Из серии «Как это по-русски?..»
Жаль, что кончилась наша лафа! Это я про работу. Хорошее у нас было место. Коллектив собрался весёлый. Зарплата, что немаловажно, достойной была… Да, была… Жаль, жаль и ещё раз жаль! Что всё это теперь в прошлом.
И пришла пора задавать вопросы. Почему? Отчего? Кто виноват? Что делать? Ну, что ж, время свободное имеется, можно и поразбираться немножко. Так, чтоб не в ущерб настроению. Хотя какой уж тут ещё ущерб можно нанести нашему настроению?
И всё-таки, отчего же всё так получилось? Да наверное оттого, что мы там, в этой фирме крупной, были структурой инородной. Если бы мы в группе компаний этого холдинга или, скажем, в штате числились, тогда другое дело. А так, представь – в солидной, уважающей себя организации работают ребята, которые сами по себе. Сами себе начальника выбирают. Сами себе штатное расписание устанавливают. Сами себе график рабочего времени придумывают. То есть, кто когда хочет, тот тогда и приходит. Ну, это я утрирую, конечно. Когда надо было, мы и допоздна сидели, и в выходные дни работали. Не сачковали!
Но со стороны это выглядело, наверное, именно так – уж больно вызывающе. Народ на обед собирается, а эти (мы, стало быть) шибко наглые, только-только из дома на работу подтягиваются. Выспавшиеся, свеженькие, в пробках и в толкучках не затюканные.
Как я их теперь понимаю! Тех, кто на нас, таких, каждый день смотрел. Особенно начальство их понимаю. Они там у себя дисциплину блюдут, порядок наводят. А мы своим дурным примером их сотрудников расхолаживаем. Дестабилизируем, понимаешь, рабочую атмосферу.
Да, таких, как мы, начальство не любит. Таких, как мы, начальство всеми правдами и неправдами норовит или выжить или к себе в штат засунуть. Вот и нас, когда у них там, наверху, терпение кончилось, тоже попытались… Ну, не то, чтобы засунуть, а, скажем мягче, привлечь. Вот, значит, как — открыли клетку для нас, диких и свободолюбивых, положили туда приманку в виде привлекательного оклада… А для нас это, вот-вот, как бесплатный сыр в мышеловке…
И мы почему-то не согласились. А они почему-то долго удивлялись, почему мы не согласились. А мы долго удивлялись, почему они удивляются. Хотят нас повязать по рукам и ногам, придавить, расчленить да под себя уложить. Почему нам это должно понравиться?
А потом они перестали удивляться и стали искать нам замену. Вот так! Прямо у нас на глазах! Мол, вы думаете, что на вас свет клином сошёлся, что ли? Да мы так вовсе и не думали. Просто работали себе и работали. На их же, кстати, благо… Чем мы им не угодили? Много места не занимали – всего одну комнату. Но зато как удобно – прямо посредине бухгалтерии. У кого какой вопрос или просьба к нам возникает – никуда звонить или там всякие бумажки-заявки писать не надо. Мы же вот, рядом, под боком, можно сказать.
Да… Только заменить нас, непослушных, не очень-то и получилось. Пробовали раз – дорого оказалось. Им разработчики такую цену заломили за один только пилотный проект – нас несколько лет на нашей готовой уже программе можно было содержать. Пробовали второй раз – и завязла программа, рассчитанная на мелкий и средний бизнес, в их разухабистом и забубённом бухучёте!
И всё равно нас выгнали! Неужели мы так сильно помешали? Так даже, что довели их до помешательства? А как иначе назвать то, что они учудили? Нет, ты не поверишь! Они сделали капитальную реорганизацию всего их предприятия. Что-то там разделили, что-то с чем-то слили. Да ещё и переехали этими своими кусочками на несколько других территорий. И всё это только для того, чтобы нам уже точно нигде места не нашлось!
И стали они вести свой бухучёт не в нашей навороченной программе, где есть кнопочка для Гали, кнопочка для Веры. А в банальной электронной таблице. Конечно, Гали-Веры теперь мучаются, работают, вместо того, чтобы просто кнопочки нажимать. Нас добрым словом, я надеюсь, вспоминают…
А потом у них в бухгалтерии ещё и сокращение штатов провели… Вот! Я теперь догадался! Они же всё это затеяли, чтобы их сотрудники не расслаблялись, не ленились. В тонусе их держат. Ну-ну… А мы-то тут при чём? Нас-то за что?..
Ну, да ладно… Что свершилось – то свершилось. А мы и отдохнуть можем. Жаль только, что немножко не вовремя. Ещё бы квартальчик продержаться, до лета. А то — отпуск в апреле делать как-то… Ни то, ни сё… Межсезонье… Межвременье… Межработье…
Вот ведь до чего интересно наблюдать, как у нас народ увольняется! Я уже говорил, сокращение штатов в бухгалтерии было. Такие страсти! Ахи, охи, слёзы, вздохи… А через месячишко, глядишь, наведывается такая уволенная в гости, загоревшая, посвежевшая, похорошевшая, в новом прикиде. Где была? Да в Италию ездила. Или в Хорватию. Или в Турцию, на худой конец. Или на горных лыжах где-нибудь на модном европейском курорте каталась. Работу себе нашла? Да нет… Пока что… А у самой рот до ушей, а мысли уже не здесь, а где-то в краях прекрасных и далёких.
Это, как я слышал, на хвалёном Западе, потеряв работу, люди теряют вместе с ней и почву под ногами. У них же там всё в кредит! Квартира — в кредит, машина — в кредит, бытовая техника там… Да что говорить — вся жизнь в кредит. И потом они всю свою жизнь… за всю свою жизнь… всей своей жизнью расплачиваются. И не дай Бог работу потерять! Что ты! Трагедия всей жизни! Чем за кредиты платить?
А у нас, уж и не знаю, к счастью или к несчастью, такой кредитный стиль жизни пока что не прижился. Квартиры у нас в собственности. Дачи, машины и прочие вещи тоже на свои кровные купленные. Ну, а если работал хорошо, денег много зарабатывал, то и выходное пособие будет такое, что и расслабиться позволит по полной программе.
Да-а… А вот у нас, в нашей маленькой компании, выходное пособие не было предусмотрено. Всё, что зарабатывали, всё честно между собой и распределяли. Ничего ни в каких фондах не оставалось. Это уж каждый сам себе свой фонд устанавливал. Хочешь, отложи что-нибудь. Вот тебе и будет выходное пособие.
И вот, кто с выходным пособием, кто без, с первого апреля (вот уж шуточку с нами сыграли) мы остались сидеть дома и размышлять над смыслом жизни. Поначалу была надежда, что они опомнятся, позовут нас назад… Мы им, конечно же, всё простим… И всё пойдёт, как раньше… Но время шло, надежды таяли, как утренний туман. И сквозь него проступила, образно говоря, такая картинка. Необитаемый остров и вокруг — тихий и безмятежный океан. И куда податься? И стоит ли вообще куда-нибудь подаваться? Может, понежиться и понаслаждаться свободой, пока еды хватает? И сидеть на связи… И быть в курсе и наготове…
А интересно, что же там мои друзья-товарищи поделывают? Да что-то делают… Разбрелись по своим островам, какие-то старые связи нащупывают. И ждут, когда же за ними придёт белый теплоход, который всех отсюда заберёт.
— Александр! Не видно ли там белого теплохода? – Вопрошаю я вперёдсмотрящего.
— Да нет пока. — Отвечает Александр.- Шлют телеграммы, что в пути, что вот-вот… Да что-то штормит у них там море.
А у меня — полный штиль. Да только вдруг я замечаю, что белеет парус одинокий… Вот-вот… В тумане моря голубом… И ко мне направляется… Маленький такой парус. А всё равно – приятно, когда в гости наведываются…
Опять же, на этом Западе, говорят, народ, как работу теряет, сразу на биржу встаёт, резюме всякие пишет, собеседования в больших количествах проходит. И только после множества неудачных попыток, если, конечно, сильно повезёт, получает долгожданную работу.
