Вето на веру


Вето на веру

Я жизнь себе сам сотворю,
И жизнь свою сам погублю,
Я буду смотреть на зарю
Лишь с теми, кого полюблю.

(Александр Блок).

Дед умирал и улыбался. Серёга делал искусственное дыхание, не понимая, как дыхание может быть искусственным. Разведённые Серёгиными руками, руки деда просились обратно, на грудь, которая хотела отдышаться от хрипа и успокоиться навсегда.
-Дед, не уходи. Дед, услышь меня. Дед, не уходи, ты нам нужен.
Дед слышал и уходил.

Какой он был дед. Весёлый и молодой, принимающий жизнь, как она есть, умеющий в жизни делать всё. Играть в шахматы и пить водку, выращивать помидоры и чинить швейные машины. Смеяться и хохотать в любом месте, и в любое время, когда ему было смешно.
Старшая дочь деда – Серёгина жена. Дед и её сделал умело и нежно с ногами лани и влажными глазами цвета вишнёвых косточек.

Дед учил Серёгу готовить мясо с красным соусом и сметаной.
-Я люблю Вашу дочь, — говорил Серёга.
-Я знаю, — отвечал дед, — за это и выпьем.
И они выпивали за это и за всё другое, достойное, что бы за него выпить.

Серёга отправил жену в ненужную аптеку и ждал ‘скорую помощь’. Скорая помощь пришла через час. Помощь колола деда тонкими иглами с живой водой, и пыталась через марлевою повязку вдохнуть свою скорую жизнь. Астма ждала 65 лет и, получив помощь от смерти, остановила сердце.
Долго ждали участкового, потом прокурора. Серёга с женой подписали акт ненасильственных действий своих, прокурора и смерти. Потом долго ждали похоронную бригаду. Деда завернули в последний ковёр ещё тёплый от его тела, и поставили в лифт. Серёга хотел сказать, что лучше на руках, пусть на его Серёгиных руках, но похоронная бригада успела надавить на чёрные кнопки.
Все остались без деда. Серёга пил и не спал. А когда спал, пил во сне, и видел себя, и свои 40 лет.

-Я исполню песню Булата Окуджавы единственно правильным языком, на котором говорил сам господь Бог, — говорила женщина в больших и, наверное, роговых, очках. Женщина была помощником города Иерусалима, или его мэром. Она начала петь на иврите.
Серёга вспомнил Булгакова: «Пропал Ершалаим, великий город, как будто вовсе не существовал на свете», и выключил телевизор.
Серёга родился благодаря еврейским стараниям еврейской матери и еврейского отца. Он говорил по-русски, писал по-русски стихи, любил поэта Василия Фёдорова и свою русскую жену. Бабушка говорила на древне еврейском, приводя русские слова к песенным окончаниям. Получалось смешно и красиво. А слышалось так:
-Алы иден инвалиден, алы гуим – мишугуим.
Это означало, что все евреи – больные, а все русские – сумасшедшие.

Синагога находилась в маленьком дворике с железными воротами. В этом дворике жили и другие люди. Некоторые люди заходили в Синагогу, а некоторые нет, но все пользовались одними и теми же воротами.
Серёга открыл дверь и поднялся по ступеням, которые не скрипели. В комнатке слева от небольшой прихожей сидела уверенная женщина и продавала мацу.
-Вы за мацой? — спросила женщина, — берите, отличная американская маца.
Серёга купил мацу, и присел на краешек стула бывшего письменного стола.
-Что-нибудь ещё? — спросила женщина.
-Почему евреи Его не любят? – спросил Серёга.
Женщина сняла верхний ящик с мацой, который, как её показалось, стоял слишком высоко, и сказала,
-Кого? А Ёшку, а его и вовсе не было.
Она с немного большим вниманием, чем в первый раз посмотрела на Серёгу.
-А Александр Мень был? – спросил Серёга.
-Ну, был. И что? Вот его за это и убили. Вообще-то, я не очень разбираюсь. Вот скоро придёт Михоэлс, он вам всё и расскажет, а вы пока можете подождать.
Скоро пришёл Михоэлс – высокий парень в ермолке, которая шла его чёрным и упрямым глазам.
-Зачем вы хотите это знать? – спросил Михоэлс.
Серёга схитрил, и ответил по-еврейски вопросом на вопрос:
-Значит, вы сами не знаете?
-Пойдёмте со мной, — сказал Михоэлс, — только наденьте головной убор. С непокрытой головой нельзя.
Михоэлс провёл Серёгу в просторную комнату с красивыми шестиконечными звёздами и множеством книг в старинных переплётах.
-Вы еврей? – спросил Михоэлс.
-Моя бабушка, — ответил Серёга, — говорила: «Он, конечно, не еврей, но все евреи на него похожи».
Улыбка у Михоэлса оказалась доброй, доброй и уверенной.
-Мы считаем, что Бог един. Все попытки, отойти от этого постулата, недостойны нашего внимания.
-А как же Мария? – спросил Серёга.
-Она была изнасилована римским легионером, очень богатым.
Михоэлс подошёл к полке с книгами.
-Человек, рождённый от еврейской матери, становится иудеем, и даже не должен задумываться о другом. Прочитайте вот эту книгу, здесь всё доказано, ещё в 17-м веке.
Михоэлс протянул Серёге тоненькую книгу с картинкой изображающей 17-й век.
-Если еврей принимает другую веру, Бог оставляет его. Но еврей может вернуться, когда поймёт, что кроме иудейской, другой веры не существует, и Бог простит и примет его.

