Второй день наблюдаю за молодым человеком Алексеем Мраморовым,
«пачками» пишущем негативные рецензии на сайте www.litkonkurs.ru
Одна из его реплик, с которой все и началось:
«Постояльцам!
А также дуракам —
Прохожим —
Разнообразным… (Но по сути так похожим!)
Короче вам — ШУТАМ —
Пишу я песню, что не вышел мыслью рожей
И мыслью этой бью по головам!»
Сначала открывала стихи «побитых» авторов и к удивлению своему обнаруживала, что они не так уж и плохи. Подумалось – значит, дело не в Авторах. Дело в рецензенте. Захотелось понять, что с человеком – болен ли, обижен? И вот результат. Читаю стихи Мраморова. Ни одной оригинальной мысли, об отсутствии которых в чужих стихах так печется Алексей, ни стилистической грамотности, ни технической. Ничего не понимаю – почему Алексей так самонадеян, до тех пор, пока не нарываюсь на вот этот его стих:
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&tid=43740&pid=60
– любви к Богу, как ни странно, в отличие от многих остальных — о несчастной безответной любви к женщине. Вот она – пресловутая вера во Христа только в стенах храма Божьего. Вот она – криво-навязанная любовь к Богу в себе, отвергающая любовь к другим. Навязанная идея, вселяющая страх, сеющая недоверие, делающая из человека зомби. Таким образом, А.Мраморов стал «поводом» для написания сегодняшнего очерка, как убийство в 1914 году наследника австро-венгерского престола, ставшее поводом для начала Первой мировой войны. Но ни в коем случае не причиной. Причины кроются в гораздо большем зле, чем баловство обиженного на папу мальчика.
…1995 год. Я случайно попадаю в неизвестного происхождения секту, арендующую помещение в самом престижном районе города, в самом дорогом зале Музея Низами. Сыну нужен был английский язык, а денег на педагогов в то время не хватало. В секте английскому обучали бесплатно.
Уже на входе нас окружают миловидные девушки и начинают наперебой рассказывать, как нам будет замечательно у них в коллективе, какие они все добрые и отзывчивые, не то что люди на улице или в церкви. Мы с сыном, улыбаясь, выслушиваем девушек, благодарно киваем в ответ. Но какое-то неприятное чувство охватывает нас, людей, привыкших к открытому общению между людьми. Почему они не смотрят в глаза – ни нам, ни друг другу? Почему их зрачки витают по потолку, по стенам? Почему говорят явно заученными фразами? Ведь в обычной жизни так никто не говорит.
– Мам, это случайно не психушка? — спрашивает меня сын восьмиклассник.
– Не знаю, давай посидим, посмотрим, что дальше будет.
Зал был набит до отказа. Преимущественно это обычные бакинцы разных возрастов и национальностей, но среди них я заметила немало «странных» — плохо одетых, но очень довольных собой. На улице такие обычно, не поднимая головы, куда-нибудь бегут или попрошайничают в переходах. А здесь они улыбчивы и уверенны в себе.
В зале резко становится тихо – с боковой двери входят два лектора. Интересные, высокие мужчины средних лет, больше похожие на перезревших плейбоев, чем на священнослужителей. И одеты в мирские костюмы хорошего качества. Иностранцы.
Лекция читается на английском, а одна из девушек, встретивших нас, синхронно переводит. Все пишут… Только я озираюсь по сторонам и диву даюсь – почему у каждой двери стоят низколобые амбалы с бычьими шеями? Зачем они здесь? Почему второй лектор постоянно что-то переключает за зановесочкой на углублении в стене?
Спрашиваю соседа, усердно пишущего:
– А что он там включает?
– Не мешайте, женщина, пишите лучше. Он лекцию записывает.
Я прислушиваюсь и поражаюсь – каждый новый перевод, повторение предыдущего, только перефразированное.
– Пиши, мама, пиши, –
шепчет мне сын, улыбаясь.
– А то нам английский не дадут.