Странные люди! Наш человек сам себе работу искать не будет! Даже, если она и есть, эта работа, он будет всеми силами искать способ, как бы от неё увильнуть. И только если уж сильно приспичит…
Я лениво обзванивал знакомых. Как, мол, здоровье? Как дела? Чем занимаетесь? Какой дурью маетесь? У меня, мол, времечко тут имеется, могу в гости заскочить… К вам на работу. А что? У нас народ, бывает, друг к другу и на работу в гости ходит… Самое главное, это, чтобы к себе на работу не ходить, как в гости. У себя на работе надо быть хозяином…
И вот так, слово за слово, да по кружечке, по две… Глядишь, и в твоих услугах потребность появляется. И — работу, не работу, а халтурку-то всегда найти можно…
Но я же не про халтурку хотел рассказать, а про парус, который белел одиноко в тумане… Ну, ты помнишь, что там дальше у Лермонтова было… А вот в моём случае…
Подходит ко мне жена и говорит, что предложили ей вести бухгалтерию в какой-то очень маленькой фирме. И ещё она говорит, что сама за это дело не возьмётся, боится, что времени будет много отнимать. А у неё ещё и своя, постоянная, работа имеется. А вот если с моей помощью… А мне это дело знакомым показалось. О, говорю, ты будешь бухгалтерией, а я буду отделом автоматизации.
А эта маленькая фирма оказалась такой… О! Это надо видеть! Два крутых старикана, обоим хорошо за семьдесят, неслабо зарабатывают на том, что перепродают шлак. Я точно всех деталей-то не знаю, да и нехорошо секреты чужие выдавать. Но суть в том, что они в результате каких-то своих научных исследований определили, что этот шлак жутко полезен в металлургической промышленности. Как-то там домны хорошо очищает, что ли? Точно не знаю, боюсь наврать. Но этого шлака на Урале — завались! Они им там дороги засыпают, как щебнем или гравием. А вот в европейской части нашей страны он, увы, не встречается.
И гонят эти стариканы дефицитный шлак-гравий-щебень железнодорожными составами на некий металлургический завод. Ну, конечно, не кнутом, как стадо коров, они эти вагоны гонят. А сидят культурно в офисе в самом центре Москвы, звонят, факсы присылают-отсылают. В Москву к ним, естественно, эти составы и не заходят, делать им здесь нечего… Вот… А самый главный, самый старый старикан летает ещё по нескольку раз в месяц туда-сюда в командировки. Командует процессом, стало быть.
Это на Западе… Ну вот, опять я про Запад… Но так уж к слову приходится… Так вот там, говорят их западные пенсионеры, как на пенсию выходят, сразу вздыхают облегчённо, отдыхать наконец-то начинают, в другие страны в турпоездки ездят.
А у нас же всё наоборот. Всё не как у людей… У западных людей. У нас народ по заграницам ездит, пока ещё молодой, пока ещё кровь бурлит да впечатлений новых просит. А пенсионеры в это время внучат на ноги ставят. А для этого ещё и подрабатывают где-нибудь. Ну, вот как мои знакомые стариканы.
Но что самое интересное, они такие раскованные, такие рискованные. Они знают, что спрос с них маленький. Что со старика возьмёшь? И в смысле финансовой и отчётной дисциплины такое вытворяют!
Во-первых, все эти три стороны — поставщик, посредник и покупатель, видимо, друг друга сто лет уж знают. Ну, сто не сто, а лет пятьдесят уж точно! Коалиция стариканов какая-то! И доверие у них соответственно полувековой выдержки. А доверие, оно как вино, чем старее, тем лучше. И всякие там бумажки-писульки им в их бурной деятельности никакие, в сущности, и не нужны. И без них это деятельность сбоев не даёт. И денежки на расчётный счёт исправно поступают. Ну, а если они там есть, то чего же их не взять? Это они так думают. И невдомёк им, что, ведь надо ж такому случиться, есть какие-то законы, документы всякие подзаконные, которые эту их стариканскую свободу норовят ограничить. И первичная документация должна вестись, а это – ого-го! – как много разных бумажек. И за деньги-то, оказывается, ещё и отчитываться надо – куда их потратил. А если не отчитался – будь добр, обратно в банк верни. И, вот ведь что самое ужасное, хоть ты эти деньги своим честным посредническим трудом и заработал, а, поди ж ты, надо ещё и с государством поделиться, налоги заплатить.
Ну, ты понимаешь, будут ещё у стариканов насчёт всякой ерунды головы болеть! У них других забот и болезней хватает. Вот они и говорят своей бухгалтерии, моей жене, стало быть, мы, мол, будем делать, что нам надо, а ты там уж всё отрази, как по закону положено. И как они себе это представляют? Если сами делают не как положено, а как получится?
Ну, а жене, опять же, некогда в подробности эти вникать, у неё ещё и основная работа есть. Так что отделу автоматизации, мне то есть, работы прибавилось. Вот ведь как. Думалось, ну что там такого сложного может быть в малом предприятии? Они оказывают услуги, им оказывают услуги, что-то покупают, что-то продают, деньги на счёт приходят, со счёта уходят. Ну, зарплата… Тоже проблем быть не должно. Не инвалиды, не льготники, не беременные и малыми детьми не обременённые… Ну, налоги… Тоже, при узкой направленности их деятельности, должны бы легко просчитываться…
А эти крутые стариканы ещё и конгресс какой-то свой доменный наметили провести. Видать, друзей своих старых (вот именно – старых) со всей России захотели всех вместе собрать, за одним столом. Они там, значит, за этим столом после долгих лет разлуки соберутся и всё такое… А в бухгалтерии-то как всё это отражать? Чудеса!
Ну вот, работаю я так — то на дому, то по знакомым. Тихо работаю, никого не трогаю. Как вдруг… Как снег на голову! Среди жаркого лета… Дело ведь летом было…Нет, не белый теплоход появился на горизонте. Но судно такое… Интересное… Ну, не мог я на него не сесть и не поплавать…
А случилось вот что. Только извини, я издалека начну. Есть, понимаешь, в моём немаленьком послужном списке запись такая — работал, мол, в должности слесаря-наладчика на фармацевтическом заводе. Да, было дело, и я о нём не жалею. Хоть и немножко не по специальности трудился. Лекарства выпускал. Ну, не я лично выпускал, а завод, конечно же. А я станки разные налаживал-ремонтировал. Ох, и большой был завод! Солидное предприятие. Много интересного я там увидел. Даже стаж по вредности производства у меня есть. Небольшой, правда. Но это и хорошо. Потому как большой иметь не хочется. Насмотрелся я на тех, со стажем, которые на пенсию на пять лет раньше уходят.
Но я не об этом. А о том, что жизнь, видишь как, по спирали двигается. И через какое-то время я опять с лекарствами связался.
Есть у жены подруга, Татьяна. И не так давно устроилась она работать на свечной заводик… Не хмыкай! Я же о фармацевтике говорю. Свечи — это лекарственная форма такая. Суппозиторием по-научному называется. Весь Запад ими лечится да нахваливает. А у нас видишь, какое к ним отношение — как к приколу или как к ругательству. И напрасно! Я теперь в этом деле учёный. Я тебе всё, как есть, расскажу.
Свечки, они, знаешь, какие полезные! Ну, вот, скажем, чем ты лечишься, если болезнь какая тебя ненароком прихватит? Таблетками, пилюлями, микстурами, да? Ну и зря! Мучаешься, глотаешь, большим количеством воды запиваешь. А всё равно иной раз таблетка, как кость, поперёк горла встанет. Да ещё голову сломаешь, чтобы запомнить, когда её, заразу, принимать надо – до еды или после. И горечь во рту остаётся. И, если б ты ещё знал, что там у тебя внутри от этих таблеток творится! А-а, не знаешь! Так вот слушай! Пока лекарство у тебя, как ему полагается, в кровь всосётся, оно и пищевод тебе раздразит… раздражит… раскарябает, в общем. И по желудку пройдётся, и печень-почки и чего оно там ещё по пути найдёт — всё покрушит! А ты как думал!
