НАРКОТА, 9-10.

9. РЫБЫ.

Супружеская пара: ему — чуть больше сорока, ей – чуть меньше. Шкваркаются давно, плотняком «на игле» — лет уж десять, не меньше… Оба знают, что не «спрыгнуть» им уже никогда, но держатся с редкостным для гнилушной наркоманской среды достоинством. Нет, вправду, без балды — не сволочи, вполне достойные люди!..

И ещё одна исключительно редкая для наркоманов особенность – наличие стабильного и достаточно высокого заработка. Имея свой дом в частном секторе, они постоянно выращивают на продажу кур и свиней. Плюс к этому она ещё и рукодельничает, шьёт и вяжет, тоже на продажу… Втихую, очень осторожно, приторговывают они и ш и р л о м, причём дома его никогда не хранят и уж тем более не изготавливают – понимают, на чём их могут подловить. Так что в целом средств не только на наркотики, но и на достаточно сносное существование им вполне хватает.

Теперь самое любопытное: у них двое детей, мальчик девяти лет и девочка шести лет, оба – очень набожные. Дети знают, что «папка и мамка больны», и что «вылечить их очень трудно!» И вот они каждодневно молятся, прося Боженьку постлать их родителям долгожданное исцеление. Но то ли дедушка — Всевышний глуховат и не слышит обращённые к нему детские голоса, то ли просто занят более важными делами, но только молитвы ребятишек остаются пока что без ответа. Как кололись Рыбы, так и колятся…

В прошлом году вообще лопухнулись: два патруля – «постовика» задержали на улице Рыбу-мужа для рутинной проверки документов, он повёл себя нервно, и они решили проверить его карманы, а там — шприц и пузырёк с двумя к у б и к а м и!.. Посадили его в СИЗО, завели было дело, жена без него опустилась малость, со стороны начала смотреться страшненькой, бомжеватой… Оно и понятно: заработки без мужской подмоги упали, а мужу в узилище – помогай, детишкам пить-есть и одеваться каждодневно надо, да и про регулярное ш и р я л о в о не забывайте… Дошло до того, что стала кое-какие вещички из дома продавать, что именно для данной семьи было совершенно нетипично. Но тут Господь спохватился, что не слишком ли уж он прижал этих хороших людей, и Рыбу выпустили за «малозначимостью» содеянного им, а уголовное дело – прекратили. (Попросту говоря — пожалели их детей!) Так что снова живут Рыбы дружной и работящей семьёй, и всё так же молятся детишки за судьбу своих папочки и мамочки. Кто знает, может и услышат их голоса когда-нибудь в Небесной Канцелярии…

10.ШКУРКА.

Парню — 24 года, но уже – мразь конченая!..

Впервые мелькнул он передо мною года три назад. Прибежали тогда в РОВД родители малыша–шестилетки: «Час назад какой-то парень около дома отнял у нашего сына велосипед!» Понятно, что детский велик б/у — не «Мерседес» последней модели, можно было бы по заяве о такой мелочёвке ни фига не делать, но у меня самого — сынишка такого же возраста… Сходил на адрес, поговорил с пацанёнком, выяснил, что обидчика он хоть и немножко, но знает: «Его все Шкуркой зовут!» Проверил по картотеке, — среди находящегося у нас на учёте сомнительного элемента числилось два типа с таким п о г о н я й л о м, оба по своему моральному облику вполне способны отнять велик у ребёнка. Дёрнули обоих в райотдел, пробили основательно (в смысле — проверили, хорошенько допросили, но и побили, разумеется, не без этого). Выяснилось: по данному эпизоду оба – не при делах, у обоих такое железное алиби — хоть на пункт приёма металла сдавай… Но один из них подсказал, что в районе есть третий парниша с такой же кликухой, и как раз он-то в наших бумагах, оказывается, «засветиться» ещё не успел… Выяснили, где живёт парень, чем занимается, — живёт там-то, ничем не занимается, раньше где-то хоть учился, теперь и не учится, временно отдыхающий от всякой общественно полезной деятельности, так сказать… (Да таких среди молодежи нынче – чуть ли не треть!) Как это обычно и бывает, родители у него — вполне приличные люди. Мать где-то преподает, отец – бизнесмен средней руки. Нашёл я того самого Шкурку, привёл в РОВД, начал допрашивать. Про велик он отрицал категорически, причём и не без некоторой логики: «Зачем мне детский велосипед?.. Я уже вышел из такого возраста, чтоб на игрушечном велике раскатывать, и вообще — ни к чему мне за чужое хвататься, у меня папа много зарабатывает, понадобится что-либо – скажу ему, и он купит…» Однако на роже его читалось опытному оперскому глазу, что гад он, а потому без малейших колебаний побил я его как мамонта. Быстро надоело ему терпеть моё рукоприкладство с жёстким моральным прессом, тогда лишь он во всём сознался под протокол, и подписался. Как я и думал, он уже год ш и р я л с я (почему начал?.. «Из любопытства!» — стандартный ответ), и краденный велик тут же загнал знакомому за «дозу». После этого на весь период следствия его отпустили на свободу под «подписку о невыезде», хотя на полном основании могли бы до суда и продержать в СИЗО, в вонючей камере. Думаю, следователь учёл его молодость и отсутствие судимостей, решив предоставить ему шанс одуматься и сделать правильные выводы из случившегося.

