Чего вы от меня хотите?
Чтобы я влез на броневик
и начал говорить о быте,
как о марксизме большевик?
О сите, бронзовом корыте,
о том, как сушат невода?..
Я лучше расскажу о Рите.
Она была как газ-вода:
встряхнешь, взболтнешь ее — взрывалась,
поспешно вверх рвалась из блуз,
а после странно выдыхалась
и приторной была на вкус.
Она всегда казалась сытой,
как кошка, съевшая мыша,
и представлялась Маргаритой.
И говорила, что душа
верна неведомым пределам
(порой, усевшись на диван,
она читала между делом
кого-то там из вологжан…).
Она любила на свидания
ходить в малиновом пальто.
Ей не хватало обаянья
и женской грации. Зато
она умела быть послушной
и жить по-тихому, без драм…
С ней иногда бывало скушно,
особенно по вечерам,
когда она читала книжки
на вологодском языке…
Я прожил в этом городишке
четыре месяца. В реке
ловил какую-то рыбешку,
писал какую-то муру,
ел пельмени и окрошку.
И как-то рано поутру
ушел к неведомым пределам,
решив махнуть рукой на быт:
для Мастеров на свете белом
найдется много Маргарит…
Так и хожу — бездушный зритель
чужих сомнений и тревог…
Простите, что вы говорите?
Ах, вы о Рите… Как я мог?
Я не любил ее, не скрою,
и с каждым часом все сильней.
Хотя признаюсь, что порою
я часто думаю о ней.
Скорее, с грустью. Но, поверьте —
я не испытываю стыд.
Мне суждено до самой смерти
безумно ненавидеть быт.
Ведь быт покрыт налетом пыли:
чихнешь — и с ног до головы…
Жаль одного — что нас любили,
а мы — увы, увы, увы…