А вот ещё есть такой метод лечения — инъекция. Укол, стало быть. Тоже радости мало. Учитывая ещё и то, что их, этих уколов, по одному, как правило, не назначают.
А вот у свечки, кстати, место для приёма лекарства почти то же самое, что и для уколов. Только способ применения не такой… варварский.
Представляешь, столько эта свечечка преимуществ имеет! Всё ещё не веришь? Давай считать!
Во-первых, вкуса у неё нет. То есть, есть какой-то. Только он, в общем-то, значения не имеет… Если свечку по назначению, конечно, применять.
Во-вторых, запах… Ну, сам понимаешь, то место, куда она попадает, хорошим запахом и само-то не отличается.
В-третьих, безболезненно…Если не стервенеть, когда её используешь.
Ну, а самое главное — то, что она сразу, минуя все внутренние органы, в кровь и всасывается. Там у нас в кишечнике это всё и происходит. Точно говорю — спроси у любого медика.
Это я тебе всё про суппозитории ректальные рассказываю. А есть ещё суппозитории вагинальные. А-а-а… Вот про них рассказывать сложнее. Потому как, если нормальными русскими словами говорить, то уж больно неприлично получается. Я думаю, догадаешься, куда их девать. Даю подсказку – это средство исключительно для женщин. Мужчинам его девать некуда. А преимущества женщина, я думаю, легко оценит – никаких хирургических вмешательств, минимум противопоказаний. И результат налицо – надёжное средство для планирования семьи.
Вот! А ты говоришь – таблетки. Я теперь стал большим поклонником суппозиториев. И тебе советую. Зуб заболит — ставь свечку… Да не Богу! Ты на Бога, понимаешь, надейся, а сам не плошай!..
Ничего, что я для тебя такую медицинскую лекцию провёл? А то, я ведь не знаю, может, у тебя какие пробелы в знаниях были? Я ведь тоже много чего не понимал… И вот скажи, мог ли я пройти мимо такого случая — пополнить свои знания, а заодно и начинающий худеть кошелёк?..
Ну, так вот, как же всё это происходило? Обмолвилась как-то эта подруга, Татьяна, что работает она на свечном заводике… Теперь ты понимаешь, о чём речь… И есть у них там вакансия — главный инженер. Собственно, главный инженер у них тоже есть. Но не так, чтобы всех это устраивало. Так что и вакансия тоже есть.
Я попросил подробнее рассказать. И вот, что услышал. Дело в том, что заводик этот небольшой, только-только начал функционировать. Персонал немногочисленный. А посему, так получается, каждый сотрудник у них там несколько должностей совмещает. Ну, вот, например, сама Татьяна. Она и отдел контроля качества, и технолог, и Бог ещё знает кто, включая должность замдиректора производства. Вот как!
Ну и главный инженер должен быть таким же — и строительными вопросами заниматься, и за всякие там канализацию-вентиляцию отвечать, а попутно быть наладчиком производственной линии и инженером по приборам и оборудованию, то, что КИПом зовётся. Неслабо, да? Ну, это, говорит, только поначалу. Предприятие-то быстро развивающееся. Вот всё разовьётся, раскрутится, и тогда уж… Будет и сантехник, и наладчик, и КИПовец.
Но это когда ещё будет! А пока им надо, значит, найти того, кто как-то бы это всё в себе совмещал. Одного они главного инженера пробовали, другого… Не потянули. Да и не мудрено, если вдуматься… А интересно — они-то вдумывались?..
И работает у них там мужик энергичный, за дело болеющий, да ещё и родственником высшему руководству доводится. Тянет-потянет всё их хозяйство. Да, видать, промашки кое-какие случаются.
И предлагает, значит, Татьяна мне на эту должность попробоваться. Я, говорит, замолвлю за тебя словечко, что есть, мол, такой специалист на все руки. А ты резюме напиши, вот по этому телефону позвони и, когда тебе скажут, приходи на собеседование.
Ну, насчёт специалиста на все руки, это она, конечно, загнула… Хотя, как посмотреть… Чем я только в своей жизни не занимался? Компьютерами занимался — сборкой, ремонтом, обслуживанием, программированием. Чем тебе не КИП? Наладчиком, я уже говорил, работал. О! Дворы ещё мёл, было дело. Там им не нужен главный инженер и по совместительству дворник? Смешно, да? А я, между прочим, встречался именно с таким совместительством…
Есть у меня знакомый… Интереснейший товарищ. О нём надо отдельно рассказывать… Так вот он как раз такую работу себе и нашёл. Устроился главным инженером в ма-аленькую такую организацию. Зарплата, правда, у него там тоже маленькой оказалась. И несмотря на громкое название должности, приходилось ему ещё и уборкой прилегающих территорий заниматься…
Чего только в жизни не бывает?.. Вот и я подумал — совмещают же люди несовместимое. А чем я хуже? Дай-ка попробую.
Ну и начал готовиться к этим резюме-собеседованиям. А вот это дело как раз и незнакомым для меня оказалось. Я раньше как-то без них обходился. Ну, разговоры по душам с будущим начальством, конечно, бывали. Как же без этого! Это, значит, что-то вроде собеседования получается. А вот что такое резюме?..
Решил я в Интернете посмотреть, как знающие люди делают? А это оказалась такая наука! Забросали советами, книжками, специально для этой цели изданными. Подводными камнями застращали. Но – дудки! – запугать меня им не удалось!.. Поскольку до собеседования оставалась всего пара часов. Некогда было пугаться-то… И выудил я из всего этого моря информации маленькую такую, но очень полезную рыбку — резюме должно быть коротким, на одну страничку. А всё остальное говорится на словах при собеседовании.
И всё у меня в мозгах сразу встало на свои места. Я о своей жизни целую книгу могу написать. А уж страничку-то… Распечатал я по-быстренькому эту страничку. Оделся более-менее прилично. То есть в джинсы и джинсовую рубашку… Я, видишь ли, за последние годы, когда программистом работал, совсем отвык костюмы носить. Да ещё, так уж получилось, вырос из них… Вширь… Вот… И побежал, значит, на собеседование. Потому как уже опаздывал.
Но по дороге всё складывалось удачно, задержек никаких не было, и позвонил я в дверь офиса минута в минуту. Таким я пунктуальным типом оказался. Встречает меня девушка симпатичная. По виду — типичный инспектор отдела кадров… У нас сейчас в новоиспечённые фирмы, которые на манер западных создаются, вот именно таких девушек и любят в отдел кадров приглашать… Я ей страничку свою протянул. Она прочитала, про работу мою предыдущую поспрашивала. А меня такие беседы, с девушками-то, не напрягают. Даже напротив. В общем, болтаем мы с ней, болтаем, и подходим к самому интересному моменту — к окладу. А меня Татьяна-то научила, что надо говорить. Проси, говорит, больше. И даже сумму называла.
Ну, я отсебятину-то не стал пороть. Всё, как меня учили, и делал. Не люблю я, надо сказать, такие разговоры о деньгах. Не умею себя продавать. А тут, когда установка получена, так легко всё это дело прошло. Назвал сумму и даже не покраснел. А она меня выслушала, телефончик домашний взяла. И обещала во вторник позвонить, сообщить результат. А собеседование это в пятницу было. Ну, думаю, нормально. Как раз на выходные на дачу съезжу, да в понедельник вернусь не шибко рано, чтобы в пробки не попасть. Перед отъездом Татьяне отзваниваю, рассказываю, как дело было.
— Только, — говорю, — я так и не понял, с кем беседовал?
— Ой, извини, — говорит Татьяна, — я забыла тебя предупредить. Это — наш генеральный директор.
А что, подумал я, нормально. Там все совместительством занимаются. Чем генеральный директор хуже? Можно и не нанимать специального человека в отдел кадров.
— Только ты её звонка не жди. — Инструктировала меня дальше Татьяна. — Тут это не принято. Тут, кому что нужно, тот сам этого и добивается.