Шкурка же если и сделал какие-то выводы, то совсем «не те». Буквально через три недели после освобождения он вновь был арестован вместе с ещё двумя лоботрясами: ночью они попытались залезть в ларёк, желая натырить жвачек и шоколадок… В этот раз он уже отсидел маленько в следственном изоляторе, ожидая, пока папашка его «отмажет». Ну и когда батя отстегнул кому надо положенную сумму – вышел на свободу. Подельники же его остались на нарах, «отмазывать» их оказалось некому… Через четыре месяца состоялся суд, подельники в оконцовке получили по три года, а Шкурка отделался полуторагодовалым «условняком». А по первому эпизоду, с велосипедом, до суда дело вообще не дошло, пострадавшие забрали своё заявление обратно (надо понимать –не без воздействия богатенького папеньки!)

Другому эти два случая стали бы уроком на всю оставшуюся жизнь, но Шкурка решил, что такая п р у х а будет ему в дальнейшем постоянно, и окончательно соскочил с тормозов… Заключив, что менты — лопухи полнейшие, и опасаться их нечего, он начал усердно выносить из дома ценные вещи и продавать за бесценок. У отца, к примеру, увёл лопатник с баксами и золотые часы, а у мамаши — золотое колечко, причем самое для неё дорогое – обручальное… Всё это сошло ему с рук, единственного сына родители любили и баловали, в упор не замечая, что их ясноглазый мальчуган – бойскаутовец превратился потихонечку в злобно – хитрого зверёныша, способного буквально на любую гадость…

Но потом совсем уж учудил парень – собиравшийся в загранку за товаром отец одолжил бабки под большой процент, а сынулька те денежки из ящика письменного стола увёл и на «дурь» истратил!.. Крепко побили в голову кредиторы отца за невозврат денег в срок, но как-то сумел он в итоге выкрутиться, перезаняв денег у других, расплатился с этими, а на остаток — съездил за границу и привёз партию товара – кое-что из немудреного импортного ширпотреба. Так сынок и здесь расстарался: всё привезённое из квартиры выкрал и за четверть цены продал хрен знает кому. И опять же всё в самое короткое время исколол, сволочь…

Тут уж любящее отцовское сердце не выдержало, и… нет, заявление в милицию на сына бизнесмен всё равно подавать не стал, а просто вышвырнул его из дома, отобрав ключ от входной двери. Но Шкурке и это по барабану: залез в родительское жилище через форточку на кухне, и украл всё, что до сих пор склямзить не успел или не решался. И только после этого родители подали заявление в РОВД. В полсилы стали мы парнишку разыскивать, а он тем временем шатался по притонам, и был слушок: на пару с ещё одним доходягой втихую бомбят они хаты побогаче… И главное, как-то ухитрялся ни разу там не «засветиться»!..

Попался же он на фигне. Пошёл к одной приторговывающей самогоном бабуле (т.е. по его понятиям – женщине чуть ли не состоятельной), представился жутко высоким милицейским чином, ткнув её под нос некую красную книжицу, сообщил, что она арестована, и у неё надо произвести обыск. Но когда в процессе этого самого обыска он, забрав из серванта все денежки, начал сворачивать ковёр на полу, припугнувшаяся было бабулька заподозрила неладное и подняла хай. Тогда он врезал ей по фейсу, чтоб не орала, но она разголосилась ещё громче, на шум прибежали соседи, а там и вызванные кем-то патрульные подоспели… Короче, повязали Шкурку с поличным!..

И опять допрашивать его пришлось мне. Сколький он был, противный… «Ой, вы меня не бейте, пожалуйста!.. Я такой болезненный, у меня и здесь болит, и там… Ой, не виноват я ни в чём, а просто жизнь так сложилась… Я — мальчик — наркоманчик, меня обижать нельзя, меня жалеть надо!» Тьфу!..

