MEMENTO     MORI


MEMENTO MORI

Алёнка пробиралась по засыпанному обувью коридору, пытаясь, как ледокол, пробить путь к двери. Здесь, пожалуй, было всё, что могут девчонки любой платежеспособности носить на ногах весной, Из большой комнаты, кухни и остальных пригодных для болтовни помещений (можно подумать, подружки давно не виделись) набегали волны хохота. Перенасыщенные информацией, они переплетались с ароматами кухни и разномастными нотками духов. Опоздавшая гостья уже совсем не виновато колотила в дверь.
— Алёнка, привет, я не поздно? Слушай, никак не могла раньше – в школе припёрли – никак не сбежишь. Я, как дура, оделась, всё чики-поки, думаю, к тебе завалимся пораньше. Наши-то здесь уже? Везёт. А меня суют везде, достали, придумали олимпиады дурацкие…
— Ладно, ладно, Маш. Чего шепчешь? Нет никого, только наши девчонки. Всё нормально. Уродилась слишком умной – теперь терпи. Проходи, проходи.
— Привет, девчонки! Как у вас классно! Что празднуем?
— Привет!
— Ого! И ты здесь?
— Не всё же ей в библиотЭке зависать…
— Ага, в таком-то декольте…
— Молодец, вовремя. Залезай сюда.
— Ка-акие люди, чмокаться будем?
— Ну, тебя, накурилась уже.
— Ой-ой. У вас, конечно, в элитном лицее все курить бросили.
— И на ханку перешли.
— Да ладно, не напрягайся, шучу. В садик вместе не зря ходили. А костюмчик ничё.
— А сама чего не раздеваешься? Уже уходишь?
— Не дождётесь.
— Она плащик новый демонстрирует, ясно?
— Ну-ка, ну-ка, мне не видно. Класс.
— Хватит, моды потом, и так уже ждём, есть охота.
— Падайте все, по местам. А вот и Светка, как всегда!
— Значит, я не самая последняя.
— Фу, еле от своих вырвалась, кругом обложили: «Куда, зачем? Во сколько будешь?»
— У меня такие же. Не дают оторваться, всё достают.
— А кого не достают?
— Свет, чего щиплешься?
— Хватит болтать, я с утра не ела.
— А тебе полезно!
— Юль, хватит цапаться.
— Да ладно, Алён, я так. Слушай, как ты такую поляну накрыла? Я ни в жизнь не смогу.
— Сами и натащили целый стол, никакой фигуры с вами.
— Кто бы говорил!
— Маш, давай бокалы. Вино – улёт.
— Я бы лучше пива.
— Вот это лицейское воспитание! – хохочет Юля.
— А я по джин-тонику в последнее время прикалываюсь. Мне парни посоветовали, говорят, голова не болит. – Елена поправляет причёску.
— Хватит, тинейджеры, прикалываться. Пора уже, как большие крутые тётки, вино хорошее пить.
— Ну, давай, пора, так пора.
— Да мы сегодня упьёмся. Вы видели, какая батарея на кухне?
— Батарея, к бою! Гуляем, как большие крутые тётки!
— Девчонки, мне страшно, я же не пью. – Аня ёрзает на стуле в предвкушении.
— Ничего страшного – останетесь у меня, – хозяйка пересчитывает гостей и тарелки.
— Ну, ты сказала. Меня съедят потом.
— Ладно, мы же понемножку, только попробуем.
— А классно отдельную квартиру иметь – свобода! – Юля подмигивает Алёне.
— Алёнка молодец, вырвалась.
— Наливаем сами. Сегодня девичник.
— Можно подумать, обычно у нас мальчишники одни.
— Говори за себя. – не стерпела Света.
— Зато расслабиться можно…
— Джинсы расстегнуть.
— Лифчик поправить.
— Почесаться…
— Кстати, не возражаете, я колготки сниму?
— Только не с меня! – Юля, будто бы испуганно обхватывает коленки.
— Вам бы только поржать. – Лена стучит ногтем по бокалу.
— А я и с мужиками неплохо расслабляюсь!
— Кто о чём, Свет! Отвлекись.