Я в задумчивости чешу указательным пальцем висок…
На перемене нас с сыном и еще одну новенькую, с дочкой, пригласили в фойе к небольшому регистрационному столу, за которым сидели мужчина и женщина – по всей вероятности финны. Они неплохо говорили по-русски. Нам дали анкеты, где мы записали свои ФИО, адреса, телефоны. Все это проделывалось с такими доброжелательными, радушными улыбками, что мне невольно приходилось умильно улыбаться в ответ. Я действительно была удивлена и обрадована тому, что среди всеобщего равнодушия и озлобленности мирской жизни середины 90-х годов, нашла наконец-то теплый островок
человечных отношений.
Дети ушли в зал на лекцию, а нас с Ирэн (так звали вторую новенькую) попросили остаться, как Мюллер Штирлица в моем любимом фильме про войну. Финнов сменил пожилой мужчина, говорящий по-русски – без акцента, но явно не из местных. Он, пристально глядя нам в глаза, начал рассказывать историю Христа. Ирэн слушала, раскрыв рот, как будто слышит это впервые. А я, разглядывавшая красивый лепной потолок, ему явно не понравилась. Он то умолкал и ловил мой взгляд, то начинал говорить очень громко. В такие моменты мне казалось, что он сейчас поднимется со стула и ударит меня.
Наконец лекция закончилась, веселые дети выскочили из зала, и мы с сыном вышли на улицу. Это было что-то невероятное. Меня охватило такое чувство, будто я из рая плюхнулась в ад. Город, после теплого, доброжелательного, богатого помещения, показался мне еще мрачнее, чем прежде. Очень захотелось вернуться назад. Такие же чувства испытал и мой сын. Я иногда хожу в церковь. Грешна – делаю это только когда мне плохо. А ведь нужно к Богу не только со слезами, но и с радостью идти. Так вот – когда, постояв в церкви, поплакав, подышав ладаном, я выхожу на улицу, мне хочется жить. И город, и люди видятся мне приветливыми, милыми, добрыми. Да и сама я, наверное, свечусь, потому что ловлю на себе заинтересованные взгляды мужчин. Быть может, призвание церкви – забирать дурную энергию прихожан, успокаивать так, чтобы жить среди людей стало легче? Церковь гонит меня от себя – В люди! В люди! Живи и радуйся! Здесь же, в секте, эффект был обратный. Я оставила в стенах музея положительную энергия, оптимизм, силу воли…
Мое пришествие в секту совпало с началом Рождественских каникул. Начались рождественские католические празднования, которые мы исправно посещали. Концерт детского хора в Кирхе, три концерта в новом зале консерватории, празднование нового года с раздачей подарков в самом Музее. Все эти гуманитарные дела немного удивляли и настораживали, ибо я с детства знаю, где бывает «бесплатный сыр», но деваться было
некуда. Других вариантов получения бесплатного английского в обозримом будущем не наблюдалось.
Концерт в Консерватории: аншлаг. Сидим рядом с Ирэн, дети по бокам. Все внимательны и послушны. Со сцены абсолютно лысый человек что-то говорит на английском. Пожилая женщина синхронно переводит. Я не слушаю – я наблюдаю за залом. Вдоль стен в темноте разглядываю здоровенных «сектантов» — через каждые 5-7 рядов. Они почему-то сидят лицами не к сцене, а к нам. Они нас изучают. Один из уже знакомых мне лекторов, оглядывая холодным взглядом головы послушников, натыкается вдруг на мои глаза, разглядывающие его и резко расплывается в улыбке. Я отворачиваюсь. Ирэн, заметив нашу переглядку, шепчет мне на ухо:
– ЦэРэУшник! Стопроцентный. Посмотри на его глаза.
– А вон тот, смотри – негр. Он миллиардер, знаешь?
Смотрю на негра. Мелкий, щупленький, с подпрыгивающей походкой и вечно улыбающимся ртом.
– Не может быть!, отвечаю я, – с каких это доходов? На теологии можно зарабатывать?
Ирэн посмотрела на меня, как на последнюю идиотку, и ответила:
– На дураках можно зарабатывать, а не на теологии!
и до меня дошло, что она не так уж и глупо поступала, когда сидела с открытым ртом, слушая историю Христа.
Теперь, думаю, пора пояснить, почему вызывающее поведение Алексея Мраморова и его «божественные» стихи стали поводом для написания сего очерка.
