Баксовый выстрел

БАКСОВЫЙ ВЫСТРЕЛ

Странное ощущение было у Николая Седлова, недавно принявшего дела у следователя Трепова. Вроде бы он отличился — дело удастся закрыть, но не было удовлетворения. Стал свидетелем где-то правосудия, где-то преступления… Как-то даже выходило, что переступил через себя. Вроде бы уже не “честный идиот”. Он еще раз пролистал свой блокнот, посмотрел на лежавшую рядом видеокассету и решительно стал листать записную книжку, где записывал новый рабочий Генашкин телефон. Генашка — друг детства, психиатр. За деньги любую справку и результаты обследования состряпает, даже без ведома объекта. Что сейчас и требовалось, чтобы закрыть дело о самоубийстве гражданина Литвина Георгия Георгиевича в состоянии психического аффекта. Состояние-то такое было — не было самоубийства. И платить придется ему самому, следователю, и в баксах. Он еще раз посмотрел на Катину фотографию, там она играла в жмурки с приютскими детьми, потом вспомнил содержание видеокассеты, долго и тщательно монтированное соседом сверху, бывшим кэгэбэшником, а ныне вроде обычным пенсионером, и уверенно стал набирать найденный Генашкин номер. У него уже сотовый…
Катя, Литвина Екатерина Сергеевна, жена покойного Георгия Георгиевича, являлась официальной наследницей всего его состояния: машины (так и стоит не тронутая в гараже), квартиры (так и стоит опечатанная после последнего осмотра новым следователем) и немалой суммы денег в рублях и долларах (о чем она, видимо, даже не знает) пропала и никаких своих прав на собственность не заявляла.
Пропала в тот же ясный солнечный день, когда все кончилось. Кончился трехлетний ад якобы удачного замужества. Якобы внезапного подарка судьбы, как все выглядело вначале.
Тогда умирала мама, и заливаясь слезами, просила прощения, за то, что так долго скрывала, что за лечение Лизы, Катиной сестры, уже полгода не платят, и через месяц ее выпишут из Швейцарского пансиона, где появилась надежда на ее выздоровление. Мама просила что-нибудь придумать и Катя вышла пройтись. Тупо брела вдоль улицы, натыкалась на кого-то, потом кончились сигареты и она собралась на другую сторону. Визг колес… Брызги… Какой-то мужчина помогал ей встать и что-то кричал, но она ничего не слышала — так сильно ее оглушило ударом… Он усадил ее в машину. Привез к себе в шикарную квартиру. Позвал замуж. Также тупо и медленно, словно озвучивая для самой себя каждое слово, Катя рассказала о себе, сестре и маме. Жорж сказал, что даст и будет давать денег на лечение сестры, но при одном условии. Не слушая условие, она стала искать телефон, звонить маме… Трубку никто не брал. Жорж повез ее домой. Мама уже умерла. Катя приняла помощь Жоржа и вышла замуж при одном условии — у нее никогда не будет другого мужчины. Жоржик не понимал ее молчаливо-удивленного согласия. До того ли ей было?
Вскоре Жоржик продал Катину квартиру и сразу оплатил полгода лечения Лизы. Работать он ей запретил. Общаться с подругами тоже. Она общалась только с его клиентами, только в дорогих ресторанах или на модных спектаклях, работая на него своей эрудицией и безупречным вкусом. Жизнь провисла во времени, Катя все до конца не приходила в себя, ее переставали узнавать на улице даже когда-то близкие знакомые. Но ее это все не трогало, пока…
Однажды, когда она бежала из магазина под внезапным проливным дождем без зонта ее кто-то схватил за рукав и буквально потащил назад.
— Костик!!! — Время крутанулось вспять и Катя стала другой.
— Ты? Не может быть! В Москве, какими судьбами?
Костик был рад не меньше Кати. Они когда-то вместе отдыхали по путевке в цековском санатории в Форосе, потом встречались, были очень близки друг другу духом, даже ни разу не целовались, но долго не общаться не могли. Потом Катя переехала, и они как-то потерялись.
