Сырость за окнами, сердце в печали,
Серые будни меня доконали,
Но только ночь прикоснётся к окну,
Я облегчённо готовлюсь ко сну.
Свежие простыни нежно разглажу,
Сладко себя по постели размажу,
Свет погашу и начну я ловить
Светлого сна путеводную нить.
Вот уж и сплю я, и снится мне сон,
Душу уставшую нежит мне он,
Будит мечты, что давно уж остыли…
Волны его словно сердце омыли!
Будто идём мы в светлейшую даль,
В коей не знают и слова «печаль»,
В коей все люди чисты, словно дети,
Нет ни забот, ни мучений на свете.
Наша дорога пряма и легка,
Медленно в небе плывут облака,
Веет в лицо легкокрылый Зефир,
Счастьем и радостью полнится мир…
Сон этот – самое сладкое в мире,
Он в мировом омывает Эфире
Душу, мечты опьяняя вином,
Но тяжело просыпаться потом.
Серый рассвет уж прильнул к изголовью,
Смято бельё, что стелилось с любовью,
Люстры сиянье для заспанных глаз,
Что для стекла нарезного алмаз!
Страшно, очнувшись, увидеть вокруг
В лицах следы человеческих мук,
Мерзость и смрад человечьих селений,
Души, умы в лабиринтах сомнений…
Где ж она – Вера, проста и ясна
Утром и в полночь, средь яви и сна?
Вера, окрепшая в ветрах столетий,
В коей незыблемы деды и дети,
Принцы и нищие, недруг и друг,
С коей не мыслим и смерти испуг,
Чистым — дающая свет откровений,
Сильных, взносящая в высь дерзновений,
Злым — наказанье и слабым оплот,
Наичистейшая в сердце из нот!
Учителя, чьи мудры и наивны,
Жрицы, жрецы, чьи просты и невинны,
Истина в Книге чьей ясна, как свет,
Противоречий ни грана в ней нет!
Вера, достойная зваться нетленной,
Якорь недвижимый в бурях Вселенной,
Сущность, Идея, Господь, Абсолют,
Свет путеводный средь бедствий и смут!…
Есть ли она или нет, – я не знаю…
Может напрасно себя я терзаю,
Может напрасно её я ищу,
Ночью мечтаю, а днями грущу?
Может быть есть суета лишь да будни,
Проза и ложь в человеческом студне,
Сытость и праздность – души идеал,
Пьянство, разврат лишь да смерти оскал?
Нет, я не верю, что есть только это,
Отблеск какого-то высшего Света
Вдруг заискрится в мерзейшей из рож!
В этом лишь Истина – прочее ложь!
Но среди отблесков Света не видно,
Вот, что терзает и вот что обидно,
И не дано нам понять до конца
Замысел, цель, да и волю Творца!
Нет для нас Правды доступной и ясной,
Истины всем непреложно прекрасной,
И лишь дана нам ( другой видно нет),
Вера, как в Вечности брезжащий Свет.
Свет, только избранным видный немного,
Прочим слепцам, указующим строго,
Путь, до конца неизвестный самим,
Может быть, чтоб поклонялись лишь им!…
Сырость за стёклами, сердце в печали,
Но только сумерки серость прогнали,
Я с облегченьем ныряю до дна
В чистое море поэзии сна.