По дороге домой Серёгу остановила женщина с пожелтевшими глазами. Женщина была в красном платье, и говорила быстро, смотря прямо перед собой.
-Вы не хотите прослушать лекцию о замечательной пользе мёда. В этом замечательном продукте находится глюкоза и другие полезные вещества, которые возвращают потенцию и дают энергетическую силу. Всего 30 минут. Я сама пенсионерка от МВД, и мне это очень помогает.
-Разве от МВД могут быть пенсионеры? — спросил Серёга.
-Так вы не пойдёте на лекцию?
-Нет.
Серёга вспомнил двух женщин из своей жизни. Женщина в голубом говорила, что одна ночь не повод для знакомства, и пропадала как ночь. Другая спрашивала, не придёт ли сюда кто-нибудь. Серёга отвечал, что люди, которые живут в соседней квартире, испытывают ночью сладкую нужду. Они непременно придут к ним ровно в два часа, и попросят сахар. Другая женщина одевалась и уходила. Прежде чем открыть дверь, она целовала Серёгу, и говорила, что ему нужно было учиться в литературном институте имени Горького.

Серёга нашёл одинокую скамейку и открыл книгу, которую дал Михоэлс. Прочитал, не пропуская ни одной буквы, но ничего не понял.
При дворе испанского короля спорили известный иудей и католический священник. Иудей был очень умный и образованный. Понять иудея мог человек, будучи историком, филологом, Богословом и ещё Бог знает кем, причём одновременно. Казалось, что вся человеческая история существовала и существует именно для того, что бы доказать, что Его не было. Католический священник возражал очень мало. Умный иудей победил, а католическому священнику отказали от испанского двора, но без позора.
Серёга положил книгу в пакет рядом с мацой и отправился домой. Дома его ждали Александр Мень и «Сын Человеческий».

Через несколько дней Серёга снова встретился с Михоэлсом.
-Ну как, — спросил Михоэлс, — понравилось?
-У меня нет слов, — сказал Серёга, возвращая книгу.
Михоэлсу понравился ответ.
-Вам повезло. В конце следующей недели здесь будет известный в еврейских кругах человек, проездом из Израиля. Я вас познакомлю. Он ответит на все ваши вопросы лучше, чем я.
Серёга уточнил, когда приедет еврейский человек, и хотел уйти.
-Вы не хотите почитать Тору?
-Хочу, если можно.
На скамейке возле Синагоги сидел небольшого роста человек в серой ермолке.
-Вы знаете, — сказал человек, обращаясь к Серёге, — Тора должна находится выше всего, что есть в доме. Помните об этом. Вы первый раз будете читать?
-Да.
-Вам будет трудно многое понять. Рядом должен находиться знающий человек, который мог бы всё объяснить.
-Спасибо, — сказал Серёга, — я попытаюсь сам, а затем обращусь к вам с вопросами, если, конечно, вы не возражаете?
Никто не возражал. Дома Серёга аккуратно обернул старенький переплёт в белую бумагу, и положил на журнальный столик рядом с лампой.
Серёге нравилось читать Тору. Сказка, наполненная светом, без нравоучений и выводов. Как песня древних сказателей под гусли, с медленным перебором и повторением припевов. Но почему так много надо было убивать, «… ‘быть или не быть’ решаем в пользу быть…»? — подумал Серёга.