— Пойдем ко мне, я живу рядом, — ошалевшая от неожиданной встречи Катя просто тащила Костика к подъезду. Потом, за чашкой кофе выяснилось, что Костя женился, но неудачно, развелся, отца похоронил, мать тяжело больна. Вкалывает на трех работах, но лекарства все валютные, все равно не хватает. Вот вышел под дождь, брел куда глаза глядят. Наткнулся на Катю. О себе она мало говорила. Чего тут, замужем, детей нет. Вся радость в жизни — письма от Лизы ей все лучше и лучше. С последней фотографии смотрела уже красивая взрослая девушка. Катя забыла, что она тоже красивая, хотя Жоржик заставлял ее следить за собой и вскоре все это вошло в автоматические привычки.
Слушая Костика Катя с неожиданной для себя гордостью вдруг поняла, что может ему помочь. Она знала, где лежат деньги у Жоржика и недостающая для Костика сумма для нее была просто смешной. Она открыла ящик и буквально всучила ему несколько сотен, оговорив, что, конечно же, в долг.
Костик уже собирался уходить, держа в руках деньги, когда в дверях неожиданно возник Жоржик. Как всегда легко и непринужденно познакомился, Катя уже ждала, когда за Костиком закроется дверь, чтобы поделиться с Жоржиком, ей так вдруг захотелось просто поговорить…
Удар буквально размазал ее по стене.
— Наконец-то, — она никогда раньше не видела у него такого выражения лица и похолодела от ужаса, — наконец-то, шлюха, я тебя застукал. Мало того, что ты нарушила уговор, ты еще украла у меня деньги. Расплатишься полностью и за то и за другое.
Катя медленно поднялась по стене и хотела сказать, что… Но второй удар был гораздо сильнее и от боли она потеряла сознание. Пришла в себя от того, что Жоржик вывалил на нее мусорное ведро со словами:
—Чтобы через двадцать минут все вылизала и была готова к выходу.
И началось. Изощренность Жоржика, казалось, не знала пределов. Раньше он просто пользовался профессиональной Катиной наблюдательностью — два-три раза поговорив с человеком, из которого Жоржику надо было что-то выжать, она безошибочно указывала его больные точки, при этом всегда работая плюсом для Жоржика — умна, красива, образована…
Теперь трюки Жоржика имели больший размах. Сначала он приводил ее в ресторан, знакомил, она должна была обворожить, и даже дать понять… что все может быть… Через день или два Жоржик приводил этого же человека или пьяным более, чем сильно, или под действием чего-то еще. Катя должна была открывать дверь полуголая и далее на глазах у мужа невменяемому мужику дозволялось делать с ней все, что заблагорассудится. Если же в клиенте вдруг пробуждалось сострадание, стыд или еще какие-то неведомые Жоржику эмоции, он тихо доставал пистолет с глушителем и прежде всего это было угрозой Кате, что она плохо работает… Сам Жоржик тоже не молчал:
— Отдыхай, дорогой, нам еще много дел провернуть… Эта сука бесплодная и незаразная, я ее регулярно проверяю… Так что давай, на полную катушку, про умности поговорить — это нынче многие могут, а вот еще такой зажигательной доступностью обладать — это талант…
Катя не была бесплодной, счет абортам она уже потеряла. А в последнее время Жоржик еще тиранил ее угрозами обходиться без наркоза — дороговато ему ее животная натура обходится, да и за Лизу надо платить все больше… Да, она хотела покончить с собой, но предусмотрительный Жоржик, угадывая ее намерения развешивал по все квартире плакаты содержания: сделай хоть одно чистое дело в жизни — помоги бедной девушке поправиться… И Катя решила терпеть… Терпеть и молиться, чтобы Лиза выздоровела и смогла бы хоть как-то устроить свою жизнь. Тогда Катю уже ничто не будет держать в этом мире. Мире насилия, издевательства и унижения.
В ту роковую встречу Костик несколько раз повторил ей это, но она ринулась уговаривать его, что все это не так и жизнь еще может измениться, и за черной полосой обязательно будет белая, нет, не серая, а обязательно светлая… Теперь бы она издевалась сама над своими словами. Жоржик на всякий случай еще приучил ее к наркотикам. Хронью она не стала, но без этого не могла выносить свои “обязанности” по зарабатыванию денег.