Больной он, видите ли… Ещё понимаю — воровать у чужих… То есть и это – преступление, и это – подлость, однако по-своему как бы понятно и логично… Но — обворовывать родителей?!. Тех, кто тебя растил, кормил-поил и одевал, кто не жалел на тебя своих жизней, не говоря уж о деньгах?.. Вон как пахан до последнего за него заступался, а он – и его, причём его – именно в первую очередь…

Восемь эпизодов краж нарисовалось за этим гавриком, — как в одиночку, так и на пару с приятелем. Мы терпеливо раскручивали каждый, следствие шло своим ходом, и быть бы закономерной точке в виде судебного приговора, но тут этому сволочуге сказочно повезло…В очередной раз повезли его на воспроизведение в одну из отбомблённых им хат, точнее – в квартиру на отдалённом углу нашего микрорайона. Везли на стареньком «РАФике», одолженном на день районному угрозыску одним из близлежащих заводов. Водитель был из заводских. Вместе со Шкуркой на воспроизведение выехали следователь и опер. Приехали на адрес, поднялись в квартиру, в присутствии жадно внимающих хозяев Шкурка сперва рассказал, а затем и показал, как залазил через окно в квартиру (на первом этаже, кстати), что и откуда брал, каким образом уносил… В заключение его увлекательного рассказа хозяева попытались было исцарапать физиономию похитившему их имущество бандюге, и того пришлось отвести в микроавтобус и приковать там наручниками к стойке, следователь с опером же ещё немножко задержались на адресе, где им в награду за поимку столь опасного бандита граждане выставили по двести граммулек с плотненькой закуской. На нашей работе почти завсегда бегаешь с пустым брюхом, и мало кто способен отказаться от дармового хавала, не говоря уж о выпивке…

Тем временем Шкурка сумел нашарить под ногами какую-то отвёртку, раскрутил крепление в наручниках, и – был таков!.. Не приглашённый же к столу заводской водила в это самое время, по его позднейшим объяснениям, спокойно дремал за рулём, и побегу опасного преступника никак не препятствовал. (А может — и не дремал, а из принципа не стал мешать – многие из таких вот работяг, особенно из тех, кто хоть раз в жизни побывал в вытрезвителе и был обижен тамошней обслугой, из принципа никогда и ни в чем не содействует добровольно родной милиции!) Придраться к шоферу было невозможно, не его это дело — конвоированного охранять. Следователь тоже отмазался – «я отвечаю за процессуальные моменты, а персональную ответственность за арестованного несёт конвоир!» В итоге оставался только бедолага-опер, из которого начальство благополучно и сделало козла. Но – не на полную катушку, не стали выгонять из органов, ибо случай был слишком уж вонючий, и в случае чего отвечать за него пришлось бы не только вздрюченному службой лейтенантику, а и его непосредственному начальству… Никто в нашей «конторе» — не враг самому себе, поэтому руководство подсуетилось и изобразило задним счётом дело так, будто бы Шкурка был чуть ли не отпущен под «подписку о невыезде» на денёк-два, а он, шельмец, взял да и не вернулся… А может, вру я, позабыл кой-какие подробности, и на бумаге таки нарисовался сам факт побега, но изображался он таким образом, что преступнику повезло внезапно вырваться из рук безотлучно находящегося при нём опера и убежать за горизонт… Так или иначе, но строгий выговор оперу всё-таки вкатили. У каждого из нас подобных выговоров – завались, так что – одним больше или меньше…

И все были абсолютно убеждены, что деться Шкурке некуда, и спустя самое короткое время он, побегав по району, попадётся в один из специально расставленных для него «капканов» и будет схвачен, либо же накроем его во время одного из многочисленных рейдов по притонам и сомнительным адресам. Не Штирлиц же он, в самом деле, чтобы долго от квалифицированного преследования уходить!.. Но — по-иному раскинула карты судьба, и проклятого гадёныша мы в оконцовке так и не нашли. То ли в очередной раз пожалел папаша и помог уехать из города, то ли ещё что-то приключилось… Многие из тех историй, которые разворачиваются на моём районо — оперском уровне, так и заканчиваются не уверенной точкой, а всего лишь загадочным многоточием…

Вот сейчас рассказываю – и словно вижу Шкурку перед собою, слышу его гнусавый баритончик: «Я не подлец, я вообще-то хороший, да родаки зажали, лишают радостей жизни, вот и приходится выкручиваться … А если б не они — я совсем по-иному зажил бы!..»

Смешно вспоминать: его батя ведь Шкурку в своё время хотел на работу в милицию пристроить… Могу представить, какой из этого получился бы для нас кадр!..