Странно, думаю, а ведь обещала сама позвонить. Вот и верь после этого девушкам! Но всё-таки я честно прождал весь вторник у телефона, но звонка, как меня и предупреждали, не было. Если бы я был к этому не готов, то, конечно же, огорчился. Но тут каждый мой шаг был расписан, соломка, где надо, постелена…
И я неожиданно почувствовал в себе какое-то странное раздвоение личности. Одна моя половинка, как робот, следовала предписанным инструкциям. А второе «я» с интересом за всем этим со стороны наблюдало и подхихикивало. И вот в среду, хорошо выспавшись и плотно позавтракав, вот это моё второе «я» удобно развалилось в кресле в первом ряду зрительного зала. Оно похлопало в ладоши, призывая актёров поторопиться.
Занавес раздвинулся, и на сцену вышло первое «я». Оно подошло к телефону, набрало номер генеральной директрисы… Это ничего, что я так вот о себе – в среднем роде и в двух экземплярах?.. Ну хорошо, дальше буду рассказывать более привычно…
И только я стал напоминать о себе, как меня очень, я бы сказал, приветливо перебил мурлыкающий голос:
— Да-да. Как это хорошо, что Вы позвонили. С Вами хочет встретиться наш самый главный учредитель. Вы же понимаете, не все вопросы я могу решать самостоятельно.
Ну и так далее. Делать нечего, на следующий день поехал я на встречу с самым главным учредителем. Захожу в комнату. Вижу — сидят за компьютером два парня. Колдуют то ли над программкой, то ли над рекламкой. Типичные программисты по внешнему виду. Такие, как бы это сказать – увлечённо-расслабленные. Посадили меня на стульчик, попросили подождать. Ладно, думаю, подожду, пока их самый главный с самой генеральной подойти соизволят.
И тут один из этих парней говорит, что директрисы не будет. И начинает мне вопросы задавать опять же производственного характера. И всё это, одним глазом на монитор поглядывая. А меня как по башке шарахнуло, а не он ли и есть тот самый — самый главный? Да ну, думаю, вряд ли. А сам беседовать с ним продолжаю. И тут ему кто-то по телефону позвонил. Он ко мне сразу интерес потерял.
— Я, — говорит, — о Вас своё представление составил. С Вами свяжутся.
Так и есть! Он — самый главный! Ну, о том, как они связываются, я уже знал.
Поэтому строго на следующий день после назначенного срока я набираю номер телефона генеральной директрисы и, к своему удивлению, получаю официальное приглашение на работу. Как-то уж очень быстро. Даже моё второе «я» не успело как следует устроиться в своём любимом первом ряду. И только-только оно хотело выказать своё недовольство по поводу дурно поставленного спектакля, как действие внезапно продолжилось. Это генеральная поддержала интерес своей следующей фразой.
— Только Вы же понимаете, у нас есть испытательный срок. И на этот срок мы Вам можем определить только такую-то зарплату.
И называет сумму значительно меньше запрашиваемой. Второе «я» удовлетворённо хмыкнуло и устроилось поудобнее в кресле…
Извини, всё-таки настолько живо я себе представляю эту картину собственной раздвоенности, что не могу отказаться от такого, может быть и странного, стиля…
— Э, э, э! – Говорит первое «я», отчаянно поглядывая на суфлёрскую будку. Но там в это время никого нет, и ему приходится импровизировать. – Подождите. Дайте подумать…
Я, конечно, понимаю, испытательный срок – дело обычное. К этому я был готов. Но вот озвученная сумма оклада в сочетании с некоторыми обстоятельствами заставили меня взбрыкнуть.
А обстоятельства эти, сопутствующие, состояли в том, что путь на работу был довольно необычным. Дело в том, что заводик находится даже и не в Москве вовсе, а в Подмосковье. Километров сорок, а то и больше от Москвы надо ехать. И место такое, что это даже и не населённый пункт какой-никакой завалящий, а территория, примыкающая к дому отдыха. Можно сказать, что в глухом лесу. И общественным транспортом туда не доберёшься, потому как ближайший автобус ходит только два раза в день – утром забрасывает в те края народ, а вечером забирает. И довозит только до железной дороги. А потом ещё надо ехать на электричке, на метро, на трамвае, чтобы до дома добраться. Незавидная перспективка.
Ясное дело, что так никто на работу не ездит. У кого машины нет, того шофёр подвозит. Вот у Татьяны, например, машины нет. То есть – есть, но ей, машиной, муж пользуется. И поэтому Татьяну шофёр возит. Но не до дома, а до ближайшей к заводу станции метро. Так что всё равно долго получается.
И вообще, это как-то странно – у нас народ по большей части из Подмосковья в Москву на работу ездит. И работу легче найти. И платят больше. Утром в будний день – электрички в Москву едут битком набитые, пробки автомобильные километровые… И я, понимаешь, как дурак, из благополучной Москвы попрусь в какую-то глухомань! И хоть и на машине, хоть и от порога до порога, но зато какие концы придётся давать!
А с другой стороны… Нет, это какой прикол! Все, значит, утром давятся, нервничают, торопятся… А я… Не спеша… По пустой дороге… С ветерком… И вечером, соответственно, та же картина – они, уставшие, тухнут в этих пробках… И мне завидуют… Потому что я еду по другой стороне им, бедолагам, навстречу…
Татьяне, опять же, удобно получается. Мы же с ней соседи. От моего дома до её дома пять минут пешком идти. Так что и ей можно будет лишних полчасика поспать…
Ага! Вот! Теперь я понимаю, что же она за меня так хлопочет! Это же для неё какая находка – личный шофёр прямо к подъезду подаёт машину, довозит до работы… С комфортом… Да-а… А мне-то головной боли прибавится – бензин, износ машины… Так что… Не всё однозначно…
— И когда мне выходить на работу? – Интересуюсь я.
— Да вот, прямо с завтрашнего дня можете и приступать к своим обязанностям.
Интересная такая! Мы же на тему обязанностей с ней и не порассуждали как следует.
— Вам, — говорит,- директор производства всё там, на месте, и расскажет.
А у меня всё в голове бурлит, кипит. Не люблю я так, с кандачка-то, решать важные вопросы.
— Нет, — говорю, — завтра не получится. У меня другая работа есть. Не могу же я вот так — всё бросить! Вот до первого числа доделаю другие свои дела…
— Хорошо, — соглашается генеральная, — пусть будет так.
С первого числа хорошо начинать что-то новое. Рубеж получается. И он как-то собранности и решимости прибавляет. Но я ещё не остыл.
— А бензин вы мне оплатите? Путь ведь неблизкий!
— Да, — отвечает генеральная, — у нас предусмотрена такая система.
— А ремонт машины, если что вдруг поломается? – Не унимаюсь я.
— Это обсуждаемые вопросы. – Снова успокаивает меня генеральная.
Господи, что бы ещё такое спросить, чтобы время потянуть и мысли свои в порядок привести?
— А эта сумма, которую Вы сейчас назвали, вопрос обсуждаемый?
— Нет, на испытательный срок это – окончательная сумма.
Ну вот, потихонечку проясняются мозги… Всё ж таки, я ценю себя больше, чем сейчас за меня предлагают. Даже на испытательный срок. Надо отказываться, решаю я!..
И только я хочу озвучить свой отказ, как моё второе «я» возмущённо вскакивает с кресла и требует продолжения. А как же свечной заводик? Неужели зрителям так и не покажут свечной заводик? Надувательство!…
Недоумённое первое «я» оглядывается за кулисы. Из-за кулис протягивается рука с листком бумаги. Первое «я» пожимает плечами и зачитывает текст.
— Хорошо! Только давайте установим для меня на испытательный срок неполную рабочую неделю с оплатой пропорционально отработанному времени.
Моё первое «я» удивлённо поднимает брови и оглядывается за кулисы. На фига! И так мало предлагают, а теперь, получается, ещё меньше платить будут. Но спорить бессмысленно – режиссёр всегда прав! Да и любимый зритель опять уселся в своё кресло и закинул ногу за ногу.
