ANNA WELLING
Посвящаю Тому, (Томасу Джону Патрику)
самому прекрасному мужчине на свете…
* * *
Молодая, симпатичная девушка прогуливалась по Нью-йоркским улицам, и, дойдя до редакции журнала, надумала войти.
Войдя вовнутрь, немного смутилась, увидев вокруг себя суетившихся людей, а ей почему – то захотелось осмотреть все здание…
Проходя мимо разных кабинет, она увидела открытую дверь в фото–студии и, заглянула. Студия была хорошо освещена: вокруг одни зеркала, видеокамеры, атмосфера эротическая, и в углу стояла большую кровать. Ложась на ее, закрыла глаза, и…
Не о чем, не подозревая, в студию вошел фотограф с ангельским личиком, и, увидев прекрасную леди, удивился. Незнакомка была прекрасна!
Она лежала на кровати, лаская свое тело…, Минут десять он стоял, и любовался ее ласками – сорочка нараспашку, брюки спущены вниз и, касаясь груди, невольно завела парня…
Подойдя поближе кровати, он сел сверху нее, как она, вскрикнув, пыталась вырваться, но еще крепче прижав ее кровати, сказал:
–– Кто ты? Что ты здесь делаешь?
Прикрыв грудь сорочкой, она зашипела:
–– Слезь с меня!
–– И не подумаю… Раз ты здесь, то не уйдешь, пока не ответишь на все мои вопросы.
–– Не понимаю…
–– Как ты сюда попала? Вход посторонним воспрещен – это запретная зона.
–– Просто хотела осмотреться. А что нельзя?
–– Только не посторонним лицам.
–– Прошу тебя, отпусти меня!
–– Нет. Ты ведь знала, что я здесь работаю…
–– Нет.
–– Но кого пыталась соблазнить…? Разве не меня…?
–– Я, просто…
–– Может, ты лесбиянка?
–– Нет. Я люблю мужчин…
–– Ну, так мужчина перед тобой…
–– Я не то имела в виду.
–– Может, все же ты объяснишь, что ты делала здесь и на этой кровати…? Я не верю твоим словам: будто хотела здесь осмотреться… У тебя были другие мотивы…
–– Как бы сказать…
–– Я видел чем ты тут занималась… Возбуждала себя…? А если бы я чуть позже пришел, то ты бы занялась мастурбацией…?
–– Я не собираю отвечать…
–– Хорошо. А может, скажешь, как тебя зовут?
–– Анна.
–– Очень приятно, Анна! А я, Томас Джон Патрик – фотограф.
–– Значит, это твоя студия?!
–– Да, детка…
–– Извини, что так вышло, но мне лучше уйти. Прошу, прости!
–– Ладно.
Приподнявшись с нее, он позволил ей встать с кровати и, уходя, окликнул ее, когда она заправляла сорочку в брюки:
–– Анна…
–– Да.
–– Смотри, в следующий раз не заблудись.
Улыбнувшись ему, она ответила:
–– Постараюсь не входить в запретные помещения, – и ушла.
Пару дней спустя.
Почему – то ей вновь захотелось увидеть этого фотографа, но на этот раз, она не собиралась просто так приходить…
* * *
–– Элеонора, где тебя носит? Входи, давай. Я тебя жду.
Пока он проявлял пленку в другой части комнаты, вошла она… Через десять минут, он появился и, увидев ее, просто от удивления ахнул.
–– Я вместо нее… Она сегодня не придет, – улыбаясь, она ответила.
Рассматривая ее с ног до головы, он не верил свои глазам. Такая красота!!! Она была в красном до щиколотки платье. Волнистые темные волосы касались ее плеч. Грудь из под платья была видна, соски выпирали, и с левой стороны платья был большой разрез. Ее ножка красиво смотрелась в красной обуви на шпильках.
Глотнув слюню, сказал:
–– Ты прекрасна, Анна!
–– Так снимешь меня?!
–– Хочешь, чтобы я тебя сфотографировал?