Еврейский старик, который никогда не снимал ермолку. Он умел говорить, и умел слушать. Старик и Серёга пили чай и курили.
-Да, был такой человек. Красивый и, без сомнения, гениальный. Но он не был Сыном. Дева Мария вошла в водоём, где до этого было семяизвержение от знатного римлянина.
-Откуда такие сведения? — спросил Серёга.
-Из книг, написанных на древнееврейском языке. Их умеют читать очень немногие.
-Он был учеником, что б вам было понятнее, раввина. Как-то в одном из домов они остановились, что бы поесть и отдохнуть. Ёшка, как мужчина, посмотрел на женщину, которая им прислуживала. Положение, которое Он тогда занимал, строго настрого запрещало даже подобные взгляды.
Смотреть на женщину, как на женщину, даже Ему, что здесь плохого? – подумал Серёга.
Старик достал серебряный портсигар, и предложил Серёге. Серёга взял сигарету, которая была без фильтра, но с приятным запахом.
-После этого, Он был лишён всего.
-А чудеса? Хождение по воде, излечение больных, этого не было?
-Почему не было, было. Он прошёл школу Каббалы в Египте.
-И всему научился?
-А почему нет. Человек, задуманный Богом, мог достичь совершенства.
-Конечно, такую школу проходили немногие и очень немногие.
-И евреи убили Его за это?
-Не евреи, а римляне.
-С безмолвной подачи евреев?
-Бог един, а Он провозгласил себя Богом.
-Сыном.
-Неважно, пусть Сыном. Он подбивал людей, хотел захватить власть.
Старик выпускал дым с высоко поднятым подбородком и задумывался над каждым словом. Серёге казалось, что за это время он успевал выкурить сигарету. Так они разговаривали больше часа.
-Я отнял у вас столько времени, — сказал Серёга, — Спасибо.
-За что?
-За наш разговор.
-Не надо меня благодарить. Ничего вы у меня не отняли, молодой человек, может быть, я для этого и приехал.
Серёга пожал мягкую руку старика и ушёл.

В небольшой церкви Серёга рассматривал православные книги и ждал, когда закончится служба. Он искал Александра Меня, но таких книг здесь не было. Служба закончилась, и Серёга подошёл к священнику, похожему на учителя астрономии.
-Почему евреи Его не любят?
-Откуда такой вопрос?
-Я по крови еврей, — сказал Серёга, — меня это мучает.
-Зачем вам это, надо принимать христианскую веру и не мучаться.

Серёга зашёл в дешёвую столовую, где наливали. Наливали даже тем, кто не хотел есть. Он увидел знакомых, взял водки, и сел к ним. Один из знакомых говорил, что он считает себя русским дворянином, хотя прадедушка у него был евреем. После такого заявления все пили водку и закусывали яблоком. Серёга взял бутылку водки, пирожки с почти мясом и несколько салатов.
-А ты кто по национальности?
-Я – еврей, — ответил Серёга.
-Да ладно, п…, никакой ты не еврей.
-Почему?
-А ты нас угощаешь, водки вот взял, закуски.

Серёга шёл к высокой церкви на берегу Волги. Мозги не обрушились, но двигался он, как в масле.
-Мне можно с вами поговорить?
Перед Серёгой стоял ангел, специально спустившей на землю, что бы услышать Серёгу. Невозможно было отличить, где небо, а где его глаза.
-Да, конечно, — ответил ангел.
-Я выпил, извините.
-Это ничего.
Ангел не задавал никаких вопросов, он ждал.
-Почему евреи Его не любят?
-Не знаю, знаю только, что Он любит всех.
-Я по крови еврей, не давно я видел смерть.
-Давайте сядем. Вы правильно сделали, что пришли.
Они сели на скамейку во дворе храма.
-Если я приму христианскую веру, как же моя кровь?
-Вера не имеет национальности и пола. Каждый решает сам и для себя.
-Спасибо вам, извините, я выпил. Спасибо вам, я пойду.
-Давайте я вас провожу.
-Нет, спасибо, Я дойду сам.

Серёга принимал крещение в день памяти Александра Невского. Он надел свой новый и единственный костюм. Вместе с ним крестили маленького мальчика и тоненькую девочку лет тринадцати. Перед этим Серёга купил серебряный крестик и православную литературу в нагрузку.
Священник, похожий на борца сумо, давно не посещавшего тренировки, свершал обряд. «Крещается раб Божий Сергей во имя Отца, Аминь, и …». В это время заглянул отец мальчика.
-Можно мне сфотографировать, батюшка?
-А вы пятьдесят рублей заплатили?
-Да, конечно.
-Тогда фотографируйте.
«… и Сына, Аминь, и Святаго Духа, Аминь».
Серёга подумал, как хорошо слышать своё сердце. Как хорошо, что есть Он. Как хорошо, что есть Александр Мень. Как хорошо, что есть дьякон с небесными глазами.

0 комментариев

Добавить комментарий