Для каждого человека счастье это что-то особенное, уникальное. Нет двух людей на свете, чтобы одинаково счастливы были. Для одного счастье – это господство пролетариата во всем мировом масштабе, для другого – мимолетная улыбка жены красавицы, третий счастлив лишь только тогда, когда рядом с ним кто-то ближний страдает… Володя Самойлов счастлив по-своему был:
— Эх! Представляешь, Миша, какое счастье мне вчера вечером подвалило. С утра день совсем не задался. Проснулся, голова болит, настроение скверное, похмелиться нечем. К тебе толкнулся — закрыто, к Бэку — мамаша его выскочила. Бабушка Поля пожалела, кружечку пивка налила; а от него только хуже стало. Ну, думаю, кранты мне приснились; дозу не приму — помру. Хорошо, «Братья Карамазовы» подвернулись, у них одеколончика пару скляночек оказалось. Подлечился я немного, пришел к себе и спать завалился. До самого вечера проспал, а вечером как огурчик встал: свеженький, голова не болит, мысли разнообразнейшие крутятся.
Иду вниз по Садовому кольцу, пустые бутылки собираю; вечер прекрасный, луна полная светит, звезды сквозь туман проглядывают, красота необыкновенная; куда не заглянешь, обязательно пустая бутылочка стоит. Набрал я полную сумку, стою, размышляю; вроде и не надо мне больше, на опохмелку хватит. А с другой стороны — жадность обуяла. Отнес сумку к себе в каморку, по новой на охоту вышел. Вначале так себе, жиденько оказалось вдруг, бац; полбутылки пива стоит. Нормальное пиво, жигулевское останкинского разлива, даже и не выдохлось сильно. Я его выпил потихоньку, жажду утолил, сел на лавочку покурить. Смотрю, рядом совсем, под этой же лавкой шампанская, полная почти; бутылку открыли, глоток сделали, а дальше пить не стали. Вот это, думаю, повезло мне! Наверняка, ребята крепко поддатые были, не пошло шампанское. У меня самого такое частенько бывало; зальешься под самое горлышко и все больше ни в какую; хочется тебе вроде еще выпить, а она родимая стоит возле языка и дальше не идет. А тут для меня удача. Я эту шампанскую тут же на месте из горла.… Иду дальше — полубутылка водки. Сначала не поверил, подумал вода. Не будут же нормальные люди водку оставлять. Взял бутылку попробовал; нет настоящая водка. Ну, я водку пить уже не стал, ребятам на Курский вокзал отвез. Всем не стал наливать, а Мишке с Толяном выделил по сто пятьдесят. Довольные были, слов нет. У них как раз в тот день голяк вышел.
Посидел я немного у них на Курском немного, порадовался. И за себя порадовался; добрый я все-таки поступок совершил, и за ребят; вовремя подлечились. Потом к себе домой пришел, а с пяти утра уже на ногах. Кстати, похмелиться не желаешь? У меня водочка есть настоящая; на трудовые денежки купленная, не самопальная! Я сегодня с утра одному клиенту стоянку очистил, потрудился на славу, он мне и заплатил, как положено. И на бутылку и на закуску хватило. Я как денежки получил, сразу же в «Голубой огонек» к Анне Сергеевне. Она женщина добрая, зазря не обидит. Мы с Тарасычем по сто грамм приняли, потом я уже в одиночестве повторил, а остальное с собой ношу; вдруг кому подлечиться надо.
— Извини, Володя, от водочки откажусь. Не потому откажусь, что угощением твоим брезгую, нет! Просто мне сегодня в институт с утра надо, важная работа предстоит, а преподавательница у нас дюже строгая, ежели запашок учует все; кранты. Сливай воду, а на лабораторную работу в следующий раз приходи. А вот в ответ на твою заботу и щедрость я тебя вином могу угостить; молдавское вино, домашнее. Я с некоторых пор молдавское более всего уважаю. В нем все лучшие винные качества сконцентрировались. И букет есть, и градус, и вкус отменный.
— Нет! Мишенька. Я по утрам вино не пью. Вино, оно, понимаешь ли, расслабляет. Тогда весь день насмарку идет, потому, что настроение совсем не боевое становится, и, как следствие, счастье от тебя напрочь отворачивается. Утречком непременно нужно водочку. Я как утром стограмчик выпью, так сразу же настрой поднимается, весь день после этого беззаботный и радостный хожу, ну а уже после обеда можно и винцом лакирнуть. Тогда оно в радость.
— Ну, смотри, как знаешь, наше дело ведь простое — предложить. Отказываться всегда труднее. Но насильничать не станем, не хочешь сейчас, заходи попозже. Меня не будет; Лизочка нальет. Мы же тебе всегда рады. Правда, Настенька?
— Конечно! Заходи, Володенька, после обеда; я сегодня борщ варить буду. Меня Клавдия Петровна научила замечательный борщ готовить. Папка три тарелки съедает. Попробуешь — пальчики оближешь.
— Эх! Вот у меня жена первая замечательно готовила. Непревзойденный мастер в поварском деле. Возьмет бывало у кого-нибудь рецепт, так у нее не в пример вкуснее выходило. Удивлялись все. Она такой борщ со шкварками варила; с соседних улиц хозяйки приходили пробовать. Я тоже три тарелки съедал. А если уж жена или мать мне к борщу стаканчик водочки выставляли, то тогда вообще рай земной был. Но я все равно больше всего пирожки с требухой уважал. И матушка-покойница, царствие ей небесное, и жена моя, Олимпиада, очень замечательно пирожки готовили. А потом все какие-то непутевые бабы попадались. Ничего не умели: ни готовить, ни стирать. Только водку жрать, да ругаться словами непотребными. Невезуха, да и только. А пирожка я бы сейчас с удовольствием покушал. Ты, Настенька, обязательно научись пирожки с требухой жарить.