— Будем считать, что договорились. – Подводит итог генеральная и вешает трубку.
Первое «я» глупо улыбается и раскланивается. Единственный зритель в восторге! Он хватается за живот в приступе истерического смеха, сучит ногами и издаёт какие-то хрюкающие звуки. Вот это интрига! Ай да режиссёр! И этот болван будет работать два месяца без контракта! Ой! На одних устных договорённостях! Уф-ф! Уморили!..
А всё-таки приятно мчаться с ветерком по пустынному шоссе навстречу бурлящему нервному потоку встречных машин. И светофоры на моей стороне дороги издалека от удивления широко раскрывают сразу два глаза — красный и жёлтый. И, когда я приближаюсь к ним, приветствуют меня зелёным. И уже за моей спиной подмигивают своим соседям-светофорам, окутанным облаками выхлопных газов и оглушённым визгом тормозов. Видите, мол, как делать-то надо?
Суетливые московские улицы сменяются широкой автомагистралью, извивающейся змеёй, петляющей в лесах. А мне в голову приходит мысль — вот ведь что интересно, мы едем по новой трассе, её совсем недавно закончили строить. Чего же она кривая-то такая! Нельзя её было как-нибудь попрямее проложить, что ли? Места вроде бы хватает. О, загадочные русские дороги! Они сродни загадочной русской душе. Ведущей меня в поисках новой работы такими непростыми кривыми путями…
Ровно гудит мотор… Сосновый бор окружает дорогу… Потом его сменяет поле… И уродливый забор посреди поля. Что же там за забором? А там уютно примостился то ли цементный, то ли железобетонный завод… А я-то думал, откуда такой туман на дороге? А с другой стороны… Боже!.. Курится свалка, как дальневосточная сопка… Большая такая сопка… И дымит вонючим вулканом допотопный мусоросжигающий завод… Кхе! Кхе! Ладно, проехали… И опять сосенки… Опять красота…
Я так увлёкся созерцанием местности, что чуть было не проскочил поворот на дом отдыха. Да, там на указателе так и было написано… И мы едем в дом отдыха ещё километров десять вглубь леса, через поля, опять по лесу, пересекаем речушку, сдавленную со всех сторон непроходимой чащей.
— Тут, — говорит Татьяна,- местные жители рыбу ловят. А в лесу грибов полно!
Куда я попал? Я на работу приехал или куда? Ах да, в дом отдыха. Вот оно – это двухэтажное административное здание красного кирпича, выкупленное под производство лекарственных препаратов. Оно стоит как-то особняком от самого дома отдыха. Глухой высокий забор. Ворота без звонка. Но их открыли сразу, видно издалека охрана нас заприметила. Меня первым делом на экскурсию повели, с заводом познакомиться. Ну что ж, свежеотремонтированные помещения, тщательно соблюдаемая чистота, кафель, новое оборудование, вентиляция и всё такое. Всё, как положено для таких заведений, где не какие-то там винтики-шпунтики штампуют, а производят лекарственные препараты. Причём, напомню, весьма деликатного свойства.
Нет, ничего не могу сказать, внутри всё выглядело достойно. Хотя и как-то… игрушечно, что ли. Или мне так показалось, потому что свежи ещё в памяти воспоминания о том фармацевтическом монстре, на котором мне раньше довелось работать.
И началось. Меня сразу же забросали неотложной работой. И вот тут-то совершенно неожиданно для меня выяснилось, что тот самый главный инженер, на место которого меня так настойчиво пропихивали, вовсе и не собирался делиться со мной своими полномочиями. Впрочем, нет, почему же! Он составил список первоочередных дел. Вот ливневые сточные воды, которые в сильные дожди подвал затапливают. Вот канализация, которая не совсем приспособлена под наши условия… Ну, я попал! Можно сказать, угодил в канализацию! Опустился! И даже не до уровня асфальта, а значительно ниже… Ага, вот тут ещё пунктик про вентиляцию, у которой непонятно как работает автоматика.
Автоматика! Вот оно! Наконец-то! Автоматика… Ну, уж с автоматикой-то… Подумал я и рьяно взялся за дело. Через несколько дней изучения вопроса я понял, что не всё так легко! Несмотря на кажущуюся внешнюю простоту, этот маленький непослушный блок никак не хотел выполнять своих функций. А о том, что же это были за функции, приходилось только догадываться. Поскольку ни описаний, ни схем к нему найти не удавалось. Было только название на передней панели.
И я, как Шерлок Холмс, уцепился за этот еле приметный след и принялся распутывать хитроумную цепочку. Я засел за Интернет. Я нашёл, что из всего многообразия таких устройств наш экземпляр выпускает некая довольно известная немецкая фирма. И она имеет своё представительство в Москве. И ещё я обнаружил, что это представительство почему-то на телефонные звонки не отвечает. А специализированные магазины, торгующие всякими вентиляционными прибамбасами, при упоминании о ней почему-то кривятся и предлагают заменить этот блок на какой-нибудь другой. Который, как они говорят, и дешевле, и надёжнее, и проще в обращении. И никто мне так толком и не смог объяснить, как же обращаться с той штукой, которая у нас есть.
Свои умозаключения на сей счёт я собрал в пояснительную записку и отправил руководству для изучения. Не буду описывать то, что было дальше с моей запиской. Не знаю. Могу только догадываться. Но даже об этих догадках не хочу тебе говорить. Ввиду их безрадостности. Суть в том, что никакой реакции на неё не последовало. Всё осталось, как прежде. И нам с главным инженером с помощью привлечённых откуда-то со стороны знакомых спецов, жизненного опыта и какой-то матери, после долгих мытарств и безуспешных попыток, удалось-таки добиться, чтобы эта ерундовина всё же заработала… Кое-как. И до сих пор меня гложет мысль – а может она так и должна была работать? Кое-как?
— Так у них всегда. — Успокаивала меня Татьяна. — Покупают дорогую технику, а потом на какой-нибудь мелочи экономят.
Через некоторое время приключения продолжились — отключили электричество. Вовсе. Вот тут я по телевизору недавно видел – где-то на Западе, то ли в Европе, то ли в Америке, в каком-то регионе полдня электричества не было. Вот, говорили, чрезвычайное происшествие приключилось. Все на ушах стоят, не знают, что им делать без электричества… Я почему не запомнил, где это произошло? Да случай-то уж больно непримечательный. У нас в Подмосковье такие «веерные» отключения – дело обычное. Ну, не было три дня света, отдыхал завод, убытки подсчитывал. А как подсчитали, вызвали меня и говорят – давай, мол, придумывай систему автономного электроснабжения.
Я опять засел за Интернет, посмотрел, как люди в таких случаях делают, переписку затеял с фирмами специализированными. И в результате выдал на-гора целый трактат с разными вариантами решения проблемы.
На этот раз я с удовлетворением отметил, что моё произведение хотя бы прочитали. Позвонил мне наш самый главный учредитель и попросил показать самый дешёвый вариант…
Извини, ещё одно отступление сделаю. Про взаимоотношения начальников и подчинённых. Помню, много лет назад, когда я ещё только начинал свою трудовую деятельность, мой тогдашний начальник рассказал такую байку о том, как помещик себе работника подыскивал. Я тебе её сейчас перескажу.
Случилось так, что хозяйство у этого помещика быстро развивалось, и потребовалось помощника управляющему подыскать. Открылась вакансия, так сказать. И вот пробуется на это место молодой человек. Помещик, посмотрев в окно, даёт ему задание такое экзаменационное:
— Видишь, — говорит, — по дороге телега едет. Узнай, что там мужик везёт?
Ну, парнишка этот – ноги в руки, слетал быстренько туда-сюда. Возвращается.
— Яйца, — говорит, — везёт.
— Угу! А куда везёт? – Спрашивает помещик.
— Не знаю. – Тушуется парнишка. – Сейчас сбегаю, выясню.
Возвращается. Запыхался, бедный.
