Эх, благодать!

Жила-была МУХА. Нет, не та, которая Цокотуха. Эта Муха по полю не ходила и денежку не находила. Это — совсем другая Муха. Она была муха классическая. Жила она в доме №8 в отдаленном микрорайоне города на балконе третьего этажа. Хорошо ей было там жить-поживать. Любила Муха, сидя на перилах, на солнышке греться. Сядет, бывало так, крылышки прозрачные расправит… и греется. И так ей тепло, уютно, аж от удовольствия передними лапками трет: — Эх, благодать!
Согреется после прохладной летней ночи, повеселеет и обязательно, потом в комнату через открытое окно влетит и на кого-нибудь из хозяев усядется. Надо ж с кем-нибудь поделиться и теплом, и хорошим настроением. А люди ее не понимают, гонят отовсюду. Ну, что это такое? Как можно спать, когда солнце светит?
— Лежебоки! Вот вам! Прицелилась и прямо хозяину на нос села. Он давай руками махать, да ругаться. А Муха вмиг оказалась на носу хозяйки, он у нее хоть и поменьше, зато пахнет приятней и теплей. И она тоже зафукала, зашикала: — Это что за гадость такая? Поразвелось тут всякой нечисти!
Только Муха из-под ее руки вывернулась, как чуть-чуть не угодила под мухобойку. Это уже сыночек их встал, не поленился. Муха «мухой» на балкон: — Этот чего доброго, и убьет! С него станется… С ним не поиграешь. Все-таки я их разбудила. Нечего вылеживаться. Эх, благодать! — и от удовольствия даже лапками потерла передними, а потом и задними.
— Ух, ты! Откуда ж это так вкусно пахнет? кажется из соседней кухни. Вот хозяйка — молодец, рано встает, уже и завтрак успела приготовить. Не то, что эти лентяи, до обеда могут в постели проваляться. У самих, поди, уже давно в животе урчит от голода… Несчастные! Ну, и пусть себе голодают. Не стоит сокрушаться, надо на вкусный запах лететь. Сказала так себе, и взлетела под самый карниз. Тихо, не жужжа, пробралась поближе к открытой форточке и, сначала перебралась на нее, а потом незаметно влезла и в кухню. А там блинчики с творогом да с мясом, пахучие, масленые, поджаристые… Вон и хозяева едят и пальчики облизывают.
— Эх, благодать! — потерла Муха лапками, изловчилась и… шасть на тарелку. Как вдруг слышит — свист над ней раздался, того и гляди прихлопнут. Взвилась под самый потолок, а потом ползком, ползком и на улицу. Вылетела, как ошпаренная. Села на подоконник в доме напротив… Сидит, опомниться не может.
— И что я им плохого сделала? Не укусила никого, не ужалила. Я же не шмель коварный… И не комар какой-нибудь там кровожадный. Его понятно за что бьют, чтоб не кусался, кровь людям не пил. Меня то за что?
Посидела так Муха, погоревала, всплакнула даже от обиды, да и полетела к мусорной куче. Голод — не тетка. Там, конечно, блинчиками не пахнет, но с голоду не умрешь. И то ладно!