Столько мечтала Ленка о встрече! Как она появится после десяти дней разлуки и Сергей бросится к ней, и… ах!
Утром она тщательно намарафетилась. Новый светлый брючный костюм очень шел к ней. Из-за ворота куртки выглядывал маленький уголок шейного платка, который по ее расчетам, должен был развиваться при ходьбе, источая аромат от Кристиан Диор, и действовать на Сергея, как красная тряпка на быка. Дома она все привела в божеский вид, не забыла даже, что обещала принести девчатам из бухгалтерии «Школу игры на фортепиано», по которой раньше занимался Димка. Книжка огромная, Ленка несла ее под мышкой, прижав к себе рукой. В другой руке сумочка. Ходила она всегда быстро и легко, а тут такое событие.
Одним словом – Ленка парила над землей, под ноги ей смотреть было некогда.
Впереди, перегородив весь мощеный кирпичами тротуар, плыли две огромные степенные дамы. Ленка, легко обогнав их, помчалась дальше, как вдруг почувствовала, что летит уже по-настоящему.
В тротуаре не хватало несколько кирпичиков, туда и ухнулась с разбегу ленкина нога. Быстро сообразив, что падение неизбежно, она попыталась спланировать, чтобы не переломать кости. Второй больничный подряд- это уж слишком. Она еще долго летела вперед, постепенно снижаясь, как самолет, отчаянно и широко размахивая руками, перед тем, как грохнуться на кирпичи. Сумка отлетела в сторону. «Школа игры», раскрыв страницы, огромная, как «Азбука» Буратино, описала неимоверную траекторию в воздухе, прежде чем упасть. Ленка кое-как поднялась с земли. Ладошки в ссадинах, брюки грязные, на одной из брючин углом вырвана дыра. Из дыры жалобно выглядывала грязная, и ободранная ленкина коленка. Весь костюм в пыли и грязи. Женщины, которых с таким форсом обогнала Ленка, сочувственно собирали по газонам все, что она растеряла. Книжку собирали по страницам.
Убедившись, что впечатления на Сергея ей произвести не удастся, Ленка заспешила домой переодеваться. На работу опаздывать она не любила. Дело, прежде всего. Подходя к дому, она столкнулась с сыном. Димка шел в школу с соседом Юриком. Оба аккуратные и причесанные, а навстречу им растрепанная и грязная Димкина маменька.
— Где это ты так? – удивился Димка.
— А-а, потом. Некогда – махнула Ленка рукой.
На работу она опоздала. Кабинет открыла Тамара, и внутри уже сидело человек шесть. Сергея не было.
Ленка со смехом начала рассказывать про свое приключение, демонстрируя ободранные ладошки. Весело было всем. Светлана Георгиевна, приятная седая дама из техотдела хохотала от души:
— Ах, Леночка! Это молодость! Молодость! Вряд ли бы я так веселилась, оказавшись на вашем месте.
Озадачив Ленку своими поручениями, коллеги быстро разошлись. Как из- под земли возник Сергей. Наконец-то он постригся. Да так здорово, стильно, современно. Стал еще красивее.
— С выздоровлением, Леночка, увидимся – обжег взглядом и исчез.
Ленка кинулась к Тамаре оправдываться. В кадрах стояла молодая, светловолосая женщина с фигурой Венеры Милосской. По скромной одежде ее было видно, что она только что из Союза. Лицо ее было щедро усыпано конопушками, но это ее ничуть не портила. Огромные светлые глаза, ресницы под облака, точеный носик. Во взгляде только что-то, едва уловимое, затаенно-фальшивое.
— Знакомься, Лена, это Нина – наш новый сотрудник, инженер сан тех хозяйства.
— Лена. Очень приятно.
— Взаимно.
Оформив документы, Нина ушла. Ленка, быстро обменявшись с Тамарой
новостями, помчалась работать.
…
За время ленкиной болезни Тамара продумала, как ей помочь. Она убедила начальника, что самой ей некогда ездить в командировки и Лена могла бы открывать визы в Вюнсдорфе на всех, выезжающих в отпуск служащих, а попутно и бронировать билеты.
Ленка даже не сразу поняла этот Тамарин маневр. Транспорт в командировки обеспечивает служащим завгар. В общественном транспорте по Германии ездить даже просто так не разрешалось, а уж с документами на руках и тем более.
У Сергея сразу нашлись неотложные дела в Вюнсдорфе. Кому возить Ленку вопроса не было.
К паспортам прицепили еще ряд поручений. Нужно было успеть пробежать ряд кабинетов. Что-то передать или получить, что-то подписать. Ленка так волновалась в свою первую командировку, что она что-то не успеет сделать, что даже не успела обрадоваться тому, что им предстояло провести весь день вместе.
Выезжали они утром и к вечеру должны были сдать документы и технику.
Дороги у немцев узкие, извилистые. Вдоль дорог вековые деревья. Машин почти нет. Леса и луга чистые и ухоженные. Даже лесники ездят на велосипедах в специальной форме и следят, чтобы не случилось пожара или какой беды. Наши хитрили и на подобные командировки выделяли машины строго определенного хозяйственного назначения, например, мусорку с шестью баками или старый допотопный трактор с прицепным ковшом. Такие машины никогда не останавливали полицейские на дорогах, а значит и замечаний по тех. состоянию сделать не могли и арестовать машину тоже.
Выполнив все поручения, они наконец-то могли свободно вздохнуть. Зная, что едут они на целый день, Ленка испекла пирог. Печь она любила, это семейное. Еще мама и бабушка говорили, что в доме должно быть «постряписто». Пока Ленка сервировала в кабине мусорки импровизированный стол, Сергей сходил за газировкой. И уж совсем стало уютно и весело, когда они собрались в обратный путь. Времени, было – вагон. Сергей предложил остановиться покурить, и они свернули в лесок.