— На рынок, — говорит, — он яйца везёт.
— Ага! – Говорит помещик. – А почём у него яйца-то?
Опять побежал бедолага к мужику. Возвращается, сил нет, еле ноги волочит, язык заплетается.
— По рублю, — говорит, — у него яйца.
А помещик сквозь бороду усмехается.
— А какие, — говорит, — у него яйца-то, мелкие али крупные?
Не выдержал тут парнишка, взмолился, пощады просит. А помещик его и учит:
— Вот теперь смотри, как надо делать.
И в колокольчик звонит. Заходит управляющий, тот, которому помощник-то нужен. Немолодой уже, опытный.
— Чего изволите, барин?
— А поди, — говорит помещик, — посмотри, что там мужик везёт.
А сам подмигивает молодому-то. Смотри, мол, учись. Возвращается этот опытный управляющий и докладывает:
— Везёт мужик из деревни Иваньково яйца на рынок. Некрупные. По рублю. Но нам брать их у него не след, потому как, ежели послать наших людей в Иваньково, то там можно покрупнее да по полтиннику сторговать…
…Я к чему эту байку-то рассказал? Знаю я этих начальников, насмотрелся. У них в голове одна мысля другую опережает да за третью цепляется. Просит посмотреть что-нибудь дешёвенькое, а прикупит, глядишь, самое, что ни на есть, дорогое. В общем, выбрал я для показа фирму такую, чтобы у них разные модели были представлены. Чтобы, значит, сравнить можно было, повыбирать обстоятельно.
Договорились мы с нашим самым главным, что он меня подберёт у метро, которое по дороге будет. Он станцию мне назвал. Ориентир, у которого я должен стоять, обрисовал. Выхожу я из метро. Глядь – нет обрисованного ориентира. По сторонам смотрю, у прохожих спрашиваю. Все плечами удивлённо пожимают. Но потом недоразумение выяснилось – это он станцию метро перепутал. Ну, да ладно, всё-таки мы встретились.
Сел я к нему в машину. А настроение у него, видать, хорошее было. Разговорился он. Рассказал, что сейчас с тренировки едет. Ну, думаю, нормальный мужик, спортом увлекается. Почти как мы. Только в отличие от нас, он не по игровым видам специализировался, а по индивидуальным. Бег там, плавание. Может, это для здоровья и полезнее. Но, на мой вкус, скучновато как-то.
И вот мы едем, на спортивные темы с ним треплемся. Погода жаркая. А он ещё весь такой разморенный, в какой-то цветастой рубашке навыпуск. В спортивных штанах, в шлёпанцах на босу ногу. Ну, я-то по Москве так ходить не привык, у меня стиль одежды несколько другой. Особенно, когда по делам куда смотаться надо.
И вот представь — встречает нас ответственный представитель той фирмы, куда мы за этой самой автономной системой энергоснабжения приехали. А мы с ним по телефону-то разговаривали, а в лицо друг друга не видели. Он на нас смотрит так оценивающе, на меня и на этого парня в шлёпанцах и с ключами от машины в руке. Я замечаю, как у него внутри щёлкает тумблер. Он переводит взгляд на меня и начинает мне рассказывать про все достоинства и недостатки той или иной системы. Я его, конечно, понимаю. Я бы на его месте тоже не стал бы шофёра окучивать. Но в нашей ситуации всё было совсем не так, как казалось с первого взгляда.
И когда этот ответственный представитель сделал в своём рассказе паузу, я перевёл его упёртый в меня взгляд на другого, нашего самого главного ответственного представителя, и попросил впредь обращаться к нему. А сам для пущей убедительности стал разглядывать стены и потолок того огромного ангара, куда нас привели.
Нам показали самый дешёвый вариант. Как мы, собственно, и заказывали. Это был огромный такой дизельный агрегат. Как бы это сказать, такое чудище, монстр, густо, не жалеючи, смазанный маслом. В общем, много лет назад законсервированный, видно, в качестве стратегического запаса для нашей доблестной армии. А теперь, это моё такое предположение, меняемый каким-то шустрым прапорщиком на цистерну спирта. Ну, или что-то типа того. Я не исключаю, конечно, что у этого дизеля мог просто закончиться срок консервации, и установленным порядком его распродавали малоимущим объектам народного хозяйства…
Честно говоря, меня вовсе не занимала история появления здесь этого угробища. Мне гораздо интереснее была реакция на него нашего самого главного.
Самый главный крякнул, как-то поёжился и сказал:
— Ну ладно… С этим всё ясно. Покажите нам другие варианты.
Но ответственный представитель разогнался не на шутку и теперь никак не мог остановиться, расхваливая промасленную мумию.
— Мы, — говорит,- сейчас не можем её в работе показать. Сами понимаете, надо очистить её от смазки, сделать профилактику. И вообще, запуск этой штуки довольно специфический и его может произвести только опытный, специально обученный механик. Но можете мне поверить, эта машина — зверь!
…Доисторический. Так и хотелось мне продолжить. Динозавр. Или как бы его назвать? Дизелезавр…
Увидев, наконец-то, что его разглагольствования натыкаются на стену непонимания, ответственный представитель перешёл к другому, импортному экспонату. Который, обладая теми же характеристиками, уступал монстру в несколько раз по размерам и по весу, да ещё был оборудован навороченной автоматикой. Он легко и непринужденно, без помощи специально обученного механика, завёл его… И тот отозвался громогласным рёвом. Ответственный представитель, с трудом перекрикивая этот рёв, сказал, что, конечно же, есть исполнение в шумозащитном кожухе, но оно будет стоить ещё дороже. Я наблюдал за нашим самым главным. Он морщился. То ли от шума, то ли от увеличивающейся суммы затрат.
А я с ужасом представил, что бы случилось, если бы завели тот, с консервации… Он, наверное, разнёс бы в труху весь ангар. Так что они правильно сделали, что не стали вскрывать этот консерв… Чтобы, значит, искушения не было…
Вот так мы и ходили от экспоната к экспонату. И циферки на табличках со стоимостью, как счётчик в такси, увеличивались и обрастали нулями. И наконец, мы подошли к собственной разработке этой фирмы — супершумовлагоморозонепроницаемому вагончику, оборудованному самыми крутыми системами автоматики, вентиляции и пожаротушения.
— Вот это то, что нам нужно! — Сказал наш самый главный и грустно вздохнул.
А потом всю обратную дорогу сетовал и сокрушался, до чего ж всё так дорого! Что вот если бы он знал, что всё в такую копеечку выльется…
И понесло его на откровения. И поведал он мне свою историю. О том, как он дошёл до жизни такой.
А дело было так. В Москву он приехал, оказывается, из Казахстана. Там он родился, жил, учился, начал свою трудовую деятельность. Но вот после того, как Союз-то наш нерушимый разрушился, и каждая бывшая союзная республика провозгласила себя самостоятельным государством, стали в этих новоиспечённых странах гонять иноземцев. Чистоту культуры соблюдать, чистоту языка. Чистоту коренной нации, словом. Казахстан не был исключением, и всех неказахов стали оттуда вытеснять. А неказахи, это кто — русские, евреи, немцы. Их там много было. Вот, значит, русские уехали в Москву, немцы — в Германию, а евреи — по всему остальному свету.
А там, в Казахстнане, они передружились ведь все. На почве общей к ним неприязни со стороны коренного населения. Ну, и коренное население осталось при своих корнях, а эти дружбаны соорудили что-то вроде международного концерна. И гоняют друг другу товары, какие кому надо.
У нас ведь почему иностранный капитал никак закрепиться не может? Доверия нет к российским партнёрам. Они, того и гляди, надуть норовят. А у этих ребят — доверие, проверенное временем и скрепленное национальным вопросом. Так что пошло у них дело. И разбогатели они. И стал один из них нашим самым главным.
Вот тут-то и начинается самое непонятное. Богател бы он себе дальше. Зачем он в производство-то полез? Это ж прорва, которая весь тот капитал, который он насобирал, в себя усосёт!
