Человек стоял у окна. Молча. Он с тоской смотрел в ночное небо и не видел на нем звезд. А они были там. Они светили ярко и зовуще, но их свет предназначался другим, не таким как Он. Звезды казались Ему холодными и жестокими. Жестокими, как и весь Мир. Мир, который не признает слабых. Мир, которому чужды сострадание, жалость, надежда. Любовь. А ведь раньше человек был другим. Он мог радоваться жизни, смеяться. Любить. Ему казалось, что Миром правят любовь, улыбка. Просто дружелюбная улыбка незнакомца, идущего навстречу. Человек когда-то и исполнял роль такого прохожего. Он дарил людям радость, пусть мимолетную, но согревающую частичку Сердца. Он думал, что если не один Он, а много людей станут дарить эту радость другим, сможет заполниться теплом все Сердце. И Мир станет светлее. Дружелюбнее. Но вопреки всем надеждам Человека о мирном сосуществовании людей, этот самый Мир оказался непримиримым, слишком консервативным, чтобы что-то менять в привычном укладе жизни. Миру было угодно воевать, сеять в сердца людей не тепло и радость, а жестокость и недоверие, и как следствие этого — боль. Боль, которую нельзя унять; боль, которая с каждым днем становится лишь сильнее. Боль, которая давно и надолго поселилась в Сердце у Человека. Быть может, навсегда. Человек стоял у окна и думал. Он вообще любил размышлять о жизни и ее смысле. О смерти. О любви. Когда-то целью всего существования Человека было помогать людям. Учить их любить, сострадать, верить. Учить жить. Человек просыпался каждое утро с улыбкой оттого, что сегодня еще один взгляд станет светлее. А значит и солнце будет светить ярче. И укажет людям верный путь в жизни. Ведь если сделать хотя бы нескольких Людей счастливыми, оставить в их душах доброту, они передадут эти чувства другим, захотят поделиться ими со своими детьми, внуками и так дальше. И когда-нибудь, спустя много лет Мир наполнится этим теплом. И перестанет быть жестоким. Так когда-то думал Человек. Но шли века, тысячелетия, а Мир не менялся, по крайней мере, в лучшую сторону. Скорее наоборот, он становился все жестче и жестче. Ему не было никакого дела до Человеческой Души. Мир грязными сапогами вытаптывал Душу, уничтожая все, что дарил ей Человек. Лишь немногим удалось сохранить чистоту Души. Материальные потребности становились важнее духовных. Понятия «честь» и «благородство» оказались почти забытыми. Люди преступали не только через придуманные ими же законы, но и через духовные.
…Человек смотрел в окно и видел войны, катастрофы. Постепенно его видения становились размытыми, туманными. Человек смотрел на творение рук своих и плакал. В его раненой Душе вдруг ожили все чувства, но они были уже иными. И хоть назывались они так же — сострадание, любовь, доброта и осознание собственной вины — они не были похожи на себя прежних. Что-то новое родилось в нем, что и давало другой оттенок всему остальному. Человек плакал от собственной беспомощности. Ему стало по-настоящему страшно от происходящего в Мире, и слезы — крупные дождевые капли — падали из Его глаз на Землю. Потому что и Бог может плакать.