Петя вставил ключ в замок. Славка неуверенно топтался рядом: «Ну и гогот. Может, уйдём?» Петя махнул рукой: «Да ладно, она и не заметит». У неё комп новый, надо же опробовать.
— А не влетит?
— Она разрешила.
— А дома чё?
— Дома засада, не наиграешься толком: «Учи уроки, экзамены сдавай!» Давай тихо, пока все ржут.
— Ого! Слышь! Ну и сходка, — Славка спотыкается о сапоги, — как в обувном.
— Да,- Петя задумчиво обходит остроносые рыжие ботинки, — сегодня многовато набежало.
— И часто так? – Славка стягивает свои кроссовки.
— Студентки же, пасутся постоянно. Особенно из общаг, — Петя по-хозяйски примостил свои и Славкины обувки к стенке. Славка пробирался по заставленному полу, не отрывая глаз от кухни: «Пахнет вкусно!»
— Ты чё, жрать сюда пришёл? Потом покормит. Пошли.
— А девки упакованные, — Славка даже пощупал какой-то особо яркий плащик, — Смотри, сеструхины сапоги!
— С чего она сюда попрётся? Вряд ли.
— Ну, у неё точно такие же. Купила, за бешеные бабки. Мамка до сих пор с ней не разговаривает, — Славка, поневоле знаток женской психологии и сам шмоточник по природе, явно не спешил в дальнюю комнату.
— Слушай, — Петя начал злиться, — иди к ним, тусуйся, если не пошлют. Потом не просись, пойдёшь в клуб играть. Давай, заходи!
Славка без лишних уговоров юркнул в комнату: «Ух, ты! Это комп, я понимаю! Нафига ей такой навороченный?»
— Да она, знаешь, как в них шарит! – Петя вставил диск и защёлкал мышью, — Падай, щас начнём, убойная стрелялка, гарантирую. Готов?
Мальчишки уткнулись в экран, увлечённо стуча по кнопкам.

