деле с изъятием наркотиков у Фирсовой я допустил чуть ли не мириад грубейших нарушений процессуальных норм!..
«Вы не имели права проводить обыск в присутствии понятых, если хотя бы один из них — противоположного с обыскиваемым пола!» — наставительно сообщила молоденькая следачка, произнося эти нелепые слова сладостно аппетитными губками, прямо-таки умоляющими немедленно сделать минет такому блестящему во всех отношениях сыщику, как я. При взгляде на благоухающий духами и нежностью алый ротик всё в моих брюках напряглось и устремилось навстречу жаждущему вкусной конфетки источнику неги и любви… Но что она говорит-то?.. Что несёт?!.
«М-м-м… Простите, товарищ старший лейтенант, я не совсем понял… Вы хотите сказать, что я должен был оставить гражданку задержанную на попечение товарища, а сам — отправиться по этажам в поисках ещё одной женщины, которая согласилась бы стать понятой?.. А сама задержанная в этот момент, надо полагать, спокойно сидела бы и ждала, пока я вернусь и начну извлекать у неё из карманов запрещённые к хранению предметы?..»
Таисия Владиславовна кисло поморщилась, уловив в моём голосе иронию. Не раз себе внушал: меньше ёрничания в беседах с коллегами, — людской тупости этим всё равно не прошибёшь, а вот недругов нажить можно аж бегом, так какого лешего в собственный вред стараться?.. Тем более опасно юморить в разговорах с женщинами, — они изначально убеждены, что все мужики считают баб круглыми идиотками, втайне мучаются от комплекса неполноценности, а как услышат в мужских словах в свой адрес хоть намёк на скрытую насмешку — так словно с цепи срываются в стремлении поскорее заткнуть говорящему рот!..
Во взгляде Таисии Владиславовны читалось её отношение к мужскому кобелиному племени вообще: так и выцарапала бы всем гляделки — и за свои личные обиды, и за обиды всего так называемого «слабого пола» на протяжении последних тысячелетий… Но со всеми она управиться не могла, не те возможности, кишка тонка, маловато звёзд на погонах….А вот мне, скромному райоперу-«территориалу», испортить настроение — это да, тут её маленькой власти хватало… И Портная холодновато сощурилась, давая понять, что никаким бурным сексом в наших отношениях пока что и не попахивает, наоборот – отчётливо надвигается большая подлянка мне с её стороны…
«Кстати, насчёт «извлечения из карманов»… Так кто, собственно говоря, проводил обыск у гражданки Фирсовой?..» — скрипуче поинтересовалась она. Нехороший вопрос. С душком… Нас на адресе у Княгини вроде бы не толпа народа паслась, нетрудно и самой догадаться, кто конкретно шмон делал…
«Я обыскивал. Вдвоём с лейтенантом Тимохиным…» — помедлив, ответил я. Прекрасно понимал, чем она меня может подколоть, но никак не мог поверить, что – опустится и до такого… Опустилась…
«А известно ли вам, товарищ старший лейтенант, что проводить личный досмотр, согласно процессуальным нормам, может только лицо, одинакового пола с обыскиваемым?» — морозила глазами Таисия – змеюка. Курва, стервоза, я даже трахать тебя не буду, а просто исхлещу по щекам своими роскошно – богатырскими гениталиями!.. Это ж форменное издевательство над коллегой, сотрудником одного с тобою РОВД!»
Судорожно сглотнут предательски заполнившую рот слюну и победив страстное желание харкнуть в её бесстыжие гляделки, я смиренно ответствовал: «Разумеется, мне известно про это… Но, как вы сами прекрасно знаете, товарищ старший лейтенант, в уголовном розыске женщины — не работают. И, следовательно, на оперативно-розыскные мероприятия вместе с нами – не ходят… Обстановка же порою требует провести обыск немедленно, безотлагательно, не медля ни секунды…»
Таисия Владиславовна удивлённо вскинула брови: «Я не поняла… Это вы что — объясняете мне, на каком основании считаете допустимым лично для себя грубо нарушать существующие законы и инструкции?.. По принципу: если – нельзя, но – надо, то тогда – можно, да?.. Ну, знаете!..» — и она зябко повела опогоненными плечами, давая понять, что со мною всё ясно, и сейчас меня выведут из её кабинета под конвоем, и тотчас отправят прямиком на каторгу…
«А как вы в данном случае поступили бы на моём месте?» — не выдержал я. Зря сболтнул, без смысла и пользы. Ясно же — понимания от неё не дождёшься, только ещё больше обозлишь… Наилучшая тактика в подобных ситуациях – помалкивать в тряпочку, а если промолчать не удаётся — кайся, признавай грехи, валяйся на коленях — женщины снисходительны только к унижающимся мужикам…
«Я, задержав подозреваемую, вывела бы её из подъезда на улицу, нашла бы поблизости сотрудника милиции — женщину, и попросила бы её провести личный досмотр. В присутствии двух понятых женского пола, разумеется!» — наставительно и заученно, словно подсматривая в учебник, просветила меня Таисия Владиславовна. Ох, кретинка!.. Небось, ни одного личного досмотра в своей жизни не проводила, и просто не представляет, что это такое, а туда же — меня, на этом не одну собаку живьём сожравшего, учить вздумала!..