Среди молодежи секты я с первого же дня заметила парня, лет 16-17-ти, явного лидера. Он крутился то среди ребят, то подходил к лекторам и о чем-то с ними беседовал. Чувствовалось, что его уважают – не только рядовые прихожане, но и руководители. Парень вел себя уверенно, вальяжно, чем невольно привлекал мое внимание. Он все время улыбался – то снисходительно, то доброжелательно. Был сдержан, культурен, отзывчив.
«Надо же, молодец какой» — думала я.
«Такой юный, а уже уважаемый. Может стать хорошим примером для моего сына».
Каких только совпадений не бывает в жизни. Вскоре я заметила, что этот «лидер» живет недалеко от меня, ибо выходим мы на одной станции метро и идем в одном направлении. Только я чуть раньше него сворачиваю направо. Стала замечать, что в секту иногда приходит и его мама с младшим братом – лет 5-6-ти. В дни прихода мамы, парень становился еще улыбчивей, заботливей и приятней. И вот однажды, возвращаясь домой с работы, я увидела на одной из центральных станций эту семью, тоже едущую домой.
Малыш хныкал, что-то прося у матери и дергая ее за рукав. «Лидер» наклонился к мальчику, схватил его за ухо и, что-то зло шепнув, выкрутил ухо ребенка на 180 градусов. Ребенок взвизгнул от боли и стал плакать еще громче. Мать молчала. Тогда «лидер», уже не наклоняясь, наотмашь стукнул ребенка тыльной стороной ладони по лицу так, что тот отлетел и ударился затылком о мраморную стену станции. Из носа его хлынула кровь. Горожане, ждавшие поезда, стали удивленно переглядываться.
– Зверь! Зверь!
– Почему молчит мать? —
услышала я шепот с разных сторон.
Подошел поезд. Ребенка, с прижатым к носу платком внесли в вагон, а я села в другой и всю дорогу до дома думала об этой неприятной истории:
«Так вот мы какие, любимчики сектантов, будущие руководители «божественного» заведения, новоявленные посредники между Богом и людьми. Значит, ты играешь «положительного героя» на публику ради своего благополучия. А на самом-то деле ты не ангел, а сатана под его маской…»
Начался семестр. Не помню уже точно, по какой «специальности» нас распределили, но на первую лекцию мы шли с интересом. На первой двухчасовке я кое-как промучилась, глядя то в окно, то на переводчицу – женщину лет пятидесяти, так же как и многие прихожане не смотревшую в глаза слушателей (хотя возможно это позволяло ей сосредоточиться ). Мне было не интересно, что она говорит. Гораздо интереснее – как говорит. Синхронно – автоматически, зазубрено, не слыша себя, не видя нас. Как робот.
На перемене женщина отошла к окну и встала к нему спиной, разглядывая потолок.
Я решила поговорить с ней, ибо меня очень интересовал вопрос ее «английского».
Подошла. Спрашиваю:
– За сколько месяцев Вы так хорошо выучили язык?
Женщина меня как будто не услышала сразу. Она продолжала смотреть в потолок, а я на нее. В силу своей нетерпеливости, я хотела, уж было, повторить вопрос, но она вдруг протяжно и расстановкой выдавила из себя, опустив туманный взгляд не на меня, а в зал:
– За…два…месяца.
Больше мне ничего не хотелось у нее спрашивать. Сказав сыну, что три двухчасовки все равно не высижу, я взяла пальто и потихоньку пошла в фойе – одеваться. Пока одевалась, началась вторая двухчасовка. В аудиторию зашел новый лектор. Дверь была открыта, и я увидела, как все слушатели подняли руки вверх и начали прыгать, что-то при этом говоря.
Не прыгал только мой сын. Лектор поглядел на него и помахал ладонью снизу вверх.
Сын нехотя, но подпрыгнул два раза. В этот момент во мне все вскипело:
– Сергей!!!
крикнула я из фойе.
– Домой! Быстро!
Сын радостно выскочил из зала, а я в этот момент ухватила на себе злой, колкий,
долгий взгляд лектора. Слушатели тоже обернулись. Их взгляды были удивленно-испуганные.
