Моби Дик и все-все-все.

Моби Дик и все-все-все.

1. АШБЕЛ все-таки пропустил начало извержения вулкана. Он мирно спал в гамаке, натянутом между четырьмя древовидными папоротниками, когда оглушительный взрыв, от которого вздрогнула земля, раздробил лавовую пробку и выбросил ее раскаленные докрасна куски на высоту несколько сот метров.
открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как над жерлом разгорается оранжевое зарево. Бумм! Бумм! Две вулканические бомбы, каждая размером с футбольный мяч, врезались в землю в нескольких десятках метрах справа и слева от него.

— Зарибок! — крикнул он.
— Здесь я, — проворчал пес, последовательно потягиваясь, зевая и почесывая задней лапой за ухом.
— Кто вчера говорил, что это — приличный вулкан?
— Я говорил «отличный», — поправил пес.
— А это? — Ашбел показал пальцем на две дымящиеся воронки (последовательно — на левую и на правую).
— Ну?
— Вот и ну, — сказал Ашбел, спрыгивая на землю, — дерьмо твой вулкан. Пошли завтракать.
— У тебя на что не посмотришь — все дерьмо, — проворчал пес и толкнул передней лапой пустоту.

Открылась круглая дыра, диаметром в рост человека, ведущая в сад. Ашбел вошел вслед за псом и, не глядя, закрыл дыру пинком ноги.
В саду светило ласковое солнышко и стрекотали цикады. Рядом с прудом, где лениво плавали разноцветные осьминоги, на траве была расстелена огромная белая салфетка, а на ней расставлены разнообразные емкости. В воздухе витали ароматы чего-то вкусного.

— Раковый суп? — предположил Ашбел, потянув носом.

2. ЗАРИБОК облизал морду и заявил:
— Ты собирался с сегодняшнего утра отправиться отдыхать.
— И что? — поинтересовался Ашбел, прикуривая толстую, как сосиска, сигару от собственного указательного пальца.
— Ничего. Ты просил напомнить тебе сразу после завтрака. Я тебе сразу после завтрака напоминаю.
— А я не говорил о том, куда я собираюсь отправиться?
— Нет, — ответил пес, – не говорил.
— А чего я еще не говорил?
— Ты не говорил как, с кем и зачем, — сообщил Зарибок, и добавил: — у тебя вызов.
— Кто?
— Радха. Ты есть или тебя нет?
— Я есть.
— Как скажешь, — пес деловито встряхнул зубами салфетку и она, расправившись, превратилась в экран.

— Hola, Ашбел, ты занят сейчас?
— Hola, Радха. Для тебя – нет.
— Честно предупреждаю. У меня долгий разговор.
— И что? Я должен испугаться? Давай, заходи.

Девушка шагнула сквозь экран и уселась на траву напротив Ашбела.

— Суп раковый будешь? – осведомился Зарибок.
— Лучше кофе. Черный. Маленькую чашечку. И вечер.
— Вечер до или после заката?
— Примерно посредине.
Пес протянул лапу, ухватил солнце и потянул его вниз до линии горизонта.
— Так — достаточно?
— Да, вполне.
Зарибок отпустил солнце, извлек из воздуха полупрозрачную кофейную чашечку и поставил на такое же прозрачное блюдце.
— Чего-нибудь еще надо? — спросил он, — фонарики там, музыку, все такое?
— Пока нет.
— Как хочешь, — пес улегся в сторонке, свернувшись мохнатым клубком.

3. РАДХА попробовала кофе и задумчиво покрутила в пальцах чашечку.
— Я хотела поговорить про белых китов.
— О китах лучше спросить Энзо. У него в саду есть небольшое море с парой китов. Или дельфинов. Очень милые существа.
Она покачала головой.
— Не про этих китов. Ты знаешь, что такое белые киты космоса?
— Более – менее. Это небольшие устойчивые облака межзвездной пыли, не так ли?
— Да, — согласилась Радха, коснувшись губами чашечки, — но это в общих чертах. А здесь важны детали. Я тебе покажу.