…Оно конечно, по нашим инструкциям именно так и следует шмонать подозреваемых… И если делать шмоны один-два раза в год, то такое теоретически — возможно… Но когда обыскиваешь наркоманов обоих полов по сто раз в день, да ещё и без всякой уверенности в том, найдёшь ли при них компру, то — перспектива часами мотаться по улицам родного микрорайона то с одной задержанной, то с другой, и всё – в поисках правомочной обыскивать её бабы–ментовки?.. Ну полный же бред!..
Я насмешливо поморщился, давая понять собеседнице, что считаю её дебилкой, чудесным образом сумевшей сменить койку в лечебника для умственно-отсталых на должность следователя в милицейском райотделе. Но. судя по выражению её кукольно – красивого личика, она с такой оценкой в её адрес была не солидарна, что удивляло: ну прозрачная же насквозь ситуация!..
«Извините, у меня к вам личный вопрос… Считайте, что я спрашиваю не по долгу службы, а из простого любопытства…» — промолвила Таисия Владиславовна ничуть не менее официальным тоном. Я покорно опустил глазки, давая понять, что не утаю правду, даже если она заинтересуется, не нахожусь ли я в гомосексуальной связи с прокурором нашего района, и какие размеры презерватива мы при этом используем… «Вы что, когда женщин обыскиваете, — вы им даже и в трусики заглядываете?!»
Ого!.. Такого детального интереса к приёмам оперской деятельности я не ждал, и поди угадай правильный ответ… Трусы!.. Да какой же это обыск, скажите на милость, если и в трусы не. Заглянуть внимательнейшим образом?! Они ж для любой не слишком брезгливой дамы – лучше всякого кармана, и запихать туда можно намного больше, чем в любой карман или даже сумочку… Обычно туда и заталкивают всё, что вмещается по габаритам — наркотики, деньги, золотые украшения, оружие… «Калашников» в трусах не поместится, конечно, а вот ножик с выкидным лезвием или пистолетик типа «браунинг» — запросто, поэтому при обыске что мужчин, что женщин по трусам ладонью я плотно шарю обязательно, при малейшем подозрении — сую ладонь прямиком в трусы и тщательно лапаю гениталии, проверяя, нет ли около них чего-либо, подлежащего изъятию…Некоторые манды ухитрялись и во влагалище засовывать ф а н ф ы р и с «дурью», пока извлечёшь — пальцы провоняются мочой и несвежими менструациями… Да-да, именно такова изнанка повседневной оперской работы!.. А вы думали: бандитов ловить — это как в кино, красиво и эффектно?!. Ну-ну… А провонявшего бабьей мочой рукава твоего трёпанного в боях с преступностью пиджачишка не хотите ли?..
Но как объяснишь это Таисии Владиславовне, понятия не имеющей, что женский половой орган можно использовать как чемодан для переноса вещей?.. Она ж за свою жизнь ни одного влагалища не видела, — кроме собственного, разумеется… Могу представить его: маленькая изящная дырочка, поросшая коротко подстриженными и надухмяненными волосиками… Мадам Портная понятия не имеет, что у многих бабешек влагала — что пещеры, и, бывало, нашему брату — оперу приходится в интересах дела засовывать туда руку чуть ли не по локоть, нащупывая на самом дне нечто, утаённое от правосудия…
Но говорить этого Таисии Владиславовне не стал, — незачем давать лишние против меня козыри… Вместо этого — ответил неискренно: «Нет, в такие интимные места при досмотре мы не заглядываем. Действуем строго по инструкции — ищем женщину-милиционера, а уж как она осматривает – мне неведомо…»
Портная пожевала губками, что означало: так я тебе и поверила!.. Пошуршав бумажками на столе, равнодушно проинформировала: «Вынуждена попросить ваше непосредственное руководство провести служебное расследование по проверке фактов получения улик и доказательств по данному уголовному делу с грубейшими нарушениями Уголовно – Процессуального Кодекса. То есть налицо – злостная фальсификация материалов уголовного дела и злоупотребление служебным положением… Вы свободны. Пока – свободны!..» — и она мстительно усмехнулась, явно предвкушая в скором времени увидеть меня в кандалах и под арестом в затеянном ею вонючем деле о «менте — фальсификаторе»…
Девочка, да кто ж тебе позволит с лучшими кадрами районной уголовки расправляться?!. То есть допустим – и позволили бы… Не сынок я и даже не племяш своим начальникам, чтобы они из-за меня в бой в собственной подчиненной – идеалисткой пускались, но кто ж тогда пойдёт работать на моё место, если увидят, что место это — паршивое, никаких плюсов при огромном количестве минусов, а предшественника (меня, то есть!) выгнали с позором за то самое, что делают абсолютно все, чего не делать просто физически невозможно, иначе ни хрена по работе не сделаешь, — Такова жизнь, таковы объективные условия… А читать морали мы и сами можем, чай — не церковно-приходскую школу заканчивали, все звонкие словечки заучили наизусть, но кроме слов — есть ещё и ДЕЛО!.. Ты понимаешь меня, глупая девчонка?!.