Так закончилась, не успев начаться, история моего месячного пребывания в секте, религиозное направление которой мы тогда не знали. Знали только, что они «протестанты». Уже позже, в церкви, батюшка сказал мне, что эти «попрыгунчики» называются «веселыми баптистами». Спустя пару лет, в местных газетах появились статьи о судебных процессах, истцами которых были родители и родственники прихожан, сошедших с ума, покончивших жизнь самоубийством, умерших внезапно от инфаркта. Я не знала, о какой именно секте идет речь, ибо все это меня уже не интересовало. Я считала, что, вовремя вырвавшись из цепких лап сектантов, освободилась от них навсегда. Тогда я так считала. Но то, что случилось с нами спустя несколько лет, заставило меня в этом разувериться…. Однако, это уже совсем другая история, которую я когда-нибудь опишу в более художественной форме.
Ps: да простит меня господин Мраморов за то, что он ассоциируется в моей памяти с такими неприятными событиями.
27/07/05
спасибо, очень странный молодой человек…
Да, серьезная история. А на Мраморова Вы зря внимание обратили — не стоит он даже того.
2Эдуард.
Ничего странного в нем нет — просто глюкнутый мальчик.
2 Дмитрий
Нет, не зря. От меня это не зависело. У меня знаете ли, как у всех инфантильных поэтов и детей, ассоциативная память хорошо работает. Эту историю давно собиралась описать, только не было повода. А когда после его «лая» увидела стих » о беспредельной любви к богу», — у меня появился повод связать Алексея и того добренького «лидера» баптистской секты, избивающего брата.
Может кто-то и задумается, прежде чем сделать роковой шаг за «бесплатным сыром»
Спасибо обоим
Весьма познавательная и поучительная статья. И это сопоставление рисованной «любви» к Богу с явной нелюбовью к людям — очень яркий пример.
А стихотворение действительно примитивное. Даже я, человек не особо увлекающийся поэзией это заметила. И удивительно, как авторы с такими способностями находят в себе смелость критиковать других. Наверное в этом плане действует принцып «в чужом глазу и соринку замечу, а в своем и бревна не увижу».
Спасибо Ксюша!
Вы так быстро читаете — наверное по диогонали.
А у меня проблемы с чтением в иннете прозы. Сначала копирую, потом забываю….
🙂
С уважением
Знаете, Марина, я выросла в протестантской среде. Так случилось, что духовные искания моей мамы привели ее в именно в общину баптистов. Это было в начале семидесятых, когда словом «баптисты» пугали всех граждан. При это не упоминая, что тогдашний президент США Джимми Картер был баптистом, как и добрая половина всей Америки. КОнечно, религиозная безграмотность в России имеет размеры катастрофичные. Плюс официальная пропаганда и неприятие православными верхами других христианских течений- католиков и протестантов. Я не знаю куда Вас занесло на волне перестройки — тогда много всякой мути религиозной появилось. Но я с детства росла в церковной среде именно протестанской. Я знаю эту субкультуру изнутри со всеми ее недостатками и достоинствами. Это достойная среда, высоконравственная, благотворительная. Это неизбежно ведет к некоторой узости менталитета, это правда. Но такова их реакция на разгул страстей вокруг. Таков их психотип и их защитная реакция. Сейчас все больше протестантских церквей открытого типа, где нет всяких нелепых регламентаций по одежде, макияжу.
Со мной в светском гуманитарном институте учатся протестантские священники. Это люди высокой культуры и столь же высокой нравственности. Поэтому миф о том, что протестанты — это некая страшная секта — миф не более чем идеологический, возможный именно в постсоветском пространстве. Спросите тех, кто живет в Штатах о протестантах — и Вы узнаете, что там это основная христианская церковь. Православных там крайне мало, католиков чуть больше. Так исторически сложилось. Но символ веры- Никейский- у всех течений этих одинаков. А различия — вопрос политики и деологии. И только.
Ваша история показательна, и много людей попадают под промывку мозгов в секты. Но обобщать так широко «протестанты», «баптисты» — некорректно. Вы своим замечательным словесным даром в этом случае множите религиозную неграмотность, понимаете? А уродливые формы есть и в самой прекрасной религии, потому что уродов везде хватает. Заставь дурака Богу молиться….сами знаете:)
С уважением,
Лара
Ясненько…
Это Ваше право, Лара. Вы знаете эту религию изнутри, пользуетесь ее благотворительностью,
а я к Богу ( в церковь) хожу не за материальной благотворительностью. За духовной.
