Ты, которому я благодарен вовек, ты, чья песня светла как октябрьский снег, ты, в чьём ласковом сердце весь мир утонул, ты, который в дугу горизонт изогнул, ты, чей голос сияньем укутал росу, когда первое солнце плутало в лесу, ты, раскрывший бутоны, где спали цветы, чудо нежное — Ты! над могилой …
Цветы, глаза земли, попрятались в бутоны, закат облил поля сияньем золотым, и молодая ночь запеленала клёны в сиреневую тьму, в голубоватый дым. Живая тишина, забытая во имя громкоголосой лжи, восстала наяву, и полная луна, прохладная как вымя, поила колдовством поэта и сову. И, сев на бугорок, поджав одно колено, склонившись …
Сердечная ось наклонилась почти незаметно, Достаточно, чтобы услышать подземные гулы, Запела глубокая кровь, на бегу остывая, Проснулась огромная полная память живая. Оранжевых молний метались стопалые руки, Дробились алмазы, сияя мильонами граней, Упрямые горы взбирались всё выше и выше, Земля скрежетала зубами от боли жестокой, И грозные схватки её сотрясали веками, …
С последней дрожью листвы опалой, с последним всхлипом замёрзших луж, покрыли землю снега опаловые — рабы послушные вьюг и стуж. Леса притихли, как пред нашествием, и чутко слушал притихший лес, как плыли медленно и торжественно снега опаловые с небес. А где-то в чаще, на стужу жалуясь, листок последний молил, молил… …
Кружатся нежные листы и не хотят коснуться праха… И. Анненский И как же мало вас осталось… но вы храните наизусть такую нежную усталость, такую ласковую грусть, что упадание и пенье, круженье каждого из вас прослеживаю с упоеньем, и слёзы катятся из глаз. * Вот и первые листья Мои нежные братья …