Она быстрыми движениями нарисовала в воздухе прямоугольник, немедленно превратившийся в экран, на котором была непроницаемая чернота с редкими огоньками звезд. А в середине экрана — нечто, похожее на удлиненную полупрозрачную каплю, в которой просматривались движущиеся светлые и темные точки.

— Вот. Он достигал сто пятидесяти тысяч километров в длину, а его возраст приближался к двум миллиардам лет. Это первый белый кит, который был целенаправленно разрушен… Я имею в виду, китов и до этого разрушали, как минимум, дважды. Тогда еще не было известно, что это такое. Да и сейчас нельзя сказать, что известно… Оба раза пилоты прошивали кита, двигаясь на крейсерской скорости, просто как если бы это был рукав газопылевого облака. Оба происшествия были занесены в бортжурналы и на них обратили внимание исследователи. Потом, обнаружив похожий объект, они его распотрошили автоматическим зондом…
— Зачем? – спросил Ашбел.
— Сейчас объясню. Белые киты собирают всю мелочь, которая оказывается на их пути. Фильтруют сквозь себя пустоту и заглатывают космический планктон. Пыль. Мелкие метеориты. Осколки планет и астероидов. Активное сечение у кита обычно порядка миллиарда квадратных километров, а его скорость относительно межзвездных пылевых течений может составлять сотни километров в секунду. Он пропускает сквозь свое тело объемы, сопоставимые с объемом целых звездных систем. Конечно, плотность кита мизерная, несколько десятков миллиграммов на кубический метр. Но при его размерах это означает общую массу в тысячи триллионов тонн. И вот что важно: примерно десятую долю процента его массы составляют металлические предметы значительных размеров, Триллион тонн кусков металла. Кит и заинтересовал исследователей тем, что он является концентратором осколков металла. Ведь это может быть техногенный мусор разных цивилизаций или фрагменты потерпевших аварию космических кораблей… Почему-то кит удерживает крупные объекты, состоящие из металла… Какая-то особенность электромагнитных процессов в его организме… — Радха смутилась, — вот видишь, я уже говорю о нем, как о живом существе.
— А почему, кстати, ты так о нем говоришь?

Она пожала плечами.

— Можешь назвать это интуицией… При просмотре записи… Я имею в виду запись действий зонда… Возникло ощущение, что белый кит ведет себя, как живой организм в опасности… Посмотри сам.

Ашбел просмотрел запись до конца. Потом просмотрел еще раз. Лишь после этого вынес свое суждение:

— Да, это выглядит неоднозначно. При известной фантазии можно сказать, что он пытался защититься от разрушения. Сначала пробовал изменить траекторию, затем создал зону уплотнения перед зондом, и, наконец, разделился на два автономно движущихся объекта, один из которых выполнял маневр уклонения, а другой перекрывал линию атаки зонда… Но мы, люди, вообще часто приписываем сложным системам человеческое поведение и человеческие мотивы. Это тоже надо учитывать.
— Тем не менее, — заметила Радха, — от проекта охоты на белых китов отказались. Потому, что, как ты выразился, это «выглядит неоднозначно». Слишком похоже на убийство. При известной фантазии, разумеется.
— Думаю, правильно сделали, что отказались, — констатировал Ашбел, — мы, люди, так хорошо умеем разрушать, что иногда имеет смысл остановиться и подумать: а всегда ли следует пользоваться этим умением? Значит, проблемы нет?

Радха покачала головой. Затем провела ладонью по диагонали экрана. Изображение сменилось. Судя по рисунку звезд, это была уже совсем другая область космоса, но
в центре снова была удлиненная полупрозрачная капля. Правда, другая. Какие-то почти неуловимые отличия виделись в ее конфигурации и в медленном танце темных и светлых точек внутри нее.