Вот в чем разница наших религий. И еще — церковь никогда не охаивает другие религии — она говорит, что Бог един. Баптисты же ( возможно это были и не они) первое что внушают новобранцам — «церковь , мечеть и сенагога — пристанище диавола». То есть — они навязывают себя. Ради чего? В церковь меня не зовут, не дарят «секонд хэндовскую одежду» и не учат бесплатно английскому. Ей не с чего это делать. А, снимающие роскошные помещения, «плейбои», невольно у разумного человека вызывают подозрения — с каких это доходов? Или плащеница Христа может золотая была?
Как видите, я тоже пришла к ним с надеждой. А ушла….
И не я одна, кстати. У нас в лит объединении есть парень — школьник еще. Когда я верстала альманах — поразилась — откуда у него, подростка, такие мысли? Поговорила.
Этот рассказ, Виталия Антонова, что я сейчас выставлю в своих «всех произведениях» специально для Вас, Виталик написал по рассказу друга. Мальчик попал в такое же «заведение», что и я. Чуть не сошел с ума. Остался на второй год. И все, что он рассказал, впечатлило Виталика на написание рассказа:»Зловещий священник». Дыма без огня не бывает, Лара.Выставила — читайте — это пишет ребенок, устами которого…как известно.
зы: Моя прабабка — тоже была баптисткой. Мы — дети .внуки, правнуки ее не любили.
Потому что она нас не любила, наверное. Потому что наверное, посадила всех своих детей на паром в 19 году ( шестерых от 3х-до 15 лет) и отправила одних — выживать. Вот они и выжили, как смогли. Где все это она сама гуляла, никто не знает. Только под старость приехала на их шеи и пошла в баптисты. ( умирала у моей бабушки, у дочери то есть) Там же, у баптистов, забеременема уже в возрасте 60ти лет. Мама говорила, что родился мальчик( чуть старше меня), правда не очень нормальный — то ли ЦП, то ли другое что-то.. Вырос он в секте. Я его никогда не видела. Но у меня давно созрела идея …. об этом написать…и связать с «моими » баптистами. История поистине интересная получится.
Спасибо за рецу.
С уважением
Я не про баптистов, а про Мраморова. Хотя… судя по Вашей реакции, это одно и тоже. Возможно, и так…
У нас в Москве, Марьяна, знаете, сколько швали разной? Просто нужно голову на плечах иметь. Без вашего желания никто вас ни в какую секту не затащит. А народ хочет халявы и тусовки. Сети — для рыб, Марьяна. Сожалею, что с Вами такое случилось. Писать об этом надо. Хотя, пиши — не пиши, а те же самые «баптисты» до сих пор процветают за счет глупости человеческой.
Оно конечно, личный опыт — это личный опыт, свой собственный. ЧТо может его заменить? Или изменить? Но Вы так некорректно меня укоряете в том, что что я хожу в церковь за материальной выгодой…Да, ну, я не верю, что Вы так обо мне думаете. Не можете Вы так думать обо мне, несмотря на весь свой печальный опыт знакомства с одноименным религиозным течением. Или можете? впрочем, я все равно не в силах влиять на Ваше мнение. Извините, если что.:)
Господь с Вами, Лара!
Я ни в чем Вас не обвиняла. Разве можно обвинять человека, желающего хорошо жить?
Желающего ездить по миру, быть под «крышей», не бояться за будущее своих детей…
А тем более, как Вы говорите, убежденного(!) баптиста, можно ли в чем-то обвинять?
И что я могу о Вас думать, если я Вас вообще не знаю.
Не знаю рядовой ли Вы член секты или пробились в руководство?
Не будучи лично знакомым, я не могу о человеке ничего думать.
Мне нужно видеть Ваши глаза, мне нужно говорить с Вами — тогда только я могу делать какие-то умозаключения.
Да и то — только для себя.
Успехов Вам. Во всем.