Так думал я, но делиться мыслями с Таисией Владиславовной не стал, ну её… Хоть и дурёха, но — не безвредная. Чем учить такую правде – матке — лучше про свои шкурные интересы побеспокоиться!..
И вот ещё о чём думал я, покидая её негостеприимный кабинетик.: не стану отдаваться Таисии Владиславовне, даже если она меня об этом и попросит!.. Злая она… ехидная… критиканствующая … А мужики любят совсем других — добрых, ласковых, всепрощающих!..
8. АТАКА ОТБИТА…
Где-то недели две потом меня ещё дёргали, склоняя по данному вопросу. И я, и мой напарник в своих объяснительных утверждали, что обыскивать гражданочку Фирсову никак не могли, «есть же запрещающее подобное инструкция!», а это она сама себя при нас добровольно обыскала, и все находящиеся при ней нарковещества безропотно отдала!.. Что же касается «неправильного» пола одного из понятых, то – да, была недоработка, не сразу распознали в полумраке на адресе, что это неопрятное, заросшее волосами чмо — мужского пола, а когда разглядели — поздно уж было, обыск приближался к концу…
Следователь Портная попыталась подколоть насчёт места обыска, мол: не на лестнице мы обыскивали задержанную, как утверждалось в протоколе, а в квартире гражданки Князьевой, что рождает подозрение — уж не с несанкционированным ли обыском перед этим мы на эту квартиру вломились?.. На это мы с напарником старательно возражали, что шмон был на лестнице — и точка, пока не докажут обратное… Хотя не совсем понятно, зачем нашему РОВД доказывать подобное в отношении своих старательно исполняющих служебный долг сотрудников?..
Клавка Фирсова играла со следачкой в одну дуду: да, обыскивали… да, и на квартиру вломились… даже и били нас, больно!.. Но решающей оказалась позиция Княгини и её сожителя. Главным образом – Княгини, как ведущей в этой паре… Вначале она вела параллельные игры, по принципу: «И вашим, и нашим», то поддакивая нашей с Костиком версии, то поддерживая лживые домыслы «Выдры» и следачки, что-то вдруг «припоминая» и «уточняя» ранее сказанное… Потом — вновь поддакивала операм, но при этом хитро подмигивала внимающей ей следачке, типа: вы же понимаете, что я вру под их давлением, и иначе вести себя не могу… Колебания её объяснялись просто: она не знала, чья сторона возьмёт верх, и боялась прогадать… Разумеется, доставить крупные неприятности оперу — гаду Княгине было – что мотоцикл в лоторею выиграть… Ну а вдруг я выйду всё-таки сухим из воды?!. Я ж её тогда, милую, живой в асфальт закатаю…
Нет, риск угодить под оперской пресс был слишком велик, и в итоге Княгиня (не без моего нажима) таки укрепилась на позиции: «Как опера говорят — так и было!», и своего сожителя на этом рубеже зафиксировала… А поскольку иных свидетелей произошедшего не нашлось (все соседи Княгини дружно заявили, что в тот день ничего не видели и не слышали, — никто не захотел встревать в чужие разборки!), то дело это само собою и заглохло.
Всё это время, пока Таисия Владиславовна судорожно пыталась подставить мне ножку, и начальник угрозыска, и начальник РОВД усиленно изображали полнейшую объективность, ни во что не вмешиваясь, и позволяя нам со следачкой грызть друг дружку. Победить в этой схватке должен был не то — сильнейший, а — изворотливейший, более цепкий, жизнестойкий, приноровившийся к реалиям… Таковым оказался именно я!..