Как в тот день светило солнце. Как болело все после очередного визита “будущего спонсора” (так теперь Жоржик именовал приводимых чудовищ). Вроде бы, он уже все из него вытряс, и сегодня можно поспать… Хоть это осталось, никаких звонков с указаниями к готовности не было, но сон не шел.. Как обычно — легкая ломка. Катя зарылась в подушки. Лиза не писала уже две недели…
В дверь раздался звонок. Непривычно робкий. Кто бы это мог быть? Катя вскочила с постели — вдруг телеграмма? Распахнула дверь
— Костик?!
— Прости, я потерял номер телефона. Ты болеешь?
— Угу, — промычала Катя, пытаясь себе представить, как она сейчас выглядит. — Проходи,— сказала она как можно более хриплым голосом.
— Я на минуту, я долг отдать, — вошел Костик. Катя решительно замотала головой, но Костик быстро положил на полку возле телефона деньги.
— Ты была права, Катька, — тут только она заметила, что Костик буквально светится, — моя жизнь поменяла знак на “плюс” всего за два месяца… Правда, я два года не сдавался. Но теперь все… Даже боюсь говорить, но тебе скажу, как старому другу: Катька, я женюсь, мы ждем ребенка, покупаем квартиру, маме лучше. Я хорошо зарабатываю…
Он говорил сам с собой, Катя еле сдерживала рыдания и не поднимала голову, чувствуя, что “плывет” и может просто упасть. Боже, снова этот запах, не может быть… Может… Все…
Жоржик держал за грудки Костика.
— Ты скажи, эта шлюха как следует вот это отработала? — он кивком показал на деньги. — А то мы тебе еще можем показательные выступления устроить…
Дальше Катя ничего не помнила, ни как ушел Костик, ни как Жоржик завалился спать… Кажется, он ее не бил и ничего не говорил про вечер. Замерзли ноги, где тапочки? А, возле окна, шлепнулись с ног, когда высматривала в окно почтальона. Катя поднялась с пола, дошла до кухни, одела тапочки и выглянула в окно. Нет, это не глюк. Это тот самый парень держит в руках конверт.
Письмо не успело упасть в ящик, как Катя уже достала его и жадно прочла… Лиза выходила замуж за одного из врачей пансионата. За нее больше не надо платить, когда пройдет последний курс, она переедет к нему и ждет Катю в гости. Письмо было закапано слезами и Катя не заметила, как из ее глаз тоже потекли слезы… Все…
Она метнулась обратно в квартиру и растерянно остановилась. Как бы ей сбежать, как собрать вещи, надо обдумать… Жорж перестал храпеть.
— Катька!
Она покорно возникла в дверях.
— Пива!
Она покорно принесла.
— Раздевайся, счас прибудут. Сегодня двое сразу. Куш будет классный. — Катя не двигалась. — Ты что, оглохла? — Катя не двигалась.
Жорж выхватил из тумбочки пистолет, вскочил, опрокинул недопитое пиво, споткнулся и упал, из кармана пиджака вывалилась солидная пачка стодолларовых купюр. Жорж растянулся у самых Катиных ног. Пистолет его рука держала привычно крепко. Катя мгновенно приложила его руку к его виску и с отвращением нажав на его палец не отпускала до тех пор, пока не поняла, что глохнет от тишины.
Тут же раздались парольные звонки в дверь. Катя метнулась на балкон. И тут действительно пришла помощь. Тот самый старик, давно наблюдавший за ее жизнью и старательно записывавший все на видеокамеру, помог ей взобраться на его балкон этажом выше. Помог ей прийти в себя и отправил к своей сестре, которая решила остаток жизни посвятить обездоленным детям. Там у Кати началась новая жизнь.
Старый кэгэбэшник дождался, пока все уляжется, и когда к нему с вопросами пришел новый молодой следователь решил довести свой сценарий до конца. Время на обдумывание у него было, и Коля Седлов как по нотам закрыл дело о самоубийстве гражданина Литвина Георгия Георгиевича. Кстати, нашел важный документ на месте проишествия — письмо Кати о том, что она уходит из мирской суеты (конечно же, написанное ею гораздо позже в квартире старика)… Так что и мотив стал налицо — потеря любимой жены… Плюс еще такой нешуточный наследственный диагноз…