Салатницы, растревоженные и опустошённые, отдыхали от набега. Гостьи отвалились, наевшись, и лениво перебрасывались фразами.
— Ну, Алёнка! Салатики – отпад. Дашь рецептик?
— Не обманывай себя, Юлька, всё равно по кафешкам бегаешь.
— Вдруг найдёт на меня, кто знает?
— Вот когда какой-нибудь новый несчастный на тебя найдёт, позвонишь и спросишь, чем его прикармливать.
— Офигеть! И стол, и выпивка, Куда мужики смотрят!
— А зачем им ваши салатики? Им чего-нибудь повкуснее надо, — Света хлопает себя по аппетитным местам.
Со всех сторон на неё машут руками: «Хватит тебе!»
— А чего? Я только начала,- Света громко хохочет, подталкивая соседок.
— У нас и этого добра полно! – кричит раскрасневшаяся Маша.
— К сожалению, — с тонкой улыбочкой добавляет Лена.
Все радостно подхватывают больную тему, подбадривая друг друга: «Тебе-то хорошо, ты вон какая стройная». В ответ польщённо отмахиваются: «Это я-то? Вот натрескалась, даже пузо вываливается». Приятную беседу прерывает глазастая Юля.
— Гляньте на неё – кофтень-то из бутика! – Юля тянется к Анечке.
— Да ладно вам, — скромняга Аня со смехом отбивается от леса рук со всех сторон, — ногтищами своими порвёте, не расплатитесь.
— Вообще – писк!
— Тебе идёт.
— И сидит хорошо.
— К ней юбку надо.
— Не, брюки круче.
— Алён, хватит носиться на кухню, за обновку пьём!
— Ну, вы и разошлись!
— Допивай, Маша. Аня, не мухлюй,- Алена трезвым взором прощупывает раскрасневшихся подруг.
— Теперь, Лена, ты давай колись, – Света даже приподнимается
— Тише ты, итак полдивана заняла, — примятая объёмами соседки Лена поправляет юбку, — Кофт новых не прикупила, ничего сенсационного…
— Давай, давай, ближе к делу! – обрадовано гудит заинтригованная компания.
— Я сама скажу! – Света привстаёт со скрипнувшего дивана, — не зря она на диете сидела.
— Новый?! – Катя еле проглотила только что отпитое вино, — Ну, ты даёшь! Может, ещё и замуж позвал?
Лена неопределённо пожимает плечами.
— Молодец! А у меня – ну никаких изменений, — вздыхает Маша.
— Давно пора! Ура! Пьём за любовь! – со всех сторон несутся завидуще-одобрительные волны к Лене, оказавшейся в центре внимания.
— Плясать будем? – в гущу ахов и жажды деталей врывается звонкий Юлин клич, — Дискотека!!!
Обомлевшие от наглой оригинальности, подружки грозят со всех сторон:
— Уймись, Юлька, дай про мужика дослушать!
— Да Ленка не скажет ничего, не знаете, что ли? – пытается защитить соседку Маша.
— Ура, танцы! Врубай, Алёнка! – воодушевлённая поддержкой, удваивает напор плясунья.
— Да ну вас, какие могут быть танцы?
— И я объелась, пошевелиться боюсь.
— Давайте споём, чтобы никому не обидно. Петь-то можешь? – Катя щиплет Свету.
Та подпрыгивает: «Ну, ты даёшь – рано, не кондиция ещё».
— Вы прямо как бабки старые: «Споём да споём!» Вот запишу, как вы воете.
— Не хочешь, Юль, не пой.
— Мы петь будем, а ты танцуй – клип получится! – Катя хохочет, вытаскивая распечатки с песнями.
— Сама же первая свои туристские затянешь, — Света поудобнее устраивается.
— А ты – блатные, — уже мирно парирует Юля.
— Вот надо было записать, когда ты на даче громче всех «Гоп — стоп» кричала.
— Девчонки, не ссорьтесь, — Аня, обладательница самого приятного голоса и профессионального слуха, пригрозила, — А то нормальные песни петь не стану, частушками вас быстро успокою.
— Не надо! – в голос стонут Юля и Света и картинно, одна тоненькая, смуглая, другая – крепкая, щекастая, хватаются за голову.
— Чует моё сердце, и до «Золотого кольца» дойдёт, — Лена, так и не раскрывшая секрет, разочарованно сморит на Аню.
— Правильно! Лучше выпьем! – раскрасневшаяся Маша неумело разливает, Катя подливает с другой стороны стола.

Славка протискивается из туалета обратно в комнату: «Слушай! — шёпотом детектива на пороге страшной тайны, он пытается отодрать Петю от компьютера,
-Я так, глянул только. Чего-то они, того, крупноваты для студенток. Петь собираются…»
Петя нехотя отдирается от экрана: «Студентки тоже разные бывают…», — прислушивается: «Хотя, да… Тётки, значит, с работы. Слушай, дались они тебе. Ты играешь? Пашке завтра отдавать».
«Ух, ты! Ваще реально». — Славка забывает обо всём, пялясь в экран.

— Всем хватило? – Катя рассматривает компанию с пустой бутылкой в руке..
— Как у тебя ловко получается!
— Я корова, я и бык, я и баба, и мужик! – встревает Светлана.
— Да ну тебя! Давайте за нас, молодых и красивых!
— Ура! Пей, Аня, вино для молодого организма полезно.
— Да, Анюта – молодец. Не стала, как мы, сдуру замуж выскакивать – и себя сохранила, и принца дождалась. – Катя негромко просвещает Машу, забирая у неё тоже пустую бутылку.
— Да не говори, так уже достало – всех обслуживай, стирай, готовь, ещё и работай, — встревает Света.
— Женщины всегда маются, соглашается Катя.
— Ну не знаю, кто мается…
— Тебе, Юль, конечно, грех жаловаться – на руках тебя носит, сам готовит, дети – умницы.
— Меня, вон, никто не носит – не поднять! – Света хохочет.
— Дети – это главное, а мужики – так себе. – Маша грустно вертит бокал.
— Не скажи! – Света упирается руками в бок.
Все смеются и отмахиваются от неё.
— Хватит грустить,- Алёна пытается взять власть в свои руки, — продолжаем винолечение.
— Ой, девочки! – Катя хватается за сердце. — Я тут чуть не померла, со своим лысым хреном поцапалась. И не поверите! Никогда так не бывало: сердце так заколотилось, и как пропало… Жуть!
— Вот и пей давай.
— И плюнь на него.
— Придумала – из-за начальников расстраиваться!
Кате со всех сторон протягивают кто бокал, кто фрукты, салфетки и ободрительно похлопывают, кто до чего дотянется.
— А меня тут дома довели. Привела из садика, а она…
— Ну, хватит! Болячки вспомнили. Катя, Маша, заведите по нормальному любовнику – и
всё пройдёт!
— Ой, не могу! У тебя, Светик, один рецепт!
Все хохочут.
— Хватит ржать, от смеха тоже помирают.
— Ой, плохая смерть, что ли? – Юля откидывается на спинку дивана.
— Я бы от любви умерла, — Аня задумчиво разглаживает руками скатерть.
— А я бы от секса, — ляпает Света.
Конечно, компания падает от смеха.