Я не отношусь к баптистам уже лет двадцать. Но я знаю их по-прежнему. У меня там есть друзья. Что до общения…разве наши тексты не говорят за нас? Хорошо жить… Ну мне жаловаться грех, конечно. Мы впятером живем в 45-метровой квартирочке:)Зато в любимом Питере. Это если говорить о «хорошо жить», в том контексте, что Вы предложили. Ну что Вы кусаетесь, право…ну поплачу я от неспособности донести свои мысли до Вас, да и всё…Дура я, не надо было и пытаться.
«Что до общения…разве наши тексты не говорят за нас? »
Лара, Ваши тексты, так же как тексты Сахранова ( те, что я прочла) не могут что-то говорить о Вас самой. Ваш ориентир — модная нынче эзотерика, которая сама по себе «не для всех и каждого». Мне приятно читать, хочется понять, у Вас хороший слог, но до души не доходит. Знаете, и припомнить не могу о чем. Недавно прочла давно скопированные рассказы И.Майзельса. Темы вошли в душу, тронули ее — не подтекстно, не намеками, а просто — чисто и светло — вошли и остались там, возможно навсегда. (не в качестве подхалимажа). Об этом писателе, я могу составить свое «мнение» ибо он мне понятен и близок. ( моей русско-советской душе по крайней мере). А сегодня, зайдя почитать Сахранова «Пруды аббатства…» увидела в рецах вот это:
«Вначале ничего не было. Потом я клонировал Майзельса, который придумал проект рати. В помощь ему пришлось клонировать Макарову и Бондаренко. А Рать населить клонами — Берковичем, Карашем, Ершовым (одним из моих любимых), и другими. Стада и племена клонов росли и размножались. Многие умирали — естественный отбор все таки! Подумал я, что женщина — это хорошо, и создал свое женское альтер-эго — Лару Галль. Чтобы было не скучно, и ресторан не пустовал, клонировал Дифото, Олдбоя, Хазара, Кита, Такосю. А чтобы было совсем не скучно клонировал себе фавориток — Юлю Добровольскую, Таню Барандову, Ирину Мышкину (и многих других — всех имен не открою!). Вот так то, Эдуард, рейтинг — великое дело!
Кстати, не забывайтесь, Вы же тоже мой клон! Зачем я Вас клонировал? А сами знаете! :)))» ( Д.Сахранов)
Естественно понимаю, что Дмитрий шутит( глупо, правда), ибо я не смогу поверить, что один и тот же человек может мыслить так по разному. На «пруды» я не знаю что ответить, поэтому и не оставила Дмитрию рецу. Возможно это литература будующего — возможно. Но тогда все должны стать эзотериками. А пока — мне хочется читать то, что мне предельно ясно. Понимаете, что я хочу сказать? Я хочу плакать, смеяться, наслаждаться природой, которую мне описывает автор и которую я вижу внутренним зрением. Хочу делать выводы — положительные, полезные для себя, из прочитанного текста.
Поэтому Сахранова и Майзельса я не могу представить в одном лице.
Тексты Сахранова мне ничего о нем, как о человеке не говорят. Да прости меня Дмитрий — я не его читатель.
Лара, мне очень хочется Вас понять, понять Ваши мысли, проникнуться в Вашу веру доверием. И очень хочется, чтобы Вы поняли меня.
Для этого просто нужно быть честными друг перед другом наверное и побольше общаться. Извините, если что не так. С уважением
Да что Вы, Марьяна, какие глупые шютки? Все так и было. Спросите у Майзельса!
Один человек не может мыслить по разному? Вот так номер… Вы случайно не биоробот с одной извилиной, который смеется над Петросяном? (вот это — глупая шютка)
Не вздумайте представлять Сахранова и Майзельса в одном лице! Мы, хоть оба и маргиналы, но разные!
Про внутреннее зрение Вы правильно заметили. В детстве — близорукость, в старости — дальнозоркость… Такие дела.
Интересно, Вы читаете тексты, чтобы побольше узнать об авторе. Близок Вам автор — значит, хороший писатель, нет — так нет…
Я рад, что баптисты до Вас не добрались. Мир спасен!
Надеюсь, Вы простите мне глупые шутки, и мы с Вами останемся друзьями.
