В этой земле-весне я похороню тебя.
Я зарою тебя глубоко-глубоко,
засыплю всем твоим молчанием –
таким пустым, равнодушным,
струящимся изо дня в день
бесконечным мёртвым песком
одиноких мгновений.
Но прежде –
я брошу в могилу одно за другим
твои странно-болезненные –
мучительно-нежные признания –
эти нити-путы.
Пусть летят вслед за гробом!
Я не оставлю себе от тебя ничего,
даже самого дорогого – твоих слёз,
ставших чугунными.
Не сносить их памяти моей!
Как нескончаем, как тяжёл
их стук о крышку гроба твоего!
Лети в могилу —
это безумное ожидание тебя –
ушедшего,
эти бесконечные
сводящие с ума монологи в пустоту,
звенящую, как пощёчина,
как чёрное –
засасывающее молчание
телефонозверя.
Лети в могилу и ты,
сокровенность того самого-самого,
что навсегда останется
где-то вне слов и снов.
Во имя нашей прошлой весны
я прикончу эту.
Зачем ей жить –
такой нежно-доверчивой,
такой солнечно-юной –
такой чужой?!
Не для меня уже чары эти:
это птичье безумство,
это зелёное новорождение.
А крылья?
Эти лёгкие волшебные крылья, —
зачем они ей?
Не могу смотреть! Не могу!
Я оборву их –
вот так!
Не лететь ей уже в лето!
Вот и всё.
Я смотрю на твою могилу –
такой высоки-высокий курган,
в небо уходящий – седьмое.
Убитый мой,
мы ведь знаем правду про это убийство?
Знаем, как я увидела его в зеркале –
твоё самоубийство.
Такое зеркальное преступление…
Помнишь, как ты поступил с моей (нашей) любовью?
Моей или нашей?
Разве поймёшь что-либо в сердце другом?
«Даль сердца дальше самой дальней дали», —
сказал поэт
или это жизнь дохнула на зеркало,
и оно треснуло.
Печальное такое зеркало,
как любовь.
Любовь незвано – врасплох –
настигла тебя, ослепила, испугала,
осветив потаенные закоулки совести.
Стало больно,
захотелось спрятаться поглубже –
в свою раковину.
Но свет упорно проникал через её,
не такие уж и надёжные стенки.
Бедный мой!
Как ты не защищал! –
Как ты защищался! –
Инстинкт самосохранения?
Саморазрушения?..
Лежи теперь в этой земле вечно!
В вечности, в вечности – могила твоя!
Как тебе там, милый, —
холодно ли,
огненно ли?
А, может, всё будет совсем не так.
Может, тебя отроют
и захотят вылепить по-новому – набело?
Но даже – если получится вылепить крылья –
они не будут белыми –
я знаю, я вижу.
На них обязательно проступит пятно
красно-черное – родимое.
Ты не догадываешься, любимый,
какой оно будет формы?
28.04.02