— Нашли о чём болтать, девчонки. Была я недавно на похоронах, не к столу будет сказано – жуть! – Алёна ловко собирает тарелки. – И так плохо, ещё и музыка – бр-р,
— И не говори,- все вздыхают, присмиревшие.
— Да! Точно! Девчонки! Придёте меня хоронить – пойте лучше сами мою любимую –
Все, не сговариваясь, плюются: «Тьфу на тебя, Светка! Лучше о мужиках болтай!»
Но смутьянка, сдвинув всей статью стол, уже встала, и, размахивая руками (дирижируя, в её понимании), торжественно затянула:
Изгиб гитары жёлтой
Ты обнимаешь нежно.
Струна осколком эха
Пронзит тугую высь…
Подруги недоуменно переглядываются, но тоже серьёзно подтягивают:
Качнётся купол неба,
Большой и звёздно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь
Сегодня собрались!
Машинально допевают, растерянно замедляя последнюю строку.
Светка сама же первая и не выдерживает: «Ой, не могу!», валится обратно на диван. А стол – на своё законноё место.
Юлька закатывается своим фирменным смехом: «Не может она, блин! Здорово ей, понимаешь!» Глаза, рты, ямочки на щеках, всё – растягивается в невыносимой улыбке.
Даже глаза закрыли, так явно представили картину – и валятся, кто где может. И по слову, прерываясь на глоток воздуха, перебивают, выкрикивают:
— Здорово!
— Ага! Что все!
— Мы здесь!
— Здесь — прикиньте!
— Ой, мне плохо… Здесь сегодня собрались…
— Здорово, что собрались!
— Мамочки, не могу больше: «Как здорово…»
Отсмеялись, Маша вытирает глаза. Утихают всхлипы, Аня, качая головой, силится что-то сказать Свете. Та уже успокоилась: «Да ладно вам, хватит ржать, в такой- то момент… »
Вскочила Юлька, напрочь забывшая о танцах: «Не наезжайте на Светку, классная идея! Кстати, мне споёте Визбора. Только слова заранее разучите. А то, как всегда, всё забудете! Ну-ка, Кать, дай слова». Юля роется в Катиных листочках и раздаёт их.
— А сама-то!
— Сама сначала выучи.
— Ей-то уже незачем будет.
Певицы устраиваются для выступления. Аня, как запевала, намурлыкивает мелодию:
«Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены…»
Ничего пошло, грустно и торжественно получилось. Продолжили:
« …Крылья расправил искатель разлук – самолёт».
Дошли до слов: «Вот уже пропасть меж нами легла», аж головой покачали – жутковато стало. Какая, оказывается, похоронная песня.
Тут как тут подоспели слова: «Там, у огня, поджидают, представьте, меня!»
У Алёны непомерно расширились глаза, она, не мигая, смотрит на поклонницу Визбора.
Аня где-то на «поджидают» прикрыла рот рукой, Лена тоже молча теребит скатерть. Юля, практически в одиночестве, допевает «меня-а». В растерянной паузе мощный вдох Светки срывается на визг: «У… огня! — она тыкает и тыкает в Юлю пальцем, — Её поджидают!»
Всеобщий вздох, переглянулись, сдерживая улыбки. И уже весело, с облегчением грянули:
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях,
Встретимся с тобою?
Такой подходящий к ситуации риторический вопрос повисает в хохоте. Алёна ловко подливает вино. А все уже наперебой теребят распечатки:
— А мне спойте, а мне….
— Алён, у тебя был песенник, где он?
— Мне-то дайте посмотреть!
Вдруг тихая Аня почти бросает свой бокал на стол.
— Что?
— Ты чего?
Аня, зажмурив глаза, покачивается и пришёптывает: «Ой! Представьте: могила там, все ревут, да, а мой хор в русских костюмах … — внезапно сильным разухабистым голосом она выводит: «Эх! Полным-полна моя коробушка!»
Катя, схватившись за грудь, пытается прокашляться.
— Тише ты, вон одна уже подавилась, — Алёна, смеясь, хлопает Катю по спине.
— Я тоже знаю! – восторженная Маша вскакивает на стул,- Лещенко поёт, чего-то там вроде:
Там за облаками,
Там за облаками,
Там, пам -парам,
пам- парам.
Она дирижирует, а Света уже стаскивает её со стула, приговаривая: «Подходит, подходит, тебе как раз. Только мы слов не знаем. Смотри не упади, не сломай чего-нибудь, пока слова не разучили». И кричит Кате: «Маньке не наливать!» Но тут же плескает ей в бокал из ближайшей бутылки.
— Свет, Свет! Знаешь, что мы тебе ещё споём, любвеобильная ты наша? – Лена хитро выглядывает из-за песенника.
— Мне и «Здорово, что все вы здесь сегодня собрались» хватит.
— Нет, ты послушай. Пойте, вы её знаете. – Лена машет песенником.
— Ну! – все в нетерпении.
— Про калину, давайте сначала.
Все подтягивают, вспоминая или подглядывая слова. Аня ведёт, старательно пропевая:
Ой, калина кудрявая, белые цветы,
Ой, калина-калинушка, что взгрустнула ты?