–– Хочу…
–– Хорошо.
Взяв фотоаппарат в руки, он добавил:
–– Сейчас я буду тебя снимать, а ты расслабься и не о чем не волнуйся.
–– Да.
Начав ее фотографировать, он понял, что она немного напряженна.
–– Анна, посмотри на меня.
–– Да.
–– Побольше чувств, эмоции, страсти, соблазна… Двигай руками и головой в разные стороны. Покачивай бедрами, но только не стой на месте. Двигайся всем телом… Мне нужна красота… Пока я тебя щелкаю, ты представь: что перед тобой мужчина…, и ты должна его завести… Мне нужен секс…
–– Постараюсь.
–– Давай.
Она, закрыв глаза, представила себя на пляже, – море, песок, прекрасная атмосфера, горизонт, небо лазурное, летящие прозрачные облака, отражающее солнце в воде и чувствовала его огненный жар, трепещущая всем своим телом, позируя перед ним… Увидев, как она стала более чувственной, эмоциональной, – в нем заиграла кровь… Анна настолько раскрылась, что завела его… Страстные движения ее тела, заставляли его безумствовать и желать Анну…
Отложив фотоаппарат в сторону, он включил камеру и подойдя к ней сзади, обняв ее за талию, нежно целуя в затылок. Анна все представляла это мечтой, но когда он спустил платье вниз, то она осталась стоять нагой, на ней даже не было трусиков…, и лишь только сейчас Анна поняла, что собирается делать Томас Джон Патрик – это была уже не мечта, а настоящие ласки мужчины… Взяв на руки, он уложил на кровать и улыбаясь, смотрел в ее милые, как море голубые глаза.
Перевернувшись, она оказалась сверху и, раздев его, прикоснулась к жаркой, возбуждающей плоти, лаская то руками, то губами, вознося его до небывалого счастья,… Он тонул в ее ласках и, постанывая, достигал вершины блаженства…
Томас Джон Патрик то ли был в раю, то ли в аду, не мог понять, но то, что перед ним была такая пылкая женщина, он четко это осознавал, и решил удовлетворить все ее желания, потребности… К тому же, она желала этого…
Ложась сверху нее, у Анны сердце от тяжести всего его тела бешено заколотилось, лишь его взгляд согревал ей душу…
Коснувшись нежно ее тела, она уже смутно понимала все происходящее. Глубоко выдохнув почти касаясь ее губ, поцеловал. Никогда еще он не чувствовал, не испытывал такого облегчения, когда она позволила ему все… Лишь, почувствовав как прижавшиеся к нему тело расслабилось, он всерьез приготовился к штурму… Она хотела и получит…
Анна ощущала десятки самых разнообразных поцелуев, от сладостных до глубоких слияний губ, касаясь языка, друг друга, взлетая ввысь…
Они, чувствовали порыв страсти, бурю любви, которая накатывалась на них…
Ее то нес ураган, вихрь чувств, переполняя всю ее душу, то спустя секунду охватывала приятная слабость, и опять охватывал головокружительный, волнующий жар… Ощущая прикосновения руки Томаса Джона Патрика к своей обнаженной груди, казалось именно здесь ее место, где рука покоилась почти невесомо. От нежного поглаживания, ее соски затвердели, унося потоком в бескрайние моря, в самое прекрасное… Она тонула в нем и наслаждалась его страстными, манящими ласками…
Скользнув ниже, касаясь горячей руки ее живота, она вымолила его о пощаде, но он этого не собирался делать, ведь она зажгла в нем огонь, искорку, и огромное желание охватило его ниже живота…
Одной рукой она обняла его за спину, а другой поглаживала плечо. Затем, разжала пальцы, желая касаться его тела, с трепетом ощущая игру мышц под кожей, и силу Томаса Джона Патрика. Теперь он?; отвечала на его поцелуи, ласки, нежные прикосновения, сама прижималась к нему, бросая ему вызов…