С уважение6м к Вашему мнению,
Дмитрий
Спокойствие, только спокойствие, Дмитрий! (ц. Карлссон)
Зачем Вы так шумите? Покажите мне предложение, где написано «плохой писатель».
Я сказала — не мой писатель. Это разве значит, что плохой?
К тому же у меня дурной вкус, так что возьмите свои ругательства про маргиналов обратно. Меня , как читателя, абсолютно не волнует — массон вы или маргинал, коммунист или баптист, спите Вы с краю или у стенки.
Я читаю Ваши рассказы — я не могу по ним судить о Вас, как о человеке, ибо они до меня не доходят.
Значит я тупа, значит мне не надо Вас читать, а надо читать Чипполино и Майзельса.
Вот и весь компот.
«что баптисты до Вас не добрались. Мир спасен!»
Еще нет, не спасен, ибо когда до меня кто-нибудь хотел, но не смог добраться,
мне в ответ очень хочется узнать, что ему от меня было надо и я пускаюсь в догонку.
Чем я собственно говоря теперь и занялась.
Конечно , конечно — я очень люблю глупые щютки и свегда их прощаю тем, кто иначе шутить не может 🙂
Мир-умир!
Миролюбивая Я.
Марьяна, я Вам шептал, а Вы опять: шумел!
Насколько я Вас понял, как читателя ИМЕННО ВАС больше интересует:»массон я или маргинал, коммунист или баптист, сплю с краю или у стенки». Отвечаю: 1. так как я маргинал, я везде и нигде, так как экуменист — в любой религии нахожу единые истоки, которые ведут к сердцу человека, к его душе. 2. почти не сплю, а если удается, не запоминаю места своего положения на кровати. Отвечу и на другие вопросы, если они у Вас появятся.
Плохой писатель, или хороший, кому судить?
Пожалуйста, больше не сравнивайте Майзельса с Чипполино! Майзельса я люблю, а от Чипполино плакать хочется.
Видимо, мои рассказы не то, чтобы до Вас не доходят, они просто обходят Вас стороной. Но не стоит переживать по этому поводу. Мои рассказы ваще такие непредсказуемые. Они меня так любят! Многим даже кажется, что они мне самому нравятся…
Почему Вы решили, что быстро читаю? Вроде бы время пребывания на страничке нигде не фиксируется. Или это как-то видно?
Сейчас только ответила Михаилу, покопалась в иннетовких поисках по теме М.Лезинский и пока в недоумании.
Дмитрий, я очень извиняюсь — сколько Вам лет?
Я надеюсь — этот мамонт на картинке — не Вы сами?
Очень хочется верить, что Вы — это тот молодой симпатичный что рядом с мамонтами сидит.
А то ( я еще под впечатлением от Лезинского), » я Вам — не лОжьте зеркало в парту, а Вы все лОжите и лОжите»…
«Плохой писатель, или хороший, кому судить?»
Кто говорил о плохих и хороших писателях?
Я умолкаю…на всякий случай, мало ли 🙂
Представьте себе, Марьяна, симпатичный молодой человек на картинке — это Лезинский, а я тот мамонт за его спиной, который ему «рога» сделал. Это не шутка, это усталость.
Ограниченность интернетного общения способствует только ограниченности. Вот, если бы мы с Вами пообщались в нормальной реальной обстановке, покидались бы апельсинами в свиней, наверняка нашли бы много общего.
Не умолкайте. Я уже представил себе Ваш голос очень приятным. И вообще, с Вами интересно беседовать 😉
«а я тот мамонт за его спиной, который ему «рога» сделал»
Лезинскому?!?!это еще возможно?
«И вообще, с Вами интересно беседовать ;)»
Со мною все интересно…даже молчать….кхк-кхе
А Вы б отдохнули чуток, съездили бы на море.
Очень вредно в иннете столько сидеть. Затягивает, заламывает, лишает кислорода, но Вы думаете, что я вот такой-то- рассякой, словесами орудующий, как молодой бычок бивнями, сейчас выйду на улицу, да и там тоже поорудую. А выйдите на улицу – и ….окажется что силов то нетути, один пшик. Так что – ОТДЫХАЙТЕ 🙂
Интересная Я.