Что ж… Молодой ещё парнишка, наивный. Нашей новой идеологией мозги у него, видать, хорошо промыты. Это у нас сейчас мода такая – на всех углах говорить, что деньги надо вкладывать в производство. А куда ни посмотришь – везде заводы старые стоят полуразрушенные и не работают… Или это у него такой жест благодарности исторической родине, давшей ему возможность свободно жить и зарабатывать? Благородно, конечно! Да только уж больно убыльно!
В общем, всю дорогу он, если бы не держался за руль, держался за голову. И сюда-то он столько вложил! И здесь столько вбухал! А отдачи… Ну, я видел производство-то…
А дело это наше с автономной системой электроснабжения кончилось тем, что он так никакой агрегат и не купил, а стал прорабатывать вопрос по какой-то другой линии… А мне потом ещё долго всякие ответственные представители с разных фирм названивали. Что, да как? Решили, не решили? А мы вам ещё вариант можем предложить…
А потом та же история с Интернетом приключилась. Сейчас ведь без него никуда. И им нужно было на заводе этом, в лесу глухом затерянном, информацию какую-то свою фармакопейную узнавать и документами обмениваться. Вот и пристали ко мне – сделай да сделай нам Интернет. А выделенную линию вести, видите ли, дорого. А телефонный номер у них один, да и то, как потом выяснилось, с кем-то спаренный. И всё равно, был ведь нормальный вариант. Приезжал с телефонной станции специальный человек. Всё смотрел, проверял нашу линию. А потом вынес вердикт – можно, говорит, сделать так и так, и вот в такую сумму это выльется. И не так, чтобы дорого получилось… Но… Всё пошло по известному сценарию – то есть осталось по прежнему, а самый главный мучался какой-то новой идеей, как бы и Интернет получить, и денег не платить.
Вот так я и работал – в стол, в мусорную корзину. Хорошо, что хоть опыт наладчика мне пригодился. Обслуживал я линию по производству суппозиториев да лабораторное оборудование. Ну, ещё, правда, между делом сеть компьютерную им связал. Практически на базе того, что у них имелось. Ну, и Интернет всё же наладил. Через мобильный телефон. Который нужно класть на подоконник, чтобы связь устойчивой была. И ещё другой вариант для подстраховки сделал – по модему через их спаренную телефонную линию. Кошмар! Сердце кровью обливалось, когда показывал, как это всё работает…
Время шло, испытательный срок заканчивался, а в штат с повышением зарплаты меня не приглашали. Может, ждали, что я буду бороться за должность главного инженера, подсиживать, толкаться, распихивать локтями? Да только мне это неинтересно. Не мой это стиль жизни. А учитывая, как у нас говорят, мощный административный ресурс моего оппонента, это было ещё и безнадёжно.
И вот, когда я уже дорабатывал последние деньки, мысленно прощаясь с таким странным, но уже ставшим мне близким заводом, произошло событие, которое оставило неизгладимый след в моей памяти. Мы выпустили пробную партию нового продукта…
Я тут сделаю небольшое отступление. Поясню ситуацию. Всё это производство лекарств — это такой, оказывается, зарегламентированный процесс! Шагу ступить нельзя без разрешающей бумажки. Столько подписей и печатей в разных инстанциях собрать надо! Каждое действие прописано. Вес должен быть строго между таким-то и таким-то. Цвет, температура плавления и застывания – чтобы в точности, как в бумажке той разрешающей, за семью печатями. И вкраплений чтоб – ни-ни. И чтоб не расслаивалось. И так далее. И тому подобное.
Всё, конечно, правильно. Кому нужен коктейль серо-буро-малиновый с крапинками чёрного или ядовито-красного цвета, который тает в руках, а не в… Ну, ты понимаешь.
Так-то оно всё, конечно, так. Да вот как всего этого добиться? Приходят учёные, все такие бородатые, очкастые, с умными физиономиями. Их чаем-кофе поят, производство показывают. А они приносят с собой формулу, ингредиенты. Нате, мол, ребята, делайте, как там у вас положено.
А дальше наука кончается и начинается технология. Хитрая, скажу тебе, штука! Вот взять, к примеру, корилип.
Это лекарство такое, очень полезное — куча витаминов страшно укрепляюще-оздоравливающего действия. И предназначается оно в основном детям малым, вплоть до новорожденного возраста. И вот наша лекарственная форма, свечечка, стало быть, самая для таких случаев подходящая получается. Вот ты представь, как таким мелким таблетку давать. Они ж и поперхнуться могут. Я уж не говорю — колоть… В эту маленькую нежную попочку… Жуткое количество раз… А ведь так, собственно, сейчас и делают. Вот потому и заждались бедные детские попочки нашего чудодейственного препарата.
А корилип этот оказался очень капризным… Эх, не хочется мне технологический процесс пересказывать. Боюсь, скучно тебе будет. Но, с другой стороны, ещё больше боюсь, что без этого экскурса тебе не понять, отчего проблемы-то возникают. Так что уж потерпи чуток…
Свечки-то как делаются? Сначала расплавляют жир специальный, который при комнатной температуре застывает, а при температуре тела плавится… Понятно, в общем-то, зачем… А потом туда добавляют все полезные вещества и перемешивают, перемешивают, перемешивают. А потом, чтобы комочков не было, через насос специальный перетирающий пропускают. Гомогенизацией это называется. А потом в жидком виде через дозирующий стакан разливают в ячейки, с верхней стороны открытые. А ячейки движутся длинной такой непрерывной лентой. И эта лента идёт потом в холодильник. Чтоб застыло побыстрей. А уже из холодильника — на запайку, маркировку. Чтобы всё было герметично и штампик стоял со сроком годности. И потом уже нарезается эта лента кусочками по, сколько там нужно, свечек…
Ну, я тебе не стал всех-то подробностей рассказывать. Есть там свои заморочки и хитрости. Но ведь существуют же нормальные препараты, с годами отработанной методикой, которые прекрасно в этот процесс вписываются. И по фарватеру, минуя все подводные камни, непрерывным потоком текут к конечному, так сказать, потребителю.
И есть, опять же, этот самый корилип. Что же в нём такого хитрого? Ну, все витамины сами по себе вещь хитрая. Вспомни те же уколы. Когда вкалывают витамин, то больно. А когда что-нибудь другое, то вроде бы и ничего. Только если не туда попадут, то синяк останется. Но на таком месте синяк и не страшен. Он для окружающих не заметен.
Вот и свечки с витаминами, говорят, тоже побочный эффект имеют — жжение. Врать не буду, сам не пробовал… А вот наше заводское руководство говорит… Чего смеёшься? Должен же кто-то испытывать, что мы там производим?.. А где же добровольцев таких найдёшь? Вот они и… По совместительству… И говорят — да, жгутся витамины. Так, чуть-чуть. И наши витамины, и западные. Они немецкие тоже пробовали. Всё удивлялись — как же немцы-то? У них что — лужёные, что ли, эти места?.. Для приёма витаминов? Или, может, в этом весь и смысл — с таким лекарством в одном месте сразу с постели вскакиваешь… Вот же оно – лечение по-западному!
Но это так — побочный эффект, от которого никуда не деться. Проблема-то для нас, производственников, не в этом. А в том, как бы так этот продукт сделать, чтобы соответствовал всем правилам и нормам. Видишь ли, в чём дело. Эти витамины как их ни мельчи, а всё равно крупинками остаются и потом на самом острие этой лекарственной торпеды осаждаются. Открываешь, значит, упаковку, а там вся эта боеголовка в устрашающих ярко-красных пятнах. И ведь ничем не закрасишь.
А если подготовленную к разливу жижу перегреть, то она, зараза, не успев застыть, начинает расслаиваться — слой оранжевый, слой прозрачный. Тоже интересный визуальный эффект получается… Совсем замучились наши производственники и технологи. Но всё-таки нашли метод…
И вот, так уж получилось, что в мой самый последний рабочий день я еду на завод делать по той самой новой методике капризный корилип. И рядом сидит задумчивая и сосредоточенная Татьяна. И мы, против обыкновения, не треплемся всю дорогу на отвлечённые темы.