Катя, не попадая в такт, пожимает плечами. Юля, вслушиваясь, фыркает: «Песня, как песня». Лена многообещающе машет руками, дойдя до второго куплета: «Оба парни бравые, оба хороши…» И перекрикивает всех: «Слева кудри токаря, справа – кузнеца…»
Допевают, Маша хмыкает, ища поддержки у Светы: «В чём прикол?» Лена ещё раз проговаривает: «Слева кудри токаря, справа – кузнеца!»
Юля неуверенно хихикает.
— Включите воображение, дамы! — Лена утомлённо качает головой.
— А-а-а, — тянут, кто с улыбочкой, кто недоумённо.
— Ну, у тебя и юмор, Лен, – бубнит нисколько не обиженная Светлана. – Английский, блин. Пока дошло…
— Ладно, она ещё не вспомнила: «Путана, путана, путана… » — развязно, по её мнению, хрипит Маша. И все, включая саму Свету, радостно подхватывают: «…Ночная бабочка, но кто же виноват?»
— Ну и не смешно! – Света потирает руки, — Хватит старьё собирать! Я вот что вспомнила: «Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная7 И ненакрашенная страшная, и накрашенная?»
Аудитория делится на части. Маша плюётся и тихонько сползает с кресла. Лена только вздыхает и закрывает глаза. Алёна тоже качает головой, но не может не смеяться. А уж Юлька закатываются до визга. Потихоньку подтягиваются все:
— Ой-ё-ёй! Правда жизни!
— Ты хотела сказать не жизни, а….
— Тьфу на вас, ну и тема вечера.
— Ой! Точно от смеха помру!
— Хватит, хватит уже.
— Всё извратили.
— Ой-ё-ёй! Не могу больше!
Отдышались, выпили ещё вина. Аня подвела итог: «Современные неинтересно петь, да ведь?»
— Ага! Любая подходит.
— Ой! – натурально пугается Маша. – Я сейчас из-за вас песни слушать не смогу. Буду вздрагивать – не дай Бог, на похоронах заведёте.
— Хватит, — Лена твёрдо усаживает Машу и засовывает ближайший бокал её в руку, — пора чай пить.
— Я не причём! – отбивается Маша, — Это всё Алёна начала.
— Нет! – заступается Аня, — Я как самая трезвая, заявляю: это Светик хотела умереть от секса.
Все опять хохочут.
— Тише! – врывается в комнату Катя, отпинывая увязавшийся за ней сапог. – Там дети у Алёнки в другой комнате.
— Ой! — хлопает себя по бокам Алёна, — Петька, наверное, голодный.
— А мы тут о сексе кричим… – краснеет Маша.
— Да ладно, расслабься, — Света нагибается к ней, — Он, небось, побольше тебя знает, училка!
— Давайте ещё по одной, и к чаю, — Катя собирает лишнее со стола.
Юля устроилась с ногами в кресле: «Сил нет, девчонки, даже помочь…» Алёна подхватывает тарелки у Кати и успокаивает Юлю: «Сиди, где сидишь, избаловал тебя муж, не перевоспитать уже». Света тоже не спешит помогать, рассказывает очередной анекдот краснеющей Маше: «Что, твои элитные ученики, небось, и не такие травят?». Лена хмыкает и потягивается.

