Спустившиеся с гор были безжалостны. Мужчины, женщины и даже грудные дети – все стали добычей жестоких победителей. Напоследок они подожгли кузницу и ушли, нимало не заботясь о том, что огонь с домов может перекинуться на находящийся рядом лес.
Дана смотрела на это с ужасом, не слезая с высокого дерева, где застал ее набег. Мать не разрешала ей лазать по деревьям и одной ходить в лес, но именно это спасло сейчас девочке жизнь. Она сидела на большой ветви, прижимая к себе узелок с орехами, до самой темноты, и только тогда спустилась вниз.
Она смотрела на догорающие дома, не зная, что делать дальше, когда ей на плечо легла чья-то рука.
— А-а-а! – заорала Дана. Но это был не пришелец, а молодой охотник из их же деревни – Гроук, живший со стариком отцом на самом краю. За плечом у него болталась небольшая косуля.
— Ты видела, кто это сделал?
Дана только покачала головой. У нее не было сил говорить.
— Что же теперь делать? – с трудом произнесла она.
— Делать? – переспросил Гроук? – Помоги сперва похоронить убитых. – И он, опустив косулю на землю, начал складывать погребальный костер.
Дана не была взрослой, худая, нескладная, не достававшая юноше до плеча, но ей пришлось стать взрослой и учиться делать все, чего она до сих пор не умела. Она разводила огонь и готовила еду, делала одежду и обувь, рубила дрова и ставила силки. Жили они первое время в землянке, боясь возвращаться на погорелье.
Это случилось неожиданно. Они собирали ягоды – Гроук не делил работу на мужскую и женскую – и вдруг наткнулись на гнездо. Оно было маленькое, встрепанное и находилось на небольшой полянке, окруженной кустами. В нем было одно яйцо.
— Пойдем, — шепотом сказал охотник. _ Может статься, гнездо не брошено. Жалко, если птенец пропадет.
На следующий день Дана разыскала это гнездо и в удивлении подозвала Гроука. Странно, но никаких следов яйца в гнезде не было, а в нем сидела вполне взрослая белоснежная голубка.
— Ну и ну, — пробормотал юноша. – Сколько охочусь, ни разу такой не видел. одни сизари. Ты погляди, как смотрит! Кажется, еще чуть-чуть – и заговорит. Интересно, какой у нее голос?
— Пошли, а то я не успею еду до темноты приготовить.
Несколько дней и Дана и Гроук старательно обходили стороной это место – было в нем нечто странное. Но в мыслях нет-нет да и возвращались к нему. Наконец, Гроук ясным летним днем приблизился к полянке и замер в изумлении: вместо гнезда с голубкой на траве лежала красивая девушка в белой полотняной рубахе. Кожа у нее была бледная, не тронутая загаром, а белокурые волосы разметались по земле. На его крик она открыла глаза и, улыбнувшись, приподнялась.
Дана тоже прибежала на крик и теперь смотрела то на свои худые, длинные, измазанные сажей руки, то на прекрасные руки незнакомки.
Гроук решил, что такую красавицу стыдно приводить в землянку и надо вернуться в деревню. Отстроить дом без инструментов было невозможно, и он для начала восстановил кузницу, благо что все мальчишки деревни бегали когда-то смотреть, как работает кузнец. В одиночку, конечно, было не справиться, и поэтому его подмастерьем стала Дана., без размышлений, без разговоров о том, посильна ли для нее эта работа. Кто раздувал горн? Кто держал клещами раскаленный кусок металла? Дана.
Да и потом грубая, грязная работа не должна была коснуться нежных рук красавицы. Она просто стояла и смотрела, как строится дом, как поднимаются его венцы и стропила. Изредка она говорила, как по ее мнению лучше сделать, и под ее внимательным взглядом Гроук работал, как одержимый. Голубка – так ласково звал он ее. А Дана так и оставалась просто Даной.
Наконец, дом был готов. Гроук, улыбаясь, ввел Голубку внутрь, показывая любовно сделанное убранство. Следом за ними в дверь проскользнула и Дана.
— И ты сюда? – спросила Голубка, глядя на оборванную (ей некогда было заниматься шитьем) девочку.
— Да, — тихо сказала та, закрывая чумазое лицо созранными, исцарапанными руками.
— Оставь, — вдруг вмешался Гроук. – Это и ее дом тоже. Кто больше нее старался, чтобы он был?
— Правда? – произнесла Голубка, освободила свою руку из рук охотника и выскользнула за дверь.
Гроук выбежал за ней, но девушка исчезла.
Гроук стоял там, где когда-то они с Даной нашли гнездо, и плакал. Ветки гнезда были раскиданы, валялась битая скорлупа, а в ней – окровавленный мертвый птенец. Неподалеку в кустах лежал деревянный резной гребень, который носила Голубка. Юноша хотел опуститься на колени, и не мог – что-то мешало.
Шорох кустов, всколыхнувший в нем охотничий инстинкт, заставил его обернуться. За его спиной стояла Дана.
— Пойдем домой, — негромко, но настойчиво произнесла она.
Гроук изумленно поднял на нее глаза, как будто видел в первый раз и ее колени, видные из-под ставшей короткой рубахи, сильные и ловкие руки, черные волосы, подвязанные кожаным шнурком вместо привычных кос, темные глаза с совсем недетским выражением знания и решимости. Он нагнулся, поднял с земли узорчатый гребень и подал девушке.
— Вот то немногое, что я еще не умею делать, — пытаясь казаться беспечным, произнес он.
— Еще научишься, — в тон ему ответила она, и вдруг тьма ее глаз прорвалась слезами, и он едва успел подставить руки, чтобы поймать ее.
— Пошли, наш дом ждет нас, — и, не оглядываясь, они пошли прочь от поляны.
