Куземко Владимир Валерьянович.
Д О К А З А Т Е Л Ь С Т В О .
Было это давно — ещё при Советской власти.
Зимним студеным вечером 47-летний лектор по научному атеизму Иван Аверьянович Погоняйло направлялся домой из гостей, и по давней привычке матёрого бойца идеологического фронта мысленно репетировал под скрип свежевыпавшего снега свою завтрашнюю лекцию перед студентами на нестареющую тему: «Так есть ли бог?» (Именно с маленькой и только с маленькой буквы обозначался Иваном Аверьяновичем этот реакционный продукт болезненной фантазии наиболее отсталых слоёв населения не-социалистических государств). «Если он есть, пусть сейчас покажется мне — тогда я в него и поверю!» — шагая плохо освещённым переулком, в сотый раз козырнул излюбленным ораторским ходом лектор. Далее обычно следовала длинная эффектная пауза, после чего он восклицал: «Вот видите — не показывается… А следовательно — и нет его вовсе!..» В этом месте студенты обычно вяло аплодировали, а самые влюбчивые и желающие сдать научный атеизм на «отлично» студенточки строили преподавателю глазки. Иван Аверьянович таких студенток примечал, проводил с ними индивидуальные занятия на дому и отметки им потом ставил великолепные… Он же не зверь!..
…Но в этот раз высказанное мысленно любимое у Погоняйло высказывание привело к совершенно неожиданным последствиям. Едва оно беззвучно прошелестело его мозговыми извилинами, как в воздухе ослепительно сверкнуло, и в сияющем облачке прямо перед самым носом лектора возник никто иной, как сам Господь Бог Иегова Савоафович или как там его ещё — величавый, бровастый, могучий, вполне схожий со своими изображениями на иконах, — хорошо он смотрелся, солидно, весомо, на уровне никак не ниже секретаря обкома партии по пропаганде… Иван Аверьянович аж обомлел…
— Достал ты меня, Ванька, своим ехидством! – раздраженно пробасил Всевышний. – Ну ладно…сам напросился… Вот он я, перед тобою — что теперь скажешь?..
А что говорить, если сам факт, как говорится — налицо… Погоняйло сглотнул слюну, поморгал, помахал ладошкой перед глазами, искренно надеясь, что неприятное видение сейчас растает в воздухе, но – увы… Неужто и впрямь – ОН?!. Нет, не может быть… Ещё Карл Маркс неопровержимо доказал, что… И в материалах последнего съезда КПСС записано, что… Да нет, мираж это!.. Галлюцинация!..
— Но-но, я тебе покажу мираж!.. — обидчиво побагровел Вседобрейший. Зловеще сощурился: — Смотри у меня, дообзываешься… Сейчас превращу тебя в таракана и раздавлю, а твою бессмертную душу вмурую в какой – нибудь астероид, и будешь целую бесконечность блуждать в одиночестве по Космосу… Так что, сделать тебе больно?..
И он для убедительности притопнул в воздухе туфлей, как будто уже метился в прыткого плешивого тараканчика. Туфли у него были хоть и добротные, но никак не «фирма», не импорт, и вычищены плохо, на одной — даже шнурок развязался… Неухоженным смотрелся Господь, одиноким, недолюбленным, холостякующим… «А ведь Маркс мог и ошибиться… Или специально мировой пролетариат ввёл в заблуждение, чтобы не отвлекался молитвами от революции!» — молниеносно промелькнуло в голове лектора.
Обретя дар речи, Погоняйло откашлялся, спросил осторожно:
— Простите, но… Чем вы, собственно говоря, докажете, что Вы — это Бог?..
— Ты что, спятил?! Может, тебе ещё документы показать?.. – ещё более побагровел старик в сияющем облачке. — Смотри, допрыгаешься!..
Но, подумав, вынужден был согласиться с тем, что в погоняйловских словах был свой резон. Если уж спорить, то — по-честному, аргументировано и доказательно, а прихлопнуть оппонента туфлей он потом всегда успеет.
— Ладно, уболтал… Дам тебе доказательство!.. Выбирай сам — какое чудо для тебя сейчас организовать?.. Могу сделать так, что сейчас, вечером, Солнце взойдёт!.. Или землетрясение приключится… А хочешь — посыпятся доллары с неба заместо снега, насобираешь себе полные карманы…
— Зачем мне доллары?.. На Запад я не собираюсь, а здесь за них ещё срок впаяют, за фарцовку… — скривился Иван Аверьянович. — И с природными явлениями тоже — перебор… К чему мне эта экзотика?..