— Это, как ты можешь заметить, уже другой белый кит. Мы назвали его Моби Дик. Его длина составляет примерно двести тысяч километров. Полагают, что он родился более трех миллиардов лет назад, где-то в скоплении Розетка…. И с тех пор дрейфует по довольно сложной траектории.
— Родился? – с сомнением в голосе переспросил Ашбел.
— Но ведь и про звезду или галактику говорят «родилась», — пояснила Радха, — почему здесь это слово вызывает у тебя неприятие?
— Потому, что в данном случае оно вызывает априорные ассоциации. В случае со звездой или галактикой «рождение» никак не ассоциируется с биологическим размножением. Что же касается кита…
— Ладно, — перебила она, — Появился. Образовался. Так тебе больше нравится, да? А, когда его распотрошат, можно будет сказать «разрушился» или «распался». И получится, что его не «убили» а «деструктировали», и людям будет уютно, потому что они никого не…
— Стоп, break, — Ашбел демонстративно поднял руки вверх, — ты только что говорила, что от практики разрушения белых китов решили отказаться.
— Правильно.
— И в чем же тогда дело?
— Дело в том, что внутри Моби Дика обнаружили нечто, скорее всего являющееся чьим-то космическим кораблем. Очень древним, построенным сотни миллионов лет назад, и при этом практически, целым… В той степени, в которой вообще может остаться целым пассивный кусок металла, сотни миллионы лет подвергавшийся бомбардировке космическими частицами.
— Понятно, — Ашбел кивнул, — а извлечь эту штуку из Моби Дика, не разрушив его…
— … Невозможно, — перебила она, — корабль весит не меньше полумиллиона тонн, перемещение такой массы…
— Достаточно. Я понял.

4. АШБЕЛ некоторое время размышлял молча, затем спросил:
— И что я могу сделать?
— Убедить.
— В чем?
— В том, что этого ни в коем случае не следует делать.
— А ты уверена, что этого ни в коем случае не следует делать?
— Ты же сам видел.
— А если я ошибаюсь? Интуиция — не надежная штука. Ассоциация лишится, быть может, уникальной возможности исследовать космический аппарат какой-то неизвестной цивилизации.
— Чего лишится? Что мы будем делать с этой цивилизацией, которая, скорее всего, исчезла сто миллионов лет назад?
— А если не исчезла? – спокойно спросил Ашбел.
— Если бы она не исчезла, то давно бы распространила свое влияние на всю наблюдаемую часть вселенной. Посуди сам: люди вышли в космос меньше пяти тысяч лет назад, а уже контролируют целую галактику вместе с ее окрестностями.
— Хорошо. Допустим, ты меня убедила. Сколько у меня времени на подготовку? С учетом всех допустимых возможностей локального замедления, сдвига, и так далее…
— Примерно двадцать часов.
— Не густо, однако… Но мне, по крайней мере, не надо думать о том, как привлечь всеобщее внимание?
— Не надо — подтвердила Радха, — я об этом позаботилась.
— Ну, что ж. Это третья хорошая новость за последний час.
— Интересно, а какие предыдущие две?
— Во-вторых, я посмотрел на белых китов, обитающих в космическом океане.
— А во-первых?
— Думаю, ты не сомневалась, что я буду очень рад тебя видеть…
— Верно, — улыбнулась она, — иначе вряд ли бы я здесь появилась.
— … Но сейчас, — продолжал Ашбел, — мне надо побыть одному.
— Может, я могла бы помочь?
— Если бы могла — я бы попросил тебя остаться. Но я всегда работаю один, и ты это знаешь.

Она молча кивнула. Очертила перед собой круг, и, шагнув в него, исчезла.
Некоторое время Ашбел смотрел сквозь ту часть пространства ,где только что была она ,а потом негромко позвал:

— Зарибок…
— Ну? — спросил пес, приближаясь вразвалочку, — чего творить будем?
— Спектакль. Миниатюру. Трагическую пьесу для одного актера.
— Вот как? А с меня, значит, декорации?
— Да. Мне нужен достоверный космос. Желательно весь.
— Ишь ты, — Зарибок саркастически хмыкнул, — весь космос?
— Ну, половина, — великодушно согласился Ашбел, — все равно в другой половине будут зрители.

5. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ начинается.
Сразу договоримся. Я не буду вас убеждать. Я не буду ни о чем спрашивать. Я не буду просить мне поверить. Вот как много всего я не буду делать. Я просто буду рассуждать так, как будто я один. Считайте, что вы в театре, а я – актер, который играет для вас античную трагедию. А он (Ашбел кивнул в сторону Моби Дика) он будет или моим ассистентом – независимо от того, сочтете вы его живым существом или облачком космической пыли. Его зовут Моби Дик. Живой он или нет, но его так назвали и я не вижу причин отнимать у него это имя. Так или иначе, он поможет мне рассуждать о космосе, о вечности, и о прочих тому подобных вещах. Ведь у Моби Дика гораздо более тесные отношения с космосом и с вечностью, чем у кого-либо другого из нас. Три миллиарда лет он странствует по окраинам галактики. Он видел, как вспыхивали и гасли звезды, был свидетелем возникновения планетных систем, наблюдал грандиозные взрывы сверхновых и рождения черных дыр. Сколько опасностей подстерегали его в пути: мощные потоки звездного ветра могли нарушить его хрупкое внутреннее равновесие, притяжение массивных тел могло разорвать его на части, наконец какой-нибудь блуждающий астероид мог размазать его по окружающему пространству, превратив в веер разлетающихся пылинок… Как уцелел Моби Дик – не знаю. Наверное, какие то процессы в его теле приводили к маневрам уклонения от опасных объектов. Будь он живым существом – я бы сказал, что он всегда успевал вовремя увернуться. Наверное, этого уже никто не узнает. Можно будет сказать, что ему просто всегда везло.
А затем можно будет сказать, что однажды удача изменила Моби Дику. Когда-то очень давно, может быть, полмиллиарда или миллиард лет назад, он подобрал предмет, который сегодня оказался интересен людям. В те времена людей, конечно, не было. Не было даже тех примитивных рыб, от которых людям предстояло произойти несколькими сотнями миллионов лет позже. От людей Моби Дику не уклониться и не спрятаться. Его тело будет распылено, оно рассеется в пространстве. А робот аккуратно подберет изъеденный космической коррозией фюзеляж неизвестно кому принадлежавшего древнего механизма и принесет людям. Люди немного поиграют в эту игрушку, сунут ее в музей и забудут.
А Моби Дик… Что Моби Дик? Мы не знаем, как он родился. Является он результатом космических процессов или же произошел от кого-то из своего племени? Есть ли у него потомки, а если нет – то могли ли они быть? Чем он занимал тысячи миллионов лет своего существования? Стремился ли он куда-то, или двигался наугад? Встречал ли он себе подобных, или всегда был одинок? Мы об этом решили не думать. Нам хотелось получить игрушку, и непременно сейчас, а не завтра и не через год. Если для этого требовалось разрушить одно из самых удивительных существ в галактике – что ж, тем хуже для него. Мы получили свою игрушку. Поиграли. Надоело. Забыли…
Мы, люди – очень забавные. Мы всего несколько тысяч лет назад вылезли из куколки своего первоначального биологического строения, достигли технического бессмертия, расправили крылья и рванулись к реальному космическому могуществу. Но корневые структуры нашего разума, унаследованного от биологических предков, еще не успели адаптироваться к этому новому состоянию. С точки зрения этих древних структур, мы не бабочки, а могучие крылатые гусеницы. Самым почтенным из людей сейчас не более четырех тысяч лет от роду. Слишком мало, чтобы осознать себя потенциальными ровесниками звезд. Совершенно недостаточно, чтобы научиться с легкостью разделять планомерные действия на магистрали прогресса и сиюминутные желания, реализацию которых иногда лучше отложить на тысячу или на миллион лет. Виртуальная гусеница в глубине своего гусеничного рассудка, все еще боится не успеть прожить яркую гусеничную жизнь до превращения в куколку. До нее еще не дошло, что она стала вечной бабочкой… Не думаете, что я сейчас буду читать мораль о космической экологии и об ответственности перед далеких потомками. Зачем отбирать это дело у потомков? Они сами, уверен, в свое время призовут нас к ответу за все те глупости, которые мы сейчас творим в избытке. Я всего лишь предлагаю вам задуматься о размахе и силе ваших собственных крыльев, которые очень сильно отличаются от нежных лапок гусеницы.
Всего десять тысяч лет назад люди были племенем хрупких существ, вынужденных напрягать все силы, чтобы защитить себя от грозных явлений природы. Сейчас человек держит хрупкую природу в своих ладонях, сминая ее любым неосторожным движением.
Люди могут растереть в порошок планеты и сплющить звезды, а потом продолжать жить, как ни в чем не бывало. Но после этого придется очень долго жить среди космической пустыни, наполненной скороспелыми суррогатами бывшей природы. Ведь сами по себе новые звезды и планеты формируются миллиарды лет. И, кроме того, они никогда не повторяются. Каждая из них существует в единственном экземпляре. Таковы принципы вероятности. И когда мы разрушаем что-то, имеет смысл задуматься: а вдруг через тысячу или миллион лет нам будет очень не хватать этого крошечного, но неповторимого кусочка нашей вселенной…