Томасу Джону Патрику понравилась ее игра и, обхватив губами набухший, розовый сосок, он глубоко засосал, чувствуя изгибы ее тела, и жаркий стон…
Тщательно исследуя нежную поверхность ее живота и бедер, постепенно приближаясь к самой сердцевине женского естества, пока Анну не охватило столь страстное, огненное желание, что она прогнулась, выпятив грудь вперед навстречу его ищущей руке – изучая ее тело… А когда его пальцы проникли в нее, Анна громко застонала, и закричала откинув голову, погрузив руки в его волосы, прижимая Томаса Джона Патрика к себе…
Его руки, нежные ласки, боготворили, успокаивали, и одновременно возбуждали ее…, Она бы никогда не подумала, что этот фотограф, может оказаться таким нежным, ласковым, сладким…
Язык Томаса Джона Патрика скользнул по впадине между ее грудей, спускаясь по животу, по бедрам и поднимаясь по лонному бугорку с таким же благовонием…
Его руки мягко раздвинули ножки Анны, скользнули под ягодицы и приподняли ее тело,… Голова Анны откинулась еще больше, и дыхание перехватило, когда губы Томаса Джона Патрика погрузились глубоко в ее живот, доводя до прекрасного наслаждения…
Затем, на несколько томительных мгновений он прижался щекой к ее бедрам, чувствуя ее трепет, и аромат душистой, бархатной кожи…
Так было прекрасно осознавать, когда тебя любят!!!
Хорошо понимая, насколько желание Анны усилилось, Томас Джона Патрик еще крепче прижимался всем своим телом к ее задрожавшим нежным грудям,… Его язык опять скользнул ей в рот, и именно в эту секунду, его бархатная, напряженная плоть скользнуло в нее до самого конца, погрузилось в Анну…
Целую вечность были только его сладкие губы, манящие поцелуи, нежные прикосновения, упивавшиеся ее страстью….Но ничто не могло ее отвлечь от ощущения тепла внутри себя, и когда оно стало скользнуть наружу, она не смогла сдержать стон истинного удовольствия… Ее охватил поток страсти, унося к вершине наслаждения, взлетая высоко – высоко к звездам, до небес… Но когда тепло опять вернулось в нее, от удовольствия Анна глубоко вздохнула – чувствуя жар Томаса Джона Патрика, и каждый неспешный толчок, казался ей изумительно долгим, сладостным…, Его ласки одурманивали ее. Все было просто до безумия восхитительно!!!
Когда ее возбуждение усилилось до лихорадки, Томас Джон Патрик вышел из нее почти полностью, кроме напряженной, вздрагивающей головки… Она вскрикнула, зависая на краю пропасти. Потом, он последний раз резко погрузился в нее, и тело Анны взрывом пронзил трепещущий экстаз, вибрировавший в ее теле, каждое сотрясение казалось ей еще боле чудесным, сладострастным, чем предыдущее, пока она не взлетела ввысь…
* * *
Смотря дома телевизор, неожиданно в дверь позвонили. Открыв, она получила от курьера посылку. Ничего не понимая, распечатала конверт и вместе с видеокассетой нашла записку. Вскрыв, начала читать вслух:
Дорогая, Анна! После того, что было между нами, я не могу это забыть…
Но также я, то время, что провел с тобой, бесследно не забывалось…
На этой кассете я все запечатлел… Надеюсь, это тебя не огорчит?
Ты была так прекрасна, что не было слов: как?!
Анна, а твои фотографии у меня, и каждый раз разглядывая их, я вспоминаю тебя…
С нетерпением буду ждать с тобой новой встречи…
Приятного просмотра!
Томас Джон Патрик.
Включив кассету, она не просто была удивлена, но даже восхищена его умением так обращаться с камерой… Томас Джон Патрик все так запечатлел, что невозможно было не увидеть все прелести любовных игр… И досмотрев запись смеясь, сказала вслух:
–– Ты не только хороший фотограф, но и отличный любовник,… Несомненно, мы еще не раз увидимся…
5/04/06
Anna Welling