— Так чего же ты тогда хочешь?.. Могу твою душу в тело юаровского негра вселить — узнаешь, почём фунт расисткого лиха! — стрельнул недобрым взглядом Всемилостивейший. Чуялся в нём самодур, деспот, штучка ещё та… Да оно и понятно: ни начальства над ним, ни ревизоров, а критику «снизу» завсегда можно приглушить парой убийственных молний или всемирным потопчиком… Но Иван Аверьянович за свою жизнь уж приноровился терпеть руководящее хамство и раздолбаи, этот хоть матюки не гнул и партбилет на стол положить не требовал…
— В общем так… — решившись, объявил Погоняйло. — Несколько лет я страдаю геморроем. Замучил, проклятый… А врачи излечить — не могут!.. И если сейчас вы вмиг излечите меня от геморроя — лучшего доказательства для и не придумаешь!..
— Я тебе кто — проктолог из поликлиники?! — обиделся Всесовершеннейший. Но, подумав, опять-таки вынужден был признать правоту Погоняйло. У человека — наболело, так что плохого в том, чтобы избавить его от болячки?
— Ладно, Бог – с тобою… Вылечивайся! — махнул рукой Всеблагостивейший, и смачно харкнул Ивану Аверьяновичу в физиономию. Проворно протерев глаза, Иван Аверьянович сунулся рукой в брюки, проверил… нет геморроя!
— Верую! — тотчас завопил донельзя обрадованный Погоняйло, и бухнулся на колени прямо в сугроб. — Господи, с этого мига и до последней своей минуточки — верую в тебя беспрекословно!.. Отче, завтра же уйду в монастырь!… До конца дней своих в тихих молитвах буду замаливать грехи свои тяжкие, нести в массы Твоё Слово и славить имя Твоё, великого правителя Вселенной!..
— Ну-ну… Посмотрим! — сдержанно откликнулся Всескромнейший, но по глазам его было видно: лесть – любит, и восторги Погоняйло ему по нраву… Ещё пару минут повисел он в сверкающем облачке над Погоняйло, слушая его восторженный лепет, потом взглянул на свои наручные часы (добротные, но не новые и не импортные), заторопился: — Ладненько… Мне ещё в одно место надо… Но ты смотри, Ванька, не исполнишь своих обетов — быть твоей душе замурованной в астероиде, намучаешься летать в Космосе — ни студенточек там, на «жигулёвского» пива… Покедова!..
И он исчез вместе с сияющим воздухом. Стало темней и морозней, но задышалось легче — как и всегда, когда начальство уходит.
Еще какое-то время коленопреклонённый Иван Аверьянович гундосил под нос осанны и хвалы… потом затих, поёжился… морозило!… Тогда он встал с колен, отряхнул с брюк снег и отправился домой, где сразу же разделся и лёг спать.
Утром голова трещала от похмелья, и на душе было гадко. Надо же было вчера так назюзюкаться — сам бог померещился!.. А всё потому, что водку с «жигулёвским» мешал!.. Одно лишь смущало: геморрой действительно бесследно исчез… Хотя с другой стороны — а чему дивиться?.. Три года лечили его самые лучшие в мире советские медики, вот и вылечили, — хвала нашей советской медицине!..
Ни в какой монастырь лектор Погноняйло, разумеется, не ушёл и продолжал идти прежним жизненным курсом. Трижды женился на своих студенточках, дважды развёлся, купил дачку и «Запорожец», издал кучу антирелигиозных брошюрок, даже исполнил своё давнее желание и съездил-таки за границу (правда – всего лишь в Болгарию, но всё-таки)… С утроенной энергией бичевал он теперь в своих лекциях всевозможные проявления религиозного мракобесия, но только своего ранее излюбленного аргумента: «А вот пусть бог передо мною появится — тогда я в него и поверю!» — почему-то больше никогда он не использовал…
И ещё: так усердно стал в библиотеках изучать Погоняйло литературу по космическим астероидам, словно и впрямь тайно опасался однажды на одном из них очутиться…