— О! Я знаю! — вдруг кричит Аня. Лена даже вздрагивает.
Аня с внезапной энергией срывается с места и рассовывает подружкам листочки из Катиной рассыпавшейся папки:
— Я знаю, что мы будем петь, чтобы на похоронах не мрачно было и всем подошло!
— Ну, ты и тормозишь, женщина! – Света даже немного трезвеет, — Проехали уже, у меня от хохота драгоценные килограммы разбежались, юбка, вон, спадает!
— Ой, до Анечки дошло! Да, влюблённая женщина – глупая женщина, – трясёт кудряшками проснувшаяся Юля.
— Ну, давайте, давайте споём! – Аня настойчиво суёт листочки расслабленной компании.
И сама звонко начинает: «Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново!»
Света на вытянутых руках вглядывается в листочек и встаёт рядом. Катя тоже подтягивает, заглядывая Свете через плечо: «Я люблю тебя, жизнь…»
Алёна так и остаётся стоять, подпевая: «И вершина любви – это счастье великое — дети!» Даже Маша перестаёт качаться и гордо выводит: «Я люблю тебя, жизнь, и хочу, чтобы лучше ты стала!»

— Слав! Слышь! – Петя снял наушники и трясёт увлёкшегося друга, — чего-то тихо стало.
— А? – не сразу врубается Слава. – Ушли твои тётки, смотались, да и всё.
— Не, только что орали. – Петя подошёл к двери, — Может, плохо стало? Выпили, то-сё, старые уже. Много им надо, что ли?
— Да ну! Всем сразу, что ли поплохело?
— Схожу, посмотрю, — Петя решительно распахивает дверь и походкой следопыта, твёрдо, но бесшумно, огибая дорогие яркие сапоги, немодные, но крепкие ботинки и растоптанные туфли, пробирается к большой комнате.