Было тепло и тихо, только шум леса и пение птиц.
— Мы так давно не разговаривали, Лена, расскажи что-нибудь?
— Что?
— Как ты жила все это время.
— Да как жила, занималась домом, детьми, а ты?
— Мне тебя не хватало.
— И мне.
Оба они не заметили, что перешли на «ты», как будто это было всегда.
— Как твой муж относится к твоим командировкам?
— Никак.
— Он не боится тебя отпускать?
— Вообще-то он во мне уверен.
— Понятно.
Зависла неловкая пауза. Потом они еще говорили о чем-то, о детях, о семьях, о коллегах. Спешить было некуда.
— Ну, что? Поедем? – Сергей положил руку на рычаг.
— Как хочешь – голос предательски дрогнул, настроение упало ниже всех приличий, и скрыть это было невозможно. Ленке было стыдно, что она так разъехалась, но собраться никак не могла, не хватало только разреветься.
— У тебя испортилось настроение?
— С чего ты взял? – зло ответила Ленка.
Дальше ехали молча, попрощались холодно.
…
Алина готовилась к отпуску. Они все также голосили по вечерам, изобретая свои концертные номера.
— Алина, он меня боится, или связываться не хочет.
— Ерунда, просто вам негде встретиться, я тебе ключ оставлю.
— Как это?
— Так все делают, ты что, с луны свалилась?
И Алина уехала, ключ без толку завис. Ленка изводилась по-прежнему. А Сергея
что-то удерживало. Но однажды поздно вечером пришла к ней домой Нина. Оказалось, что они с Сергеем живут на одной площадке и Нина дружит с его женой. Но ему не к кому больше было обратиться, и он выслал Нину гонцом.
— Лена, там Сергей внизу, Выйди. Я не хотела, но он заладил, как попугай: «Я
перед Еленой виноват!». Правда, он слегка выпил, для храбрости, наверное.
Ленка заметалась по дому, как безумная. Андрей и дети спали.
— Бигуди-то сними!
— Ах, да!
Спускаясь вслед за Ниной, она слышала только стук своего сердца. Казалось, что
весь город слышит его. И вот-вот оно выскочит из груди. Выйдя за кирпичную стену забора, Нина бесшумно растворилась в темноте, а Ленка оказалась в руках Сергея.
Как жарко и нежно обнимал он ее, как целовал! Давно давно она ждала этого. Сознание ее медленно уплывало, растворяясь в его горячих руках, в его голосе:
— Лена! Леночка моя!
…
Алинин ключ не пропал даром. Вюнсдорфские дороги и леса манили вольным воздухом, шелковыми, душистыми травами и отсутствием чужих глаз и ушей. Ленка была счастлива и несчастлива одновременно. Рядом был умный, чуткий, все понимающий мужчина. Ей казалось, что он также любит, как и она, ждет каждой новой встречи. Но он был при этом чужим мужем. У него рос сынишка. И еще какая-то тайна разделяла их. Тайну эту случайно открыла ей Нина, когда забежала к ней в обед покурить. Все оказалось банально просто.
— Горелов твой тот еще фрукт. Танька с ним замучилась, почернела вся. Что
смотришь? Ты что не знала, что он пьет? Да, твой ненаглядный пьет по страшному! Запоями, понимаешь? Его нельзя остановить, когда он такой. И не рвись ты? Тебе-то это зачем?
— Я уже не смогу без него.
— Дура. Небось, своего за пьянки точишь? А ты когда-нибудь запойного мужика-
то видела?
— Я помогу ему. Он справится.
— Ты лучше себе помоги, пока не поздно. Запомни! Ты для него – никто!
Ты для него – никто!
…
— Ты для него – никто! Ты для него – никто! – продолжало звучать в ленкиной
голове. Голос и глаза у Нины были злые. Она ненавидела Ленку, теперь это было ясно. Что же случилось. Когда Нина заболела и ходила с температурой, но не шла к врачу, т.к. больничный оплачивался служащим не полностью. А девиз всех служащих в Германии был : «Каждую фенишку – в контейнер», тогда даже Тамара отговаривала Ленку браться за лечение, рискованно. Но она пошла. У Нины в пол-лопатки засел карбункул, муж залеплял его каждый день пластырем. Оттока не было, и гнойник приобретал все более угрожающие размеры. Ленка бегала к Нине каждый день в обед со своей портативной кварцевой лампой. Кварцевала рану и бинты, давала отток гною, промывала растворами. Через два дня спала температура, гнойный процесс пошел на убыль, так и вылечились сами, без материального убытка для Нинкиного кошелька. Муж Нины всю жизнь шоферил. Правда, он не был алкоголиком, но до Нины здорово не дотягивал. Она была женщиной раскованной, легко доступной. Ловила миг удачи, где и с кем придется. Ленкиных чувств не понимала, не разделяла и даже не верила, что у Ленки это впервые.
— Странно, ты так консперируешься, как будто у тебя большой опыт.
— Он у меня единственный!
Возможно Нина, как и многие местные жители на Дальнем Востоке, считала, что Ленке повезло крупно в жизни, а она, дура, не ценит. Не смотря на то, что, на Дальнем Востоке они жили в жесточайших условиях, местное население считало их счастливчиками, и откровенно недолюбливало.
И снова в голове стучала боль.
— Запомни! Ты для него – никто! Ты для него – Никто!
(продолжение следует)