На исходе второй недели старший лейтенант Портная со вздохом вынуждена была признать, что моя версия событий — правдоподобна, и доказательств иных версий ей найти не удалось. Лично мне это радостное известие она сообщать не стала, не пожелав доставить «самцу – сволочюге» лишнее удовольствие, но её нажим на меня с какого-то момента резко ослаб и усох… Кстати, плотно занимаясь мною и моей «виной» перед правосудием, с самой наркоманкой Фирсовой следачка разбиралась абы как. Весьма заметно было со стороны, что относилась Таисия Владиславовна к Клавке не как к конченной твари – наркоманке, давно заслужившей тюряги, а как к несчастной жертве мужского произвола, практически -невинной девушке, оклевётанной, преданной всеми и нуждающейся вовсе не в долгих годах изоляции от общества, а в совете и помощи мудрых людей, к числу которых товарищ Портная себя, несомненно, и причисляла… И когда после положенных по закону трёх суток в райотделовском «обезьяннике» Фирсову не «закрыли» в СИЗО, как я обоснованно ожидал, а отпустили под «подписку о невыезде», то я понял, что дело спускают «на тормозах», и самое большее, что «Выдре» грозит — это условный приговор.
…В принципе ничего персонально против Клавки я не имел. Обычная девка, каким-то из своих хахалей посаженная на иглу, такое могло произойти с каждой… Просто органически не перевариваю я ВСЕХ наркоманов, а так — ничего личного… Поняв, что «зона» Клаве не светит пока что, начал обхаживать её, намекая, что в данном случае если и удастся ей соскочить со статьи, то лишь благодаря моему особому расположению к ней… Делалось это не с целью выжать из Клавки мзду за якобы оказанную ей услугу, и не для того, чтобы обеспечить себе на будущее удобные позиции для вербовки Фирсовой в осведомители, и даже не с тем, чтобы как-то уболтать «Выдру» на пару сеансов увлекательного порно, а – из чистого рефлекса, вырабатывающегося с годами у каждого нормального опера: любую из возникающих ситуаций пытаться обернуть себе на пользу, обратив минусы в плюсы, сегодняшние поражения в завтрашние победы. Но Фирсова на мои намёки никак не реагировала, смутно подозревая, что дурю я её без зазрения совести, но не решаясь сообщить о своих подозрениях вслух.
Состоявшийся через два месяца суд определил ей, как ранее не судимой, совершившей уголовно наказуемое деяние впервые и находящейся до суда не в заключении, а под «подпиской о невыезде» (сигнал судьям о том, что такая-то оказывала активное содействие следствию), всего лишь год — условно.
…Где-то через полгода повстречал её на улице, — куда-то торопилась, оживлённая такая!.. Увидев меня – дёрнулась, изменилась в лице и попыталась незаметно скрыться в людской толчее. Я как раз спешил по делам, но не погнушался потратить на неё пять минут своего драгоценного времени: догнал, затащил в угол между домами, подальше от людских глаз, и быстренько обшарил её фигурку профессионально цепкой ладошкой. Так и есть, в кармане штанишек намацал шприц, вытащил его — пустой, а в самом кармане — мокро… Увидела меня и, поняв, что не уйти от опера по-доброму, слила ш и р л о себе в карман!.. Так – так.. Стало быть, не сделала милка никаких должных выводов из проявленного к ней правосудием гуманизма, продолжает ш и р я т ь с я, ведёт антиобщественный образ жизни!.. Губит наркотой своё здоровье, приближаясь к смерти, а ведь кабы не «добренькая» старший лейтенант Портная — сидела б сейчас спокойненько за решёткой, и уж конечно — не кололась бы!.. А после выхода на свободу, отвыкнув от «дури», глядишь – и уж не вернулась бы к пагубной привычке!.. Вот оно, наглядное доказательство того факта, что добро должно быть с головой, а также и с крепкими оперскими кулаками, иначе любой якобы добрый поступок в итоге приводит лишь к дальнейшему росту в мире зла…
Был вариант: отволокти Клавку в райотдел, провести с нею долгую профилактическую беседу, возможно даже — навесить на неё делюгу… Но как вспомнил про Таисию Владиславовну, как подумал, что она сразу же начнёт выяснять, при каких обстоятельствах я нашёл в кармане Фирсовой шприц (кто обыскивал?.. кем были понятыми при обыске? кстати, и были ли они вообще?), я решил на этот раз — не связываться. Оглядевшись кругом и убедившись, что никто нас не видит, от души пару раз вмазал Клавке кулаком в живот, — так, что она аж с ойканьем согнулась и грохнулась в кучу мусора, — и пошёл дальше, не оглядываясь.
Рассказ пожелавшего остаться безымянным сотрудника уголовного
розыска записал Владимир Куземко.