— В следующий раз, Юль, очки захвати, а то все слова переврала.
— Она делает вид, что видит, как молодая горная орлица.
— Мне просто Алины маловаты, ничего не разберёшь. А сама-то, Катька? Через плечо все подглядывала! Посмотри, вот свадебные фотографии, а, всё равно не увидишь.
— Дайте посмотреть! – Аня и Маша налетают на стопку фотоснимков.
— Ой, как классно!
— Какая ты счастливая, Юлька! – Аня украдкой утирает слёзы, — Так дочка на тебя похожа стала! Красавица!
— Дай-ка мне, — тянется Катя, — Шикарно! Всё я вижу, не забирай, Маш! Просто у меня мой дед опять из сумки вытащил мои «очи» – никак не может нормальные очки заказать.
— У-у, Кать, сейчас такие дорогие очки пошли – легче нового деда завести, помоложе, с хорошим зрением!
— Ой, Свет. Твою бы энергию, да в мирных целях. Сама чего ждёшь? Давно пора завести какого-нибудь спонсора.
Алёна подсовывает Свете вазочку с конфетами и оттаскивает увлёкшуюся Катерину в сторонку: «Кать, уймись. Светка же не со зла, она со своим никак не разберётся – то уходит он, то снова любовь–морковь, вот и самоутверждается. Хорошо хоть к нам вырвалась. На её пенсию не разгуляешься». «Ладно, знаешь ведь – выводит она меня, поменьше бы болтала. А так, нормальная баба», — Катя подсаживается к Свете и начинает задушевно шептаться.
— Эх, Алён, хорошо у тебя! Вовремя ты от своих спиногрызов отделалась – гуляй – не хочу! – Лена томно развалилась на кресле.
— Можно подумать, она гуляет! Торчит над лекциями, да со студентами нянчится. – Маша, почти трезвым голосом вступается за хозяйку. — А могла бы и отдохнуть уже, сама и сына вырастила, и внуков подняла, будто не знаешь, всю жизнь для них…
Алена пожимает плечами: «Дети должны отдельно жить, чего я им мешать буду. Петька уже совсем большой. Хотя, своя квартира, девчонки – это роскошь в нашем возрасте».
— Да, Машуля, у тебя только мама, да дочка в трёх комнатах. А у меня – целый выводок в хрущёвке: и вари им, и стирай, и … А, да ну их! – Катя в запале машет рукой.
— Да. Я бы так не смогла, – тянет с жалостью Лена.
Света, кривя губы, тихонько комментирует Кате: «Куда ей, ни ребят, ни котят. Всю жизнь для себя прожила, ещё и мужика умудрилась подцепить». Юля огибает кресло и над головой Лены протягивает фотографии Свете. Аня хватает чистые чашки и уже на пороге комнаты твёрдо говорит: «А всё-таки они счастливые! Так здорово, когда рядом дети, семья. Я всё пропела в своём хоре, не успела…»
Катя пристыжено тараторит, обняв Свету: «Да ладно, Анют, чего ты, это я так ворчу, по привычке… Ну, тебе-то грех жаловаться – ты артистка, да и муж у тебя молодой, любит тебя…. » Света, качая головой, шлёпает Катю пачкой фотографий.
Алёна решительно забирает посуду у Ани и всовывает ей взамен рюмку: «Мы все счастливы, слава Богу. Девчонки, вы чего? Умницы, красавицы, вот, вместе собрались в кои веки, молодцы!» Она шустро наливает всем в бокалы. «Пьём за счастье!» и тихонько дёргает Лену за уложенный локон. Лена виновато разводит руками и тоже встаёт: «За счастье, девчонки».

Светка хлопает себя по бокам и громко кричит: «Девчонки, разве есть счастье на белом свете? Ленка ест больше меня, а не толстеет!!!»
Волны хохота заглушают звон бокалов и вежливый стук в дверь.

Это стучит Петька, как воспитанный мальчик и заглядывает: «Здрасьти…» Он жестом зовёт Алёну. «Бабуль, всё нормально? А то ржали… ой, ну, это, хохотали так… громко. А потом – тишина. Случилось чего?» — он стряхивает бабушкину руку с головы, круглыми глазами оглядывая колоритное сборище.
— Да так, солнце, ничего, — Алёна с гордостью демонстрирует заботливого внука.
Со всех сторон охают: «Большой-то какой!», «Да, растут детишки», «Давно ли в машинки играл»?
А Света, задорным голосом вечного комсорга рапортует: «Так, ничего особенного. Видишь, бабки о смерти задумались!»
— Чё? – тянет ошарашенный Петя.
А его уже заглушает сплочённый хор молодых голосов:
«Я люблю тебя, жизнь»!!!

0 комментариев

  1. galina_viktorova

    оптимистично и славно так… порадовали. только на мой взгл с того момента, когда мальчики обратили внимание на тишину — и до того, как Петя появился в комнате слишком много времени прошло. и не так уж тихо там было… не настаиваю, впрочем. лучше перечитаю

Добавить комментарий