Лагерь. Смерть Сталина


Лагерь. Смерть Сталина

Зарубкой в памяти тот день, как шрам на теле:
Холодная, таёжная весна,
К теплу людскому жались свиристели,
Как будто подавали добрый знак.

«Усач подох» — сначала тихо скрытно,
Потом — стремнина, бешеный поток:
«Вы слышали? Отбросил он копыта.
Подох Усач, вы слышали? Подох!»

От вести этой словно захмелели
Политзэка:
И юноша, и дед.
И птицами в костёр тома летели,
В которых под восковкою портрет.

И бывший раб рвал до пупа рубаху,
Кричал:
«Порушим, сокрушим всё, блин!»
Голела, корчилась со Сталиным бумага
И в пепел превращался «Гуталин».

И к маминой ноге я, сын казачий,
Кутенком льнул,
И я не понимал:
«Так весело, А мама моя плачет».
За ногу маму крепко обнимал.

Хоть промелькнули, как мгновенья, годы,
Но неизбывно в памяти, во мне:
Горит костёр
И гибнет несвобода
В священном очистительном огне.

«Усач», «Гуталин» — клички Сталина в лагнрях.

Добавить комментарий