Киприда… Кто ее не чтит,
Надменно в стороне стоит,
Отвергнув щедрые дары,
Что по обычаю щедры,
Отвергшего любовь и честь
Карает Афродиты месть…
Рассказ издалека начнем,
Потом к примеру перйдем…
…Кто Эхо? Нимфа. Что еще?
Был ею сильно увлечен.
Отчаянно влюбился Пан…
Болтунья-лепетунья!… Кран
Не перекрыть потоку слов…
Как Пану выказать любовь?
Он хочет песни ей играть,
Поэмы нимфе посвящать,
Но нет, не вставишь и словца –
Болтает Эхо без конца,
Журчит, не слушая его,
Стрекочет – только и всего…
Однажды Гера снизошла
С Олимпа… Зная про дела
Супруга-брата своего,
Решила уличить его,
Застать, короче, среди нимф…
Не ведаем, что было б с ним!
В той ситуации спасла
Кронида Эхо. Завела
Веселый с Герой разговор,
Болтала всякий женский вздор –
Тем часом Зевс улепетнул,
От гнева Геры ускользнул…
Позднее Гера поняла,
Как нимфа тонко провела
Ее, царицу… Впала в раж:
— За этот вредный саботаж
Лишаю нимфу речи! Лишь
Чужое слово повторишь,
Своих же вовсе линшена!
— Ну, хоть теперь она должна
Меня послушать, — думал Пан.
Но нимфе был другой желан.
Прекрасный юноша Нарцисс…
Из смертных жен-красавиц, из
Нимф расчудесных ни одна
Не устояла… Влюблена
И Эхо… Но к печали всех
Любовных игрищ и утех,
Он с ними вовсе не искал,
Не нежил жен и не ласкал,
Не замечал их страсть и пыл
Поскольку лишь себя любил.
Иначе говоря, дары
Отверг богини.. До поры
С ним не случилось ничего….
Но значит это, что его
Простила Афродита? Вам
Все ясно, верно?… По лесам
Любил охотничать Нарцисс…
Отец Нарцисса – бог Кефис,
А нимфа Лавриона – мать…
Случилось как-то заплутать
Охотничку в густом лесу,
Где той порой пила росу
И умывалась – для красы
Росою Эхо…
— Той росы
Потребны целые моря
Для красоты подобной… Зря…
Такой красивой мне не стать,
Чтоб рядом с ним сиять, блистать –
И за деревьями она
Укрылась… Как она грустна –
Ей дара речи не дано…
Стоит, страдает… Все равно
Стоит, любуясь им… А он
Услышал то ли вздох, то ль стон –
И:
— Кто здесь? – крикнул…
— Здесь… – в ответ…
— Иди сюда!
— Сюда…
Не бред –
Здесь кто-то отвечал ему,
А не подходит почему?
— Сжда, скорей ко мне!…
— Ко мне…
К нему несется Эхо… Не
Позволил ей обнять себя
Лишь грубо оттолкнул, губя
Той грубостью свою судьбу…
Нет разумения во лбу,
Хоть лоб и ясен и высок…
— Киприда не прости, сынок,
Вздыхает Лавриона, мать…
Но он и ей не хочет внять…
Он бродит по лесам, полям…
Незримо – Эхо по следам
Как тень бесшумная – за ним…
Ах, если б хоть словцом одним
Он потревожил тишину,
Могла бы Эхо хоть одну
За ним лишь нотку повторить,
Его вниманье обратить…
Нарцисс же, хоть порой встречал,
Ее совсем не замечал.
Печально проносились дни…
Однажды в суиерках они
Пришли к затихшему пруду.
Он хочет пить – и на ходу
Склонился зачерпнуть воды –
Тут Эхо видит – нелады:
Нарцисс, похоже, сам не свой:
Потряхивает головой,
Вдруг улыбается – тому —
Там – отраженью .своему.
Неужто видит в первый раз?
Т тут Нарцисс ее потряс?
Он:
— Я тебя люблю! — тому…
Та:
— Я тебя люблю! – ему…
Он – своему в воде лицу,
Она – несчастному глупцу –
В отраде, что сказать смогла
Про страсть, что душу тимфы жгла.
Нарцисс ее не замечал.
Он сам себя очаровал,
Так… Отражавшийся в воде,
Похоже, никогда, нигде
Не видел прежде своего
Он отражения того,
Что нынче смотрит из воды…
Ах, лишь бы не было беды!
Однако ж вот она, беда:
Питье забыто и еда –
Стоит забывшись, у пруда
И все глядит, глядит туда,
Откуда на него глядит
Тот, обликом прекрасный… Бдит
И нимфа за его плечом…
Ему ж все в мире нипочем….
Так Афродита гневно мстит…
Нарцис влюблен. В себя. Глядит…
На миг лишь отвернется… Вновь
Собой любуется… Любовь
С минутой каждою сильней…
Он у пруда на много дней
Застыл… Не ест, не пьет – стоит,
Глядит… Уже он и не спит,
Вокруг не видит ничего…
Неслышно, глядя на него,
Страдает Эхо… Горечь жжет
Ее, влюбленную… Влечет
Изображение в воде
Несчастного – к большой беде…
Ее уже не избежать…
— О горе! – силится кричать,
— О горе! – шепоток в ответ…
Уже у парня силы нет…
— Прощай! – уже он прошептал..
— Прощай – она – в ответ… Упал…!
Вот так влюбленный и зачах.
И умер, превратясь во прах.
Сведен Гермесом в нижний свет…
А у пруда – навечно след
Безумной страсти сохранен:
Там, где на отраженье он
Взирал, не ведая тщеты,
Взрасли чудесные цветы…
Их называют в честь его…
Лишь память. Только и всего.
Горюет Эхо у цветов.
Ей боль не выразить. Нет слов.
Тоска снедает до того,
Что вскоре вовсе ничего
Не остается от нее
Лишь глас, чтоб вторить… Не свое –
Чужое гулко повторять…
Ну, Пан не станет горевать
О бедной Эхо… вскоре он
Другой – Сирингой увлечен…
Вот так-то… И не прекословь:
Горька несчастная любовь!