6. РАДХА шагнула через экран, порывисто обняла его и лишь через минуту спросила:
— Ничего, что я не успела сказать «разреши зайти»?
— А ничего, что я не успел тебя пригласить? – поинтересовался Ашбел, — кстати, я так понимаю, что мы выиграли?
— Не то слово! Проект реформирован. Моби Дик и его сородичи признаны «уникальными явлениями вселенной, представляющими эмоциональную ценность для человеческой ассоциации». Автоматические зонды на путях движения белых китов переведены в режим «контроль и защита». Любое природное воздействие, угрожающее этим существам, подлежит нейтрализации.
— Новая проблема, — заметил он, — теперь люди совершенно их избалуют.
— Ну, — возразила она, — эта ведь уже не та проблема, которая требует необратимых решений?
— Да, думаю, ты права…
— Слушай, Ашбел, почему я всегда возвращаюсь к тебе?
— Не знаю. Человек — довольно сложная штука. Может быть, тебе просто со мной хорошо.
— Иногда даже очень, — шепнула она.

Через час по саду продефилировал Зарибок и, как бы невзначай, проворчал:

— Что, не могли распорядиться на счет какого — никакого комфорта? Я бы вам организовал что-нибудь получше этой полянки c мокрой травой и всякими колючками.
— А нам и так хорошо, — отозвалась Радха.
— Было бы предложено, — фыркнул пес и скрылся в зарослях слонового можжевельника.

7. МОБИ ДИК плыл сквозь пустоту, не обращая внимания на движущиеся рядом с ним две крошечные фитюльки.

— Он действительно очень велик, — заметил Ашбел.
— Да, — согласилась Радха, и, после некоторой паузы, добавила, — почему-то мне кажется, что ему очень одиноко… Хочется даже погладить его. Как котенка… Подойдем поближе?
— А мы его не повредим?
— На малой тяге – нет. Он все-таки не настолько хрупкий.

Вблизи, с расстояния нескольких десятков километров, кит казался слегка искривленной стеной призрачного, тускло мерцающего тумана. Эта стена была подвижной – по ней как будто прокатывались ленивые волны. Где-то далеко в глубине угадывались медленно движущиеся тени крупных предметов, но разглядеть их в деталях было невозможно.
Где-то среди них блуждал космический летучий голландец, мертвый корабль – призрак, неизвестной цивилизации, запущенный откуда-то много миллионов лет назад, но так и не пришедший в свой порт назначения. Наверное, здесь можно было бы обнаружить осколки тысяч погибших миров и следы сотен древних культур, но теперь об этом уже не стоило говорить: люди признали за Моби Диком право на его трофеи…

— Все-таки, на него лучше смотреть издалека — заметила Радха, — когда не видишь его целиком, что-то теряется.

Они переместились на удаление 200 мегаметров. Отсюда межзвездный странник был виден во всей своей необычной красоте.

— Каким способом он движется? – спросил Ашбел.
— По-разному. Например, он может превращать свое тело в парус для звездного ветра. А иногда он использует реактивный эффект. Ты видел его хвост? Это пыль, которую он выбрасывает за счет электростатического отталкивания. Правда, непонятно, как он управляет этими процессами. Много чего пока непонятно… Пока непонятно. Такие уж загадочные существа, эти белые киты… Но главное – он теперь под защитой людей и никто его не обидит.
— Да, — согласился Ашбел, — наверное, это действительно главное. Ну, двинулись домой?
— Двинулись, — откликнулась Радха, — счастливо, Моби Дик. Не скучай… Все-таки чуть-чуть обидно, что тебя нельзя погладить.