А как только выезжаем из Москвы, попадаем в густой туман… Я давно с таким не сталкивался… Исчезло небо… Исчез лес… Да что говорить, обочины дороги, и той не видно… Я ориентируюсь только по дорожной разметке под капотом автомобиля… И тишина… Мы молчим… И туман проглатывает шум проезжающих машин… И всё вокруг кажется каким-то неестественным, странным, даже волшебным… Внезапно появляющиеся по бокам дороги сосны… Фыркающий и отдувающийся силуэт обгоняющего нас автомобиля…
Где-то здесь, судя по всему, должен быть наш поворот на дом отдыха. Но я ничего не вижу. Колдовские силы скрыли от людских глаз то место, где очень скоро начнут происходить невероятные события. Но как же мы? Мы-то участники этих событий! И расступается на миг туман, открывая нам дорогу…
Обычно со всей производственной линией у нас справляются два человека – оператор, Марта, и наладчик, я, стало быть. В общем-то, Марта даже и сама может со всем справиться, но вдвоём сподручнее весь этот процесс запустить. Ну и, опять же, иногда бывает нужно где-то чего-то наладить и подправить.
Но сегодня – день особенный. Сегодня мы делаем новый продукт по новой методике. И появляются новые персонажи. Заходит Лена. Она – микробиолог. Она следит за чистотой, чтобы ни один микроб к нам не просочился. Лена потягивает носом и произносит:
— Как хорошо, перекисью пахнет!
Перекись водорода считается более сильным обеззараживающим средством, чем, скажем, спирт. Но я, честно говоря, считаю, что у спирта запах лучше, чем у перекиси. Но Лена – она на чистоте помешанная. Она же микробиолог – в свой микроскоп такого насмотрелась! Так что для неё этот запах, от которого вся зараза гибнет, он как бальзам… Да и не в запахе, собственно, дело. А в том, что – хорошо, что перекисью пахнет. Значит, не забыли всё вокруг, не жалеючи, ей залить. Да ещё и ультрафиолетом облучили. Так что микробам здесь не жить!
Лена ходит в ослепительно-белом халате, в надвинутой почти что на глаза белой шапочке, в резиновых перчатках перекисших… Как же это правильно сказать, если они перекисью обработаны?.. И за всем зорко следит. Чтобы никто никуда не занёс колонию. Ведь они, эти колонисты, знаешь, как в витаминах размножаются! Она знает – она видела.
Здесь же и Татьяна. Она сейчас в этом нашем маленьком коллективе самая главная. Её движения замедлены, взгляд задумчив. Как будто она ещё сомневается, всё ли мы правильно делаем. И эта замедленность и задумчивость передаётся остальным. И время начинает идти медленнее. И всё, как в замедленной съёмке в кино.
Татьяна берёт блендер. Она специально для такого случая купила обычный бытовой блендер. Он размалывает и размешивает лучше, чем все эти наши лабораторные приборы. Это она так считает… Наверное, так оно и есть…
У стены на скамейке стоит электрическая плитка. На плитке – огромный алюминиевый таз. Это Лена из дома прихватила. Таз наполнен водой, а в тазу – большая кастрюля. Это уже Марта притащила. И это сооружение – водяная баня – тоже, видимо, работает лучше, чем импортное оборудование. И в этой бане плавится жир. И тишина. Только мерное постукивание большой ложки о стенки кастрюли. Это Марта помешивает варево. И туман, плотным облаком заложивший окна, скрывает всё это действо от посторонних глаз.
И мне начинает казаться, что я попал в сказку. Ведь этого же не может быть! Чтобы на суперсовременном производстве… Плитки, тазики, кастрюльки, ложки-поварёшки… Колдуньи! Это же три колдуньи! Они стоят спиной ко мне, в одинаковых белых колдовских одеждах. И тихо произносят какие-то заклинания над чудодейственным зельем.
Ведь только так, с помощью магии и заговоров, можно сотворить это чудо – корилип! А вся эта навороченная техника… Вот, говорят, одна ас-технолог два года мучилась с корилипом, а потом плюнула и за другое взялась. Фантазии, видать, у тётки никакой! Могла ли она вообразить, чтобы вот так – тазики-кастрюльки, блендеры-миксеры, да магические пассы с заклинаниями?
Три колдуньи добавляют в кастрюлю порошок из блендера. Они его размешивают, размешивают. И что-то приговаривают, приговаривают. И опускают градусник. И смотрят температуру. Только бы не перегреть! Перегреешь на один градус – и зелье испорчено!
Всё! Вот теперь готово! И переливают мёдообразную массу в миксер. Нет, скорее она похожа не на мёд, а на густой сироп или на жидкую сметану. И завывает миксер, как какое-то волшебное животное.
Ну вот, теперь зелье готово, и его надо разлить по маленьким таким, специфическим бутылочкам. Тут уж можно и технику привлечь. Обычно дозатор закрыт крышкой и к нему трубочки подходят, по которым жидкий продукт подаётся. Но сейчас через трубочки нельзя. Пробовали – застывает он там. И поэтому крышка сейчас снята. И Татьяна заливает из миксера прямо туда, внутрь дозатора, этот невероятно красивый оранжевый, как апельсин, сироп.
И тут уж я наготове… С чайной ложкой. Потому что не должна эта жидкость загустеть до того, как строго определёнными порциями дозатор её не разольёт.
Так что корилип наш получается ручной работы. Лена смесь в водяной бане готовит, за температурой следит. Татьяна с миксером управляется. Марта продукт по холодильнику сопровождает. Ну, и я при деле… С чайной ложкой… Мешаю и за дозатором слежу.
— Татьяна! Заканчивается!
Останавливаться нельзя! А то застынет зелье их колдовское, и придётся всё отчищать, отмывать и по новой начинать. И Татьяна заливает следующую порцию. Но – о, ужас! Что за напасть такая! Стоп машина!
То ли масса была слишком густая, то ли миксером перемешивали слишком долго. Да только получилась не оранжевая жиденькая сметанка, а розоватые взбитые сливки. Воздушные такие! Аппетитные! Красиво! Такими только торт украшать!.. Кабы не знать, для чего они на самом деле предназначены…
И всё начинается сначала. Я разбираю дозатор и иду его мыть. Колдуньи заново делают свою смесь…
Как это говорится – скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… И клонится к вечеру сумасшедший и волшебный день. Мой последний день на свечном заводике. И с завтрашнего дня я опять стану безработным… Только почему – стану? Как был им, так и останусь. В штате я так и не числился, контракты-договоры никакие не заключал. Хотя, надо отдать им должное, все наши устные договорённости они выполнили. Чудно! Как в сказке!..
Туман, густой, как вата…
Притулившийся на опушке леса завод…
И я, то ли работающий там, то ли не работающий…
И три колдуньи, склонившиеся над кастрюлькой с волшебным варевом и произносящие одним им понятные заклинания…
Ну, друзья, скажу вам смело –
Как же наш заводик влип,
Что ввязался в это дело –
Выпуск свечек «корилип»!
Кто б сказал, что всё так сложно!
Кто б соломки подстелил!
Если нужно, значит можно –
Так начальник говорил.
Ну, а если всё на грани,
Технологий нет таких?
Не оставь своих стараний!
Всё в уменьи рук твоих!
И, быть может, в полнолунье,
Чтобы сделать тот раствор,
Три сотрудницы-колдуньи
Затевают колдовство.
Смесь, как надо, быть не хочет –
Без вкраплений, рыжею.
Заклинания бормочут
Над проклятой жижею.
За туманом, за лесами,
В месте, Богом брошенном,
Три колдуньи чудесами
Свечи припорошили.
Не пропасть стараньям втуне!
Будет толк! И вижу я,
Как справляются колдуньи
С непослушной жижею!
Колдовским лекарством этим,
Что других полезнее,
Мы на радость нашим детям
Вылечим болезни их!
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.