Бригада древнеегипетских жрецов-патологоанатомов потрошило почившего фараона Фетхапсутараннаншатормета, растянутого на каменном ложе. Подготовка к длительному путешествию в Царство Мертвых шла неспешно и основательно: ТАМ у покойного не должно возникать никаких проблем! Жрецы заметно подустали. Даже Верховный жрец, которому по уставу церемонии надлежало без конца повторять имя усопшего, начал путаться, произнося это сложное для языка и слуха звукосплетение. Нет, чтобы назвать правителя коротко, как Хеопса или Сета! Досточтимые родители покойного думали, что длинное имя залог длинной жизни. А он и тридцати лет не прожил, да примет его достойную душу Царство Мертвых! Верховный жрец так устал, что на какое-то время забыл о своих переживаниях по поводу пре-емника Фетхапсутараннаншатормета — его малолетнего и малоумного сына Надхамсхуммудшамета. О, боги! Неужто и этого нельзя было назвать короче?! Например, просто Хам или Муд. От длинного имени придурку ума не прибавится. Мать его, вдова почившего, хитра и ловка, как сто чертей. Нетрудно догадаться, кто в действительности будет править. Да ещё, ходят слухи, брат покойного, Астарнахортамос, глаз на эту стерву положил. Да уж, предстоит ещё работёнка Верховному жрецу!
Через несколько дней, когда закончились церемонии отпевания усопшего и воспевания взошедшего фараонов, Верховный жрец, сидя на терассе, наблюдал из-под полуопущенных век за верени-цей слуг, разбиравших парадные атрибуты. Как он устал! Вдова фараона глаз с него не сводила во время церемоний. Их взаимная неприязнь давно выросла во взаимную ненависть. Оба слишком умны, чтоб терпеть друг друга у власти. Хвала Богам, никто не может читать его мыслей. Уж подивились бы жители благосло-венной Месры!
— Ведьма! — думал Верховный жрец о супруге усопшего. — Как ловко придумала! При таком длинном имени, ни одной буквы \»Р\»! Как же убедить народ в её иудейских корнях? Как вызвать непри-язнь к её придурковатому сынку? Малый ведь не только слабо-умен, но ещё и картав. Мать умудряется говорить, избегая слов, выдающих её картавость. И дитятю научит! Тот, хоть и слабоумен, но красив. А народ падок до внешней пригожести. Любуясь красо-той наследника, будут снисходительны к его дурости. И даже ста-нут сочувствовать. А этого никак нельзя допустить! Думай, думай, глиняная голова!
Верховный жрец перетряхивал в памяти козни своих хитроум-ных сподвижников и предшественников. Но ничего путного на ум не шло. Заговоры, убийства, измены – все это слишком старо и примитивно. Да и результат бывает, порой, обратной.
— Кар-р-р! — уселся ворон на башенку у края терассы.
— Ну, ты ещё тут мне покаркай! — проворчал Верховный жрец. Но вдруг, хлопнув себя по лбу, весело воскликнул, — Покаркай, покаркай ещё, божественная птица!
Теперь он знает, что делать!
Утро следующего дня началось с обращения Верховного жреца к присутствующим в большом зале, где обычно принимают послов.
— Этой ночью не сомкнул я глаз, моля Богов о долгом и мудром правлении фараона. Услышан я был Богами! И сейчас оглашу вам их волю. Фараон прекрасен ликом, как Бог Ра, был знак мне от которого. Отныне, дабы и дела фараона были так же прекрасны, во славу и процветание благословенной Месры, пусть имя его содержит четыре солнца!
Мать фараона беспокойно заёрзала, вцепившись в подлокотни-ки смуглыми пальцами. Тень страха пробежала по её лицу: Что задумала эта старая гиена?!
— Раферрахнашрапалшурамон — таково новое имя фараона! — про-должал Верховный жрец. — Принимаешь ли ты его, солнцеподобный? — обратился он к красивому недорослю, восседавшему на троне.
Это было так неожиданно, что у матери правителя пересохла во рту. Картавый фараон, произнося своё имя, каждый раз будет вы-зывать усмешки подданных. А для иностранцев он вообще будет катастрофой. Её сын станет всеобщим посмешищем!
А фараон, тем временем, в знак согласия уже кивнул головой и, оглянувшись на мать, искал взглядом её одобрения. Вдова одного и мать другого фараона, Муснахат, откинулась в кресле, подзывая жестом лекаря, обреченно и тоскливо глядя на жреца-триумфатора. Фараон-недоумок прижимал к груди жезл и счаст-ливо грезил, уподобляя себя Солнцу. А Верховный жрец с упоени-ем представлял себе, как без устали будет повторять многомерное и замысловатое имя над распростертым телом фараона, когда священнослужители станут поливать его благовониями и бальза-мическими маслами.
